Исчезающий: За горизонтом событий

– У тебя мурашки? – спросила Таша у Константина.

– Я плохо переношу холод, – ответил он.

– Это, естественно, бесплатно для наших сотрудников, – продолжила Таша, оставив Константина в покое. – Для остальных две с половиной тысячи рублей.

– Мероприятие мы решили приурочить к концу тяжелого для всех года, – взял слово Константин, – чтобы каждый из нас вошел в Новый год с пониманием: что нужно изменить, в первую очередь, в себе. Начинаем в восемь вечера тридцатого декабря. Поэтому зовите всех своих знакомых, скучно не будет!

Бегло обдумав, кого я бы мог пригласить, помимо сбежавшей невесты и Юли, и, прийдя к выводу, что, собственно, никого, кроме них, я спросил:

– Собрание окончено?

– С твоей стороны сколько человек придет? – поинтересовалась Таша.

– На данный момент ни одного.

– Почему? – брезгливо спросила она.

– Потому что я не собираю вокруг себя кодло, отсюда у меня мало друзей и мало подруг.

– Что с тобой? – поинтересовалась Таша. – Тебя будто подменили.

Константин, так же как Даша, улыбнулся моему ответу. Никола, не обращая на нас никакого внимания, продолжала стучать пальцами по экрану. Обратив внимание на ее открытый рот и выражение лица в целом, олицетворявшее скудоумие, я решил, что она либо борется в сообщениях с клиентом, являвшемся, по сути своей, педофилом, либо впитывала что-то новое для себя. И, учитывая ее развитие, это новое могло оказаться чем угодно. Например, словом «коммуникабельность» или «толерантность».

– Мам, «перманенто» – это паста? – отлипнув от телефона, спросила Никола.

– Не знаю… – произнесла Таша, не уводя от меня подозрительного взгляда. – Дай прочитать.

Никола отдала телефон Таше, а я, наблюдая за развитием событий, встал с кресла и медленно пошел к клиентке.

– Перманентно, Никола! – воскликнула Таша, после чего засмеялась. – Ты сперва правильно прочти, после чего спрашивай у людей!

– Сделайте мне порцию «Перманенто»! – провожая клиентку к мойке, прокричал в сторону дивана.

– Ой, ты что, самый умный! – закричала в ответ девочка с именем мальчика.

– Так, успокоились оба! – хриплым басом проорала Таша. – Лучше займитесь делом! Никола, иди прибери на столе. Даша, сейчас придет клиент, подготовь краски и простерилизируй пинцеты.

– У вас так все время? – спросила клиентка, располагаясь в мойке.

– Не знаю, я в этом теле второй день, – ответил, направляя раковину так, чтобы ее шея плотно прилегла к ней.

Улыбнувшись, клиентка произнесла:

– Я тоже люблю медитировать! После каждого раза ощущаю себя так, словно сменила тело.

– Незабываемые ощущения, – сказал с безразличием, затем взял новую миску, венчик, выдавил нужные красители, окислитель, шампунь глубокой очистки, после чего все тщательно перемешал и принялся наносить содержимое на волосы.

– Андрей, ты чего вчера не пришел? – спросила Даша, заняв место у второй мойки и приступив к мытью своих рабочих кистей. – Столько вопля было, ты бы знал.

– Пытался покорить мир, чтобы завоевать твое сердце, – отшутился в ответ.

– В этом деле главное не надорвать живот, – улыбнувшись, произнесла она.

– За это можешь не переживать! – шутливо отмахнулся, после чего, понизив голос, добавил: – У меня нет пупка.

– Вы так хорошо выглядите вместе! – напомнила о своем присутствии клиентка. – Почему вы еще не вместе?

– Потому что она оттягивает неизбежное, – ответил я и, глянув на время, направился к выходу из комнаты. – У нас двадцать минут и смываемся.

Оказавшись в зале, я был погружен в воспоминания своей проекции. Пытался понять, испытывает ли она что-то к Даше или подобное общение носит исключительно дружеский характер. Я восстанавливал фрагмент за фрагментом и никак не мог раскрыть мотивы собственной проекции. И, окончательно решив, что она была не против, но и не активно «за», бросил изыскания, снял с крючка вешалки куртку и накинул ее на плечи.

– Ты куда? – спросила Таша.

– Покурить.

– И я был бы рад подышать свежим воздухом! – сказал Константин, встал с дивана и подошел к вешалке. – Не против, если я составлю тебе компанию?

– Нет, – безразлично ответил и вышел на улицу.

Достав сигарету, я закурил ее и выпустил в небо густую струю дыма. На улице все шло к закату: серость сменялась темнотой медленно и без предупреждения в виде ослепляющего захода солнца. Тишину разбавлял периодический звук снежного хруста, доносившийся из под ног редких прохожих и скрип резины под колесами еще более редко пробиравшихся в зону видимости автомобилей. К третьей затяжке я почувствовал легкое покалывание кончиков пальцев, что меня не особенно взволновало. И, отметив про себя, как мастерски тяга к никотину заглушает инстинкт самосохранения, я сделал четвертую, еще более крепкую тягу.

– Ты куришь сигареты? – выйдя на улицу, спросил Константин. – Можно твою руку?

Я не воспротивится его просьбы, но и не переставал держать в уме, что он мог что-то выкинуть. Константин накрыл руку ладонью и, закрыв глаза, застыл на несколько секунд. Все это время я контролировал наше прикосновение, во избежание утечки энергии. Но он даже не пытался своровать VQ, вместо чего отпустил ее.

– Ну, все понятно, – открыв глаза, произнес Константин, – У тебя предрасположенность к раку. Я бы тебе не рекомендовал курить.

Я ненадолго задумался над тем, каким образом он мог прочесть меня, при условии  что моя энергия ни в каком объеме не перетекала в его тело. Шарлатанство – первая мысль, что пришла в голову. И когда вторая мысль была уже на подходе, Константин выдернул меня из размышлений:

– Ты и глазом не моргнул, услышав, чем я занимаюсь. Для тебя это не ново?

– Не сказал бы, – намеренно размыл ответ. – Мы живем в мире, где вокруг одни психологи, тарологи и духовные лидеры.

– Тут с тобой согласен, – он улыбнулся во всю ширину рта и, глубоко вдохнув воздух, спросил: – Ты придешь на мероприятие?

Я вспомнил о Стасе. О том, что было бы неплохо найти его раньше наступления Нового года. Отыскать, и с его помощью вернуться в свою нормальную проекцию.

– Пока не могу сказать, – коротко произнес в ответ.

– Я уверен, тебе понравится.

– Я уверен, что пока не могу сказать, – распознав в его тоне настойчивость, повторил и, бросив окурок на противоположную сторону дороги, подвел черту под нашим диалогом: – Мне пора смывать «царицу», а ни то из ее мочалки выйдет черт-те что.

Не вникая в его ответ, состоявший из каких-то дешевых, не смешных дополнений, я зашел в салон, вернул куртку на вешалку и проследовал к своей клиентке.

– … так или иначе мы все занимаемся энергообменом, – воодушевленно говорила Даша. – Поэтому, если я чувствую, что от человека ничего не исходит, что бы могло меня наполнить, я прекращаю общение. А ты как считаешь, Андрей? Стоит ли людям давать шанс, если с ними не ощущаешь энергообмен?

Мне не хотелось ввязываться в подобные обсуждения. Они возвращали меня в моменты прошлого, которые я без особого удовольствия удерживал в голове. Но если одно помогало мне бороться с праной проекции, отчего я находил внутреннее спокойствие, то бестолковая болтовня с людьми, не смыслящими ничего об энергии и ее краже, было равносильно скрежету стекла.

– Надо слать их к черту, – ответил вопреки своему желанию и, насторожившись отсутствию самоконтроля, открыл кран в мойке. Едва направив душ на волосы клиентке, я обратил внимание на желтый цвет воды и тут же убрал его в сторону.

– А как же искать в людях хорошее? – спросила Даша.

– Ты будешь впускать в дом человека, однажды обворовывавшего тебя?

– Конечно нет! – подняв руки вверх, ответила она. – Я же не идиотка!

– Тогда для чего тебе давать шанс человеку, в общении с которым ты чувствуешь опустошение? Твоя энергия – это твой ресурс, влияющий на жизнь. И к людям, ворующим ее, нужно относиться намного более сурово, нежели к людям, крадущим что-то материальное. Материя ничего не значит. Как бы это ни звучало.

– Я обязательно поразмыслю над этим, – задумчиво произнесла она.

– Ты мне лучше скажи, почему вода желтого цвета? – спросил, так и не дождавшись прозрачной воды.

Ничего не ответив, Даша посмотрела на меня вопросительным взглядом.

– Твои глаза мне не дали ответа, поэтому можешь словами. Так будет вернее.

– Андрей, ты уверен, что последние годы был в сознании? Как будто с Луны свалился!

Взвесив ее шутливый вопрос, я безмолвно согласился с тем, что мое перемещение в новую проекцию можно было расценить как падение с Луны. И решив ничего не отвечать, я направил душ на волосы клиентке.

– У вас волшебные руки, – произнесла клиентка, в момент, когда я подушечками пальцев убирал краску с ее головы. – У вас наверняка нет отбоя от желающих подстричься.

– И не только! – весело ответил ей. – Иногда ловлю себя на мысли, что прямо свет клином сошелся, настолько много людей прибивается ко мне.

– Звезда, к тебе запись на стрижку! – донесся хриплы голос Таши, появившейся на пороге.

– Ножницы всегда наготове, – ответил ей, попутно нанося стабилизатор на волосы.

Пробыв минуту в режиме ожидания, я смыл с волос остатки стабилизатора, выжал волосы и, закрутив их в полотенце, вывел клиентку в зал.

Пока я сушил волосы, девушка, записанная на стрижку, не спускала с меня глаз. В то время как Таша с Николой в отсутствии Константина смотрели в экраны телефона. Пытаясь разобраться в происхождении любопытства, исходящего от девушки, я бежал по воспоминаниям проекции. По руинам памяти, на месте которых возвышались здания, красивые замки, неприметные и даже скверные дома, в чьих стенах, в зависимости от эмоциональной составляющей, хранились фрагменты памяти. Это меня навело на мысль, что моя прана победила. Что я со своей истинной праной закрепился в проекции. Остался хозяином тела. Глянув на ожидавшую девушку, я улыбнулся. Да, я ничего о ней не знал. Не понимал, была ли она здесь ранее в качестве моей клиентки. Но я наплевал на это – победы не достигаются без потерь. И, упустив незначительные кусочки из прошлой жизни проекции, я оставил ее знания с умениями и, самое главное – сохранил себя.

– Вы готовы? – красиво уложив волосы и, готовясь повернуть кресло в сторону зеркала, поинтересовался у клиентки.

– Боюсь даже представить, как сейчас выгляжу, – взглянув игриво, произнесла она.

– Мы тут делаем стиль, – тихо сказал, приблизившись к ее лицу, – поэтому можно не переживать.

Развернув ее к зеркалу, я услышал из уст клиентки одобрительный «ох», после чего скрестил руки на груди. Улыбаясь своему отражению, она какое-то время крутила голову в разные стороны, трогала волосы, затем встала с кресла.

– Большое спасибо! – расплатившись с Ташей, сказала она. – Вы – волшебник!

– Берите выше, я – охотник на волшебников, – ответил, когда она открыла дверь. – Если первый прохожий позовет вас замуж, помните, это и моя заслуга тоже!

Хихикнув, она покинула салон.

– Добрый день! – отвернув кресло от зеркала, поприветствовал ожидавшую меня девушку. – Прошу на трон!

Она села в кресло. Ее талия выглядела отточенной, а татуировка со змеей, чей хвост выглядывал из под пояса брюк, добавлял ее образу строптивости.

– Устраивайтесь поудобнее, а я пока освежусь, – сказал ей, после чего направился к дивану.

– Где стоит кулер? – тихо спросил, наклонившись к Таше.

– Андрей, ты в себе? – удивлено прохрипела она.

Услышав ее ответ, меня тут же эмоционально уронило вниз. Но понимая, что эмоции это, прежде всего, энергия, я не стал связывать упадок с достаточно грубым ответом Таши. У меня не было сомнений, что я уже потерял часть VQ, оставалось лишь понять какого: энергии, вырабатываемой истинной праной, праной проекции или приобретенной в момент окрашивания. Остановившись на том, что, будучи мертвой, прана проекции не вырабатывает VQ в принципе, а утечку собственной энергии я никак не мог упустить из вида, я решил, что меня покинуло приобретенное VQ.

– Я забыл, где он расположен, – импровизируя, отвечал ей, – Немного странно, согласен.

– Я тоже хочу пить! – сказала Никола, не отрывая глаз от телефона.

– И я! – прокричала Даша из зоны для мытья.

– Ребят, у меня полтора литра воды на двое суток! – произнесла она так, чтобы ее слышала Даша. – Я утром сделала два глотка и на этом все! Могу дать по глотку, чтобы смочили горло!

Дождавшись Дашу, Таша полезла за спинку дивана и, покряхтев некоторое время, достала двухлитровую бутылку. Взглянув на количество выпитого и отметив, что ее два глотка равны двум стаканам воды, я предположил, что, вероятно, ее «смочить горло» равно нашим «нормально попить». Но когда за бутылку жадно схватилась Никола и, сжав ее, сделала два жадных глотка, на что Таша, в свою очередь, отреагировала незамедлительно и, вырвав емкость из рук дочери, протянула ее Даше, я понял, что мои расчеты были не совсем верными. При наступлении моей очереди, я аккуратно взял бутылку в руки, набрал полный рот воды и, не глотая, вернул бутылку обратно. Направляясь к девушке, я понемногу проглатывал воду, попутно доставая телефон из кармана.

«Так что случилось с водой?», – написал Юле.

«Я тебе скинула видео. Хочешь, посмотри. Нет – посмотрим вечером, как и договаривались», – спустя минуту ответила она.

Поразмыслив, я пришел к мысли, что лучше самостоятельно посмотреть все видео, и не тратить время на поездку в другой конец города, после которого мне предстояла бы долгая дорога на «Суворовский». Туда, где заканчивается город и начинается степь, которую предприимчивые застройщики превратили в забытый Богом микрорайон.

«Сам посмотрю», – отправил ей.

«Все нормально? Быть может, тебе стоит приехать?», – тут же прилетело в ответ.

Обдумывая ее предложение, я представлял, как приезжаю к ней, провожу ночь и уставший возвращаюсь на работу. И если в любой другой день я бы незамедлительно ответил согласием, то в предновогодние дни, когда с утра до вечера проводишь на ногах, мое «Да» сродни самоубийству. Взвесив, я решил, что нашу встречу лучше перенести на январские выходные, после чего написал:

«Давай я решу все вопросы и тогда приеду? В предпраздничные дни слишком много интенсива».

«Да, хорошо. Не забывай о том, к чему мы идем. Промедление чревато последствиями», – прислала Юля.

Не понимая, что она имеет в виду под выражениями «не забывай о том, к чему мы идем» и «промедление чревато последствиями», я прочел сообщение несколько раз. Заключив, что я мог запамятовать о запланированном совместном мероприятии, я положил телефон в карман, взял с тележки ножницы, расческу, после чего пулевизатором намочил волосы девушки и приступил к стрижке.

Сидя на диване, я ждал, когда Таша посчитает деньги, которые ей принесла Даша. В иерархии подсчетов выручки салона первой стояла Никола, за ней располагалась Даша, и уже третьим был я. Меня, как, видимо, и мою проекцию, это не тревожило, не злило и вообще никак не задевало. В тот момент я вообще ни о чем не думал. Просто наслаждался мягкостью дивана.

– Две с половиной, – озвучила Таша. – Слабовато, Даш. Попробуй сделать рассылку клиентам и знакомым. Ты добавляешь людей в друзья через рабочий профиль?

– Добавляю, но никто не откликается, – виновато произнесла Даша.

– А причем тут она? – спросил внезапно для самого себя и, поняв, что втянулся в диалог, продолжил: – Разве не салон предоставляет клиентов? Сколько предоставил, столько сделала. Все ведь хорошо.

– Салон дает вам возможность для самореализации! – агрессивно бросила она. – Ты думаешь в других салонах иначе? Людей нет! Если бы их было как раньше, то конечно… А так, я предоставляю вам место для работы, делаю рекламу, но и вы должны фолловить людей, искать потенциальных клиентов! Так что если вы сиднем сидите и не ищете никого, то не удивляйтесь, что никого не будет! Если все будет продолжаться в том же духе, я возьму другого бровиста, поняла?

Даша молча кивнула головой. Мне стало обидно за нее. За то, в каком ключе с ней общалась Таша. Глядя на Дашу, я видел в выражении ее лица безысходность. Ощущение, что у нее не было выбора, не покидало меня.

– А теперь давай перейдем к тебе! – перевернув страницу, произнесла Таша, после чего начала вбивать цифры на калькуляторе.

Прождав пять минут, во время которых Таша внимательно высчитывала итоговую сумму, а Даша, не меняясь в лице, смотрела в пол, я успел подумать о домашней уборке и о том, где лучше встретить Новый год. И лишь спустя семь минут, подбив сумму, с легкостью подсчитываемую в уме, Таша прохрипела:

– Три шестьсот.

Понимая, что она назвала мой заработок, а не общую цифру дохода, я ответил:

– Неплохо.

– Ты правда так считаешь? – возмутилась она.

– Послушай, у нас какой сегмент? Правильно, и не средний, и не люкс. Что-то между. Мы вне целевой аудитории по причине того, что для среднего класса наша цена завышена, для класса люкс – занижена. Людям необходимо оставаться в шаблоне: если салон позиционирует себя как средний класс, то он не может совмещать в себе дорогое вино, неоснащённый хорошим освещением зал, мастеров с повышенной квалификацией и музыкой, предназначенной для подростков,  устраивающих в подворотнях стычки с теми, кто носит «Stone Island». Нам нужно начать предоставлять клиенту услуги и картинку согласно нормам класса, в рамках которого заточён этот клиент. Так же и с люксом. Нельзя допускать, чтобы в этом классе на весь салон красоты играла музыка людей эконом-класса.

– Сегодня мы работали без музыки! – парировала Таша.

– А до этого? – продолжал продавливать Ташу не за себя, а за Дашу. – У нас играет музыка, от которой хочется блевать. И если у меня такое к ней отношение, то что говорить за клиентов…

– Так, рабочее время подошло к концу! – обрубила Таша. – Завтра у всех полная запись, идите отдыхать. И дома фоловьте людей!

– Хорошо, – ответила Даша и, сняв куртку с вешалки, надела ее.

Я тоже взял куртку, но не стал надевать ее. Открыв перед Дашей дверь, я встретил всем телом сильный поток ветра, заставившего меня отвернуть голову от невозможности сделать вдох.

– Ты чего куртку не надел? – спросила Даша, когда мы оказались на улице.

– Тут до машины два шага, – ответил, едва сдерживаясь, чтобы не затрястись от холода. – Тебя довезти?

– В который раз ты мне это говоришь, и в очередной раз я тебе отвечу: я живу через квартал, – произнесла она, мило улыбнувшись.

– Но, оценив его несгибаемую веру в положительный результат, она дала свое согласие, – не сдавался я.

– Ладно! – сказала она. – Но только из-за того, что ты сейчас находишься на грани обморожения.

– Это и был мой план, – подмигнул ей и, указав рукой в сторону машины, двинулся с места.

Открыв Даша пассажирскую дверь и проследив, что она уселась, я расположился на водительском сидении, после чего запустил двигатель и прислонил к воздуховоду напрочь замерзшие пальцы.

– Спасибо, – сказала Даша.

– Это вопрос двух капель бензина, тут же квартал проехать! – отшутился, не убирая рук от теплого потока воздуха.

– Я о «Hair club».

Слыша ее серьезный тон, я решил отставить в сторону шутки:

– Этот разговор давно назревал. Ты понимаешь, я понимаю, а Таша не понимает причины нынешнего положения вещей.

– Она и не поймет. У нее свой мир. И только одна она его видит и понимает.

– Мир, который видит лишь один человек, называется галлюцинацией, – включив режим езды, машина тронулась с места. – А подобная галлюцинация, как и многие другие, обречены на гибель. Нужно только подождать, когда отпустит.

– Возле следующего дома, – сказала Даша, едва я проехал перекресток.

– И правда квартал, – произнес, паркуясь возле обозначенного дома.

– Я тебе кое-что хотела прочитать, – она разблокировала телефон и принялась стучать по экрану пальцами. – Еще вчера. Но ты не пришел.

– Стишок?

Она улыбнулась, после чего, прекратив тыкать в экран пальцами, сказала:

– Я записываю сны, чтобы не забыть, и потом обдумываю их значение. Прошлой ночью мне снился сон, в котором мы с тобой были парой и нас пытались убить. Этот сон, в отличии от других, быстро улетучивался, поэтому я успела записать лишь отрывки, – открыв заметку, она начала читать по пунктам: – Там был какой-то мужчина, с которым у меня была связь. Причем это не было моим желанием, но и не являлось изнасилованием. Не уверена, но все было похоже на гипноз. С тобой у меня тоже была связь, – сказав это, она улыбнулась, после чего продолжила: – Но она была в отношениях. Потом ты ушел и сказал, что придешь. Это последнее, что я смогла запомнить.

В момент, когда она закончила говорить, я погрузился в недавний сон, воспоминания о котором накрывали меня информационными волнами. Первой волной являлся мужчина, походивший на моего друга. Второй, более массивной, меня настигла Даша, с которой я был в отношениях. И третьей, разрушающей все предыдущие воспоминания, оказалась волна, сотканная из предательства, обиды и лжи, окружавшей меня на протяжении всего сна.

– Андрей? – Даша вытащила меня из образовавшегося информационного океана.

– Мне что-то подобное тоже снилось… – задумчиво произнес и, немного отойдя, продолжил: – Но я не записываю сны.

– Я сегодня поищу информацию об одинаковых снах, – она открыла дверь.

– Так если нам снилось, что мы в отношениях, может тогда не будем оттягивать неизбежное? – спросил, решив разрядить обстановку.

Расхохотавшись, она ответила:

– Не дождешься!

Даша вышла из машины и закрыла дверь, в ответ на что я опустил стекло и, уезжая, прокричал:

– Помни о настойчивости!

Свернув на Ворошиловский проспект, затем на Баумана, я доехал до Буденновского проспекта и, выехав на него,  продолжил путь вверх. Следуя домой заезженным маршрутом, я пытался ответить себе на вопрос: почему мое место жительство находилось в районе, который я ненавидел каждой клеточкой своего тела? Впрочем, ответ был на поверхности. Отучившись у лучшего стилиста Ростова, я, по совершенно непонятным причинам, выбрал худший салон красоты из возможных. И пока мои коллеги, большая часть из которых – посредственности, ничего не смыслящие ни в стрижках, ни в окрашивании, без зазрения совести шли в топовые салоны, я прожигал свои дни в «Hair club». Какое у меня могло быть место жительства, если я в предновогодние дни зарабатывал три с половиной тысячи, а они – от десяти?

Подвиснув на теме отсутствия самореализации в моей жизни, я словно за одно мгновение оказался возле собственного дома. Заключив, что глядя куда-то по сторонам, вместо того, чтобы смотреть на то, что происходит здесь и сейчас, мы прожигаем свою жизнь, я вышел из машины с курткой в руках.

Попав в квартиру, я снял с себя обувь и влез в любимые домашние тапочки. Мягкие, полностью утыканные символикой «Gucci», я купил их на сейле фирменного магазина, потратив двухмесячный лимит денег, которые мне отсылала мама. По прошествии времени, я по-прежнему считал их хорошей инвестицией в свой образ. Они, наряду с халатом того же бренда, оформленного в одинаковом стиле, на который я потратил шесть месячных лимитов, являлись моей лучшей характеристикой в «Instagram». Зайдя в душ и скинув с себя одежду, я попытался вспомнить, сколько фолловеров подписалось на меня после первого поста в моем новом домашнем образе. Открыв душ, я остановился на цифре «30», после чего выбросил свое рассуждение на помойку для ненужных мыслей.

Искупавшись, я надел халат, тапочки и, сфотографировавшись перед зеркалом, опубликовал снимок в сторис с подписью «Усталь».

Следуя к кровати, я наблюдал за всплывающими реакциями на мою историю. К моменту, когда я уже лежал на кровати, засунув между ног одну из подушек, реакции стихли. Проверяя всех, кто поставил на меня огонечки, я не мог найти Дашу. Решив перепроверить себя на внимательность, я зашел в свой профиль, после чего открыл чат с ней. В нем были лишь мои реакции, поставленные на фото ее работ. Поняв, что я остался незамеченным, мне стало неприятно. Глядя на флуоресцентные звезды, приклеенные к потолку, я пытался понять, могла ли моя сегодняшняя активность по отношению к ней стать отталкивающей. Или, быть может, она поняла, что нравится мне и это отпугнуло ее. А может я был слишком груб и мои шутки воспринялись совсем не так, как я планировал, что заставило ее сомневаться в целесообразности нашего общения?

Разозлившись на себя, я заблокировал телефон. Мысли о собственном промахе не давали мне покоя и, вспомнив о Юлиной просьбе, я зашел в «WhatsApp». Найдя наш с ней чат, я открыл его и загрузил видео.

– Что ты там такого скинула? – тихо спросил, запустив видео.

Ожидая чего-то неожиданного для себя, я запечатлел знакомые кадры многолетней давности. Сидящая за столом девушка рассказывала о вирусе, который, распространившись по всей планете, сгубил два миллиарда человек. Она говорила о нехватке кладбищ, росте популярности крематориев. Ее изложение сопровождалось крупными планами сваленных в огромные кучи трупов. Люди в защитных масках и костюмах складывали их в черные пакеты. Не понимая, для чего мне это просматривать заново, я, с уже меньшим энтузиазмом, перешел к следующему видео. На нем была нарезка из взлетающих ракет, сменяемая столкновением армий, штурмом городов и взрывом ядерных боеголовок. Закадровый тревожный голос вещал о гибридной мировой войне, не выдержавшей градуса накала и переросшей в полномасштабную ядерную войну. Перечисляя последствия, голос утверждал, что после окончания войны население земли уже не сможет вернуться на прежний уровень жизни в силу гибели трех миллиардов человек, чьи тела невозможно захоронить или кремировать из-за полного разрушения инфраструктур городов. Землятресения вызвали извержение почти всех вулканов, которые, в свою очередь подвели черту под будущим человечества.