скачать книгу бесплатно
– А ты, конечно, к его цветам и не прикоснулся. – Сказала Дилси.
– Не трогал я его кладбища. – Сказал Ластер. – Очень мне нужен его мусор. Я просто искал мой четвертак.
– Так ты его потерял, значит. – Сказала Дилси. Она зажгла свечки на пироге. Одни были маленькие. Другие были большие, нарезанные на кусочки. – Я ж тебе говорила: спрячь хорошенько. А теперь ты небось хочешь, чтоб я взяла у Фроуни еще двадцать пять центов.
– Нет уж, я в цирк пойду, Бенджи там или не Бенджи. – Сказал Ластер. – Не буду я таскаться за ним еще ночью.
– Ты будешь делать то, чего он хочет, малый. – Сказала Дилси. – Слышишь.
– Что я, всегда, что ли, этого не делаю. – Сказал Ластер. – Разве ж я не всегда делаю, чего он хочет. А, Бенджи.
– Ну, и делай. – Сказала Дилси. – Привел его сюда, когда он орет, чтобы и она начала. Ну-ка, садитесь и ешьте пирог, пока Джейсон не пришел. Я не желаю, чтобы он на меня накидывался за пирог, который я на собственные деньги купила. Чтоб я пекла пироги тут, когда он на кухне каждое яйцо пересчитывает. Ну, смотри, не трогай его сейчас, или, может, ты не хочешь идти вечером в этот твой цирк.
Дилси ушла.
– Ты свечки задувать не умеешь. – Сказал Ластер. – Смотри, как я буду задувать. – Он нагнулся вниз и надул свое лицо. Свечки ушли. Я начал плакать. – Тише. – Сказал Ластер. – Ну-ка. Смотри сюда на огонь, а я пирог нарежу.
Я слышал часы, и я слышал Кэдди, как она стоит позади меня, и я слышал крышу. Дождь еще идет, сказала Кэдди. Ненавижу дождь. Все ненавижу. И потом ее лицо пришло на мои колени, и она плакала, и держала меня, и я начал плакать. Потом я опять смотрел на огонь, и яркие, гладкие формы опять шли. Я слышал часы, и крышу, и Кэдди.
Я съел пирога. Пришла рука Ластера и взяла другой кусок. Я слышал, как он ест. Я смотрел на огонь.
Длинная железка прошла через мое плечо. Она пошла к огневой двери, и тогда огонь ушел. Я начал плакать.
– Ну, чего ты вопишь. – Сказал Ластер. – Смотри туда. – Огонь был там. Я стих. – Ты что, не можешь глядеть на огонь и не шуметь, как мэмми тебе велела. – Сказал Ластер. – И не стыдно тебе. Вот. Вот тебе еще пирога.
– Что ты ему теперь сделал. – Сказала Дилси. – Ты что, не можешь его оставить в покое.
– Я ж только старался, чтоб он замолчал и не тревожил мисс Каролину. – Сказал Ластер. – А он чего-то снова начал.
– Я-то знаю, как кличут это чего. – Сказала Дилси. – Дай только Верш домой вернется, я ему скажу, чтоб он тебя хорошенько проучил. Это все ты. Ты весь день только этим и занимался. К ручью ты его водил.
– Нет, мэм. – Сказал Ластер. – Мы весь день были во дворе, как ты велела.
Его рука пришла за другим куском пирога. Дилси ударила его руку.
– Только протяни еще раз, и я ее оттяпаю вот этим секачом. – Сказала Дилси. – Небось, он еще и кусочка не попробовал.
– А вот и нет. – Сказал Ластер. – Он съел вдвое больше моего. Спроси его, если не веришь.
– Только протяни еще раз. – Сказала Дилси. – Только протяни.
Вот так, сказала Дилси. Теперь, значит, мой черед плакать. Так вот и будем плакать вместе с Мори. Его теперь зовут Бенджи, сказала Кэдди.
Это еще почему, сказала Дилси. Он же свое крещеное имя до дырок пока не сносил, а.
Бенджамин это как в Библии Вениамин, сказала Кэдди. Ему это имя больше подходит, чем Мори.
Это еще почему, сказала Дилси.
Так мама говорит, сказала Кэдди.
Еще чего выдумают, сказала Дилси. Имя ему не поможет. И не повредит. Если имя менять, добра не будет. Вот мое имя было Дилси, как я родилась. И будет Дилси, когда уж и меня давно позабудут.
Откуда же будет известно, что оно Дилси, если его давно позабудут, Дилси, сказала Кэдди.
Оно будет в книге, деточка, сказала Дилси. Записано там.
А разве ты читать умеешь, сказала Кэдди.
Зачем, сказала Дилси. Мне прочтут. А я должна буду только сказать: я здесь.
Длинная железка прошла через мое плечо, и огонь ушел. Я начал плакать.
Дилси и Ластер дрались.
– Я все видела. – Сказала Дилси. – Нет уж, я все видела. – Она тащила Ластера из угла и трясла его. – Значит, он просто так, а. Вот погоди, вернется домой твой папаша. Будь я помоложе, я бы тебе уши с корнем повыдергала. Взять бы да и запереть тебя в погребе, и никаких тебе цирков. И запру.
– О-о, мэмми. – Сказал Ластер. – О-о, мэмми.
Я протянул руку туда, где раньше был огонь.
– Держи его. – Сказала Дилси. – Держи.
Моя рука дернулась назад, и я положил ее в мой рот, и Дилси меня схватила. Я все еще слышал часы между моим голосом. Дилси протянула руку назад и ударила Ластера по голове. Мой голос каждый раз выходил очень громкий.
– Давай скорей соду. – Сказала Дилси. Она взяла мою руку из моего рта. Мой голос вышел тогда громче, а моя рука старалась пойти назад в мой рот, но Дилси ее держала. Мой голос выходил громкий. Она сыпала соду на мою руку.
– Сбегай в кладовку и оторви полоску от тряпки там на гвозде. – Сказала она. – Ну, тише, тише. Ты же не хочешь, чтоб твоя мамаша опять расхворалась. Ну-ка, погляди на огонь. Дилси сейчас сделает так, чтобы рука у тебя перестала болеть. Погляди на огонь. – Она открыла огневую дверь. Я смотрел на огонь, но моя рука не переставала, и я не переставал. Моя рука старалась пойти в мой рот, но Дилси ее держала.
Она обернула вокруг нее тряпку. Мама сказала:
– Ну, что тут еще. Неужели мне и болеть спокойно нельзя. Неужели два взрослых негра ничего не могут сделать и я должна вставать с постели и спускаться к нему.
– Да ничего с ним не случилось. – Сказала Дилси. – Он сейчас замолчит. Обжег немножко руку, вот и все.
– Два взрослых негра, и вам нужно тащить его в дом, когда он вопит. – Сказала мама. – Вы нарочно стараетесь, чтобы он начал, потому что знаете, как я больна. – Она пошла и остановилась рядом со мной. – Тише. – Сказала она. – Сию же минуту замолчи. Ты что, давала ему этого пирога.
– Я сама его купила. – Сказала Дилси. – Из кладовки Джейсона на него и пригоршни муки не пошло. У него же сегодня день рождения.
– Ты что, хочешь отравить его дешевым пирогом из лавки. – Сказала мама. – Ты этого хочешь. Неужели у меня никогда не будет хоть минуты покоя.
– Идите-ка наверх и ложитесь. – Сказала Дилси. – Она сию минуту перестанет жечь, и он стихнет. Ну-ка, идемте.
– И оставить его тут, чтобы вы еще что-нибудь устроили. – Сказала мама. – Как я могу лечь, пока он тут вопит. Бенджамин. Замолчи сейчас же.
– Так некуда же его увести. – Сказала Дилси. – Это раньше у нас простор был. Ведь когда он плачет, его же во дворе не оставишь, чтоб все соседи смотрели.
– Я знаю, я знаю. – Сказала мама. – Это все моя вина. Скоро меня не станет, и тебе и Джейсону будет лучше. – Она начала плакать.
– Ну, тише, тише. – Сказала Дилси. – Не то опять сляжете. Идите-ка к себе наверх. Ластер уведет его в кабинет и поиграет с ним, пока я соберу ему ужин.
Дилси и мама ушли.
– Тише. – Сказал Ластер. – Тише ты. Хочешь, чтоб я тебе и другую руку опалил. Ничего у тебя не болит. А ну, тише.
– Возьми-ка. – Сказала Дилси. – И перестань плакать. – Она дала мне туфлю, и я стих. – Отведи его в кабинет. – Сказала она. – И если я его еще раз услышу, так я сама тебя выдеру.
Мы пошли в кабинет. Ластер зажег свет. Окна стали черные, и пришло высокое темное место на стене, и я пошел и потрогал его. Оно было как дверь, только оно не было дверь.
Огонь пришел позади меня, и я пошел к огню, и сел на пол, держа туфлю. Огонь пошел выше. Он пошел в подушку на мамином кресле.
– Тише ты. – Сказал Ластер. – Можешь ты хоть минуту помолчать. Вот я для тебя огонь развел, а ты даже и не смотришь.
Твое имя теперь Бенджи, сказала Кэдди. Слышишь. Бенджи. Бенджи.
Не говори ему этого, сказала мама. Приведи его сюда.
Кэдди подняла меня под плечами.
Встань, Мо… то есть Бенджи, сказала она.
Только не вздумай его нести, сказала мама. Неужели ты не можешь привести его сюда. Или ты и этого сообразить не способна.
Я могу его донести, – сказала Кэдди. – Дай я его понесу, Дилси.
– Ах ты кроха. – Сказала Дилси. – Ты ж такая маленькая, что и блохи не подымешь. Иди-ка и не шуми, как велел мистер Джейсон.
Наверху ступенек был свет. Там был папа в рубашке. Он так смотрел, что это было Тише. Кэдди прошептала:
– Что, мама заболела.
Верш поставил меня вниз, и мы пошли в мамину комнату. Там был огонь. Он поднимался и падал на стенах. Там был другой огонь в зеркале. Я чуял болезнь. Она была полотенце, сложенное на маминой голове. Ее волосы были на подушке. Огонь до них не доставал, но он светил на ее руке, где прыгали ее кольца.
– Подойди и скажи маме спокойной ночи. – Сказала Кэдди. Мы подошли к кровати. Огонь ушел из зеркала. Папа встал с кровати, и поднял меня вверх, и мама положила руку на мою голову.
– Который час. – Сказала мама. Ее глаза были закрыты.
– Без десяти семь. – Сказал папа.
– Ему еще рано ложиться. – Сказала мама. – Он проснется на рассвете, а еще одного такого дня, как нынешний, я просто не вынесу.
– Ну, ну. – Сказал папа. Он потрогал мамино лицо.
– Я знаю, что я для тебя только обуза. – Сказала мама. – Но меня скоро не станет. Тогда я уже не буду тебе докучать.
– Тише. – Сказал папа. – Я пока отведу его вниз. – Он поднял меня вверх. – Пойдем, старина. Давай-ка спустимся пока вниз. Нам придется не шуметь, потому что Квентин занимается.
Кэдди пошла, и наклонила свое лицо над кроватью, и мамина рука пришла в свет огня. Ее кольца прыгали на спине Кэдди.
Мама больна, сказал, папа. Дилси вас уложит. Где Квентин.
Верш пошел за ним, сказала Дилси.
Папа стоял и глядел, как мы идем мимо. Мы слышали маму в ее комнате. Кэдди сказала «тише». Джейсон все еще лез по ступенькам. Его руки были в карманах.
– Вы все сегодня должны быть умниками. – Сказал папа. – И не шумите, чтобы не потревожить маму.
– Мы не будем шуметь. – Сказала Кэдди. – Смотри не шуми, Джейсон. – Сказала она. Мы шли на цыпочках.
Мы слышали крышу. Я видел огонь в зеркале тоже. Кэдди опять подняла меня.
– Ну, идем же. – Сказала она. – А потом вернешься к огню. Тише.
– Кэндейс. – Сказала мама.
– Тише, Бенджи. – Сказала Кэдди. – Мама зовет тебя на минутку. Будь умником. А потом ты вернешься, Бенджи.
Кэдди опустила меня вниз, и я стих.
– Мама, позволь ему остаться тут. Он насмотрится на огонь, а тогда ты ему и скажешь.
– Кэндейс. – Сказала мама. Кэдди нагнулась и подняла меня. Мы шатались. – Кэндейс. – Сказала мама.
– Тише. – Сказала Кэдди. – Ты же его и отсюда видишь. Тише.
– Подведи его сюда. – Сказала мама. – Он уже большой, и тебе нельзя носить его на руках. И не смей больше. Ты повредишь себе спину. Все женщины в нашей семье гордились своей осанкой. Может быть, ты хочешь быть похожей на прачку.
– Он совсем не тяжелый. – Сказала Кэдди. – Мне не трудно его носить.
– Ну, так я не желаю, чтобы его носили. – Сказала мама. – Пятилетнего ребенка. Нет, нет. Не ко мне на колени. Пусть постоит.
– Если ты его возьмешь, он перестанет. – Сказала Кэдди. – Тише. – Сказала она. – Ты можешь сейчас же вернуться. Вот. Вот твоя подушка. Видишь.
– Кэндейс, не смей. – Сказала мама.
– Позволь ему на нее посмотреть, и он замолчит. – Сказала Кэдди. – Приподнимись, я сейчас ее вытащу. Вот, Бенджи. Смотри.
Я смотрел на нее и стих.
– Вы чересчур ему потакаете. – Сказала мама. – Ты и твой отец. Вы не понимаете, что расплачиваться за это приходится мне. Буленька вот так же избаловала Джейсона, и он отвыкал два года, а я не настолько сильна, чтобы еще раз пережить то же самое с Бенджамином.
– Но зачем тебе беспокоиться из-за него. – Сказала Кэдди. – Я люблю о нем заботиться. Правда ведь, Бенджи.
– Кэндейс. – Сказала мама. – Я уже говорила тебе, чтобы ты не называла его так. Как будто мало того, что твой отец придумал тебе это нелепое уменьшительное имя. Я не потерплю, чтобы и его называли какой-то кличкой. Уменьшительные имена вульгарны. Ими пользуются только простолюдины. Бенджамин. – Сказала она.
– Посмотри на меня. – Сказала мама.
– Бенджамин. – Сказала она. Она взяла мое лицо в свои руки и повернула его к своему лицу.
