Ты… не моя…

– Доброе утро. Прошу прощения за столь ранний визит, – на этом незнакомец смолк, будто не зная, как продолжить, что ещё сказать, но на приглашающий жест благодарно кивнул. – Ада у вас? – оглянулся он, и было видно, как нервно дёрнулся острый кадык.

Слава молча кивнул и сделал очередной жест рукой, предлагая пройти в комнату. Второй гость, как Слава теперь отчётливо понимал, охранник, предпочёл на дружелюбие хозяина дома не отзываться и, в непонятном стремлении увидеть Аду первым, бесцеремонно потеснил их обоих в дверях. Охранник остановился у самого прохода и принял стандартную позу истукана. Через мгновение в гостиной стоял и Слава, и незнакомец. Ада довольно взвизгнула и бросилась к тому на шею.

– Лёня! – беззастенчиво прижалась она к нему сначала всем телом, а потом и губами.

Спустя секунду с мужчины спал ступор, чуть позже напряжение, а за этим последовал вздох облегчения.

– Ада… – проговорил он с какой-то горечью в голосе. – Как же ты меня напугала, дорогая! – стиснул зубы и прикрыл глаза, переживая напряжённый момент, с силой прижимая её к себе. – Как ты? – оттолкнул, удерживая крепким захватом за предплечья. Осмотрел с головы до ног. – С тобой всё в порядке? Почему ты ушла?..

Слава, глядя на эту сцену, как-то некстати вспомнил о весьма подозрительном наряде «дорогой» Ады. И отсутствие белья свидетельствовало против. Только вот её мужчина об этом беспокоился, пожалуй, меньше всего. И тут уже непонятно, то ли эйфория от чудесного спасения любимой ещё не отпустила, то ли он уверен в ней на сто процентов, а, может, и вовсе брат?.. Не успел об этом подумать, как Ада, ловко вывернувшись из захвата и не ответив ни на один вопрос, подбежала и дёрнула Славу за руку.

– Лёнечка, познакомься, это Слава, – она, ничуть не смущаясь собственной реакции, погладила Славу по плечу. – Он буквально спас меня прошлой ночью! – просияла улыбкой. – Наверно я даже перестала соображать, так замёрзла, а Слава предложил меня подвезти, уступил горячую ванную и согрел чашкой чая. Правда, здорово, что ещё остались люди, которые небезразличны к чужой беде?.. – задорно протараторила и тут же метнулась к «брату», осторожно придерживая того за локоть.

– Да уж… – неопределённо крякнул он.

– А это Леонид Звягинцев, мой супруг, профессор психиатрии и просто выдающийся учёный! Я Славе о тебе не рассказывала, потому добавлять что-то излишне, – тут же не преминула Ада упомянуть деликатный момент, обращаясь непосредственно к мужу.

– Очень приятно и спасибо, – подсуетился тот и протянул руку в дружеском жесте. Слава же к спектаклю в исполнении Ады остался равнодушен и не особо участливо, вроде даже с ленцой, кивнул.

Он стал чуть в стороне, и пока, как только что выяснилось, супруги, обменивались милыми перешёптываниями и впечатлениями о вечере, проведённом не вместе, оценил их со стороны как пару. Что тут сказать… достойная партия. Рядом с этим мужчиной Ада явно преобразилась. И даже рубашка с чужого плеча не портила общего впечатления.

Ада… Не сразу нашлась подходящая мысль, чему Слава при себе усмехнулся. Она вдруг стала более хрупкой, беззащитной. Более изящной. И сияющий взгляд оказался как раз кстати. Она чувствовала определённую защиту в лице супруга и держалась свободнее. Вдруг показалось, что буквально пару минут назад не было этого её просительного тона, не было внезапной истерики, растерянности во взгляде и одновременной злости в нём же.

Супруг её… слово-то какое подобрала… Так вот, её супруг, интеллигент в хрен его знает, каком поколении. Порода и манеры буквально сквозили изнутри. И эти манеры поперёд него самого входили в дверь. И здесь было всё: наклон головы, полутон слов, сдержанная улыбка и, что тут скрывать, превосходство во взгляде. Высокий и стройный. Подтянутый. В дорогом стильном костюме, подчёркивающем атлетического сложения фигуру. Он осторожно поддерживал Аду под локоток и смотрел, не отводя вожделеющего взгляда. Буквально впился им. Так, что, посматривая со стороны, чувствуешь себя лишним в собственном доме. У мужчины были светлые волосы, модная стрижка, укладка. Привлекли внимание линзы очков, задачей которых, кроме всем известной коррекции зрения, являлось и смягчение взгляда. Взгляда чрезмерно умного человека. Начитанного. Такого, который знает всё и обо всех.

Слава невольно поймал себя на мысли, что ревнует. Так странно… будто то, что могло принадлежать ему, вдруг досталось другому. Кстати, мужчину по-прежнему отнюдь не смущало, что Ада стоит босая, без нижнего белья, в чужой одежде. Он даже не поинтересовался, почему так, не глянул предостерегающе. Не видит соперника? Вполне возможно. Такие, как он, в принципе не представляют, что может найтись достойнейший. Такие смотрят и надменно ухмыляются. По молодости Слава обламывал этих ребят, сейчас желания поубавилось. Появились другие интересы.

Смущало только то, что этот Леонид, несмотря на весь внешний лоск и внутренний стержень, лидером в паре явно не был. Ада вела. По жизни в принципе и в данной ситуации конкретно. Она не позволяла задать лишний вопрос. Взглядом останавливала поток глупостей. Сдержанной улыбкой охлаждала пыл. Но было что-то ещё. Её суета. Незаметная с первого взгляда, она проявлялась в чрезмерной жестикуляции, в неуместном смехе. Сначала Слава подумал, что Ада выгораживает именно его, потом догадался, что дело не в этом.

Проблему решил её муж. Ленивый, безразличный взгляд мазнул по комнате, едва задел самого Славу, а потом будто окаменел, направленный куда-то за его спину. Мужчина разве что не позеленел от злости. Губы плотно сжались и побелели. Взгляд стал пристальным, неживым. Секундный ступор отпустил, а потом гневный румянец бросился к лицу, и шумный выдох будто рассёк пространство.

– Рояль? – ледяная, словно нечеловеческая ухмылка замерла на его губах. – Играете? – резанул неприязнью, а Слава припомнил Аду этой ночью. Тихий голос, переполненный нежностью, и громкий плач после.

Он отстранённо качнул головой и непроизвольно расправил плечи.

– Классическое образование обошло меня стороной, – ответил, глядя мужчине прямо в глаза. – Гитару в дворовой компании освоил, побренчать и сейчас могу, а вот до «высокого» как-то не добрался. Рояль стал дополнением к интерьеру дома. Подарком от предыдущих хозяев, – тут же пояснил он и сделал затяжной вдох.

В то же мгновение к этому типу зародилась откровенная неприязнь, хотя ни единой объективной причины Слава назвать не мог. Но ответом гость, как показалось, остался удовлетворён. Правда, спокойствие его покинуло окончательно. Внутри поселилось напряжение, и скрыть это напряжение мужчина то ли не мог, то ли не хотел. Слава, к примеру, больше склонялся ко второму варианту. И то, как супруг собственническим жестом притянул Аду к себе, было лишь очередным тому подтверждением.

Он стиснул челюсти до желваков на скулах, а потом медленно повернул голову на неё. Указательным пальцем приподнял девичий подбородок, хотя никакой надобности в этом не было – она и без того смотрела в глаза. А потом пришлось уловить бесконечный, как показалось, требовательный взгляд. И напряжение, что таилось внутри, бурной рекой выплеснулось наружу.

– Ада, всё хорошо? – Тихо и угрожающе прозвучал его голос, а она усмехнулась. Легко так, беззаботно. Оттолкнула его руку от своего лица и посмотрела на Славу.

Смотрела на Славу, но чувствовала на себе взгляд мужа. А он и не ждал ответа. Всё уловил в её глазах и на мгновение растерялся. Оттого и дышал бурно, шумно. Оттого не получилось выдавить из себя улыбку. Он тоже посмотрел на Славу и превосходство из взгляда ушло. Звягинцев смотрел так, будто они встретились только что. Узнавал заново. И какое-то понимание скользнуло по его лицу. Рука, которой мужчина удерживал Аду за талию, обмякла и сползла на её бедро, а потом показательно сжала мягкое тело под тонкой тканью.

– Я ваш должник, – проговорил он вроде и вежливо, а голос походил на змеиное шипение. – Прошу прощения за доставленное неудобство. Готов компенсировать и всячески содействовать по мере своих возможностей.

– Да я вроде не жалуюсь, – припомнил Слава род деятельности гостя. – А что касается компенсации, то тем более не нуждаюсь! – решительно прервал он любое желание вернуть разговор в подобное русло. – Был рад помочь.

– Ну, что вы, в наше время не пройти мимо сродни подвигу, не так ли, дорогая?

Звягинцев глянул на Аду, а она, казалось, потеряла к беседе всякий интерес. Стояла с приклеенной улыбкой, а в глазах пустота. Когда эта пустота там поселилась, Слава и не заметил. Интерес мужа, нависшего над ней, Ада сбросила буквально плечом и вскинула подбородок.

– Действительно! – отозвалась, когда неловкая пауза затянулась и присутствующие, казалось, успели забыть о теме разговора.

– Нам пора, – вдруг подсуетился блондин и оглянулся на охранника. А то, что это охранник, теперь Слава был абсолютно уверен.

Оглянулся и будто ждал поддержки, правда, тот остался безучастен.

– Витя, шуба, – подсказала Ада с несдерживаемой ядовитой ухмылкой.

Она отступила от мужа на шаг и взглядом указала охраннику нужное направление. Тот, не особо церемонясь, сгрёб дорогие украшения в мощный кулак, затолкнул их в карман брюк и услужливо преподнёс мех, накинул его Аде на плечи.

– Всего хорошего, – улыбнулась она и пошла первой.

Муж отправился следом, а вот охранник не торопился. Он посмотрел на Славу исподлобья и повёл плечами, пытаясь что-то внушить. Вроде даже глотнул воздуха, чтобы это внушение повторить словами, но Ада обернулась в дверях.

– Витя? – склонила она голову набок, а тот недовольно крякнул.

– Всего хорошего, – вторил охранник её словам и увесистой походкой покинул дом.

Уже через панорамное окно Слава наблюдал, как муж несёт Аду до машины на руках. Конечно, ведь её туфли никуда не годятся! С какой-то странной грустью он смотрел на скрывшийся за воротами автомобиль, со странным теплом припомнил её улыбки, ужимки, намёки и откровенные предложения.

– Так даже лучше, – безразлично пожал плечами, но внушение не удалось: Слава прижался лбом к стеклу и, стиснув зубы, глухо прорычал: спокойная жизнь уже… дала трещину…

Глава 3

Машина давно тронулась с места, а нарушить гнетущую тишину салона так никто и не решился. Лёня был предельно сконцентрирован и, видимо, собирался с силами, чтобы произнести обвинительный вердикт. Ада сдерживала презрительную улыбку, которую ожидаемо намеревалась выдать при первых же его словах, а водитель с интересом посматривал то на одного, то на другую через зеркало заднего вида. И если хозяин был слишком напряжён, чтобы заметить этот интерес, то вот Ада его взгляды улавливала мгновенно и мысленно посылала к чёрту всякий раз, когда смел её испытать.

– Ада, я ненавижу, когда ты врёшь, – наконец, прозвенел мужской голос, а она раздражённо выдохнула, осознавая, что из-за водителя потеряла прекрасную возможность пресечь это заявление на корню. Послала Вите испепеляющий взгляд.

– Я вру? – Ада неодобрительно покачала головой и хмыкнула. Повернулась в сторону Лёни. – Тебе? – она приподняла и изогнула брови. – Дорогой, ты ко мне несправедлив! – спокойно проговорила и, демонстрируя негодование, снова качнула головой.

– Прекрати этот цирк! – зло процедил тот, но себя явно сдерживал. – Я же знаю…

– А разве я что-то отрицала? – не позволила Ада закончить фразу, а тон значительно повысила. – Если ты о своём последнем вопросе, который так и не прозвучал, то этот вопрос, скорее, остался диалогом с самим собой, – напомнила она о взгляде с укором. Об обидном, удушающем взгляде.

– Ада, я… – эмоционально сдался Звягинцев, а она не позволила признать вину, прервала громким окриком:

– Зачем ты его унизил этой глупой благодарностью? Специально ведь это сделал!

– Я?! – Лёня не нашёлся, что ещё добавить, и лишь задохнулся захлестнувшим возмущением.

– Зачем? Зачем ты продемонстрировал своё ко мне неуважение, недоверие? Разве ты имеешь на это право?

– Ада, я всего лишь хотел убедиться, что всё в порядке. Ты даже представить себе не можешь, в каком кошмаре прошла эта ночь! Несколько часов впустую, когда я уже и не надеялся найти тебя живой, колесил по заснеженным улицам посёлка! А ты сейчас пытаешься меня в чём-то обвинить?! Зачем ты вообще ушла?! – не сдержался он и крикнул. Ада надменно усмехнулась.

– Я не имею права выйти из дома? – единственным вопросом перевернула она всё с ног на голову. – Я устала, я задыхаюсь! – взвизгнула, не контролируя эмоции. – Я хочу жить, а не удовлетворять чужие потребности! Или тебя устраивает, что последние два месяца выглядывала на улицу только из окна собственной спальни?! Это тебе нравится? Молчаливая покорность?! – Ада нервно взмахнула ладонью, как вдруг вспомнила о контроле. Ведь Лёня его так любит… – Я вышла подышать, – всё же ответила на вопрос и на этом смолкла.

– Чем тебе не дышалось на балконе, на веранде? Усадьбы в сотни гектар тебе недостаточно?

– Мне нужна свобода, простор! А ты окружил заборами и охраной. Это невыносимо! Сотня людей, бесцельно слоняющихся по дому, а я задыхаюсь от одиночества!

– Мне казалось, что именно для того, чтобы не чувствовать себя одинокой, ты еженедельно устраиваешь эти глобальные попойки, приглашая вышеупомянутую сотню бездельников. Нет?

– Нет… – Ада растерянно покачала головой.

– А что тогда?

– Я не понимаю, что ты хочешь услышать… – прошептала она, а Лёня, сдерживая себя, сжал кулаки.

– Внятный ответ меня бы вполне устроил.

– На меня стены давят, Лёня. И твоя опека… она тоже давит. И эти бесконечные претензии!

– Претензии? У меня? Напомни, когда последний раз посмел тебе их высказать? – Не веря услышанному, Звягинцев хмыкнул.

– Твоё молчание не придаёт уверенности в себе, – вяло отозвалась Ада.

– То есть я неправ? – хохотнул он, пытаясь уловить ответ в глазах напротив. Ада нервно сглотнула и ответила на прямой взгляд.

– Лёня, я вышла подышать. Мне стало хорошо. Впервые за долгое время стало хорошо! Что ещё я должна добавить?! – скривилась она как от боли, пытаясь внушить чувство вины. – Что сказать? Чего ты обо мне не знаешь, не понимаешь? Вышла! Задумалась! А когда опомнилась, поняла, что заблудилась! Что из этого осталось для тебя загадкой? – эмоционально вскрикнула Ада и оттолкнула его ладони, которыми попытался успокоить. – Или ты считаешь, что я могла сделать это специально?! Я была одна, испугалась. А вокруг никого! Вокруг никого, и я не знаю, что мне делать дальше, куда идти! Что ещё?! Да я даже адреса нашего не знаю! Столько лет здесь живём, а номер дома мне неизвестен. Номер дома, улица… Я практически не выхожу за пределы усадьбы, и ты считаешь, что так и надо, так и должно быть. А если куда и отправляюсь, то вижу веранду, крыльцо, салон автомобиля и так же в обратном порядке по возвращении. Слава спросил, куда меня отвезти, а всё, что я знаю, так это гостиницу возле озера, и то… только потому, что её крыша видна с нашей мансарды!

– Ты могла бы мне позвонить, – нерешительно и как-то отстранённо улыбнулся Леонид. Ада гневно вспыхнула.

– Я испугалась, я замёрзла! Я имя своё готова была забыть, а ты о каком-то номере…

– Я не менял этот номер больше пятнадцати лет, Ада, тебе это прекрасно известно. Мне одноклассники, с которыми сто лет не общался, дозваниваются, – тихо твердил он, будто для самого себя.

– А я не помню!

– И вообще… поехать с незнакомым человеком… ночью… Ада! Он ведь мог что угодно с тобой сделать… Ада…

В каком-то жесте беспомощности Лёня тряхнул ладонями с растопыренными пальцами и судорожно вздохнул.

– Считаешь, он мог меня чем-то удивить? – проговорила она неживым голосом и отвернулась к окну…

– Малыш…

Звягинцев сделал попытку притронуться, но нервный жест её плеч не позволил и думать об этом. Ладонь, которую он тянул к Аде до этого, пытаясь унять дрожь, мужчина сжал в кулак.

– Я не намерена выслушивать твои упрёки, – сухо пробормотала она. – И унижения терпеть не собираюсь…

– Да тебе не всё равно, кто и что подумал?! – всё же не выдержал Лёня и взорвался, сотрясая Аду за плечи. Тут же отшатнулся от её взгляда, а сглотнуть не получилось.

Хлёсткая пощёчина стала звонкой точкой. Ада выскочила из машины в чём была, и по ледяным ступеням высокого крыльца бегом бросилась к дому. Она заперлась в своей комнате, завернула в одеяло онемевшие от холода ступни и смотрела на дверь, ожидая, когда же Звягинцев войдёт.

Осторожный стук заставил едва ли не взвыть. Укрывшись одеялом с головой, Ада рухнула на постель и затаила дыхание. Она почувствовала бешеные удары сердца, как только чужое присутствие рядом стало явным. От обычного прикосновения согнулась пополам, как от удара.

– Я так понимаю, вопрос твоего интереса к нему можно не поднимать? – прозвучал убийственно проницательный голос Лёни.

Ада подскочила на месте, как ошпаренная.

– Я не хочу с тобой разговаривать!

– Ада, прошло четыре года, – через силу выговорил Звягинцев. – Четыре года тишины, спокойствия.

Голос становился тише, а смысл ускользал. Ада ненавидела его такого. Лёню-профессора, Лёню-врача. Она осторожно выдохнула и подняла на него взгляд, словно позволяя продолжить.

– Зачем сейчас начинать всё сначала? – проникновенно улыбнулся он.

– Что значит сначала?

На этот вопрос Звягинцев развёл руками, изображая абстракцию.

– Мы каждый раз снова и снова возвращаемся к точке отсчёта, и всё из-за того, что ты не можешь себя контролировать.

– Контролировать? – нахмурилась Ада, примерно понимая, к чему тот ведёт.

– Себя, – согласно кивнул супруг. – Свои желания, – склонил он голову набок, подавляя взглядом. Мягко улыбнулся, зная, что сейчас неподходящий момент, и Ада не поддастся.

Своей ладонью он накрыл её пальцы и осторожно сжал их, таким образом регулируя контроль над ситуацией. Ада и это поняла, потому перевела взгляд на его руку и вытянула свои пальцы из захвата.

– Ты уже давно не ребёнок и одного «хочу» для получения желаемого недостаточно, – прозвучало спокойно и доступно. Ада уже чувствовала, что его голос вот-вот приобретёт необходимую твёрдость.

Улыбнуться бы своему пониманию, но она упрямо поджимала губы, наизусть зная, какие именно слова Звягинцев произнесёт подобным тоном.

– Лёня, мы устали, – заявила Ада прежде, чем он проговорит то же, но совсем с иным смыслом.

Она задрала подбородок выше, понимая, что не просто сбила с мысли, а разрушила концепцию речи. Лёня терпеть не мог, чтобы его перебивали, но сейчас выказал недовольство только лишь взглядом.

– Я устала, и ты тоже. А когда человек устаёт, ему необходимо время, чтобы всё обдумать, переосмыслить.

– Что ты собираешься переосмыслять? Это из-за него? – мужская щека нервно дёрнулась, и правильные черты лица исказились, будто параличом сбились с курса.

Ада тоже вспомнила Славу и постаралась сдержать улыбку, которую вызывало это упоминание, а взгляд отвела – Лёня прекрасно читал все её взгляды.

– Я не позволю. Слышишь ты, нет? Я не позволю! – подскочил он с постели, но тут же присел обратно, понимая, что расстояние сейчас лишь помеха.

Звягинцев насильно сжал её пальцы в своей ладони, и на этот раз выскользнуть не позволил. Он выдержал время, пока Ада прекратит попытки сопротивления, и только потом продолжил.

Она понимающе ухмыльнулась. Да, да, она осознавала, что настало время его «заявления».

– Ада, если ты продолжишь в том же духе, я буду вынужден просить профессора Буланова присмотреть за тобой.

– А я нуждаюсь в этом? – изогнула она бровь и, выравнивая линию подбородка, подняла голову чуть вверх.

– Я в этом нуждаюсь, – чётко, громко проговорил Лёня, не позволяя спорить. Потом, правда, дал возможность почувствовать послабление.

Он сбавил эмоциональный напор – пришло время для понимания. Время Аде понять его настойчивость.

– Ты же знаешь, у меня сейчас плотный график. Конференция в Сиднее, потом два выступления на Международном съезде в Венгрии… – Лёня снял очки и сгибом запястья прикрыл глаза, едва массируя их, пытаясь унять раздражение, смахнуть усталость. – Забыл, как этот чёртов город называется… – болезненно поморщился он.

– В Дьере… – подсказала Ада со смешком. Лёня рассеянно кивнул.

– Ну вот, ты знаешь…

Лёня усмехнулся, как вдруг почувствовал, что мягкость сейчас ни к чему. Он мысленно собрался и, возвращая голосу былую твёрдость, прокашлялся. Выпрямил спину, выигрывая в росте.

– Меня не будет, – напомнил наставническим тоном. – Долго, – глубоко вздохнул и всё же улыбнулся. Счёл это допустимым – поняла Ада и, желая пропустить его наставления, попыталась найти взглядом, за что зацепиться. – Ада, как ты себя чувствуешь? – задал муж выдающийся из общей тональности вопрос и этим неимоверно разозлил. Ада сверкнула взглядом и прищурилась, не веря услышанному.

– Что?! – прошипела, а он, точно зная, что давит на болевую точку, продолжил.

– Ада, ты стала плохо спать по ночам.

– Но…

– Плохо, я же вижу, – Лёня мягко и до отвращения понимающе улыбнулся. – И всё чаще засматриваешься в окно, хотя там часами ничего не меняется. А ты всё стоишь и смотришь…

– Лёня… – Ада предостерегающе покачала головой, а он, будто не видит и не слышит, улыбнулся шире.

– Аркадий Семёнович считает, что тебя пора положить в клинику. Обычное профилактическое лечение. Нет телевизора, нет раздражающих факторов…

– У нас дома, если ты не заметил, телевизора тоже нет! – голос прозвенел напряжением, а Звягинцев отрицательно покачал головой.

– Я считаю, что в нашей ситуации это будет наилучшим выходом.

– А какая у нас ситуация? Я что-то упустила…

– Ада, ты нервничаешь.

– Ещё одно слово, и я уйду! – всем телом напряглась она и посмотрела на мужские ладони, как на удерживающие удавки: с отвращением.

– Ада, тебе нужна помощь, – перехватывая этот взгляд, супруг усилил давление. – Ты отправляешься на лечение, а по приезде мы пересмотрим наши отношения, как ты и хотела. У тебя будет время и обдумать, и переосмыслить, – вроде как окончательно заключил он, а Ада рассмеялась этим выводам.

– Если ты так сделаешь, то по приезде переосмысливать будет нечего! Я вернусь к отцу. Навсегда.

– Ада, прекрати… Ты столько лет грозишь одним и тем же, но так ни разу и не ушла.

Звягинцев глянул исподлобья, но и не думал упрекнуть.

– Это позволяет считать, что не собираешься воплотить в жизнь свои угрозы.

– Это говорит лишь о том, что за все десять лет ты ни разу не загнал меня в угол, милый. Сейчас мне рядом с тобой становится тесно.

– Что же… это высказывание не лишено смысла…

Лёня, освобождая Аду, разжал свои ладони, а она и не думала пренебрегать этой свободой, тут же отскочила в сторону и остановилась в нескольких шагах от кровати.

– Я всё равно тебя так не оставлю. Это ты понимаешь? – уравновешено выдохнул он, на что Ада улыбнулась. Мягко и терпеливо. Умела так и бессовестно этим пользовалась. Щека Лёни снова дёрнулась, а голова опустилась.

Он прикрыл глаза, когда понял, что Ада присела у его коленей, что пытается поймать взгляд. Качнул головой, что-то отрицая, а потом улыбнулся. Широко, но как-то устало.

– Сейчас я делаю то, что считаю нужным, а потом у нас с тобой будет настоящая семья, – выдвинула она условие, но почувствовала, что не достигла цели. Нервно поджала губы. – Я рожу ребёнка. Ты ведь хочешь детей…

– Ада, перестань. Ни к чему спекулировать детьми. Я же понимаю, что это просто попытка выиграть время.

– А пусть так! Пусть! Но мне нужно это время!

Она настойчиво двинулась вперёд, заполоняя собой всё его пространство. И поняла реакцию, когда Лёня, тяжело вздыхая, запрокинул голову: он искал сил, чтобы поставить её на место. Искал, но не нашёл. Ада уловила это в следующую же секунду, когда прочла решение на его лице.

– А потом ты выйдешь за меня замуж, – выдвинул Звягинцев своё условие. Более реальное, чем её рисковый шаг с детьми. Знал, на что давить, и давил безжалостно. Аду выдала нервная усмешка на губах, но отказаться она не смогла.

– А потом я выйду за тебя замуж, – пожала плечами и даже попыталась состроить более уравновешенную улыбку.

Ада встала на ноги, обошла кровать по периметру и прилегла с самого края. Когда матрац рядом прогнулся сильнее, не шевельнулась и не высказала протест, но внутренне сжалась. Тёплые губы коснулись плеча сквозь тонкую ткань. Выдержав так мгновение, испытав реакцию, поцелуи поднялись выше, а крепкая рука в собственническом захвате удерживала поперёк живота. Мочки уха коснулся влажный язык, и она вздрогнула.

– Не смей меня трогать! – зло процедила сквозь зубы.

Так замерла, а Лёня только навалился сильнее. Он запустил руку ей между ног, с силой дёрнул на себя и посмотрел в глаза. Требовательно, настойчиво.

– Не хочу тебя! – едва ли не по слогам прошептала Ада, не пытаясь скрыть напряжение, а Лёня оскалился.