Нигредо

– Погодите, а этот чухан почему с нами?

Коля застыл на месте. Чего-чего, а подобного он точно не ожидал. Самое стрёмное, что может произойти – это если его сейчас с позором прогонят прочь. Маришка с Ируськой вполне могли попросить мальчиков, и те их легко послушают. Притом самое забавное в этой ситуации то, что дамы вроде бы знали про Колю. Круглов должен был их предупредить, мол, кто идёт. И тут такой сюрприз! Ну и вот что теперь они будут делать?! А как после этого быть Мягкову?

– Потому что я его пригласил, – внезапно отвечал Круглов, – ты против?

Маришка смутилась.

– Да нет. Просто он с нами никогда и никуда не ходил, а сейчас пошёл… Странно это.

– Чё странного то? – пожал плечами Круглов, – пусть с пацанами там пообщается, уму-разуму наберётся. Может, с кем в качалку запишется. Ну или прибухнёт нормально. Чё нет?

Маришка вздохнула.

– Да я же сказала, мне пофиг!

– Ну вот и всё… – отвечал ей Круглов и улыбнулся Коле. Тот же был изумлён. Никогда тот не проявлял к нему такого отношения, а здесь такое! Видимо, и правда хочет как нормальный, взрослый паренёк перестать унижать Колю и просто по-человечески с ним пообщаться. Молодец! Да и Маришка вот далее Мягкову плохого слова не сказала. Хоть и осталась безразлична, но учитывая её степень презрения к Коле, это лучшее, чего от неё можно было ожидать. Так что тут волноваться? Худшее время точно позади. Никто больше Колю не обидит, а тот спокойно сдаст ЕГЭ и останется в памяти одноклассников тем самым тихим, замкнутым и неконфликтным пареньком на задней парте. Вот и всё. И это то самое, о чём мечтал Коля последние несколько лет с начала травли – человеческое отношение к себе. Пусть даже безразличие, но точно не презрение с ненавистью, которых он точно не заслуживал.

***

Квартира, куда вписали компашку, находилась рядом с магазином «Ника» на стыке улицы Строителей и проспекта Сидоренко, поэтому идти было недалеко, но как только Круглов позвонил, сын хозяина квартиры и по совместительству друг Влада неожиданно сказал, что занят. Пришлось ожидать вписки ещё несколько часов. Пересидеть решили в недостроенной пожарной части на Строителей за кольцевой. Там было любимое место собраний бухающей молодёжи, притом уютно обставленное украденными из дворов скамейками. Закупившись пивом в ларьке, где алкоголь предлагали всем, ребята принялись пить.

Всё это время Коля наблюдал, как Круглов, Поветкин и Михайлов приставали к Маришке с Ируськой, заигрывая, флиртуя с ними, трогая их то за грудь, то щипая или шлёпая за задницу. И если Вася смотрел на это с улыбкой, удовольствием и желанием поучаствовать, но стеснялся, то, собственно, у Коли подобная картина вызывала довольно неприятные чувства. С одной стороны он понимал, что это биомусор, потому так себя и ведут. Чего ругать безмозглых овец, если только и умеют, что удовлетворять свои низменные потребности, вместо самосовершенствования, созидания и попытки сотворить что-то прекрасное или полезное? С другой закрадывались в голову мысли о том, как девчонки вообще позволяют так с собой обращаться? Неужели у них нет отцов, образ которых помешал бы твориться происходящему бесчестию? Неужели им не стыдно? Да и вообще каково будет кому-то из находившихся вокруг парней потом в случае чего на них жениться, после того, как его друзья облапали их жену везде, где только можно было? До них после этого даже дотрагиваться омерзительно! А если Маришка с Ируськой найдут себе мужей не из этой компании, то лучше бы им о своём бурном прошлом не упоминать, чтобы не разрушить брак раньше времени…

Но вдруг почему-то буквально тут же Коля ни с того, ни с сего вспомнил, как однажды где-то пару лет назад случайно их встретил, проходя по улице. Те посмеялись над ним, да пошли дальше, а он, вернувшись домой, лёг на кровать, закрыл глаза и начал представлять себе, как Маришка и Ируськой силой затаскивают его в парадную, ставят на колени, стягивают с себя джинсы и трусики, а потом по очереди прижимают Колину голову к своей промежности, заставляя делать им куни, а вместо поцелуя плюют ему в рот, требуя обслуживать их тщательнее, чтобы отполированные киски блестели как чистые тарелки при тусклом свете лампочки в подъезде. Потом, тяжело дышавший открыл глаза и почувствовал тёплую влагу в трусах, хотя не дрочил. Получается, что фантазии его были столь желанны и развратны, что Коля буквально кончил без рук. Ни до, ни после с ним такого не происходило.

Сейчас же с досадой наблюдал как такие сильные и властные девочки, которым он в своей фантазии хотел подчиняться, исполняя любые их прихоти, в действительности, казалось, сами были не прочь, чтобы Круглов или Поветкин поставили их на колени, заставляя делать им минет, а Маришка с Ируськой, чувствуя себя шлюшками, покорно исполнили бы уже мужские прихоти, притом, кажется, любые.

Колю немного затрясло, и он из своих мыслей вновь вернулся в реальность, тем более, что тусовка на заброшке только разгоралась. Ребята активно обсуждали моменты из своей жизни, попутно попивая пивко и слушая АК-47 и Ноггано. Кто-то кого-то побил, кто-то с кем-то бухал, кто-то футбол вспоминал и удивлялся тому самому матчу, где Бэкхем не забил с пенальти – всё это Коле было настолько скучно слушать, что он просто надел наушники, включил на телефоне 5Diez «Каждый Новый День» и тихонько сидел на окошке, поглядывая на остальных. И специально чуть поодаль, чтобы у него за спиной никто ничего ненароком не сделал, не прилепил бумажку, не харкнул, либо сделал ещё что-то более ужасное, чего Колина фантазия не могла представить: например, сбросить его вниз головой с второго этажа. В этот момент он впервые за день почувствовал себя одиноко, понимая, что ничего общего с этим биомусором даже при желании не найдёт. Все их темы для общения ему чужды, а если он даже попытается полюбить хотя бы футбол, то Колю сразу же вырвет от унылости происходящего на поле, где двадцать два придурка два часа пытаются загнать мяч в чужие ворота. Так что даже если заставить себя, ничего общего с ними не найдётся. В глубине души больше желал вернуться домой и сесть за компьютер. Вместо этого нужно было переться непонятно куда, непонятно к кому, и сто процентов там он тоже будет незаметной серой мышкой – никому не нужной, никому не интересной и даже чуждой. Более того Коля уже заранее настраивал себя на то, что сам не будет ни к кому обращаться первым. Кому что нужно – спросят.

Вот и нужно оно ему всё, когда желание и вовлечённость окончательно пропали…

Внезапно Круглов постучал его по плечу. Коля снял наушник.

– Да?

– А ты что думаешь?

– О чём?

– Ты не слушал?

– Я музыку слу…

Ребята рассмеялись.

– Короче, блять, отдыхай! – отмахнулся Круглов.

– А что случилось то? – смутился Коля.

– Да ничего страшного… – отвечал Вася, – главное, не отставай от нас.

– Хорошо.

Как оказалось, тот приятель Влада позвонил спустя часа четыре и пригласил компанию на вписку. Колю уже в шутку хотели оставить на стройке одного, настолько тот был погружён в прослушивание музыки, но всё-таки позвали. А он бы и слился с радостью, но раз про него не забыли, то так уж и быть – пойдёт.

И вот ребята вновь добрались до нужного дома. Квартира находилась на самом последнем этаже. Оставив Колю и Васю наедине, остальные ребята быстро побежали по лестнице наверх, после того как Поветкин крикнул:

– Кто последний, тот пидор.

Оставшиеся же вдвоём приятели одиноко и медленно побрели по лестнице наверх. Зато теперь в тишине и покое у Коли была возможность спросить, к кому они идут.

– А кто на хате той живёт?

– Аркаша. Это друг Влада по бассейну.

– Погоди, а Круглов в бассейн что ли ходит?

– Как я понял, он в пятом классе ходил, потом перестал из-за травмы. Но с тех времён у него приятель остался Аркаша. Вот мы к нему идём.

– А родители у него уехали?

– Он с отцом живёт только.

– И он уехал, да?

– Ну… Наверно. Я тоже как и ты в первый раз иду.

– Ладно.

Поднявшись до пятого этажа, они подошли к нужной квартире, на входной двери которой красовалась надпись:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СОДОМ И ГОММОРРУ

– Ух! – воскликнул Вася на вдохе, – я весь в предвкушении. Заходим!

Они нажали на звонок. Дверь открыл какой-то парень с длинными, сальными волосами, свёрнутыми в косичку.

– Вы, значится, Вася с Колей?

– Да! – отвечал первый.

– Ну проходите. Только у меня для вас плохие новости.

– Какие?

– Влад сказал, что тот, кто зайдёт последний, тот пидор. Так что вам решать нужно.

– Ну тогда я зайду раньше! – Вася быстро прошмыгнул в квартиру и расплылся в довольной улыбке.

– Детский сад… – отвечал Коля, помотав головой, и вошёл последним.

Внутри это была довольно просторная четырёхкомнатная квартира с невысокими потолками. Справа ближе к выходу кухня, дальше – гостиная. Слева детская, спальня, третья комната вместо склада и ванная с уборной. Половина квартиры была отремонтирована, вторая нет: видимо, хозяин жилья забросил это дело по ходу пьесы. Собственно с ним и предстояло познакомиться Коле и Васе.

– Кто ещё ко мне припёрся?! – послышался с кухни грубый мужской голос средних лет, носитель коего явно был под шафэ.

– Там ещё два парня, пап! Влад говорил про них.

– Я говорил же… – вторил Аркаше Круглов, – у них два пакета с водярой, – Коля с Васей реально несли в руках по авоське, заполненной самым разнообразным бухлом.

– Да вас тут уже прорва! Скоро спать негде будет! Дай я выйду, встречу гостей!

В прихожую вышел худощавый мужик лет пятидесяти с щетиной на лице и косым от алкоголя лицом. Волосы то ли русые, то ли рыжие, лицо уставшее, но улыбка добрая и милая, даже обаятельная. Одет был в домашнее трико и белую майку. Короче говоря, выглядел как типичный алкаш. «Куда я попал…» – подумал Коля, глядя на него, уже сто раз пожалев, что согласился прийти на вписку.

– О! Привет, пацаны! Я дядя Витя! Прошу любить и жаловать! – представился он и протянул ребятам руку, расплывшись в характерной для пьяницы улыбке.

– Коля.

– Витя.

– Молодцы. А теперь давайте пакеты. Будем бухать.

Возможно, кто-то удивится тому, что происходит. Как это отец позволяет сыну в своём доме собирать компанию несовершеннолетних с крепким алкоголем? Ответ на вопрос дал он сам во время попойки.

– А ничего, что здесь такая большая компания у вас собралась? – спросил смущённый Вася.

– Во-первых, раз уж пришли ко мне домой, обращайтесь ко мне на ты. Я ещё не старпёр, чтобы со мной на вы. Во-вторых, как сам думаешь, что лучше: чтобы вы шкерились по падикам, заброшкам, паркам и кладбищам, или чтобы в тепле нормально и культурно выпивали? Лучше уж у меня чем где ни попадя.

– Так я на вы обращаюсь с уважением… – отвечал Вася.

– Короче, заткнись и садись бухать, раз пришёл.

По разговорам стало понятно, что этот дядя Витя был сисадмином в Петрике, плюсом к этому имел научную степень, полученную в Мурманске. То есть ни разу не гопота с улицы Северной, а вполне воспитанный человек, ни мата не проронивший в ходе попойки. При своей степени он как-то ещё и умудрился получить диплом знахаря и экстрасенса, а чудеса колдовства творил и показывал прямо на глазах у особо впечатлительных, потому ахающих окружающих. А ещё Аркаша был у него восьмым ребёнком от восьмой по счёту женщины. Всего детей у него было четырнадцать, но дам он соблазнил наверняка и того больше. Но каждой, кто от него залетела, платил алименты. Отсюда и недоделанный ремонт. Вероятно по той же причине пускал молодёжь в гости, так как прибухнуть он любил, а за полученную возможность вписаться в этой квартире его, разумеется, всегда угощали крепкими напитками. Не за просто так же он превращал свой уголок в блядушник и притон…

– Будете квартиру доделывать? Я могу помочь, если что! – сказал Поветкин.

– Да задолбал меня этот ремонт! Деньги все на алименты уходят, даже шпаклёвку с обоями не купить! – отмахнулся, – к чёрту. И так красиво.

После этих слов дядя Витя бахнул ещё одну стопку водки.

Короче, мужик, представлявшийся интеллектуалом и экстрасенсом, а ещё будучи обаятельным, да ещё и позволяющим бухать в своём семейном гнёздышке, выглядел в глазах пьющих с ним рядом детей весьма интересным и уважаемым человеком, как минимум. А для некоторых так это вообще был мудрый дядька, который и рак посоветует лечить молитвой, и порчу снимет, и девушку поможет найти через приворот. Никто не смотрел на него как на шарлатана, идиота или обычного алкаша с пропитыми мозгами. Его обаяние действовало на ребят гипнотически, и никто не смел ему перечить, даже есть тот нёс полную чушь и околесицу. Со слов Поветкина даже тот факт, что дядя Витя, будучи пьяным в дупель, снимал штаны и красовался своим хозяйством перед четырнадцатилетней девочкой, никого не смущало. Дядю Витю ценили и уважали, прощая совершенно непростительные вещи.

Кроме него квартира была заполнена ещё кучей вякого колоритного народу. Там была и соседка по лестничной площадке, которую дядя Витя трахал, пока её муж ездил на вахту в Якутию, и куча других школьников из ПТУ, где учился Аркаша. Самым же, пожалуй, интересным был Ляля. В отличие от остальных парень уже далеко не мальчиком был, ему скоро двадцать три исполнялось. Кому-то его кличка покажется смешной, но не дай Бог при нём об этом пошутить! Ляля воевал в Южной Осетии в 2008 году в составе разведроты десантников, выводивших российских миротворцев из Цхинвала. По идее, будучи срочником, он там вообще быть не должен был, но Родина сказала «надо», её защитники ответили «есть», и уже с восьмого августа Ляля был в Южной Осетии. Имея специальность снайпера, он в те пять жарких дней успеет совершить много подвигов и даже застрелить сто восемьдесят грузинских солдат. Конечно, не все верили Ляле, что он в принципе воевал, потому что наград у него вроде как не было, кроме зелёного берета пограничных войск, который он упорно называл зелёным беретом разведчика, да и про ветеранскую пенсию ни словом не обмолвился. Но так как парень был кандидатом в мастера спорта по боксу, спорить или ругаться с ним по этой теме никто не хотел. Пусть хоть Веллингтоном будет и разгромит Наполеона при Ватерлоо, лишь бы мордашку не начистил не дай Боже.

Коля имел неосторожность к нему подсесть, пока тот сидел в кресле в большой комнате.

– О, ебать! Чё такой? – спросил Ляля.

– Какой? – смутился Коля.

– Ну я не знаю. Какой-то ты совсем…

– Я нормальный.

– Забитый! – твёрдо заявил Ляля, – тебя в школе обижают, да?

– Ну… Есть такое.

– Так а чего ты стул не возьмёшь, да черепушки им всем не сломаешь?

– Меня же посадят! – изумился Коля

– И убить могут… – пожал плечами Ляля, – и очки разбить так, что поколоченные линзы выколют тебе глаза, чувачелло. Я вот сейчас в хабзайке на сварщика учусь, меня среди сокурсников никто не смеет тронуть. Один задиристый был, я ему ебальник набил быстро. На меня из-за этого чуть срок не повесили, сечёшь? Но знаешь, лучше уж так, чем по жизни быть терпилой под шконкой. Такая тема… – Ляля задумался, – Но не суть. Я о чём говорил?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.