Мой Герой

Люк не стесняется упомянуть первую встречу с Кейт и все смеются до колик в животе, даже Брук. Но это единственный раз, когда звучит её имя. Никто из нас больше никогда не хочет вспоминать всё, что с ней связано. Слишком много дерьма досталось от неё и Брук, и Люку, и Хиро.

Конечно, обсуждаем шумиху вокруг нашей с Хиро пары. Инстаграм просто взорвался. Донна тоже постаралась. Наши фотки вовсю мелькают в интернете: вот мы в машине, вот в ресторане за ужином, вот Хиро обнимает меня на улице.

Я счастлива среди этих людей, дома у меня и парочки друзей не найдётся. Все, кто находится сейчас здесь, стали для меня очень близкими и родными людьми. Они стали мне ещё одной семьей. И за это мне снова нужно благодарить Хиро. Он не просто подарил мне любовь, он словно открыл мою душу. Мне больше не хочется сторониться людей, мне хочется жить открыто. Жить здесь и сейчас, брать от каждого прожитого дня всё, что он мне может дать, ведь этот день больше никогда не повторится. Артём был прав, мне пора расправить крылья. Те самые крылья, что подарил мне любимый.

Сидя на коленях Хиро, я не сдерживаю порыва и обнимаю его за шею. Прижимаюсь носом к его щетинистой щеке, сегодня он не побрился, трусь об неё. Хиро чувствует моё настроение, он заглядывает мне в глаза, молча спрашивая «Что с тобой?». «Я очень тебя люблю», – отвечаю одними губами. Его глаза улыбаются, а руки сильнее прижимают меня к себе.

Я прошу Грэма спеть, и он не отказывается. Он поёт нашу с Хиро песню. Потом он исполняет ещё несколько, в том числе одну новую, которую посвящает Натали. Она так на него смотрит, а он на неё, что мы с Люком не удерживаемся и переглядываемся, а Хиро улыбается мне в шею. Мы трое понимаем: «Наш скромняга Грэм влюбился». У Грэма появилась новая муза, и я счастлива за него.

Уже к полуночи ребята расходятся. Я прощаюсь с каждым из них.

– Синди, ты будешь самой лучшей мамой. Этому малышу очень повезло, – я обнимаю её, потому что Синди беспрестанно плачет, наглаживая уже появившийся животик.

– Джек, не представляю, как выживу без твоего капучино, – вздыхаю я.

– Возвращайся быстрее и весь капучино твой и бесплатно, – он похлопывает меня по спине.

– Может, я тогда вообще никуда не поеду? – игриво прищуриваюсь в задумчивости.

– Эй, я, значит, отдаю ей всего себя, а Джек лишь предложил чашку кофе, и она поплыла, – шутливо язвит Хиро.

– Самый лучший в мире кофе! И любимый капучино Лары. К тому же бесплатный, – замечает Джек, похлопывая Хиро по спине. – Учись, парень.

И все смеются. Джек и Синди уходят первыми.

– Грэм, спасибо тебе за песню и вообще помнишь, что я тебе говорила? Не позволяй никому дать повод сомневаться в себе. – Перевожу взгляд на Натали: – А ты, Натали, не давай ему забыть насколько он талантливый. – Она скромно кивает, слегка порозовев от смущения.

– Это тебе. Здесь всё, что есть, как я и обещал, – Грэм протягивает флэшку и обнимает меня на прощание. – Спасибо, – шепчет он мне на ухо.

Грэм берет руку Натали, и они исчезают за дверью.

– Саймон, надеюсь, когда я вернусь, твои вечеринки будут по-прежнему самыми крутыми! – Он смеётся, показывая свои белые зубы, так сильно контрастирующие с его чёрной кожей.

– Ты приглашена на каждую из них, – обнимает он меня, кружит в танцевальном движении и передаёт в объятия Пита.

– Пит, а ты бы уже определился. Может, хватит заглядывать под каждую, проходящую мимо юбку?! – я обнимаю его.

– Не могу обещать, – смеётся он, целует меня в щёку и добавляет: – Придётся искать, пока не найду такую же, как ты. Ну, или подожду, пока ты не освободишься, – он подмигивает Хиро.

– Таких больше нет. Можешь не искать. – Хиро вытаскивает меня из его рук, а я закатываю глаза. – И вообще убери свои развратные лапы от моей девочки.

Наступает черёд Гарри. Почему-то с ним мне попрощаться сложнее всего. Я подхожу к нему. Лицо, как всегда непроницаемо. Он не сводит с меня своих карих глаз, взгляд которых проникает в самую душу. Что бы он ни хотел спросить, ответ он и так уже знает, а точнее видит его. Ребята смущённо отворачиваются. Даже Хиро. Они как будто чувствуют, что между нами какое-то особенное молчание.

– Я совру тебе, если скажу, что тебя никогда больше не обманут, – тихо говорю я и рукой дотрагиваюсь до его плеча. – Но от меня ты не услышишь ни слова лжи. Помнишь? Я всегда говорю правду. И если ты захочешь поговорить, моё предложение в силе.

Гарри берёт мою руку и сжимает её. Чуть прищурившись, спрашивает:

– Обещаешь, что через год, ты будешь стоять здесь и играть со мной в гляделки, как сейчас? – Я хмыкаю от его такого ироничного вопроса. Он подловил меня, и он это понимает. Я вижу, как блеснули его глаза. Он знает, что я не могу это обещать. Год это большой срок, вдруг всё пойдёт не по плану.

– Обещаю, что однажды мы снова сыграем в гляделки, – подумав немного, отвечаю я с такой же серьёзностью, с какой и был задан вопрос.

– Будем считать, что я тебе поверил… Пока поверил, – лёгкая улыбка появляется на его губах. Но, не сдержавшись, она всё-таки расплывается в самую широкую, какую я ещё никогда не видела на его лице. И я отвечаю ему такой же. Он встряхивает своей светлой чёлкой, будто сгоняя непрошеную радость с лица, притягивает меня к себе и крепко обнимает. Я чувствую его дыхание на моей щеке и лёгкое прикосновение губ. Оно настолько невесомое, даже кажется, что это всего лишь мираж.

Ребята уходят. Хиро обнимает меня, а я утыкаюсь ему в грудь и стараюсь сдержать рвущиеся наружу слезы. Как трудно отпустить их всех, пусть даже на время.

– Гарри у нас очень необычный, – говорит Люк. – Даже странный.

– Он осторожный, – поправляю я его и иду помочь Брук убрать со стола.

Нам не удалось перекинуться с ней и парой слов наедине за весь вечер, и сейчас я использую эту возможность. Я говорю, как рада за них с Люком. Но обещаю надрать ей задницу, если она ещё раз его обидит. Мы смеёмся и обнимаемся. Словом Люку я говорю ровным счётом то же самое.

Уже у двери Люк обещает отвезти нас завтра в аэропорт. Мы не отказываемся, чтобы поскорее их выпроводить. У нас остаётся одна ночь, и мы не хотим терять ни минуты драгоценного времени.

Глава 38

Всю ночь мы не спали. Всю ночь занимались любовью, говорили и снова занимались любовью. Мы оба старались впитать друг друга. Запомнить запах, вкус, тепло и движения наших тел, звуки голоса, взгляды, прикосновения. Ночь была слишком коротка, слишком быстро наступило утро. Слишком быстро!

Перед выходом я ещё раз обхожу всю квартиру, проверяя всё ли взяла, но на самом деле прощаясь с ней. Заглядываю в ванную и вижу на полочке мой Диоровский Joy. Он всё-таки вытащил его из чемодана!

– Хиро, – кричу я и хватаю духи. Он тут же появляется у меня за спиной и забирает их обратно.

– А ну поставь на место, – хмурится он и ставит флакончик туда, где он стоял минуту назад. – Я упаковал тебе свой аромат.

Я закатываю глаза, мой любимый такой романтичный и сентиментальный, никак не могу к этому привыкнуть. Я разглядываю своего парня. Мы опять оделись одинаково: голубые джинсы и простые белые футболки. Люк часто над нами шутит, что мы выглядим, как сиамские близнецы. Но это выходит само собой, мы так делаем не специально. Просто у нас одинаковый вкус и потом зачем нам привлекать к себе лишнее внимание, тем более сейчас, когда к нашей паре и так повышенный интерес.

– Что-то не так? – спрашивает Хиро, замечая мой блуждающий по нему взгляд. – Передумала? – Он с надеждой смотрит на меня.

– Прости, нет, – я смущаюсь.

– Тогда идём. Люк внизу, – вздыхает Хиро. Он закидывает мой рюкзак на плечо и берётся за ручку чемодана. – Готова? – Я киваю и мы выходим.

На улице, рядом с джипом Люка припаркован красный Mini Cooper Донны. Увидев нас, она тут же выходит из машины. Донна выглядит как всегда очень элегантно. На ней светло-серые широкие брюки с завышенной талией, лёгкая белая блузка с рукавами три четверти и белые босоножки на шпильке. Не устаю любоваться её стилем. Интересно, этому можно как-то научиться? Она подходит к нам с улыбкой.

– Донна? Что-то случилось? – Хиро останавливается и хмурится.

– Ну почему сразу случилось? – ухмыляется Донна. – Я вообще не к тебе. Разве я могла не попрощаться с моей любимицей? – она ласково смотрит на меня.

– Донна, – я вздыхаю и обнимаю её.

Женщина гладит меня по спине, потом отрывается, держит меня за плечи и смотрит в глаза. Хиро немного отходит в сторону, давая нам возможность перекинуться парой слов.

– Девочка моя, береги себя и возвращайся поскорее, – она бросает взгляд мне за спину и снова возвращает его на меня. – Ты нужна ему, Лара. Не представляю, как он выдержит, – она вздыхает, касается рукой моей щеки.

– Позаботься о нём, пока меня не будет, пожалуйста. – Я понимаю, что Хиро принял моё решение с трудом и ему, наверное, будет сложнее всего пережить разлуку. – Можешь сделать так, чтобы Кейт его не беспокоила?

– Обещаю сделать всё, что в моих силах, – она прижимает меня к себе и тихо говорит на ухо: – Помнишь, что я тебе говорила? Не стесняйся звонить мне, если тебе понадобится помощь. – Я только киваю в ответ.

– Нет, я, конечно, буду рад, если мы опоздаем, и ты никуда не уедешь. Но думаю, тебе это не понравится, – голос Хиро нарушает наше прощание.

Мы с Донной улыбаемся и отстраняемся друг от друга. Я слежу, как она идёт к машине и прежде, чем сесть за руль, ещё раз смотрит на меня.

– Удачи, Лара и до встречи, – она взмахивает рукой, садится в машину и уезжает.

В джипе рядом с Люком сидит Брук. Она улыбается нам и машет. «Вот ведь сладкая парочка», – проносится в моей голове, и я тоже не могу сдержать улыбку. Брук такая счастливая.

Хиро закидывает мои пожитки в багажник, и мы садимся на заднее сиденье. Всю дорогу Люк что-то болтает, чтобы гнетущая тишина нас всех не поглотила, Брук вторит ему. Я вообще не улавливаю смысл разговора, впрочем так же, как и Хиро. Мы держимся за руки и так крепко их сжимаем, что на коже остаются вдавленные полосы от наших колец. В голове уже включился обратный отсчёт. Стараюсь не замечать, но глаза всё равно выхватывают вдоль дороги знаки-указатели: Аэропорт 5 миль, Аэропорт 2 мили. Когда Люк сворачивает у последнего указателя моё сердце срывается в бешеный забег, дыхание сбивается и судорожный вздох срывается с моих губ. «Тише. Всё хорошо», – едва шепчет Хиро и целует меня в висок, одновременно прижимая к себе рукой. Я закрываю глаза и медленно считаю до десяти, пока Люк паркуется на стоянке.

В здание аэропорта заходим все вместе. Хиро натягивает кепку и очки. Мы доходим до нужного выхода и останавливаемся, дальше им нельзя. Первая меня обнимает Брук, она ничего не говорит, просто крепко держит меня и глубоко дышит, чтобы не расплакаться. Мне так жаль, что мы не успели познакомиться с ней поближе. Но я обещаю сама себе, что у нас ещё будет на это время.

Следующий Люк, он буквально захватывает меня в свои огромные объятия и говорит по-русски:

– Пообещай мне, что если хоть что-то пойдет не так. Если тебе будет грустно, плохо, страшно или одиноко. Если этот парень, – он кивает на Хиро, – тебя обидит, ты сразу позвонишь мне.

– Обещаю. А ты обещай, что позаботишься о маме, о Брук и об этом парне, – я тоже киваю на Хиро. Он обещает, и мы целуемся на прощание.

Я вдруг слышу, как кто-то рядом ахает, а когда Люк делает шаг в сторону, понимаю почему. Хиро снимает кепку и очки, и отдаёт их Брук. Он делает шаг ко мне и подхватывает, приподнимая меня вверх. Наши глаза на одном уровне, мы смотрим друг в друга, не отрываясь, а потом он целует меня страстно и глубоко, так, что весь воздух выбивает из лёгких. Хиро ставит меня на ноги и тянется руками к своей шее. Он снимает тоненькую золотую цепочку, которую никогда раньше не снимал, и надевает её на меня.

– Зачем? – шепчу я. – Думаешь, я тебя без этого забуду, – я пытаюсь возмущаться. – И потом мне нечего дать взамен.

– Не снимай её, никогда! И это тоже. – Он дотрагивается до кольца, надетого на мой правый мизинец. Хиро оглядывает меня, а потом стягивает с моих волос простую чёрную плётеную резинку и надевает её на свою руку, как браслет.

Я усмехаюсь и качаю головой, а он с улыбкой морщит нос.

– Так уж у нас повелось: я тебе – ты мне.

Парень снова меня притягивает и обнимает, зарывшись носом в мои волосы. Я честно стараюсь держаться и не плакать, хоть это и сложно. Нам нужно пережить этот момент.

– Скажи, что мы справимся? – теперь этот вопрос задаю я.

– Мы справимся, детка, – уверенно отвечает Хиро. Его ясный взгляд, без тени сомнения, убеждает меня, вселяет уверенность в то, что мы всё делаем правильно. Страх отступает, оставляя после себя только волнение. Он снова раз целует меня в губы, но теперь легонько и подталкивает. – Иди, а то ещё минута и я уже не смогу отпустить.

Я подхватываю свой рюкзак, берусь за ручку чемодана и, развернувшись, ухожу. Я не оглядываюсь, иду быстро, меня душат слёзы. «Мы справимся! Иначе и быть не может!», – стискиваю зубы и расправляю плечи.

Я регистрируюсь на рейс, сдаю багаж и прохожу паспортный контроль. Всё! Через час я покину эту страну. Страну, которая так неожиданно стала моим домом. Страну, в которой остаётся половина моего сердца.

Захожу в зал ожидания и усаживаюсь на свободную скамейку, стайка девчонок из соседнего ряда поглядывает в мою сторону, они смотрят в свои телефоны и шушукается. Вот оно! «Побочный эффект», – сказал бы сейчас Хиро. Я решаю сменить своё местоположение, на ходу вытаскиваю из рюкзака толстовку Хиро, надеваю её и заодно натягиваю капюшон. В рюкзак я особенно ничего не упаковывала: толстовка, телефон, зарядник, наушники и кошелек. Но сейчас вижу, что внутри ещё лежат кепка и тёмные очки.

«Блин, как он это делает?», – улыбаюсь сама себе, но сейчас я ему благодарна. Я надеваю очки, и как-то сразу становится спокойнее. Пищит телефон. Сообщение от Хиро:

«Всё в порядке?»

«Да. Жду посадку. Из самолета напишу. Спасибо за очки и кепку. Люблю тебя».

«И я люблю тебя».

Как же я буду скучать по нему. Мне грустно. Я открываю Инстаграм, последние дни я сюда даже не заходила, тем более Хиро отключил уведомления. Тут куча всего: новые подписчики, лайки, комментарии и сообщения. Но я сразу обращаю внимание на уведомление о публикации Хиро, конечно открываю её.

На фото мы с ним в аэропорту. Смотрим друг на друга, руки Хиро у меня волосах и мы вот-вот поцелуемся. Очень красиво, точно Люк фотографировал, он, как никто, умеет момент поймать. Читаю подпись к фото: «Сегодня впервые в жизни был в роли провожающего. Это отстой, ребята…. До встречи, детка. Люблю тебя». Я больше не сдерживаю слёзы, даю им прокатиться по щекам.

Скидываю капюшон, водружаю на макушку очки, подбирая ими растрёпанные волосы и быстро делаю селфи на фоне самолётов. Я не задумываясь, размещаю фото в свой профиль, естественно отмечая Хиро. Ну и что, что в глазах слёзы, а нос красный, я улыбаюсь ему. «Прощаться невыносимо, особенно, когда мое сердце остается с тобой… Скоро увидимся, обещаю. Люблю тебя, мой Герой».

Наконец объявляют посадку. Я устраиваюсь в своём кресле в первом классе и сразу пишу сообщение Хиро и папе. Они оба желают приятного полета, а я обещаю сообщить, как приземлюсь. Когда самолет начинает движение, прошу стюардессу не беспокоить меня до места назначения. Я перевожу телефон в режим полёта, включаю себе музыку в наушники, опускаю пониже капюшон толстовки и закрываю глаза. Из-за переживаний и бессонной ночи силы меня оставляют и под тоскливую музыку «In The End»7 я засыпаю. Мне снятся такие любимые и родные пухлые губы, ямочки на щеках и зелёный взгляд Хиро.

Эпилог

– Ника, ешь кашу, – строго говорю я и встречаю упрямый взгляд дочери.

– Не хочу кашу, – надувает она губы и складывает руки на груди.

Мы сидим в кухне за столом напротив друг друга и пытаемся позавтракать. Точнее я пытаюсь накормить её завтраком. Моя пятилетняя дочь сущий дьяволёнок с ангельским личиком. Такая же дерзкая и упрямая, как её мама.

– Хорошо. А что ты хочешь на завтрак? – я пытаюсь поменять тактику.

– Шоколадное печенье, – мечтательная улыбка расползается на её лице, а зелёные глазки блестят, как маленькие изумрудики.

– Ты же знаешь, что мама будет нас ругать, – шёпотом говорю я.

– Мамы же здесь нет, как она узнает? – так же шёпотом спрашивает Ника.

– Наша мама всегда всё знает. Давай, сначала каша, потом печенье, – твёрдо говорю я.

Ника отодвигает тарелку и снова надувает губы.

– Ты не умеешь варить кашу, – говорит она на русском языке.

– Я умею варить кашу, – отвечаю на родном английском, а дочь смотрит на меня, прищурившись. – Да, Ника, я понимаю, что ты говоришь, – я беру ложку и ем свою порцию. – Ммм, я суперваритель каши. Ням-ням, вкуснятина.

Ника заливается звонким смехом, пока я дурачусь и корчу ей рожицы.

– Чем это вы тут занимаетесь? – Лара спускается со второго этажа, на ней надет халат, а волосы еще растрёпаны после сна. – Доброе утро, муж, – она целует меня в губы. – Доброе утро, дочь, – чмокает Нику в макушку.

– Да, вот воюем с завтраком, – улыбаюсь я своей жене.

Лара встает между нами, упирается локтями в стол и смотрит на нас по очереди.

– Мама, у папы каша невкусная, – жалуется дочка.

– Не может быть! Папа, а ну дай попробовать. – Я отправляю ложку каши Ларе в рот. – Ммммм, как вкусно. – Причмокивает она. – А теперь, Ника, дай попробую твою. – Ника пододвигает свою тарелку к себе и усердно, высунув кончик маленького язычка, набирает в ложку кашу, а потом также отправляет её в рот своей маме. – О, боже мой! Да эта каша ещё вкуснее! – Облизывает губы Лара. – Да, ты сама попробуй.

Ника недоверчиво смотрит на маму, а потом пробует кашу. Я встаю и усаживаю жену на свое место. Она выглядит уставшей.

– Ну не знаю, – протягивает слова наша дочь.

– Попробуй эту. – Лара двигает к Нике мою тарелку, та зачерпывает ложку каши из неё и ест. – Ну как? А теперь снова свою. – Ника послушно пробует.

– Моя вкуснее, – гордо заявляет она и начинает уплетать свою порцию за обе щеки.

Мне остается только улыбаться, наблюдая за семьей. Моя жена везде, всегда и со всеми выходит победителем!

– Милый, каша, правда, превосходная. – Лара с удовольствием ест, а я радуюсь такой мелочи, как её аппетит. – Кажется, ты становишься отменным кулинаром, – она мне подмигивает. – Можешь налить мне сок?

– Ты хотела сказать кофе? – удивлённо подмечаю я.

– Нет. Не сегодня, – она отводит взгляд. Меня это смущает, но я выполняю её просьбу. Ей и вправду лучше пить меньше кофе, может и спать будет крепче.

– Почему ты так рано встала? – Выгребаю из кастрюли остатки каши и сажусь рядом.

– Мне позвонила тётя Брук. – От этих слов Ника тут же замирает и в ожидании продолжения вытягивается, как по струнке. – Она спросила, не знаем ли мы какую-нибудь девочку, которая сможет покататься с Келли на аттракционах? Папа, мы знаем такую девочку? Послушную, которая хорошо кушает, умывается и чистит зубки, а ещё собирает за собой игрушки?

– Кажется, я знаю одну такую, – поддерживаю игривый тон жены. – Только жаль, что сегодня она капризничает за завтраком. – Вижу, как Ника быстро доедает всю кашу.

– А я уже всё съела! – радостно подпрыгивает на месте дочка и показывает пустую тарелку. – Папочка, ты самый лучший суперваритель каши! – она обнимает меня за шею и прижимается своей пухлой щёчкой. Ох, как сильно сейчас она напоминает своего дядю.

Джуниор, давно уже не подросток. Ему двадцать два, он с отличием окончил университет и усердно работает с Майклом. Их строительная компания процветает. Но повадки у брата Лары почти не изменились. Он такой же, как и когда мы встретились. Весёлый, открытый, вечно отшучивающийся и слишком подвижный. И учит Нику своим фокусам, когда приезжает к нам в гости.

– Можно я поеду с Келли? – сладким голосом спрашивает дочка.

– Можно, если умоешься и почистишь зубки, – отвечаю я, и Ника с радостным визгом бежит наверх.

– Люк и Брук сейчас заедут за Никой, – слабо улыбается Лара и трёт руками лицо.

Я волнуюсь за неё. В последнее время она осунулась, побледнела, а под глазами залегли тени.

– Детка, ты неважно выглядишь, – я тяну её за руку к себе, и она пересаживается на мои колени. – Ты слишком много работаешь. И тебя опять вызывали ночью, – недовольно говорю я.

Лара работает психологом в реабилитационном центре для детей-наркоманов, который основал Дилан Фостер. Когда семь лет назад Дилан обратился ко мне за помощью в открытии центра, я не смог ему отказать. Но я думал не о нём, я думал о Ларе. Она, как и обещала, вернулась в Штаты после окончания университета и стала моей женой. Я очень хотел, чтобы она была счастлива, чтобы занималась тем делом, которое так любила. С первого дня работы центра Лара отдаёт всю себя своим пациентам и днём, и ночью.

Я же по-прежнему предпочитаю, чтобы Дилан держался подальше от моей жены, поэтому сам он находится в таком же центре, только в Нью-Йорке. Иногда, правда, он приезжает сюда с визитами, но это бывает нечасто. И это я вполне способен вытерпеть.

– Я в порядке. Хиро, я не могу бросить своих подопечных. – Она вдруг обхватывает мою голову и жадно целует меня. – Так соскучилась по тебе, милый, – выдыхает она, и мой член сразу реагирует на её слова.

– А дядя Гарри с нами поедет? – возникает Ника перед нами и подаёт Ларе расчёску и резинку для волос.

Я закатываю глаза. Дядя Гарри ходит в любимчиках у нашей дочери. Собственно с этим бесёнком с ходу справляются только два человека: моя жена и Гарри.

Гарри работает вместе с Ларой в центре. У них очень близкие отношения, понятные только им двоим. Я, если честно, считаю, что Гарри влюблён в мою жену. Но Лара это отрицает, она говорит, что они просто понимают друг друга без слов, как родственные души. Не смотря на это мне спокойнее, что он рядом с ней, особенно, когда мне приходится уезжать. Я знаю, что Гарри не подведёт, и с лёгким сердцем оставляю на него свою семью, тем более своей он так и не обзавёлся. Так сложилось, что мы стали для него самыми родными и близкими людьми.

Лара слезает с моих колен, и я стараюсь прикрыть свой стояк.

– Милая, дядя Гарри занят сегодня, но мы попросим его зайти как-нибудь к нам в гости, – говорит жена, заплетая Нике косу из длинных тёмных волос.

В дверь звонят, и Ника с визгом бежит открывать, Лара идёт за ней.

Дом наполняется ещё одним визжащим криком. Это Келли, дочка Люка и Брук. Такая же бестия, что и наша, только с белокурыми волосами и голубыми глазами, как и у родителей. Келли старше Ники всего на неделю, поэтому они дружат не то чтобы с рождения, а даже можно сказать с момента их зачатия.

На кухню входит Люк в обнимку с Ларой, он что-то нашёптывает ей, а она хихикает. Следом идут Брук и дети. Девочки усаживаются на диван в гостиной и начинают шептаться о своих детских секретиках.

– Мы зашли поздороваться, – говорит Брук и обнимает меня. Я же радуюсь, что от детского визга моя эрекция напрочь исчезла.

– Вы уверены, что хотите провести весь день с этими двумя чёртиками? – спрашиваю я её.

– Когда они вместе, они сущие ангелы, – улыбается Брук. – А вам не помешает побыть вдвоём, – она мне подмигивает.

– Намёк понял. Услуга за услугу, – Брук смеётся. – Слушай, Брук, а ты не знаешь, почему твой муж никак не отлипнет от моей жены? – громко спрашиваю я, и она снова смеётся.

– Твоя жена, между прочим, моя сестра, если ты забыл, – говорит Люк, но отстраняется.

Мария, мама Люка и Майкл, отец Лары, поженились через два месяца, после знакомства, чем всех нас очень удивили. Но, как говорит Майкл: «То, что нужно, видишь сразу». Мария оставила Люку и Брук свою пекарню, и они неплохо на этом зарабатывают. Сама она посвятила себя мужу и новоиспечённому сыну.

– Не кровная, так что это не считается, – я подхожу к ним, приветствую друга и притягиваю Лару к себе.

Ничего не могу с собой поделать, когда вижу, что кто-то касается её. Даже, когда она обнимается с отцом в голове так и пульсирует: «Это моё».

– Гарри сказал у Пита опять новая подружка, – улыбается Лара, обхватывая мою талию. – Он никогда не остепенится, да?

– Это не в его духе, – смеётся Люк. – Что слышно про Саймона? Он окольцевал самую упрямую женщину на свете? Лара, ты точно должна быть в курсе.

– О, да. Джули звонила вчера. Она сдалась, – лучезарно улыбается Лара и в её глазах загораются золотые искорки. – И это после шести лет обороны! Саймон оказался настырным парнем, кто бы мог подумать!

На открытии центра Саймон познакомился с сестрой Дилана Джули Фостер, и влюбился в неё по уши. Спустя полгода он не выдержал и переехал в Нью-Йорк, чтобы завоевать её сердце. А пока он добивался ответных чувств от этой несговорчивой девушки, открыл там свой ночной клуб. Ведь Саймон и вечеринки слова синонимы.