Любить нужно смело

Багдасаров отдышался и взъерошил волосы одним нервным движением.

– Ты хотела знать, чем я жил эти десять лет? В общем-то, ничего нового. У меня были победы, которые не приносили удовольствия. Была еда, вкуса которой не чувствовал. Были женщины, чьи лица и имена я забывал ещё до того, как за ними хлопнет дверь моей спальни. А ещё надеялся. Так… не по-мужски тупо надеялся, что однажды всё это изменится! Как тебе такая правда, крошка?! – злобно скалился он, тоже… мать его… тоже подводя черту!

И на этом выдохся. Потому что улыбаться, лязгать зубами и делать вид, будто ему всё равно, что ему не больно, просто не осталось сил!

Влада его услышала. Не больше и не меньше. И, чёрт возьми, разве от этого между ними что-то изменилось?! Хрен! Слабость позорна! Чувства в топку, сопли и жалостливые взгляды – на свалку! Глядишь, кому и пригодятся… Только не ей. Владе спотыкаться на всех этих скользких камнях не в масть!

Багдасаров стиснул зубы и перехватил её под руку, чтобы подтолкнуть в нужном направлении.

– А сейчас нас ждёт сногсшибательный десерт! – азартно пообещал он и уверенно посмотрел в глаза: нет, сдаваться никто и не собирался.

Сидеть с Владой за столом наедине было некомфортно. Потому что эта новая, незнакомая ему Влада вживила себе чувство такта. Самую капельку, самую малость, но даже этого оказалось достаточно, чтобы сейчас его пожалеть. «Да, милая, я высказал тебе всё это, чтобы выглядеть жалким!» – крепко зажмурился Багдасаров и, посмеиваясь над собственными откровениями, неодобрительно покачал головой.

– Я всего лишь хотела сказать, что не знаю… вполне возможно, что за это время у тебя появилась любимая женщина, – примирительно проговорила Влада, но от резко вскинутого встречного взгляда будто попятилась. – Или дети… Такое ведь могло быть, – добавила, осознанно или нет, но закапывая себя глубже.

«Да, детка, людям с чувством такта свойственно выражать сожаление по поводу крайне не вовремя вкинутых пяти копеек!» – мысленно вызверился Багдасаров.

– Нет и нет, – жёстко процедил он вслух, давая понять, что эта история не про него.

– Но ведь с кем-то ты только что разговаривал! – вспылила Влада, вдруг вспомнив, что стелиться – значит почувствовать, как о тебя вытирают ноги.

– Банальная история, – хмыкнул Багдасаров, переступая через себя в неосознанном желании уязвить. Вот так вот… низко, подло и не по-мужски. – Она маленькая и глупая, а меня хлебом не корми – дай протоптать дорожку для очередного юного дарования.

– А ещё язык за зубами всё-таки жмёт, – подсказала Влада.

– Точно! Тот самый язык, который всё не даёт тебе покоя. Ей, кстати, тоже, но мы вроде как разобрались.

– А у дарования, случайно, не было в биографии папочки, что сгинул при невыясненных обстоятельствах?

– Ну да… Что-то такое, определённо, проскакивало. Точно, точно… припоминаю: мразь и садист. Вот только с обстоятельствами всё предельно ясно. Впрочем, как и у тебя, – вернул Багдасаров зубодробительную монету. – Папочка взлетел на воздух. Поговаривали, что не обошлось без происков конкурентов. И, не поверишь, в этом случае, опять же, как и с тобой, всё прошло без слезливых причитаний. Малышка перешагнула и отправилась за новыми победами.

– Багдасаров, ты всё это сейчас серьёзно? – как-то враз лишившись всего запала, просипела Влада. А он подмигнул.

– Более чем! – хрипло рассмеялся. – Пора бы уже уяснить, милая: всё в этой жизни давно придумано и сотни раз отработано и отыграно. До автоматизма. Кто я такой, чтобы менять эти правила?

– Ты моральный урод! – выплюнула Влада оскорбление, брезгливо поморщившись.

– А ты моя любимая женщина, – развеселился Багдасаров, разглядывая Владу с особым, непередаваемым удовольствием. – Куда мне с моими принципами до вас?.. Этакая настоящая, яркая, взрывная! Непримиримая идеалистка! А давно ли ты такой стала?

– Как только таких уродов, как ты, вокруг стало меньше. Не было необходимости соответствовать.

– Подумаешь…

Багдасаров фыркнул и вальяжно откинулся на спинку стула. Окинул Владу каким-то скользким, плохо читаемым взглядом.

– Променяла папку-Багдасарова на папку-Балашова… – многозначительно добавил он и поистине насладился ответной реакцией.

Влада непонимающе нахмурилась, а он едва не раскланялся благодарному зрителю.

– Он так сказал? – прохрипела Влада. Багдасаров тут же развёл руками.

– Сказал, что я должен тебя отпустить. Что ты уже давно мне не принадлежишь, – рубил он короткими, будто рваными фразами. – И захотел выкупить моё право на тебя. Если вдруг так с ходу непонятно – это дословный пересказ. Ты напрасно была такого высокого мнения о его моральных качествах. Я зайчик по сравнению с Балашовым. Пушистый, – Багдасаров азартно улыбнулся. Ему нравилось поражать и впечатлять неподготовленные умы. – А ты всего лишь вещь. Упрямая и оттого такая желанная. Балашов предложил за тебя хорошую цену. Но, не поверишь, даже не догадался, что у таких, как ты, нет цены, – подчеркнул он будто с сожалением. – Не догадался, что ради таких, как ты, сворачивают горы и стирают с карты города. А он подкатил с какими-то паршивыми бабками…

Довольный произведённым эффектом, Багдасаров остро прищурился и шумно втянул в себя воздух.

– Придурок-Балашов рассчитывал, что, выслушивая его бредовые интимные фантазии, я потеряю к тебе интерес. Кстати, что готовит тебя в невесты сыну, не обмолвился и словом!

– А ты оказался не из брезгливых? – глухо отозвалась она.

– Я оказался заинтригован! – не сдержался Багдасаров и рассмеялся в голос. – Столько нового узнал… – хрипло и зло прошептал он, а затем натужно вздохнул. – Да будь у тебя хоть сотня – другая горячих любовников, только мне повезло узнать тебя настоящую.

Влада нервно хихикнула и совершенно дурацки улыбнулась.

– Я вдруг подумала, что станешь хвастать тем, что был у меня первым, – призналась она в своей глупости.

Багдасаров понятливо кивнул, но ничуть не оскорбился. Пусть думает что хочет – реальности это не изменит.

– Просто первый – это для слабаков, котёнок. «Единственный» – звучит лучше.

– Вот только ты не единственный, – выдала Влада и почувствовала, как быстро и сильно забилось сердце.

Он уловил эти изменения в ней и на какое-то время замолчал. А Влада ждала ответа, и вдруг показалось, что от его правильности зависит целая жизнь. Пойманная за эту эмоцию, она тут же отвела взгляд и явно мысленно выругалась. А впрочем, на это у Багдасарова было своё особое мнение.

– Никто и никогда не заставит меня поверить в этот бред, – серьёзно заявил он, а Влада втянула голову в плечи и упёрла взгляд в пол, будто была в чём-то виновата.

Такое её сомнение приносило ощутимую боль, но защитить Владу сейчас Багдасаров просто не смог.

– Юра, послушай… – собравшись с силами, она нервно улыбнулась, но ничего слушать Багдасаров не собирался.

– Я занял очень много места в твоей жизни, в мыслях, в сознании. Отрицать это просто глупо, – не позволил он высказаться – догадался, что ничего ценного сейчас на её языке не вертится.

Влада кивнула и нервно улыбнулась.

– Давай отложим этот разговор, – предложила, разглаживая скатерть ладонями. Багдасаров только хмыкнул.

– А смысл? Ты так и не усвоила главное правило: невозможно быть счастливым завтра. Я!.. хочу быть счастливым сейчас. Я хочу сделать тебя счастливой. Тоже сейчас. Хочу быть счастливым с тобой! И нет силы, способной мне в этом противостоять!

– Я даже ничего такого не сказала, – вдруг испугалась Влада простого и понятного слова: «счастье» и самих подобранных признаний.

– А ты серьёзно веришь, что мне нужны какие-то слова? Я приехал не за словами.

– Ты приехал, потому что тебя позвала Берта, – упрямо напомнила Влада, и он усмехнулся.

«Ну, конечно! Пусть будет Берта! Пусть будет этот стол между ними с набором разнообразных десертов, к которым Влада, дрессируя выдержку, даже не притронулась!»

– Я приехал, потому что люблю тебя, – выдал Багдасаров и сам себе же мысленно усмехнулся: не сдержался. Опять.

Он нервно растёр шею и крепко зажмурился, чтобы вернуть потерянное равновесие. Влада на его заявление среагировала как обычно ровно. А впрочем, разве он сказал что-то, чего она не знала? Знала. Причём, без очередного сотрясания воздуха громкими фразами.

– Ты уже говорил об этом. Вчера, – напомнила, а Багдасаров вызывающе хохотнул.

– Вот как? – рассмеялся он так неуместно прозвучавшему замечанию. – Ничего. Как говорится, предупреждён, значит, вооружён, верно? – хитро улыбнулся.

Он поднялся из-за стола и уверенно шагнул к Владе.

– После пылких признаний мне положен поцелуй, – пояснил в ответ на опасливый взгляд и осторожно коснулся губами уголка её рта.

– Прекрати! – рассердилась Влада и теперь смотрела с осуждением. Но разве его когда-нибудь пронимали подобные взгляды? «Пусть она и дальше думает, что нет…»

– Я больше не верну его тебе, – прошептал Багдасаров, стирая пальцем с таких желанных губ остатки своего тепла. – Не верну этот поцелуй, – пояснил, когда Влада непонимающе нахмурилась.

Понятнее явно не стало, и оттого она неуютно поёрзала на месте. Взглянула на бывшего с опаской, что ли?.. У Багдасарова всё это вызвало умилительную улыбку: «Ни фига она не изменилась!» Влада стала взрослой, серьёзной, деловой. Стала сексуально раскрепощённой, опять же. А стоило только ступить в зону интимной близости без спроса, как сразу же начала смущаться, будто школьница!

– Наверно, это вкусно? – предположила малышка, покосившись сначала на десерт, а после, совсем скоро, и на Багдасарова.

– Не знаю, попробуй, – хрипло добавил он. Хрипло, потому что глядя на такую податливую, доверчивую и непривычно мягкую Владу, внутри просыпались инстинкты. Правильные, ожидаемые, но давно забытые.

Влада хотела, чтобы он ушёл, а не нависал так близко и так вызывающе. Она даже схватилась за ложечку и ковырнула успевший остыть шоколадный фондан. Содержимое не растеклось, как положено, а лишь несмело накренилось и выглянуло. Но разве это повод для расстройств, если до дрожи сильно любишь сладкое?!

Влада любила. Очень. Но невозможно ограничивала себя во всём, что касалось удовольствия. Вот и сейчас, только лишь мягкий бисквит попал на язык, она застыла и прислушалась к ощущениям. Румянец стал ярче, спина напряглась более очевидно.

Багдасаров выпрямился в полный рост и остался стоять рядом с Владой. Даже ладони спрятал в карманах штанов, давая понять, что не собирается уходить. Ковырнув десерт ещё раз, а потом ещё, Влада потянулась за чаем, и, задумавшись всего на мгновение, бросила туда целый кусочек сахара.

«Ну, всё, разошлась!» – хмыкнул про себя Багдасаров, оценивая эту по-настоящему королевскую щедрость. Влада тут же сделала глоток, а потом неожиданно запрокинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Она была явно взволнована и будто не знала, как себя следует вести.

Влада здорово орудовала клинком, запросто посылала на три буквы и без сожалений бросала вызов судьбе, но, увы, вот так вот терялась, когда приходило время поделиться частичкой чего-то личного. В этот момент она несколько раз подряд моргнула, чтобы, наконец, собраться с мыслями.

– Не надо возвращать, – прошептала, а Багдасаров от стука в ушах, казалось, всё пропустил. – Пусть он хранится у тебя. Так надёжнее, – добавила она.

Чтобы губы не растянулись до ушей, Багдасарову пришлось прикрыть их ладонью и хорошенько растереть. Подбородок оказался колючим, а зубы свело от сладости, которой, против воли, налился весь рот.

Совершенно глупое, необъяснимое чувство эйфории, полёта не позволяло вспомнить, что он, вообще-то, взрослый мужик! Потому что рядом с такой Владой реальность рассыпалась, превращалась в нечто зыбкое, тягучее, эфемерное. И сейчас, когда Багдасаров научился это ценить, удовольствие было особым. Конечно, она говорила о поцелуе!

Глава 6. Багдасаров. Давно

– Тебе ничего не стоит влюбить её в себя.

– А ты в меня, часом, сама не влюбилась?

– И как это только пришло тебе в голову?

Кто же по доброй воле влюбляется в такого, как ты?

Они становились ближе, но Влада всё равно оказывалась на недосягаемой высоте. Вся такая лёгкая, воздушная, насмешливая… Она не пасовала перед проблемами, а иногда складывалось впечатление, что даже не замечала их. И щёлкала, играючи, будто орехи. Конечно, так только казалось. И теперь, когда Багдасаров без зазрения совести ошивался в ближнем круге, он мог это знать наверняка. Но он по-прежнему оставался другом, в то время как Влада для него стала больше, чем просто забавная девчонка.

Она притягивала все взгляды, всё внимание. Она заставляла мир вертеться вокруг себя и едва ли это замечала. Всё происходило понятно и естественно. Настраивалось и налаживалось. Вот только у Багдасарова… в силу возраста, опыта и интересов… немного не по плану.

Влада делилась с ним, конечно, не всем, но очень многим. Могла запросто явиться без приглашения в шесть утра, запрыгнуть в койку и потрепать его подушкой по мятой, заросшей за ночь физиономии. Могла прийти поздно вечером. Просто так. На рюмочку коньяку. И могла остаться на ночь. К сожалению, только на диване.

До поры до времени Багдасарова это даже устраивало. Привыкание случилось быстро, притирание прошло без особых нервных затрат. Отношения развивались стремительно и легко, вот только двигались… куда-то не туда.

Намекать бесконечно было невозможно, предъявить свои права и претензии рано, а все его пробные заходы Влада отбривала легко и без особых сомнений. Причём, делала это в привычной шутливой манере.

На этот раз всё началось так же. Она забежала перекусить перед сном. Ведь тупой Керим не упускал возможности прессануть дочурку. Он, как плесень, адаптировался под любой удар Багдасарова. Не потому, что новый друг перестал его удивлять, а потому что чечен рассчитывал выжить любой ценой.

Торопливо заталкивая в рот наспех скроенные бутерброды, Влада что-то беззаботно щебетала об универе, в который Багдасаров рекомендовал поступить. Ну ладно… не рекомендовал… Там нечего было обсуждать! Но Влада особо и не сопротивлялась. Хватило аргумента, что руководить без диплома ей не позволит государство. И малышка не стала спорить. Ни с Багдасаровым, ни, собственно, с государством. Да и поступила без протекции, что приятно удивило, ведь на прилежную ученицу Влада не походила от слова совсем. Вскоре стало понятно, что знания давались ей легко и, считай, без боя.

И вот такими набегами, за «рюмочкой» чая она частенько делилась впечатлениями. Социализация шла полным ходом, круг общения вроде как становился шире. Проблемы по-прежнему оставались только на личном. Ведь впускать в свой мир новых людей Влада не хотела категорически. И такое понятие как «студенческая жизнь» не вызывало у малышки должного возбуждения, а у Багдасарова, собственно, беспокойства. Хотя мысль, что она пойдёт в отрыв и пустится во все тяжкие, была откровенно бредовой, ведь этот этап Влада тоже прошла.

Когда запасы в холодильнике были подбиты под ноль, а лёд в её бокале виски растаял окончательно, Влада засобиралась домой. Не очень активно, да и не то, чтобы с особым желанием, но она всё же посматривала в сторону выхода.

А проблема была в том, что Багдасаров никак не мог отказаться от вредной привычки тащить работу домой. Мозговой штурм в офисе приносил свои плоды по текущим делам. А вот проекты, которые только-только выбрались из формата наброска, лучше росли в спокойной и уютной атмосфере.

Чаще о набегах Влада предупреждала, и в планы удавалось внести коррективы, сейчас же она предпочла явиться без звонка. Порой казалось, что каждый такой спонтанный визит сама Влада рассматривала, как лотерею. И однажды реально застала врасплох: со спущенными штанами и голой девицей на барной стойке.

***

Девица забралась на стойку и на четвереньках, эротично изгибаясь и просто фантастически раскачивая сочными бёдрами, медленно приближалась. А он не то, чтобы спустил штаны… скорее, не торопился их надеть после первого удачного захода. И вполне возможно, что надел бы, если бы те попались на глаза, а девчонка не отвлекала налитой грудью с призывно торчащими сосками. Играла приятная, расслабляющая музыка, и хлопок входной двери оказался совсем не в тему.

Влада вошла, сбросила кроссы, и, наблюдая всю эту картину, смешливо хмыкнула.

– Я помешала? – выгнула она бровь, явно провоцируя.

И при этом всем своим видом намекала, что уходить в оскорблённых чувствах не собирается. И даже стыдливо прикрыть глаза не вспомнила. Или Багдасаров что-то упустил, и вчерашние школьницы разучились смущаться прямо за партой?

Но и девица оказалась не из стеснительных. Окинув Владу безразличным взглядом, она опустила попу на пятки и раздвинула бёдра так, чтобы выбор варианта, кто из присутствующих третий лишний, даже не подлежал обсуждению. У Багдасарова стоял. Вот только не выбор, нет. И трахаться хотелось очень. Но вместо того самого выбора, который очевиден, он жёстко ухмыльнулся.

– Ты свободна, – бросил девице и растёр ладонью лицо, когда та соскочила со стойки и натянула на обнажённое, соблазнительное и, что уж тут скрывать, желанное тело, валяющееся где-то неподалёку платье.

Когда девица упорхнула, с демонстративной обидой хлопнув дверью, Багдасаров подошёл к стойке ближе и со всей навалившейся за день тяжестью облокотился на неё. Влада тоже подошла. И ей было плевать, что разделяет их весьма сомнительная преграда. Даже не стена – полстены. И та из красивых, но мало что скрывающих стеклянных блоков. В пользу Багдасарова играла разве что приглушённая полутьма комнаты.

Малышка испытывала его взглядом и будто чего-то ждала. Если бы Багдасаров не знал её достаточно хорошо, мог бы обмануться, будто она ждёт пылких признаний и категоричных решений вроде: «с этой минуты для меня существуешь только ты!» Но это же была Влада! И оказавшись в полуметре от обнажённого половозрелого и возбуждённого до звёзд перед глазами мужчины, она думала о дружбе. Так ему и заявила: «Дружба не может быть удобной. Я пришла, и ни о каких шлюхах не может быть и речи!»

Багдасаров смеялся долго и от души. Злился и смеялся одновременно. А ещё хотел, чтобы в его реальности не осталось никого, кроме этой заносчивой… подружки. Вот такой, по-своему наивной. И в этой накатывающей волнами злости, он даже не подумал прикрыться, когда пересекал комнату. «Подружка» смотрела ему в спину. И о чём думала в этот момент, даже представить сложно.

«Под чем она была?» – чуть надменно и с явным вызовом бросила Влада, когда Багдасаров вернулся. Он даже не сразу сообразил, к чему малышка ведёт и, кроме тупого: «Что?», ни на что другое не расщедрился. Влада вздохнула так, будто успела смертельно устать. Когда это, кстати?

– Не хочешь же ты сказать, что твоя подружка вытворяла всё это в здравом уме!

То, что у Багдасарова не отвисла челюсть, заслуга только железобетонной выдержки. Влада абсолютно искренне считала, что лезть на стенку от желания можно только под кайфом. Стало вдруг интересно, что бы она сочла более или менее оправдательной причиной для члена во рту? Дуло пистолета? «Если только направлено оно будет прямо в задницу!» – ехидно отозвалось подсознание. Малышка уловила этот его интерес, напряглась.

– Ты сам-то хоть ничем не закинулся? – уточнила с подозрением и тут же предупредила: – Если подсядешь на какую-нибудь дрянь, то очень меня подставишь!

– Это ещё почему? – развеселился он такой трогательной заботе.

Влада удивилась вопросу и выдала, не задумавшись:

– Где я ещё найду себе такого Багдасарова?!

И в этот самый момент он убедился в наличии души. Потому что на ней стало совсем легко. Ну а желание, что так не вовремя постучалось и сейчас скручивало всё в паху… Хрен с ним, с этим желанием! Сколько тут осталось до восемнадцати…

***

Вот с тех самых пор на его пороге Влада и появлялась с сомнительной улыбочкой. И никогда не спрашивала, один ли он. Ну… раз уж у них тут дружба!

И если вернуться к лотерее… то в этот вечер выигрышный билет Владе в руки не попал. Багдасаров сидел за ноутом, погрузился в изучение документов, а вот она вздумала уйти.

– И куда ты собралась? – строго глянул Юра, когда малышка вздумала улизнуть, не прощаясь.

На его голос Влада отозвалась весьма неохотно и дурашливо вздохнула.

– Ты зануда, и с тобой скучно. Пойду, поищу себе кого-нибудь другого! – заявила она, но ничего подобного в мыслях не имела.

Багдасаров склонил голову набок: про «кого-нибудь» был откровенный перебор.

– Подожди час, и я тебя обязательно развлеку.

Влада показала ему язык.

– Ты ведь в реале не рассчитывал, что я на это куплюсь? – усмехнулась малышка и ждала следующего хода.

Говорить ей правду, что в принципе не рассчитывал, будто такой вопрос возникнет, Багдасаров просто не стал. Вместо этого подошёл к ней и игриво перехватил пальчики.

– Дружба не всегда бывает удобна, – напомнил он её же слова и несильно потянул на себя. Почувствовав, что Влада откликается как-то неохотно, хитро прищурился. – А я, вот просто очень хочу, чтобы ты со мной сегодня подружила. Ещё чуть-чуть.

Теперь Влада просто не могла не поддаться! И сам по себе аргумент был не так важен, как смысл, вложенный в него.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – добавил Багдасаров куда более настойчиво и жёстко. Так, как сказал бы он сам.

Добавил и присмотрелся, но нет, не перегнул. Уже не раз отмечал, как что-то глубоко внутри Влады требует этого подчинения сильнейшему. Сопротивляться заставлял разве что жизненный опыт – сильнейшие в её окружении были так себе. С ним этот жизненный опыт Влада отправляла погулять на поводке. Чтобы не потерялся и не сбежал. А сама несмело примеряла эту непривычную роль покорности.

В общем, Влада осталась, но рабочему процессу это не способствовало. Малышка требовала внимания, дурачилась и нависала над плечом, так и норовя бросить взгляд на его «секретный проект». Багдасаров стойко держался. Особенно сложно было, когда малышка устраивала подбородок на его плече и начинала зачитывать подготовленные статьи вслух. Или когда касалась носом его шеи, демонстративно тянула запах и задавалась вопросом, чем от него пахнет. Он бы и сам хотел это знать! Может быть, очевидным возбуждением? Или откровенным желанием, что сейчас так упрямо подпирало стоящий на бёдрах ноут? Не облегчали участь и узкие ладошки, что игриво зарывались в волосы. Но самое обидное заключалось в том, что все её касания не имели сексуального подтекста.

Рядом с ним Влада не хотела быть сексуальной. И дерзкой уже давно не была. Обычная. Но только если он сам не выделывался и не нарывался на грубость. Первой Влада не нападала – исключено!

– Что это?! – воскликнула она, когда все мысли Багдасарова очередной раз устремились к паху, оставив голову проветриваться. Если Влада рядом – в паху мыслям было куда более комфортно.

Её бодрый голос и такая непосредственная требовательность в интонации дали какой-то неправильный эффект, и член запульсировал в штанах так, будто они на пару с Багдасаровым получили неожиданно приятное предложение, от которого джентльмены не отказываются.

Багдасаров бросил взгляд на губы Влады – нет, ничего… подобного… она не предлагала.

Малышка как раз перегнулась через спинку дивана и внимательно уставилась в экран ноута.

– Ты о чём? – хрипло поинтересовался Багдасаров, но Влада только покачала головой.

– Тоже мне, бизнесмен! Весь из себя такой деловой, а сам вместо работы просто спишь с открытыми глазами! – фыркнула она. – Я спрашиваю, что за идея? Никак не могу уловить. Информация скачет из одной темы в другую, а точек пересечения я пока не нахожу. Что ты планируешь с этим делать? – весьма неуважительно потыкав пальцами в экран, озадачилась Влада.

– Накормить весь мир, – вздохнул Багдасаров, понимая, что сегодня своё «джентльменство», как и обычно с Владой, нужно придержать.

На громкое заявление она вытаращила глаза и поджала губы.

– Круто, конечно, но при чём здесь премьер-министр Индии?

– Там есть земля, – хмыкнул Багдасаров, сам себе удивляясь: он реально собрался ей объяснять. Он! Девчонке! – И есть земля, пока ещё плодородная. Хотя её эксплуатируют так, будто собираются убить как можно скорее. А к земле прилагается дешёвая рабочая сила. Нет только грамотной организации.

– Очень интересно, но совсем не понятно. Не понятно, при чём здесь все эти лаборатории.

– В них я планирую вести разработку нового, устойчивого к засухе или, наоборот, к наводнению, типа зерна.

– А что, с прогнозом погоды так плохо? Засуха или всё-таки наводнение?

– Для разных регионов и стран своя тема.

– А ты планируешь…

– Земли в долгосрочную аренду я планирую взять в нескольких странах сразу. И для каждой нужно выработать свою идеальную схему. Оценить, стоит ли вкладываться ещё и в грузоперевозки, воспользоваться услугами компании или выгоднее с арендной техникой.