скачать книгу бесплатно
– Ты охренел, мародер? – зашипела Феодора. Боль была такой, что я уже реально не был уверен в том, оторвала мне Феодора что-нибудь, или снова применила на мне свою кошмарную магию. Которую вообще-то вроде бы нельзя применять на других студентах, если судить по правилам. Но или у карателей свои правила, или Феодора хрен положила на любые правила. Ощущения были такие, что голова у меня как будто взорвалась и забрызгала мозгами все окружающие книжные шкафы, а каждый палец сунули в тиски и раздробили на мелкие кусочки.
– Если расскажешь про меня, это покажется тебе цветочками, мудак! – услышал я голос Феодоры как через здоровенный ком ваты. Приоткрыл один глаз и успел заметить ее перекошенное злобой лицо. Потом меня обдало легоньким ветром от ее колыхнувшегося у меня над головой подола, и ее легкие шаги простучали куда-то вдаль.
– Эй, Лебовский… – нерешительно произнес Йован. – Ты как вообще? Что такое с тобой?
– Ох… я снова попытался открыть глаза. Сквозь кровавую пелену увидел озабоченное лицо Йована. Серб сидел рядом со мной на корточках, а я валялся на полу рядом со столом. В правом виске пульсировала боль. Я осторожно поднял руку и коснулся головы. Мокрое и теплое… Похоже, зассадил, когда падал. А когда я вообще упал?
– Подожди, не шевелись, – Йован поднялся. – Сейчас я Синильгу позову.
– Стой, – прохрипел я. – Не надо, вроде не проломил череп.
Я оперся на руки и приподнялся. Кровавый туман отступил. Чуть-чуть подташнивало, но вроде не критично. Если и стряс кукушку, то не до госпитализации точно.
– Это кто тебя так? – спросил Йован.
– Да сам дурак, – пробормотал я, хватаясь за стол. Поднялся на ноги. Все норм, вроде как даже не штормит особо. – Ты ничего про призраков в библиотеке не слышал?
– Какого цвета был дух? – деловито спросил Йован.
– А, так то есть мне не показалось! – я почувствовал, как теплая капля поползла по щеке и полез в карман за носовым платком. – Короче, я сам дурак. Дернулся, споткнулся и рассадил голову.
– Так цвета-то какого? – допытывался Йован. – Тут есть черные свухи, зеленые долдоны и еще белые. Примета есть, если свуха увидел, то значит порчу на тебя кто-то навел. Черный призрак был?
– Да не, белый, кажется, – сказал я. – Не уверен. Что-то замерцало в том углу, я крикнул тебе и вскочил. Ну и…
– Если белый, то вроде нормально… – неуверенно сказал Йован. – Точно не надо в лазарет? А то ты бледный какой-то…
– Точно не надо, – твердо ответил я. Что-то мне после «свидания» с Феодорой совершенно не хотелось оказаться во владениях Кащеева. Кстати, неплохо бы узнать о ней немного побольше. Девушка явно на каком-то особом положении. Реально, если бы она не совершила глупость, то я бы выложил ей все, как миленький. А я ведь даже не знаю толком, что она собой представляет… Кажется, иногда я думаю совершенно не тем местом, которым полагается.
– Кстати, а что там с покупателем? – Йован понизил голос и склонился ко мне поближе. – Ты вроде говорил, что есть наметки…
– Он какой-то мутный, – сказал я. – Я сначала хотел с Крюгером поговорить, но теперь не знаю, с которым. Кто там наследник того, убитого?
– Да вот бы я еще в династиях пивоваров разбирался… – пробурчал Йован. – Но вообще нам бы поторопиться. А то мне деньги нужны уже довольно критично.
– Кстати, а что с остальными? – невинно спросил я. – Будем рассказывать остальным мародерам?
– Ну… – Йован замялся. – С одной стороны, надо бы… Мы же этот тайник в мызе нашли… С другой стороны…
– Да ладно ты, не жмись, – я криво усмехнулся. – Лично я никому не проболтаюсь, а вот что с остальными?
– Слушай, ты не думай, что я какой-то жмот… – Йован неожиданно даже покраснел. Встал, уперев глаза в пол, как будто стыдно ему, как нашкодившему псу. С его здоровенной фигурой это настолько не сочеталось, что я чуть не заржал. Хорошо, что сдержался. Мало ли, какие у кого психологические травмы. Он же вроде первый и предложил, что надо всем рассказать, это Синклер его остановил. – Просто тут такое дело… Мы вроде как жизнью рисковали… С ворованами дрались. И Синклер еще…
– Да уж, – я помрачнел. – Ладно, молчим пока. Я попробую разузнать, что там сейчас у Крюгеров. Если все глухо, то тогда маякнем тому покупателю.
– Тогда остальных беру на себя, – уже вполне деловитым тоном сказал Йован. – Точно не надо в лазарет?
– Точно не надо! – я уверенно мотнул головой. – Фигня, царапина. Так заживет.
Йован развернулся и вышел из закутка. Судя по звукам, вернулся к своему столу. Зашелестели страницы. Я посмотрел на свой учебник. Сделать вторую попытку позаниматься, или теперь уже точно ничего не выйдет?
«Раздолбай ты, Лебовский!» – подумал я и вернул книгу на полку. Надо уже реально разобраться со всей этой историей с Соболями. Почему бы не прямо сейчас?
Я захлопнул учебник, привычным жестом сунул свою тетрадь сзади за ремень брюк. И направился к выходу.
– Лебовский, подойди ко мне, – раздался из-за конторки голос Синильги Азаматовны. Холодный, как айсберг в океане. Блин, я ведь уже почти ушел! Сейчас мне за болтовню и шум в библиотеке дюлей влепит по первое число… Я отпустил дверную ручку и обреченно поплелся к ней.
– Что за дела у тебя с младшим Матониным? – спросила она, не глядя на меня.
– Никаких дел, Синильга Азаматовна, – машинально ответил я и напрягся. Я с самого собрания Юрия не видел, и даже старался о нем не думать пока лишний раз. Своих предупредил только, что он где-то здесь болтается.
– Тогда почему он значится твоим попечителем на целых три семестра? – суровое монголоидное лицо библиотекарши было еще более непроницаемо, чем обычно.
– Эээ… он что? – вот тут я реально офигел. – А почему я об этом ничего не знаю? Я же должен был что-то подписать, разве нет?
– Нет, – Синильга Азаматовна качнула головой. – Договор заключается от имени университета, твое согласие не требуется.
– Но у меня нет с ним никаких дел! – сказал я. – А откуда вы… Вот же блин. А я могу отказаться от этого как-нибудь?
– Я видела документы, – сказала хозяйка библиотеки. – С чего бы ему быть таким щедрым, если у вас нет никаких дел?
– Попечитель – это же означает, что я должен буду на него работать, когда закончу? – спросил я.
– Три года по нынешнему контракту, – сказала она. – Он очень плохой человек, ты зря с ним связался.
– Да не связывался я с ним! – я стукнул кулаком по конторке. – Ну офигеть теперь…
– Моя сестра когда за него замуж вышла, изменилась до неузнаваемости, – тихо сказала библиотекарша. – Кажется, даже говорить разучилась. Не узнает никого.
– Талтуга – ваша сестра? – тупо спросил я. – Так я могу это как-то прекратить? И кто может?
– Никто не может, Лебовский! – Синильга посмотрела на меня своими черными бездонными глазами. – Попечительские контракты надо отрабатывать, иначе…
– Что? – спросил я, поняв, что она не собирается продолжать.
– Не знаю, что написано в твоем, я видела только первую страницу, – Синильга Азаматовна отвернулась. – А ведь ты мне даже нравился…
– Да я клянусь, что не имею к этому отношения! – сказал я сильно громче, чем мне бы самому хотелось. Да уж, лучше бы она меня за шум в библиотеке отругала и заставила в наказание формуляры заполнять или пыль с книг протирать…
– С трудом верится, Лебовский, – ее губы презрительно скривились. – Такие подарки кому попало не делаются. Ты же знаешь, сколько стоит обучение?
– Конечно, знаю… – я прикусил губу. – Вы уверены, что точно ничего сделать нельзя? Я теперь обречен отрабатывать на этого придурка, иначе у меня нос отвалится и детей не будет?
Она не ответила. И вообще всем своим видом дала понять, что разговор окончен. Взялась перекладывать какие-то бумажки и деловито листать контрольный журнал.
– Студент Лебовский работу закончил, – буркнул я и снова направился к двери. Да что, блин, за день такой сегодня? Вроде начался как обычно, а с обеда все просто пошло по звезде! Мироздание ненавязчиво намекает, что я слишком много дел пустил на самотек? Или что?
Я постоял на крыльце, обдумывая свое положение. Пойти к Гезехусу прямо сейчас? Или идти, куда шел? Интересно, если я верну Матонину деньги за три семестра, меня освободят от обязательства на него работать? Наверняка же в этом мразотном контракте есть какой-нибудь пункт, насчет того, что убийство попечителя влечет за собой последствия в особо крупных размерах… Надо с Бюрократом поговорить, он в этих делах всяко лучше меня разбирается.
Я вспомнил, что Бюрократ где-то в университете и даже сделал несколько шагов в сторону главного корпуса. Снова остановился. «Так, Лебовский, иди, куда шел!» – сказал я себе.
Обошел правое крыло университета, вывернул на Садовую. Так, теперь надо бы придумать, что сказать Крюгерам. «Здравствуйте, я хрен с горы, пришел продать вам реликвию, которую один бандит обещал вашему деду…» – такое себе начало. Или нормально? В общем-то, Крюгеры реально не имеют никаких прав на эти монеты, Мишка-Ушкуйник их добыл, чтобы отдать их в обмен на женитьбу, но жену ему не дали, а самого убили. Так что можно реально ничего не выдумывать, а просто описать все как есть и спросить, не хотят ли наследники заполучить оные Соболя, о которых уже и песни пели, и легенды рассказывали.
А если откажутся? Ну и хрен с ними тогда. Поговорю со Стасом. У Демидовых, наверняка, свои Соболя сохранились, может они захотят докупить к ним еще немного…
Я остановился и понял, что все это время шел к дому Егорова. Вообще-то, взять с собой Натаху к Крюгерам – неплохая идея…
Она слушала мои доводы и выкладки насчет того, как разговаривать с Крюгерами, и хмурилась. Молчала, покусывала хвостик своей косы и бросала на меня быстрые взгляды.
– Что такое? – наконец не выдержал я. – У меня такое ощущение, что я что-то пропустил, а ты знаешь, но мне не говоришь.
– Да так-то все правильно, – медленно проговорила Натаха. – Просто там сейчас непонятно, с кем разговаривать. Крюгер-старший умер, а у него двое наследников. Близнецы. Терпеть друг друга не могут, даже живут в разных местах. Герман Крюгер был папенькиным любимчиком, занимался управлением производством, под присмотром, конечно. А второй – Ганс. Заноза в заднице. Зато у него толпа вооруженных мордоворотов. Он тоже претендует на пивоварни и пекарни. Только вот Крюгер-папа умирать не собирался, видимо. Так что, кому он что оставил – непонятно. Так что, с кем разговаривать – тоже непонятно.
– Откуда ты только все знаешь? – спросил я.
– Так об этом весь Толкучий рынок судачит уже больше недели, – Натаха пожала плечами. – Там даже уже ставки принимать начали, кто наследство получит. Герман окопался в отцовском особняке и нанял побольше охраны. А Ганс… Ну, в общем, до уличных войн недалеко. Шансов, что они договорятся, нет. Еще и Ворсины что-то там мутят.
– Барнаульские пивовары? – уточнил я.
– Ну да, главные конкуренты, – сказала Натаха.
– Точно, кто-то из Ворсиных был на собрании попечителей, – я почесал в затылке. – Блин, вообще неохота разбираться со всем этим. Может у тебя есть идеи, кому еще можно Золотые Соболя продать?
– Так ты же говорил, что есть какой-то таинственный покупатель? – спросила Натаха. – Может, не изобретать ничего, продать ему и забыть? Сказать, что Крюгеры предложили по десять тысяч на монету, он тогда заплатит по одиннадцать. Тему закроем, и все довольны…
– Мне почему-то ужасно не хочется иметь с ним никаких дел, – нехотя сказал я. – У меня стойкое ощущение, что с ним что-то не так. Кажется, я его где-то видел, но совершенно не могу вспомнить, где именно.
– Как, говоришь, его зовут? – спросила Натаха.
– Павел Изместьев, – ответил я.
– Хм… – она нахмурилась, явно напрягая память. – Вообще никаких ассоциаций, первый раз слышу эту фамилию.
– Давай сначала попытаем счастья с Крюгером, – сказал я. – Вдруг этот Герман – фанат старой легенды о порушенной любви… Что там за шум впереди?
Сначала я как-то даже не обратил на крики внимания, а вот когда что-то бумкнуло так, что по ушам ударило, понял, что что-то неладно. Мы как раз выворачивали на Московский тракт.
– Кажется, Герман не сможет нас принять, – задумчиво проговорила Натаха, глядя на нездоровый ажиотаж рядом с особняком Крюгеров. Три больших машины перегораживали улицу. Строй недружелюбно настроенных здоровяков с ружьями. И еще трое возятся рядом с пушкой на колесах. Похоже, выстрел из этой штуки мы и слышали.
Громко запричитала женщина. Раздались беспорядочные выстрелы. Какой-то крендель выскочил сбоку и швырнул в одно из окон особняка бутылку с горящим хвостом. Стекло со звоном посыпалось на мостовую, но внутрь бутылка не пролетела – похоже, в особняке к штурму были готовы, и своевременно прикрыли окна изнутри щитами. Так что бутылка разбилась, и пламя расплескалось по стене.
– Пли! – скомандовал невысокий полноватый парень в армейских штанах и кожаной куртке. И в круглых маленьких очочках.
– Ганс Крюгер? – спросил я у Натахи, кивая на него. – Кажется, имеется определенное фамильное сходство.
– Наверное, – Натаха пожала плечами. – Я никого из Крюгеров раньше не встречала.
Безмятежный просмотр театра военных действий прервал стрекот пулеметной очереди над головами нападавших. Пули ударили совсем рядом с нами, каменная крошка разлетелась во все стороны, нас просто чудом не задело.
– Вечер перестал быть томным… – пробормотал я, отскакивая за опору паромной переправы. – Не хватало еще пулю словить в перестрелке пивоваров.
– Эй, ребята… – раздался чей-то голос от самой реки. – Поможите, а? Тут утопленник, а у меня силенок нет его одному ворочать…
Я с сожалением глянул еще раз в сторону штурма. Так-то хотелось посмотреть, чем там дело кончится. Но с другой стороны, вряд ли там быстро все закончится. Мы с Натахой спустились по деревянным ступенькам под причал и подошли к кромке воды. Распухшее тело колыхалось между опорами. А тощий старикашка пытался дотянуться до него багром. Натаха оттерла деда плечом, подцепила тело за мокрую штанину и притянула к берегу. Потом мы взялись за обе ноги и выволокли несчастного на травянистый берег. Без тени брезгливости Натаха взяла труп за плечо и перевернула.
Живот был разворочен, внутренностей не было совсем, ребра торчали из подгнившего мяса нелепыми белыми палками. Лицо было распухшим, синеватые губы перекошены, как будто перед смертью он орал. Впрочем, он и орал. Я узнал его практически сразу же. Это был труп Синклера.
Глава 3. Очень ретроградный Меркурий
– Ну, конечно… – пробормотал я, отворачиваясь. Дедок подскочил ближе к утопленнику и заглянул ему в лицо. Его седые кустистые брови удивленно зашевелились.
– Да это же Бобка Синклер! – воскликнул он и посмотрел на нас. – Сынуля англичанки! Из мародеров! Надо бы в университет сообщить, что он утоп. Надо же, интересно, это рыбы ему все потроха сожрали? Первый раз такое вижу…
Распухшие пальцы на руках мертвого Синклера вдруг зашевелились. Он дернулся, как будто пытаясь подняться.
– Ох ты ж, говна какая! – старик спешно отскочил в сторону, уворачиваясь от шарящей по траве мертвой руки. Синклер приподнялся и беззвучно зашевелил губами, как будто пытался что-то сказать.
– Надо солью в него пальнуть… – растерянно сказала Натаха. Похоже, она тоже была не в курсе, как надо вести себя с внезапно ожившим утопленником.
Снова бабахнула пушка. Раздались вопли, по тракту над нами прогрохотала какая-то тяжелая машина. Застрекотал пулемет, завизжали тормоза.
Синклер тем временем перевернулся и встал на четвереньки. Выглядело это совершенно дико – торчащие из пустого корпуса ребра и свисающие ошметки плоти. Бррр… Вообще-то всякие фильмы и сериалы про зомби-апокалипсис научили меня, что ожившие мертвецы должны непременно хотеть сожрать живое мясо. Ну, там, завыть “Мозгииии!” и начать преследовать ближайшего человека. Но Синклер, похоже, был не в курсе современных трендов, так что никаких звуков не издавал. Он пополз обратно в сторону воды, не обращая на нас совершенно никакого внимания.
– А если солью пальнуть, он успокоится? – спросил я.
– Ну… наверное, – Натаха пожала плечами. – Когда мертвяк просто начинает бродить, хватает. Но этот какой-то ненормальный.
– Держите его, он же сейчас опять в реку сбежит! – заорал дед. Натаха зацепила Синклера багром за штаны. Приближаться к утопленнику никому не хотелось.
– И что теперь с ним делать? – спросил Натаха, глядя на то, как мертвый Синклер упирается руками и коленями, пытаясь заползти обратно в воду.
– Мамке его надо сказать, пусть она и разбирается, – ворчливо заявил дед.
– И что на багре его к ней тащить? – спросил я. Мысленно представил, как мы заявляемся к незнакомой женщине с ее распухшим от воды мертвым сыном, который все еще шевелит конечностями и пытается сбежать в реку. “Здравствуйте, дамочка, мы к вам хреновые новости привели. Лучше посадите труп вашего сына на цепь, а то он все время купаться хочет”.
Было бы смешно, если бы не было так страшно.
Выстрелы раздались ближе. Что-то грохнуло, как будто швырнули гранату. Какой-то прямо очень серьезный бой. Может, выглянуть посмотреть, что происходит?
– Отходим! – заорал кто-то наверху. – Сюда, тащите ее сюда!
Раздался топот нескольких пар ног. Сначала по лестнице, потом по деревянному причалу практически у нас над головами.
– Паромщик где? Эй, Авдеев! – заорали сверху.
– Тута я! – отозвался дед.
– Нам нужно на тот берег, срочно! – через перила перевесился молодой здоровяк в кожанке. – Это кто еще такие?
