скачать книгу бесплатно
Молодой мужчина сидел на скамье и внимательно что-то разглядывал, лежащее на его ладони, держа её перед глазами. Ему важно было увидеть, как то, что он держал на ладони почувствует первый луч солнца. Солнце уже довольно высоко поднялось над горами, а мужчина по-прежнему сидел на скамье, почти не шевелясь, и всё так же неотрывно наблюдал. Неожиданно он резко выпрямился, сжав ладонь в кулак. Взял небольшой кожаный мешочек, лежащий рядом с ним на скамье, и очень аккуратно, не разжимая кулака что-то положил в мешочек и сразу его завязал кожаным шнурком. Положил мешочек на скамью, встал и неторопливо пошёл к стоящей неподалёку небольшой хижине, сложенной из камней.
– Стой, ты куда…, ты что даже не скажешь мне ничего?
Мужчина остановился ненадолго, глядя на камни у себя под ногами.
– А что я тебе могу сказать? – он сказал это не поворачиваясь, как будто самому себе, – что ты хочешь от меня услышать?
– Верни кольцо, которое я тебе дала…, оно моего отца, а не моё, как я тебе сказала….
Мужчина всё также стоял, глядя себе под ноги, не шевелясь и не поворачиваясь.
– Я не могу его отдать.
– Почему, что ты сделал с ним…, ты его потерял?!
– Его больше нет.
– Как нет, ты что, это же невозможно…!
– Я сделал то, что ты мне поручила…, возьми, она на скамье.
Мужчина открыл деревянную дверь и скрылся в хижине, оставив дверь открытой.
Сидя на скамье он уже давно знал, что она стоит неподалёку. Периферическим зрением, даже интуитивно он видел лёгкое колебание воздуха сбоку от себя. Она наблюдала за ним, но он даже мимолётную мысль не допустил о том, что он видит её. Пусть по-прежнему считает, что она невидима.
Из-за завесы проявилась Анастасия, подошла к скамье и взяла в руки лежащий мешочек. Раскрыла его и на её ладонь скользнула почти неосязаемая, как текущий неуловимый воздух, цепь. Цепь состояла из множества тончайших, почти невидимых нитей, которые закручивались в спирали, создавая невиданный по сложности и красоте узор. Она держала её в руках, рассматривая на Свет, как тот, преломляясь, искрился и создавал неуловимое свечение вокруг себя.
– Как тебе это удалось, это же невозможно, Человек не может этого сделать?
Повторяя эти слова про себя, она смотрела в тёмный проём открытой двери хижины.
– Тебе брат мой помог, это его работа? – крикнула она громко. – Хотя нет, не мог, он не владеет этим искусством…, тогда кто?! Кузнец, я тебя спрашиваю?!
Кузнец вышел из хижины, подошёл к скамье и сел на неё в задумчивости, положив руки на колени.
– Я спросил сегодня утром у твоего брата: Что лежит в основе материи, из которой сделано кольцо? В чём её сущность? Но он ничего мне не смог сказать…, или не захотел.
– Но ты же как-то преобразовал её, раз смог создать…, это? – Анастасия держала перед глазами, свисающую между пальцев цепь.
– Огонь помог мне, и его дал мне какой-то старик. Моё искусство, которым я владею, способно только к изменению формы, но я не могу изменить структуру материи, из которой оно создано. Это мне не по силам…, и, наверное, я думаю, никто на это не способен, никому этого не понять.
– Какой старик, о ком ты говоришь…, как мог какой-то старик просто взять и что-то сделать с кольцом?!
– Нет он ничего не делал, он просто спросил меня: знаю ли я, что такое зелёный огонь?
– Откуда он, как он здесь оказался?
– Не знаю…, он просто несколько дней назад проходил мимо, попросил у меня разрешение на скамье передохнуть…, вот и всё. А потом мы с ним говорили о разном огне, каким он может быть и почему. Вот тогда он спросил о том, доводилось ли мне видеть зелёный огонь? Потому я знал, что металл из которого сделано кольцо только ему и подчиняется, оно ему по-своему служит – только зелёному огню.
– Ты знаешь…, – Анастасия замялась, не зная, как сказать.
– Твой отец накажет меня…, ты это хотела сказать, – кузнец прищурившись смотрел вдаль за горы, – не беспокойся, я знал, с самого начала знал, что это его кольцо.
– Но он может убить тебя…!
– Убить…, да это так…, но ведь наказание заслуженно.
– Но это моя вина, а не твоя…, я же вас обманула, – Анастасия сказала это почти шёпотом.
– Ты его дочь, а кто я – всего лишь кузнец, потому ни о чём не жалей…, и не вини себя. Наказание всегда справедливо.
– Что же теперь делать…? Я спрошу у мамы, …, может она заступится, поговорит с ним…?
– Не надо…, только не у своей матери….
– Почему…?
– Ты ничего не украла и не могла этого сделать. Это кольцо ты смогла взять только потому, что он сам тебе его отдал…, сам, и только тебе! Это его решение.
– Зачем, я просто хотела пошутить над тобой…, прости меня, я думала ты не сможешь ничего с ним сделать…?
– История этого кольца не просто древняя…, оно ведь было сделано одним из трёх Мастеров.
– Ты знаешь его историю? И что в ней такого необычного, тайного, что отец ни словом не обмолвился, да он его никогда даже не снимал…, никогда, и вдруг отдал, молча, ничего не объясняя, мне! Ну зачем, что теперь мне делать, может его нельзя было трогать…, хотя, что сделано, то сделано.
– Произошло только то, что должно было произойти, неизбежно. Ведь мысль о цепи из кольца, когда вдруг неожиданно пришла к тебе? Я же знаю, давно, ты видела её перед собой, рассматривала и получила, но не то что хотела, а что было только необходимо. Отец твой в начале времён позвал к себе трёх самых великих Мастеров. О чём они говорили, что происходило тогда между ними осталось тайной, но после встречи с ним каждый создал некий символ и закрыл его формой. Зодчий создал кристалл, идеальный по своей чистоте, крепости и сложности. Кузнец создал кольцо, обладающее необъятной силой. А вот алхимик наполнил и кольцо, и кристалл некой жизненной энергией, которая осталась в тайне, как некий внутренний огонь, который наделяет хозяев кристалла и кольца высшей властью через мудрость.
– Да отец бесконечно мудр и силён, я понимаю…, но ведь теперь кольца нет, а цепь…, что в ней такого, к чему она, просто так носить для красоты?
– Не всё так просто. Старик мне сказал, что кольцо подчиняется только зелёному огню, но ведь откуда он мог знать, что я владею этим огнём. Единственный, кто знает его тайну – это Я. Я владею его секретом, и он откуда-то знал об этом, потому и пришёл, чтобы сказать мне. Он знал, что кольцо придёт ко мне, он пришёл именно поэтому, он сказал об этом.
– Откуда ты знаешь его, ты простой кузнец…, или кто ты?!
– Мой отец и был тем Мастером, который выковал в зелёном огне это кольцо для твоего отца, потому я знаю тайну огня. Я всё время ждал этого момента, когда кольцо придёт ко мне, потому что просто так такие тайны не открываются, даже сыновьям.
– Да ты прав, и не только тайны, но и такие символы не просто так приходят даже как мимолётные мысли или чувства.
– Вот смотри, – кузнец встал со скамьи, быстро подошёл к Анастасии и взял у неё из рук цепь, потом аккуратно разложил её у себя на ладони, она приняла неожиданно правильную и ровную геометрическую фигуру, – видишь, она изначально, так же, как и кристалл имеет строгую внутреннюю структуру. Почему? Потому что это не металл, как тебе кажется. И кристалл, и кольцо были сделаны из одного и того же материала, он как всепроникающий внутренний Свет, но я это понял только тогда, когда поместил кольцо в зелёное пламя. Оно как бы ожило, заСветилось, но больше ничего не изменилось. Я наблюдал и ждал…, и ничего не происходило, кольцо не менялось, хотя и Светилось внутренним зелёным огнём, но я понял, что оно просто отражало Свет огня, его сущность, но это было не её внутреннее свечение. И вот вдруг с первым лучом солнца кольцо внутри зелёного пламени приобрело яркое золотое свечение, это уже было её внутреннее свечение и тогда я увидел, что оно не цельное, а как бы сплетено из тончайшей нити, которую даже увидеть почти невозможно. Я потянул за конец нити и кольцо перестало существовать, оно просто стало, святящейся ярким золотым Светом тончайшей нити. Я ничего не ковал, я просто связал из нити цепь, которую видел у себя внутри. Этот рисунок цепи ты мне подсказала, когда-то давно, когда мы были ещё детьми. Ты быстро и со смехом рисовала небольшие рисунки на песке на берегу, пока очередная волна не смывала этот рисунок, а я пытался быстро отгадать, что было изображено, и один раз я увидел, как ты нарисовала именно эту цепь…, точнее этот узор из переплетённой нити.
– Да, верно, я тоже хорошо запомнила тот рисунок, ты тогда отгадал, что это цепь…, и вот она пришла к нам и не как детская забава.
– Но вот что странно, вдоль кольца сверху была накладка в виде пластины с врезанным символом, как печать. Так вот эта пластина не расплелась в нить, а сохранила свою форму и знак. Я ею соединил концы цепи, как замочком, но который не открывается, и он слился с цепью, она стала цельная с ним. Видимо эта накладка и с кольцом была как бы единым целым, хоть они и имеют различную внутреннюю структуру.
– Но как они могут быть различны, ведь Мастер тоже видимо не ковал, а сплёл кольцо из единой нити, но кто-то же ведь накладку и знак дал ему отдельно, как нечто самостоятельное.
– Я как раз думал над этим перед твоим приходом, и пришёл к выводу, пока, что это работа алхимика, это нечто, видимо, и наделяет структуру Света и формы индивидуальностью. Именно только соединение накладки и знака с нитью придаёт ей законченную устойчивую форму, которую мы сейчас видим, как цепь или кольцо, а без накладки это просто Свет, некий обобщающий, единый, но не он есть структура, он просто источник энергии, который излучает себя во все стороны как солнце. Алхимик наделил структуры кристалла и Световой нити единым внутренним смысловыми значениями, вот что это такое. Они стали истинными сущностями Мироздания, как законченного творения Творца.
– Мастер передал отцу кольцо, а кристалл где? У кого он, кто им владеет?
– Есть такие сущности, очень странные сущности, которые находятся вне жизни и Смерти. То есть не совсем вне, а они как бы безСмертны, в какой-то степени.
– Но это же невозможно. Всему отведено конечное время, а после ничто, безвременье, когда всё надо заново собирать, я так думаю.
– Да, пожалуй, что ты и права, но вот есть всё-таки сомнения. Понимаешь, я ещё мальчиком часто просто сидел на пороге кузнецы и смотрел как отец работает. Мне нравились искры, которые вылетали из-под его молота, нравилось играть с игрушками, которые он мне сделал из металла. Всё изменилось, когда я в кузницу однажды вошёл не как его сын, а как подмастерье. Я перестал быть просто беззаботным мальчиком или сыном, я стал учеником, чтобы научиться у Мастера его мастерству. Он уже не просто был моим отцом он стал для меня Мастером, а это что-то большее, значительно большее чем мы себе представляем. Было очень трудно, потому что учиться мастерству это большой труд на самом деле. Однажды мне Мастер поручил впервые самостоятельную работу. Совсем простую, но я её впервые делал без помощи и подсказок…, сам! Одно дело, когда Мастер рядом, пусть даже я под его присмотром уже десятки делал подобных работ, но совсем другое, когда его рядом нет, и ты сам отвечаешь за результат, никто не поможет, ответственность только на тебе, вот что это такое. И вот только тогда уже после того, как Мастер принял мою работу, я сидел на этой вот скамье и меня всего колотил мелкий озноб, я почему-то волновался даже больше, когда уже сделал всё, чем во время работы, хотя он меня похвалил и отметил мою аккуратность.
– Почему, ведь всё же уже было позади, ты, наверное, радовался, ведь так?!
– Да, что ты, знаешь я был просто счастлив…, не меньше, меня переполняло чувство гордости и нетерпения, что-нибудь ещё сделать самому, потому что я уже могу сам работать, создавать. Но не в этом дело, когда Мастер пришёл проверить, как у меня идут дела, а я ему отдал уже готовую работу и он её так внимательно держал в руках как будто это не работа ученика, а его собственная! Представляешь, он держал в руках свою работу, это была работа Мастера! Ох как тогда я это остро почувствовал, как будто на мои плечи легла ответственность непосильная для меня, меня просто всего придавило это чувство ответственности за свою работу и за него.
– Это что действительно так, он работу ученика принимал как свою? Но ведь у него же опыт какой, навык, как можно сравнивать?
– А вот так, критерий оценки един для всех, и я это увидел. Увидел не просто отчётливо, а я впервые осознал, что ли, осознал себя!
– Как это, не понимаю, что значит осознал себя. Разве мы не осознаём постоянно то, что мы есть, живём, совершаем поступки, думаем, чувствуем…, ведь это естественно.
– Конечно для нас это всё просто и естественно, но тогда я увидел, что за этой такой нам знакомой жизнью, да за всем, что мы знаем, имеем, чем пользуемся…, стоит нечто большее. Я тогда вошёл в кузницу, и впервые увидел, отчётливо для себя увидел, я осознал, что молот, которым я только что работал, ведь кто-то сделал, и не просто сделал как инструмент, а придумал. Его когда-то не было, не было совсем, а потом его кто-то придумал и сделал первый молот. Я оглядывался по сторонам и отчётливо понимал, что всё вокруг меня кем-то когда-то сделано впервые…, понимаешь, ничто не появилось ниоткуда само по себе, всё без исключения, абсолютно всё, есть чей-то труд! И вот тогда ко мне впервые пришло понимание, что труд Мастеров основан на первоначальном Замысле. Наше Мироздание создано таким каким мы его знаем в соответствии с Замыслом – вот что такое труд Мастера!
– Да, пожалуй, как-то трудно вдруг сразу это осознать. А кто эти Мастера, которые ведь получается предусмотрели буквально всё, всю нашу жизнь, и нас в том числе, но мы даже не отдаём себе в этом отчёт, а просто как-то всё есть само по себе, привычно и на своих местах.
– Я думаю, что мы и есть эти самые Мастера, мы все.
– Как это мы, ты же сам сказал, что мы плод труда тех, кто всё создал, а мы сейчас, разве не есть их уже, что ли, результат?!
– Когда ты принесла мне кольцо, ко мне вернулось это необъяснимое чувство общения с Мастером, когда он впервые взял в руки мою самостоятельную работу. Я стал Мастером. До этого какую бы сложную и необычную работу я не выполнял, я всё равно оставался подмастерьем, а теперь я стал Мастером, я держу в руках работу, которую смог создать впервые, как первоэлемент. До меня этого не было, но я его создал. На самом деле мы не открываем мир, в котором находимся, мы его создаём. Создаём на основе предыдущего труда Мастеров. Ничего не появляется и не исчезает как по волшебству. Что бы ты не достала из ларца, обязательно есть тот, кто туда это положил, а есть тот, кто это изготовил, создал или сотворил, всё без исключения есть труд Мастера.
– И наш мир, в котором мы находимся и самих нас? Всё есть труд Мастера?
– Именно так и никак не может быть иначе.
– А жизнь кто создал…, или Смерть? Разве Мастера могут противостоять друг другу, отрицать, как ты говоришь, созданный первоэлемент?
– Женский ум удивительно практичен, но не последователен, в этом противоречии его истинное предназначение. В одно время был на Свете такой Мастер, который не создал первоэлемент, но он его изучал, он изучал Человека.
– Человек, ты хочешь сказать, есть первоэлемент?! Но он же как ты сказал, тоже значит создан Мастером, или не так?
– Так-так, конечно создан, но как? Кто создал, где это Мастер, как с ним повстречаться и что он в конце концов создал, а что он создавал, как Мастер? Жизнь?! Но Человек не есть венец жизни, он как раз есть первоэлемент, её начало. Как сравнить хотя бы двух Человек, по какому критерию? По тому как принимал мою первую работу Мастер? Нет конечно, а, тогда как? Что есть истинная сущность Человека как первоэлемента, если Человека как такового и нет вовсе без Человечества. Но Человек есть первоэлемент, а не Человечество! Разве это возможно, разве не Человечество есть истинная сущность единого и последовательного труда Мастера? Вот он и решил для себя, что пока он не решит этот вопрос он не сможет двигаться дальше по пути созидания.
– Почему, разве цель подмастерье не получает от Мастера, разве не в этом мастерство?
– Именно этот вопрос он и задал себе, но только тогда, когда погиб его народ, его государство, его цивилизация…, понимаешь, погибла, полностью и безвозвратно. Он тогда и задал себе этот вопрос – почему?
– Но это естественный процесс, всё рождается и умирает, разве не так, всему есть своё время жизни и Смерти, это не может вызывать вопрос, река жизни движется и остановить её поток невозможно, иначе не будет ничего.
– Да река жизни движется и потому происходят изменения, но он всё равно задал себе этот вопрос – почему всё именно так как происходит. Хотя, как ты говоришь, для тебя всё очевидно.
– И к какому ответу он пришёл? Что он хотел познать и что ему удалось сделать, если, как ты говоришь он был Мастер?
– Да, он был великий Мастер. Он многое сделал для развития своего народа и цивилизации в целом, всего Человечества. Он сидел на вершине горы и размышлял о том, почему народ, который достиг высочайшего развития в науке, культуре, управлении…, вдруг неожиданно и безвозвратно погиб и ничего не могло его спасти, а эти жалкие и отсталые поселения, которые были перед ним в долине, остались жить. В чём справедливость, а самое главное, кто принимает решение: кому жить, а кому умереть. И заметь, не Человека как такового, а целым народам, расам, цивилизациям, планетам, вселенным…, – почему это происходит именно так как происходит? Ведь его цивилизация погибла, и он рассматривал её гибель как убийство, насилие над ним и Природой. За это кто-то должен был ответить. Он его найдёт и накажет!
– Он хотел отомстить?
– Нет, он хотел понять того, кто всё замыслил и привёл к исполнению, то есть Смерти его народа. Они могли спокойно остаться на месте, никуда не пойти и, тем более, не торопиться погибнуть. Они встречались, говорили и Мироздании, как о чем-то обыденном, доказывали друг другу сущность влияния тех или иных космических явлений на людей. Последовательно занимались исследованиями в области психологии. Они доказали порядок и гармонию, ввели понятия эстетики и этики. Законы движения для них были так же открыты, как то, что они существовали. Они слагали оды в честь победы, создавали скульптуры в честь прекрасного, строили дворцы в честь гармонии.
– Они все время спрашивали друг друга – кто они?
– И не могут найти ответа до сих пор!
– Но он же выжил, и, наверное, не он один?
– Вот, вот именно, это его и более всего поразило. Почему он знал о грядущем катаклизме и спасся, зачем, более того они, как избранные, заранее готовились и сохранили много знаний того народа в рукописях, инструментах, навыках. Они спасли знания, но не сам народ, и не могли спасти, как он понимал.
– Неужели знания важнее и ценнее жизни целых народов, рас, цивилизаций? Это чудовищно…, я с трудом в это верю, да я тоже слышала об этом, к сожалению, это правда. Но что он мог сделать, изменить, предотвратить, ведь на самом деле это невозможно.
– Да, это невозможно изменить, но он посвятил себя поиску ответа на этот вопрос – почему? Он начал поиск не ответа, а задал себе свой вопрос: не есть ли это частью единого Замысла?
– Помнишь, как ты мне читал, ты говорил мне тогда о нём?
«Улицы пусты.
Вечер, после дождя.
Вот уже и ночь.
Город свой, а ты в такую ночь в нем как чужой и потому спешишь.
Транспорт в этот час не ходит.
Совсем редкие прохожие. Опасаются друг друга.
Идти ещё далёко.
Как одиноко и пусто.
Город остановился, и ты остановился вместе с ним.
Как жутко представить, если случиться, что ты и город так и останетесь здесь без людей. И будешь ходить по камню среди камней один. И улицы превратятся в проходы, а дома в горы. Ты сядешь в любую машину и поедешь по городу безмолвному и мёртвому. Город станет символом, памятником человеческой Природы, самостоятельным её решением. Время – вечный спутник, измерит все, и город обратит в прах. Ты вернёшься сюда, но время этого города уже прошло. Он исчез во времени и его найдёшь только в образе других городов.»
– Я всегда думаю о нём, потому что Он ищет именно этот Замысел.
– Как, но как это можно открыть, где и кто его хранит?
– Создатель дал Творцу время, потому он решил, что именно во времени надо искать ответ и он стал путешественником во времени. Он связал время как нить, – Кузнец поднял перед глазами цепь и посмотрел сквозь неё на солнце.
– Ты хочешь сказать, что время – это нить, та самая из которой сплетена цепь?
– А что, если это именно так. Мы не знаем, но если она и есть само время, то её не хранят в ларце, как сокровище, а носят?! – Кузнец быстро подошёл к Анастасии, и надев ей на шею цепь, отошёл в сторону глядя ей прямо в глаза. – Ну вот и всё, работа завершена. Теперь ты и только ты дашь ответ на его вопрос: Что есть единый Замысел?
– И что мне с ней делать?
