скачать книгу бесплатно
Лешка еле увел возмущенную Марию Ивановну. А Виктор вдруг кинулся к Морозову:
– Доктор, ты мне ребенка спаси, спаси ребенка, слышь? Главное, чтоб ребенка ты спас!
– Пошли к ней! – приказал Морозов.
И, точно щенка в прорубь, закинул Витю в палату к Серафиме…
Она лежала на койке, корчась от боли.
– Мама! Ой, мамочка, ой… За что?
Витя вошел и опустился на стул. Жена кричала так, что ему стало страшно! Лицо Симы было покрыто испариной. Было очевидно, что ей очень плохо. Но Сима узнала его. Повернулась к нему:
– Чего пришел? Посмотреть на меня? Я виновата сама… Сама виновата… Украла тебя у Ирки… А вот теперь расплачиваюсь!
Виктор молчал.
– Одно прошу – обещай. Если со мной чего случится… сына не бросишь. Обещаешь?
Он кивнул.
– Ты поклянись!
– Клянусь! – еле выдавил из себя Зорин.
А сам с ужасом смотрел на перекошенное от боли лицо Серафимы.
– А теперь уходи! Уйди же, тебе говорят! Да уйди ты! – закричала Сима.
И он выбежал из палаты…
Ирочка в новеньком шелковом халатике в своей уютной квартирке наводила красоту – опробовала новые тени.
В дверь позвонили. Ирочка открыла дверь. О, как угадала! На пороге стоял красавчик шофер Валя с сумками.
– А, это ты. Ну проходи, – промурлыкала Ирочка.
– Вот, Геннадий Васильевич просил к вечеру все доставить. Ой, а какие духи у вас, Ирина Александровна. Прям не жить! – Он закатил глаза.
– Да ладно! Французские, «Мажи нуар» называются. Черная магия! Проходи, неси продукты на кухню!
Шофер с сумками охотно двинулся на кухню. Ира возмущенно закричала ему вслед:
– Ну ты посмотри! Наследил по чистому-то паркету! Хоть бы ноги вытирал. Вот, честное слово, как будто не я из деревни, а ты. Господи, только ногти накрасила! Вот, вычищай теперь за тобой грязь, оно мне надо, а?
– Вам домработницу надо, Ирина Александровна! Как же можно такими-то ручками полы мыть? – Валя выгружал продукты на стол.
– Так и я давно говорю мужу! Продукты хоть хорошие принес?
– Простите уж меня, Ирина Александровна, ради бога простите! Вот, видите, сколько я хорошего принес! Тут и икорка свежая, и колбаска копченая…
Ира улыбнулась, увидев продукты:
– Ну, неплохо. А за Геной когда поедешь?
– Так ведь еще не скоро, Ирина Александровна. У них совещание сегодня, а это надолго!
Валя вдруг двинулся ближе к Ире.
– А духи у вас и правда магия. И вся вы – магия. Колдунья! Я вас как первый раз увидел, меня как током прошибло! Честно, не вру…
Ира смущенно запахнула шелковый халат поглубже.
– Ты это брось, брось… Что ты несешь…
А у самой грудь ходуном ходит от дыхания неровного – видно, что взволновало ее Валино признание!
Валя подвинулся к Ире еще ближе, взял ее за руки.
– А не брошу! Не могу бросить. Нет у меня таких сил!
– Перестань!
– Ни за что! Ирочка, Ирина Александровна…
Он набрался смелости и… кинулся коршуном на Ирку. Красотка сначала отпрыгнула от него к холодильнику, но когда он прижал ее к двери, ноги у Ирочка словно обмякли. Тут Валя и не растерялся, кинулся целовать ей шею…
– Я понимаю, как тебе несладко со старым мужем. Такая молодая, красивая… Королева прямо. Не бойся, не догадается, ни о чем он не догадается… Никогда.
Поцелуем впился в ее губы. А она и не вырывалась… Подхватил ее Валя на руки и понес в спальню, на супружеское ложе…
– Не бойся, ты ничего не бойся… Никто не узнает! Моя ты! Моя…
Ирочки закрыла глаза и млела от страстных Валиных поцелуев…
* * *
Вечером в доме Симы Витя и Леша пили, не закусывая.
Сима еще не родила. Ну чего им в больнице торчать? Взяли у Нинки бутыль – и домой, переживать, так сказать…
За окном гроза, грохочет гром.
– Ну а помрет она – вдовцом останешься. Вот и строй свою жизнь как хочешь… – тихо прошептал Лешка.
Витя угрюмо опрокинул стакан.
– Хоть и жалко ее, конечно, – вздохнул гость, – а на все, как бабушка моя говорила, воля Божья… Я слыхал, у Симки и родители молодыми померли.
– Вон они! – кивнул Зорин на портреты Ивана и Лиды. Смотрели они с фотографии, точно осуждали зятя.
– Страшно-то как! Молодому помирать вообще страшно… – опять зашептал Лешка. – Нет, ты пойми, я тебя, конечно, больше жалею – все знают, что окрутила тебя, жениться насильно заставила… А все же смерти желать ей – грех на душу брать…
– Да заткнись ты, балабол! – озверел от его речей Витя.
– Вить, а ты чего же, хочешь, чтобы она… Того?… Не, ну честно, хочешь, а?
Витя с ревом вскочил вдруг, стол уронил. Точно кто его позвал – метнулся к двери. Ни зонта не взял, ни сапог не обул! Как есть выскочил на улицу. Побежал под дождем.
– Ты куда? Стой же, а! Стой! – орал из окна Леха. – Да бутылка ж еще почти целая! Недопили ж!
Бежал Витя так, точно его кто гнал. Спотыкался спьяну, падал в лужи, но не останавливался. Дождь нещадно лупил его по лицу. А он все бежал…
Ноги сами его привели к роддому. У входа санитар преградил ему путь:
– А ну, домой заворачивай, ты же пьяный в лоскуты! Домой, я кому сказал…
Но Витя грубо отшвырнул санитара:
– Пусти! Пусти! Жена там рожает да помереть может… Сын мой там! Сын! – И ворвался в больницу.
* * *
Ирочка нежилась в постели с Валей.
– Ну ты сумасшедший! Десятый час уже! – счастливо улыбаясь, вздыхала Ира. – А домой тебе не пора? Муж ведь скоро вернется!
– Да брось ты! Гена твой раньше одиннадцати не освободится. Дела у него поважнее, чем наши. Ах ты моя красавица! – Валя снова нежно обнял Иру. – Иди ко мне…
– Ой, как есть – псих ты! – захихикала она.
– Этот псих теперь от тебя не отстанет ни за что на свете, Ирулька моя!
– Да пойми ты, я Гены боюсь как огня! Хорошо, будем встречаться, только обещай, что не здесь! Он же в любой момент может вернуться!
– Ирина Александровна! Какая ты недоверчивая. Партия занята заботой о судьбах народа, – серьезно сказал Валя. – До одиннадцати вечера народ может отдыхать спокойно – начальство обкомовское к ним приперлось, я ж тебе уже говорил! Совещаться будут до потери пульса! А потом пить за всех членов политбюро по очереди и поименно! А я любить тебя буду до потери пульса!
– Ну и шуточки!
И они снова слились в поцелуе…
Витя бежал вверх по лестнице, туда, откуда доносились крики Серафимы. Это кричала она – он точно знал! За ним гнались два санитара, только ему на это было плевать. Ступени мелькали перед глазами, он оступился, остановился на мгновение… Вверх, вверх, вверх…
В городском доме Иры другие ноги в хороших ботинках поднимались по лестнице к лифту. Лифт открылся, оттуда вышла женщина с собакой.
– Добрый вечер, Геннадий Васильевич. А я думала, вы давно дома! Машина ваша служебная за углом с шести часов стоит! – улыбнулась она.
Геннадий Васильевич посмотрел на соседку ошарашенно:
– Машина? Ах, да-да, я знаю. Спасибо.
Гена, представительный сорокалетний мужчина, выскочил из лифта на своем этаже. Остановился перед дверью в квартиру, тревожно прислушался. Вытащил из кармана ключи, стал нервно открывать дверь. Руки не слушались, ключ не лез в замочную скважину…
Наконец он открыл дверь. Не зажигая света, он быстро прошел через все комнаты к двери спальни… Тихо заглянул туда.
На кровати в недвусмысленной позе лежали, обнявшись, его шофер и жена.
– Убью, сука! – Гена ворвался в комнату.
Ира завизжала, шофер вскочил как ужаленный, успев прикрыться простыней.
– Геннадий Васильевич, вы не так поняли, простите! Геннадий Васильевич, это не я, честное слово не я… Она меня…
Валя не договорил. Мощный уверенный удар боксера, пусть и легковеса, свалил его с ног замертво. Ира страшно закричала:
– Не-е-е-ет!
Глава 4
Витя Зорин услышал крик. Нет, не Серафимин. Это кричал его ребенок, только что рожденный Серафимой сын.
Витя вздрогнул! Лицо его как будто озарилось светом. Он закрыл глаза от страха и неожиданности.
Из родильного отделения вышел доктор Морозов. Маску с лица снял. Сразу стало видно, как он устал.
– А, ты тут… Не ожидал, честно скажу.
– Ну? Доктор! Чего там?
– Сын у тебя.
– Сын… А она? Что? Живая или… нет?
Морозов внимательно посмотрел на Витю:
– Жить она будет. Только ребенок…
– Что с ним! Говорите, доктор!
– У ребенка, кажется, проблемы… Похоже на врожденный порок сердца. Ты бы пил меньше, парень! Ты бы думал немного о других, а не только о себе. Иди, завтра придешь, как протрезвеешь. Вот и поговорим.
– Да чё я, пьяный? Да я… – завелся было Зорин.
– Завтра поговорим. Я же сказал тебе! А сейчас – убирайся, я сказал.
Доктор так рявкнул, что Виктор мигом скатился со ступенек вниз…
Жива. Она жива… Ребенок… Ребенок болен…
