90-е: Шоу должно продолжаться – 2

Но теперь, когда прослушивание мы уже проскочили, что и собирались сегодня отпраздновать, можно было озвучить своим «Ангелам С.» идею снять видеоклип. Кроме того, мне еще Боба сегодня об этой идее напомнил.

И он как раз с оператором пришел…

– О, Кирюха, а ты что здесь? – Бельфегор удивленно захлопал глазами, увидев топчущегося перед дверью Астарота Кирилла.

– Я только пришел… – смутился наш ботан. Потом опустил глаза и засопел. – Я… Ну, в общем, я стеснялся. Абаддон сказал, что я вроде как временный вариант. Ну и Астарот меня напрямую не приглашал… Вот я и не знаю, может мне не надо заходить?

– Ничего себе! – хохотнул я. – Хрен там ты теперь временный! Мы с твоей песней в рок-клуб пробились, так что так просто тебя теперь никто не отпустит. Тебе еще и патлы придется отращивать, чтобы как настоящий говнарь выглядеть.

К словечку «говнарь» мои уже привыкли и даже не обижались. Как я ни пытался фильтровать речь, периодически оно все равно проскакивало.

– Я бы и хотел, но не могу… – трагично вздохнул Кирилл.

– Да не страшно, я могу парик у мамы попросить, у них в театре есть всякие, – Бельфегор надавил на кнопочку звонка.

Дверь открылась практически сразу, на лице распахнувшего ее Бегемота – лыбы до ушей.

– Зваливайтесь! – он махнул рукой.

– Я… Я принес бутылку вермута, нормально? – пролепетал смущенный Кирилл. Эх, такое впечатление, что к сцене рвутся в основном ребята с вот такенными комплексами. Ну ничего, воспитаем. Главное, сейчас этот ценный кадр не упустить. Нам еще на его песенках себе популярность зарабатывать.

Даже Астарот в кои-то веки был не с кислым выражением лица. Даже наоборот, вид имел весьма раздувающийся от гордости. Впрочем, он реально молодец, так что сбивать спесь пока незачем. Наоборот даже. Пусть гордится, все-таки наша первая настоящая победа, и он даже действительно приложил к ней руку.

– Короче, там было написано, что кандидаты должны в течение недели подтвердить свое заявление, получить устав, – затараторил Бельфегор. – Я постучался, но там было закрыто, так что я не знаю, когда…

– Я решу, не заморачивайся, – махнул рукой я.

– Ага, понял, – кивнул Бельфегор, стягивая куртку. И тут же снова замахал руками. – Слушайте, мы же тут с Велиалом идею обсуждали! А давайте клип снимем, а? Чтобы идет такой монах мрачный по берегу реки, а там две девушки в средневековых платьях с бельем! Такие, типа соблазняют. А потом их будто бы на костре сжигают… Можно Беса попросить с девчонками поучаствовать, из беса обалденный монах получится…

– Только Бри и Маринка вряд ли захотят, чтобы их сжигали, – заржал Бегемот.

– Ну мы же не по-настоящему! – Бельфегор смешно выпучил глаза. – Сделаем чучела, как на масленицу. А в припеве мы такие… на сцене в луче прожектора. Я с мамой поговорю…

– Маришка не очень будет в кадре смотреться, – деловито подключился к обсуждению Астарот. – Лучше Бри и Эланор.

– Да ну, они еще подерутся… – с опаской пошевелил бровями Бегемот.

– Могут и потерпеть для искусства! – гордо подбоченился Бельфегор. – Зато красиво же получится, они как сестры смотрятся! А может еще Ева, а?

Рыжий просительно посмотрел на меня.

– Я спрошу, – подмигнул я.

– Можно еще будет у Беса попросить пару сабель, и чтобы кто-то на мечах сражался, – глаза Бегемота блестели.

– Ну что, за нашу победу? – я кивнул в сторону стоящей на столе бутылки портвейна и разномастных кружек. Астарот оказался сегодня настолько гостеприимным хозяином, что даже какая-то закуска была выставлена. В миске был порезан квадратиками серый хлеб вперемешку с ломтиками плавленного сыра. А во второй миске – пряники.

Блин, я что-то торопился, и даже не подумал чего-то захватить. И не купишь ничего, магазины или закрыты, или пустые.

Хотя ладно. Но надо записать себе в ежедневник «накрыть поляну» после концерта рок-клуба.

Вопрос о смене названия больше не поднимался. Насчет песен Астарот свою шарманку тоже больше не заводил. Ребята увлеклись обсуждением клипа, в каждом проснулся режиссер, все, перебивая друг друга, кидались идеями.

Пили.

Потом спели еще раз песню про монаха в акустике.

Снова выпили.

Первый раз я даже поддержал и закинул в себя портвейн, но потом перешел на стандартную тактику «делаю вид, что пью и всячески поддерживаю активность.

Главное было следить за тем, чтобы благостная победная вечеринка не свернула в какую-нибудь ненужную сторону.

Внимательнее всего я следил за Кириллом. В основном за тем, чтобы его кто-нибудь не обидел случайно.

Он вел себя тихо, пытался пить со всеми наравне. В какой-то момент слегка сбледнул и сбежал в туалет, пока никто не заметил. Вышел оттуда и смущенно просочился на кухню.

– Ты как? – спросил я, усаживаясь напротив на табуретке. – Все нормально?

– Ну… да, – Кирилл кивнул, спрятав глаза. Что такое? Смущается, что его стошнило от этого шмурдяка? Хех… Похоже на то.

– Твои родители не против, что ты в группе теперь играешь? – спросил я.

– Мама не знает, ей незачем, – вздохнул Кирилл. – Тетка… ну, она говорит, что мы маемся ерундой. Но вроде не запрещает. Только говорит, что гитару мою выбросит, если я сессию завалю.

Непринужденно болтая, я выяснил, что у Кирилла есть младшие близняшки-сестренки детсадовского возраста, мама с какими-то проблемами, а отца на горизонте вообще не наблюдается. Что учится он действительно на юрфаке, как мне с самого начала и показалось, только вот его ботанский и прилизанный внешний вид – это вовсе не заслуга родителей, которые, судя по домашнему адресу, типичные такие рабоче-крестьяне. Это он сам все. О семье Кирюха говорил неохотно и односложно, так что пытать я особо его не стал. Просто сделал некоторые выводы.

Я даже зауважал его. Почему-то был уверен, что он типичная «мамина конфетка».

– Пойдем-ка к нашим, – я ухватил его за рукав и поднял. – Неправильно как-то получается. Мы все – Астароты, Велиалы и прочие Аббадоны. А ты Кирилл. Непорядок. Пора тебе тоже пройти ритуал наречения. Ты как? Готов?

– Ты серьезно? – сдавленно спросил он, и глаза его заблестели.

– С такими серьезными вещами не шутят, – зловеще прошептал я и поволок его в большую комнату к остальным. – Народ! Всем внимание!

Астарот, Бельфегор и Бегемот замолкли на полуслове и повернулись к нам.

– Господа, мы с вами должны сейчас исправить величайшую несправедливость! – пафосно заявил я, поставил Кирюху рядом с собой и положил руку на его плечо. – Нашему, не побоюсь этого слова, герою, нужно истинное имя, достойное стоять в одном ряду с нашими. Я считаю, что он честно его заслужил! Какие будут предложения?

Глава 3

– А ведь точно! – загорелся энтузиазмом Бельфегор. – Кирюха, а ты бы сам какое хотел?

– Я думал, что имя надо как-то заслужить… – пробормотал Кирилл.

– Уже заслужил, считай, – Бельфегор повернулся к фронтмену. – Правда же, Астарот?

Уже слегка подвыпивший Астарот встал со стула, покачнулся и сфокусировал взгляд на Кирилле. Я слегка напрягся, чтобы в случае чего влезть в конфликт и свести его к шутке или как-то еще сгладить. Но солист наш находился в благостной фазе, и его чувство собственной важности дополнительных поглаживаний не требовало.

– Я ждал этого разговора! – произнес он. – значит время пришло.

Я приготовился молча наблюдать. Пока что, кроме демонических кличек и текстов песен мои коллеги по группе никак не проявляли интереса к сатанизму и прочему оккультизму и демонопоклонничеству. Может быть сейчас это как-то проявится?

– А как вы выбираете имя? – осторожно спросил Кирилл.

– Это имя тебя выбирает! – не сбавляя накала пафоса проговорил Астарот. – Нужно, чтобы оно отражало твою внутреннюю сущность!

– Эээ… А какие варианты? – растерянно почесал затылок Бегемот.

Возникла заминка. Бельфегор посмотрел на Астарота. Бегемот тоже. Астарот наморщил лоб и поднял глаза к потолку.

– А где та статья из газеты? – встрепенулся вдруг Бельфегор. – Ну, откуда мы себе прозвища брали?

– О, точно! – просиял Астарот и бросился к двери своей комнаты. Там что-то с грохотом упало, похоже, что он споткнулся о стул. Потом раздался звук выдвигаемого ящика стола. Зашуршали бумаги. Потом Астарот снова возник в дверях, победно помахивая старым номером газеты «Молодежная правда».

Все, включая Кирилла, столкнулись головами над газетной страницей. Я с любопытством тоже пробежал по ней глазами. Половину полосы на развороте занимал материал под названием: «Демоны и одержимость».

Хе-хе, вот, значит, как выглядит программный документ нашего маленького говнарского гнезда сатанизма! Газета была двухлетней давности и явно попала нам у руки, когда мы еще в школе учились. Журналист, судя по слогу и стилю, начинающий, описывал деятельность и быт тайных сатанинских культов, особенно смакуя сексуальный разгул на черных мессах и прочих мероприятиях. Я не то, чтобы в этих делах спец, но даже у меня появилось ощущение, что акула пера больше нафантазировал, чем реально разобрался в вопросе. И демоны у него там, и какие-то козлорогие покровители, и жертвоприношения, и осквернение кладбищ. Ну и в конце, в виде справочного материала, были перечислены несколько демонов с краткими характеристиками. Астарот, Абаддон, Бельфегор, Велиал, Вельзевул, Самаэль…

– О, Самаэль у нас не занят! – радостно воскликнул Бельфегор.

– Не, не пойдет, тут написано, что это второе имя Сатаны, – проговорил Астарот, ткнув пальцем в пожелтевшую газетную бумагу.

– А может Локи? – предложил Бегемот. – Ну, он вроде как не совсем отсюда, но тоже не добрый.

– Локи? А что это? – спросил Астарот. – Звучит как кличка собаки…

– Ну, это, в общем, у викингов было такое божество, – неуверенно объяснил Бегемот. – Типа бога-обманщика или что-то вроде того.

– Я же вроде не обманщик, – пробормотал Кирилл.

– Не, не подходит, – помотал головой Астарот. – Давайте еще подумаем… Тут же написано, что всего демонов больше сотни.

– А может Каббал? – с надеждой сказал Кирилл.

– Легко запомнить! – обрадовался Бельфегор. – Кирилл – Каббал. Здорово. А за что он отвечает?

– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Я просто по ТВ «Кинева» фильм смотрел, там был мужик по имени Каббал. То ли демон, то ли злой колдун. Имя похоже на демоническое, вот я подумал…

– Мне нравится! – кивнул Астарот. – Велиал? Что думаешь?

– А? – я так умилился этому замечательно-невежественному в вопросах демонологии разговору, что даже не сразу сообразил, что он ко мне обращается.

– Ну ты как думаешь, подходит Кирюхе имя Каббал? – спросил он.

– Я думаю, отлично подходит, – с важным видом покивал я.

– Но в списке его нет… – с сомнением сказал Бегемот. – Но имя мне нравится. И кино я тоже смотрел, там еще девушку на алтаре в жертву приносили.

– Значит так и решим! – Астарот вытянул вперед руку, Бельфегор положил свою сверху, потом Бегемот. Потом я. Типа такое мушкетерское рукопожатие.

И мы все посмотрели на Кирилла.

– Ну что ты тормозишь? – я толкнул его в бок свободной рукой. Он встрепенулся, вытянул вперед подрагивающую от волнения ладошку и положил на наши руки сверху.

Больше всего после работы мне хотелось прилечь поспать пару часиков. Потому что на рынок утром я примчался прямо от Астарота, разбудив предварительно своих друзей и проследив, чтобы они тоже покинули квартиру и не нервировали маму Астарота, которая придет с ночной смены.

Собственно, я так и планировал. Вернусь домой, пообедаю и устрою себе тихий час. Но позвонила Света и сообщила, что у нее сегодня как раз есть время со мной встретиться насчет устава.

Так что благостные планы насчет тихого часа пришлось отложить, взять из домашних запасов прикольную шоколадку «Жигули» и мчать в рок-клуб.

– Привет! – Света поймала меня практически на входе. В руках – пара брошюрок и еще какие-то бумаги. – Кабинет занят, там сегодня у Жени встреча, пойдем в кафетерии поговорим.

Но с кафетерием ничего не вышло, потому что воскресенье – это тебе не будний день. В зале было какое-то мероприятие с выступлением детских коллективов. Девочки в балетных пачках и мальчики в костюмчиках, группы детей в одинаковых цветных трико, и многочисленные родители. И еще какие-то пенсионеры, у которых по расписанию был то ли кружок хорового пения, то ли подготовка к дискотеке для тех, кому за шестьдесят. В общем, все столики были заняты, в том числе и не совсем по назначению – две мамаши разложили на одном из столов пышное платье и пытались зашить порванный подол. Рядом хныкала девочка.

– Можем дойти до того самого кафе «Лира», – предложил я.

– Не могу, – покачала головой Света. – Я обещала Жене, что далеко уходить не буду. О, подоконник освободился, пойдем туда!

Мы устроились на широком подоконнике, и Света протянула мне брошюрку, на которой строгим шрифтом было отпечатано: «Устав новокиневского клуба рок-музыкантов при ДК Профсоюзов от 27 мая 1986 года».

– Не знал, что наш рок-клуб так давно организован, – сказал я и открыл книжечку.

– Женя ездил в Ленинград в восемьдесят пятом, а как приехал, загорелся идеей у нас тоже рок-клуб основать, – сказала Света, вскрывая фиолетовую упаковку шоколадки. – В пятницу будет лекция по истории рок-музыки, там Женя будет рассказывать всю историю, приходите, вам, как кандидатам, будет полезно послушать.

– …а утром ото сна восстав, читай внимательно устав… – пробормотал я, пробегая глазами по тексту. Написан он был жутчайшим совковым канцеляритом, при одном взгляде на который начинали болеть зубы. И голова.

«…решение принимается только общим собранием рок-клуба (смотри приложение)»

«Сбор совета рок-клуба считается состоявшимся, если на нем присутствовали более…»

«Выборы в совет рок-клуба могут инициироваться не чаще, чем…»

«Просветительское крыло рок-клуба обязуется в месяц проводить не менее четырех мероприятий на базе общеобразовательных учреждений города Новокиневска и области…»

– Цензура? – у приподнял бровь и посмотрел на Свету. – Я про вот это – «…обязуются в трехдневный срок предоставить тексты песен в репертуарный отдел. До открытых концертов будут допущены только те песни, которые прошли литовку и имеют соответствующую пометку в реестре…»

– Ой, да забей! – махнула рукой Света. – На самом деле она просто ставит подписи и все. Даже не читает. Главное, чтобы тексты были на машинке отпечатаны, если принесешь написанные от руки, не примет и отправит к машинистке. Но если у тебя есть кто-то знакомый с печатной машинкой, лучше к нашей Вере не ходить. А то она может и за месяц не напечатать, овца химическая…

– Понятно, – кивнул я и снова погрузился в чтение. Так, вот он пункт «организация концертов», им занимается концертно-технический отдел, глава которого выбирается по необходимости…

– А кто сейчас глава концертно-технического отдела? – я поднял глаза от этого кошмарного текста и посмотрел на Свету.

– Куприн, – не задумываясь, ответила Света. – Но на самом деле этим Женя обычно занимается. Куприн последний раз заходил месяца два назад. Говорит, что болеет, но по-моему ему просто надоело.

– Понятно, – кивнул я. Блин, и еще ведь только половина книжечки, жесть какая! – Этот устав нам нужно наизусть учить?

– Ой, да нет, конечо! – засмеялась Света. – В среду для кандидатов будет что-то вроде инструктажа, потом просто подписи поставите, и все.

– А членские взносы? – спросил я.

– Это уже после того, как вам удостоверения выдадут, – сказала Света. – В конце месяца будет концерт, который считается общим собранием рок-клуба. Если голосование пройдет в вашу пользу, то вы получите удостоверения. Сдаешь взнос, получаешь пометку, что удостоверение действительно, врубаешься?

– Врубаешься… – усмехнулся я. – А голосование как проходит? Ну, там, урны, бюллетени, торжественная обстановка?

– Ну там у каждого зрителя будет бланк с списком групп, – Света показала мне одну из бумажек, которые принесла с собой. – Понравилась группа, ставишь галочку.

– А если набираешь недостаточно? – спросил я.

– Слушай, я тут для чего с тобой вожусь-то? – Света толкнула меня плечом. – Чтобы ты дурацкие вопросы что ли задавал? На самом деле это все вообще неважно. Ты главное покажи, что ты очень хочешь и весь такой активист, и можете даже на сцену не выходить. Вот эта вся фигня – она на бумаге только. И для тех трех придурков, которые у нас в худсовете сидят. Это им нравится всячески показывать свою важность, а на деле они не делают ни хрена. Клим вообще-то возглавляет отдел звукозаписи, но толку от него… Зато отчеты исправно сдает. И остальным мозги компостирует.

– Понял-принял, – кивнул я. – Зайти к Жене и продемонстрировать энтузиазм. У меня, кстати, есть несколько идей, так что это будет еще и правда.

– Но тексты отпечатать на машинке правда нужно, – сказала Света. – Так что если у тебя есть машинка…

– Да-да, я понял, с этим разберемся, – покивал я. – Что там еще важного мне нужно сделать за время до концерта?

– Про лекцию я уже сказала, – начала загибать пальцы Света. – В среду инструктаж, тексты песен занести в шестнадцатый кабинет, с девяти до пяти, обед с двух до трех. Если что, вот тут есть отдельная памятка на листочке. Забирай, эти бумажки все тебе, уставы тоже. У нас их в шкафу целый склад.

"И почему я думал, что рок-клубы – это такой остров свободы и глоток свежего воздуха посреди беспросветного мира советской номенклатуры? – думал я, топая по аллейке. Неожиданно распогодилось, хмурые осенние тучи расступились, и над городом воцарилось пастельно-голубое небо. И солнце еще позолотило стены и деревья. Так что я решил прогуляться и даже сделать небольшой крюк. Проветрить мозги, обдумать то, что я только что услышал.

В общем-то, ситуация, в целом, была понятна. Есть энтузиаст Женя Банкин, который все это придумал. Ну, то есть, не совсем придумал, а привез идею из Ленинграда. Есть несколько его помощников, которые его любят, и хотят, чтобы это все как-то функционировало. Типа той же Светы. И есть музыканты. Которые, понятное дело, всякой административной скукой заниматься не хотят, а хотят всякого разного. Одним нужно поклонение и преклонение. Другие хотят славы и знаменитости. Третьи хотят бухать. Среди всех этих трех категорий есть те, для кого важна музыка.

А еще здесь все-таки не здоровенная культурная столица, а совсем даже не миллионник Новокиневск. И народу в музыкальной тусовке тут вовсе не тысячи…

В общем, прорвемся. На самом деле, при всей бредовости всего того канцелярита, который я сегодня прочитал, определенная польза во всех этих правилах была. Главной мыслью всего этого устава было то, что члены рок-клуба должны работать. Устраивать мероприятия, проводить просветительскую работу, на школьные классные часы напрашиваться. И обо всем этом еще и отчитываться. А значит где-то в недрах шкафа есть даже список контактов… И обычный прозвон вполне может принести и новые заказы тоже.

Я остановился на перекрестке и вдруг подумал, что для прозвонов сейчас вообще раздолье. Телефонным маркетингом народ не измучен, трубки пока еще бросать не научились, так что, если посадить за стол смышленую девочку, сунуть ей в ухо телефонную трубку, а на стол перед ней положить справочник телефонов всех ДК, сельских клубов и прочих точек раздачи культуры населению и правильный скрипт разговора, то она за день работы спокойно распишет нам гастрольный тур на год вперед…

Дело за малым – сохранить в своих говнарях боевой задор с энтузиазмом и заставить репетировать больше. А еще, пожалуй, имеет смысл вступить с кем-нибудь в коллаборацию. И устроить парный гастрольный тур. Тогда и программу будет легче составить, не так много песен нужно будет отработать.

Пойдут концерты, появятся деньги, и не нужно будет переживать, что любой из моих музыкантов в любой момент может решить, что какое-то хобби стало трудоемкое, ну его нафиг. А деньги – это хороший мотиватор. Когда к ним привыкают, то приоритеты начинают по-другому расставляться…

– Вова! – раздался окрик откуда-то сбоку. – Эй, Вова, я тут! В машине же!

– О, привет, Иван, – я шагнул к притершейся к бордюру волге Ивана. Обошел, открыл дверцу и сел на переднее сидение.

– Я тебе звонил, но какая-то барышня с капризным голосом сказала, что дома тебя нет, а передавать тебе она ничего не будет, – сказал журналист, выруливая на середину дороги. Эх, детство человечества! Новокиневск пока еще не знает, что такое пробки и проблема с парковочными местами в центре!

– Выделывается больше, – усмехнулся я. – Все равно бы передала.

На самом деле, с сестрой отношения были все еще натянутые после того разговора. Надо бы решить этот вопрос, но пока находились дела поважнее. Подарок ей что ли купить какой-нибудь?

– Ты, кстати, не занят? – Иван бросил на меня настороженный взгляд. – А то я тебя вот так похитил, а вдруг ты на свидание важное шел…

– До восьми вечера я совершенно свободен, – сказал я.

– Вот и славно, значит есть время и статью обсудить, и еще кое-что, – Иван прибавил скорость и помчал по Социалистическому проспекту.

– А куда мы едем? – спросил я.

– В кафешку при союзе журналистов, – ответил он. – Еда там не очень, зато варят приличный кофе. Хоть и не эспрессо, конечно…

– Лавандовый раф, угу, – себе под нос пробормотал я. – И тыквенный латте с сиропом топинамбура.

– Что?! – Иван так резко повернул голову, что машина тоже вильнула.

– Ничего, – я пожал плечами. Подозрения насчет этого парня снова зашевелились в голове. – Так, ерунда всякая в голову лезет.

– Ну как скажешь! – Иван снова просиял идеальной улыбкой и как ни в чем не бывало поехал дальше.

Союз журналистов занимал двухэтажный особнячок в старой части Новокиневска, и половину первого этажа занимало кафе, как будто переместившееся сюда из будущего, натурально. Даже меню было написано мелом на доске. И за столиками сидели типичные такие хипстеры – неплохо одетые, среднего возраста, улыбчивые и болтливые. Пожалуй, я среди этой публики был самый молодой.

– Добрый день, Иван Алексеевич! – помахала из-за стоки бариста… Черт, но ведь бариста же! Миловидная, с ямочками на щеках и в длинном фартуке с вышитыми зернами кофе на кармане. – Вам как обычно?

– Сейчас уточним, – Иван повернулся ко мне. – Тебе черный или с молоком?

– С молоком, – сказал я.

– Ну вот, ты слышала, – Иван подмигнул и двинулся к столику в самом углу. Он был занят, но парочка, заметив моего спутника, спешно принялась собирать манатки.

Понятно. Он тут в авторитете. И столик у него именной.

– На самом деле вопросов у меня к тебе два, – сказал Иван, усаживаясь. – Вот первый.

Он положил передо мной напечатанный на машинке текст.

Глава 4

– Здесь три варианта пилотной статьи из серии, – сказал Иван, раскладывая листы на три кучки. – Прочти внимательно каждый и скажи, что думаешь.

– Хм, не сказал бы, что я какой-то особый спец в журналистике, чтобы оценивать… – пробормотал я и взял первую страницу.

Наш кофе принесли, когда я читал второй вариант. И он действительно был неплох. Девушка варила его в турке?

Но обдумывать эту мысль дальше я не стал, потому что голова была занята другим.

– Это же писали разные авторы? – спросил я, дочитав последнюю страницу.

– Каюсь, – усмехнулся Иван. – И ни один из них не я. У меня есть несколько многообещающих питомцев, которые шарят в современных трендах, я передал им всю фактуру и предоставил полную свободу формы подачи.

– Хм, интересный эксперимент… – сказал я. – Но ведь опубликовать можно только один. Остальные авторы не обидятся? Творческие люди, все дела…

– Переживут, – засмеялся Иван. – Они с самого начала были в курсе соревнования. Так что скажешь?

– Лично мне больше нравится вот этот вариант, – я постучал пальцами по статье, написанной и оформленной в стиле пьесы – с ролями, сценами, репликами. Хотя если бы я был редактором, то выбрал бы этот психоделический трип. Как самую странную подачу…

Вторая статья была написана от лица тайного наблюдателя, про которого мои музыканты не знали. И получилось у него нечто среднее между потоком сознания наркомана и протоколом слежки от частного детектива. Странно, но неожиданно очень цепляло.

Ну а третий вариант не был каким-то особым сюрпризом. Обычная репортажная заметка с отбивкой в виде коротких вопросов-ответов. Язык был бойкий, обороты красочные, но ничего необычного. Зачет по журналистской практике, в общем.

– Хотя нет, – я покачал головой. – Был бы редактором, точно бы выбрал обычный репортаж. Не стал бы рисковать и нервировать читателей. А какой пойдет в печать? Какой мы сейчас согласуем?

– Вот этот, – Иван ткнул в третий. – На самом деле, с героями статьи мне ничего согласовывать не нужно, решение уже принято.

– Тогда к чему этот разговор вообще? – я изумленно приподнял бровь.