Особый вайб злодейки

– Что вам нужно? – наконец спросила я, едва за этими двумя закрылась дверь.

– Еда не отравлена? – прямо спросил мой якобы муж, точнее будущий супруг. Ведь необходимые формальности ещё не были соблюдены.

– Откуда мне знать?

– Действительно, – усмехнулся Матео, – откуда бы?

– Не я её готовила и ставила на стол. Я даже не заходила в этот зал сегодня, если вам об этом ещё не доложили.

– Но ваши слуги могли сделать это по указке.

– Мои слуги, увы, мне не подчиняются, – сказала я. – За некоторым исключением.

– Ах да, компаньонка, она же личная служанка Линда? – поддакнул Матео. Пройдя к креслу, он охотно опустился в него и опёрся локтями о стол, игнорируя еду, приготовленную к его прибытию.

– Неужели вам не доложили?

Я последовала его примеру и тоже села, сил было меньше, чем хотелось бы. Вечером я ещё не ела, намеревалась рано утром отправиться на кухню. Но планы были нарушены, и мы с Линдой теперь оказались в полной власти нового владельца крепости Мемдос де Сота.

– О чём?

– О моей беспомощности. – Я пожала плечами. – Меня продали замуж, как марионетку, и этот пир приказал приготовить для вас сеньор Диего, он занимается хозяйственными делами крепости и управляет энкомьендами.

– Поля и серебряные рудники, сколько у вас работников?

– Около тысячи, если память не изменяет, – ответила непроизвольно. Хоть и до управления меня не допускали, но перед тем я всё же ознакомилась с бумагами и сделала подсчёт всего имущества, которым владела моя семья до гибели родителей. Их убили во время путешествия в соседнюю колонию, поэтому крошка Химена в пять лет оказалась сиротой.

Во всяком случае такова была легенда моей героини.

– Проданная замуж дважды, не так ли? – усмехнулся Матео. – Если позволите, я разденусь.

Округлыми глазами я уставилась на него, молча наблюдая за тем, как он снимает верхнюю одежду, чёрный мундир.

– А я повторю, зачем вы меня сюда позвали? – спросила его мгновение спустя.

– Помнится, кто-то назвал меня лжецом, – сменил тему он. – Я хочу знать, что вам известно?

– Ничего.

Так вот в чём дело? Я задела его за живое. Заставила нервничать?

– Это не похоже на правду.

– Другого ответа у меня всё равно для вас нет.

– Посмотрим. – И снова таинственная улыбка заиграла на его устах. – В этот раз мне будет даже интереснее, я уверен.

– В этот?

Не знаю почему, но его слова заставили насторожиться. Неужели он, как и я, помнит события прошлой жизни? Или просто совпадение?

– Не важно, – отмахнулся он. – Так еда не отравлена? Я правильно понял?

– Мне об этом ничего неизвестно, – процедила сквозь зубы я. – И если у вас всё, то я пойду.

– Конечно же нет. – Он посмотрел на меня с подозрением. – Почему моё общество вам столь неприятно? Я ведь ещё ничего плохого не сделал. Или это раздражение из-за того, что я бесцеремонно помешал вам купаться в озере?

– Всё вместе взятое. Мне в целом не хотелось бы иметь с вами ничего общего, и прошу не расценивать это как личное оскорбление.

– А как мне расценивать эти слова?

По взгляду прочитала – он зол.

Заметив же, как он стискивает кулак, я невольно сжалась. Воспоминания из прошлой жизни пронеслись перед глазами. До того, как я влипла в эту историю со злодейкой, звали меня Татьяна Альбертовна Колчукова. И сколько себя помню, я всегда искала, где бы и чем подзаработать. Семейные долги за неудачную предпринимательскую деятельность и две комнаты в коммуналке – вот всё моё наследство от родителей, светлая им память. Позже, когда местный авторитет меня снял с крючка, я встретила Лёву и мы расписались, вот только запил он по-чёрному, после двадцати лет супружества. Толком понять не успела, что послужило причиной. Прихожу, а дома бедлам, и он на полу лежит и лыка не вяжет, и рядом ещё два местных алкаша похрапывают в обнимку с пустыми бутылками.

Планы накопить на квартиру без ипотеки полетели прахом. Максимум хватало только на гараж. Поначалу я держалась, тащила домашние дела, было у меня две работы: вечерами – штукатурила, если звонили по моему объявлению, а днём в швейном цехе от звонка до звонка, а когда мастерскую закрыли, торговала на рынке.

Лёва, в общем-то добрейшей души человек, всего лишь за год превратился в невыносимого домашнего тирана. Поколачивал, деньги отбирал, а если сопротивлялась, сам вытаскивал из кошелька. Часы, кольца обручальные и домашнюю технику заложил в ломбард, а когда я не выдержала, съехала от него в новый гараж, купленный на накопленные в банке деньги, то в первую же зиму, когда мне стукнуло пятьдесят три, сильно простудилась и попала в больницу.

К сожалению, детьми судьба нас обделила. Возможно, будь у нас ребёнок, всё было бы иначе. Думаю, поэтому он и запил. От безнадёги. Поэтому я его и терпела. Жила по привычке и не разводилась, да, было жаль мужика. Ведь я тоже виновата, наверное. Столько времени были вместе…

Вздохнула.

– Я повторяю, что вам известно, – сдержанно спросил он. – Почему я в ваших глазах выгляжу лжецом?

– Потому что вы соврёте, – не стала таить я. – Перед алтарём вы дадите клятву меня защищать. Но я знаю, зачем вы здесь. Кардив и Сота. Провиант и серебро. А ещё вам нужны люди, рабочие плантаций, которые сохраняют остатки лояльности моей семье, потому что де Сота не позволяли себе грабительские налоги и истязания индейцев в назидание толпе. Зато сеньор Диего очень быстро сведёт все старания моего отца на нет.

– Утверждаете, будто это заслуга вашего отца, а не войск, которые заняли территорию после прибытия с большой земли?

Горький вздох вырвался непроизвольно.

– Мы с вами сильно разные и вряд ли поймём друг друга.

– Но нам нужно это сделать, – повелительным тоном произнёс Матео. – Или предлагаете записать вас в число врагов?

– Вот так запросто? – Посмотрела в его сторону удивлённо. Ранее он окольными путями пытался принудить меня к близости, теперь же выискивал повод поскорее казнить? Забавно. – Ещё не вступили в право владения, не преклонили колени перед алтарём и уже ищете повод надеть на мою шею петлю?

– Напомню, это вы назвали меня лжецом.

– А вы меня шантажировали и не позволили одеться, я считаю, оскорбление было отомщено.

– Так вот как вы мыслите?

Постучав пальцем по столу, он взялся за вилку и поддел кусок куропатки.

– Попробуйте первая.

– Ха, благодарю, но откажусь.

– Я приказываю, – зло процедил он. – Не заставляйте применять к вам силу.

Немного помолчав, я пришла к мысли – в любом случае, какая разница, умру сейчас или через пару дней, когда он найдёт повод меня повесить?

Взяла вилку и встала, чтобы пройти к его креслу.

– Что вы…

– Буду стоять рядом и пробовать вашу еду, вы же этого хотите?

Склонилась над его тарелкой и, придержав непослушную копну волос, я вывернула вилкой маленький кусочек мяса, попробовала – пряная и никаких металлических привкусов.

– Вкусно.

– Сядьте, это была шутка.

– А я не шучу, вы приказали, я подчинилась. Вам же этого хотелось? – деланно спокойно ответила я. И даже улыбнулась, глядя на его недовольную мину. Полагаю, самое время сменить стратегию. Сбежать не получится, значит, надо попробовать ещё раз, но уже окунуться в интриги с головой.

– Что ещё монсеньору приглянулось? Тушёные овощи? – Не дожидаясь его ответа, я нанизала на вилку кусок помидора и подставила ладонь, чтобы сок не капнул на скатерть. Попробовала и облизала пальцы намеренно, издеваясь над будущим муженьком.

– Картофель? – спросила я. И снова, не дожидаясь ответа, попробовала, но в этот раз мою руку перехватили и уже он лизнул мои пальцы, а заодно потянул за запястье и заставил усесться ему на колени.

– Что вы себе позволяете! – задохнулась от возмущения я. – Я ещё не дала клятву.

– Разве это так важно? – Тео прижал меня к себе, жаль, не видела его лица в этот миг.

– Мне – да! – запротестовала я. – Пустите!

– Это был намеренный флирт, я не ошибся.

– Нет, нет и нет!

– Тогда зачем столь демонстративно облизывать пальцы? – не согласился он.

Казалось, его голос стал мягче и приятнее. Но я не обманулась на эту фальшь.

– Всего лишь наказание за хамство.

Секунда, другая, и он ссадил меня с колен, а заодно и сам встал из кресла. Невольно сделала несколько шагов назад, ожидая от него что угодно, но только не этого. Развернувшись, он стремительно покинул комнату, так ничего мне и не сказав.

Ошалело проводила его взглядом, не понимая, что это сейчас было? Однако голод тотчас напомнил о себе, и я выбросила из головы лишние мысли. Села на своё место и, пользуясь уединением, охотно принялась за трапезу, забыв обо всём.

Давненько я так сытно не ела. Да… Вот бы Линду позвать. Оглядев стол, я обнаружила корзинку с ароматными булочками и решила отложить немного еды, завернув в салфетку. А если ей будет без надобности, спущусь и покормлю пленников во дворе. И плевать на мнение остальных. Определённо, еда не должна пропадать зря. Будь моя воля, освободила бы этих бедняг, но нужны инструменты и сила, которой у меня нет. Но я точно что-нибудь придумаю.

Глава 3

Солнце скрылось за тучами, и сильный ливень громкой канонадой забарабанил по крышам домов и крепости. Дождь в здешних краях не редкость, плохо другое: пленники сейчас были привязаны к столбам во внутреннем дворе. Встретив в коридоре Линду, я в лёгкой растерянности смотрела на сдобу в её руке.

Зря, наверное, завернула в салфетку сразу столько всего. Но надо спешить.

– Давай заглянем к кузнецу и попробуем выменять инструмент на вот это? – опомнившись, предложила я.

Кивнув вначале, она всё же остановила меня вопросом:

– Инструмент?

– Хочу освободить индейцев, прикованных к столбам, они замёрзнут и заболеют. Нельзя людей истязать.

Пройдя мимо неё, я снова была вынуждена остановиться.

– Госпожа, на плацу уже никого нет, – заверила она. – Едва небо заволокло тучами, я выглянула во двор и увидела команданте с солдатами. Они снимали цепи с тех бедолаг, которых держали неделю на привязи. А сейчас монсеньор наверху у сеньора Диего.

– Что он там делает?

Компаньонка пожала плечами.

– Хорошо. Значит, отнесу еду наверх, и сможем немного повязать, прежде чем ляжем спать.

– У вас очень хорошо получается, – похвалила меня Линда.

Лучики морщин вокруг карих миндалевидных глаз уже были видны, как и ямочки чуть ниже полноватых губ. В целом, её лицо не утратило своей привлекательности. Интересно, а какой была я для окружающих? Угрюмой, ворчливой, несносной женщиной предпенсионного возраста?

Плохое настроение частенько меня посещало, едва я задумывалась о призрачном светлом будущем, которое всё не наступало и не наступало. Позже я нашла причину. Синдром отложенной жизни.

Мысли о том, что отдохну когда-нибудь потом, не сейчас, частенько меня посещали. И, в сущности, так и вышло. А всему виной боязнь кредитов.

Однажды обжёгшись, дуешь на воду. Родители взяли в долг в лихие девяностые, пытаясь крутиться, зарабатывать на питание, да на коммуналку. Перестройка, капитализм, мать его, со своим алчным оскалом. Во время разборок авторитетов рынок сожгли. И долг остался, как и неприятный ком в горле, накатывающий каждый раз при одном воспоминании об этом.

Папа, когда напивался, затягивал одну и ту же шарманку, мол, надо было доллары менять. Пенял на маму, мол, её идея открыть вещевую точку. Она предлагала привезти модные шмотки и по очереди друг друга сменять, торговать. А когда не смогут работать сами, мне передадут дела и уйдут на покой.

Наивная и нежизнеспособная стратегия. Но откуда им было заранее знать, во что это выльется?

По той же причине я постоянно зарубала на корню любые идеи Леонида, например, открыть кофейные киоски. Начать с машины на набережной, мол, аренду платить не надо. А как раскрутимся, можно и о точках подумать. Мне же любая мысль о предпринимательской деятельности и кредитах причиняла почти физическую боль. Мигрень догоняла уже как следствие. Ругаться мы с ним – толком не ругались, не считая последние годы совместной жизни. Я лишь говорила веское: денег не дам. Хочешь – делай сам.

На том его пожелания и заканчивались, стоило только расставить все точки над «ё». Зря, наверное, так жестоко с ним поступила. Но иначе, увы, не могла. Слишком уж была жива в памяти собственная семейная трагедия и опыт финансового краха.

Папа в конечном итоге где только ни работал, чтобы закрыть долг. Мама тоже. Я в библиотеке помощником устроилась ещё подростком, а на праздниках стояла на точке и продавала воздушные шары да всякий пластмассовый хлам. Дальше – больше. Бралась за всё подряд.

Работа длинною в жизнь. И не было ей конца и края.

Не спорю, были мысли такие, махнуть рукой на покупку квартиры и просадить деньги на турпутёвку. Отдохнуть на Багамах или ещё каких островах. Но заканчивались они слезами у умывальника в первые минут десять обдумывания плана.

Да уж.

Во всяком случае, мне грех жаловаться. Нынешнее положение хоть и незавидное, но вполне сносное. Поэтому надо поднажать и приложить больше усилий в этот раз, чтобы выпутаться из сети интриг.

Задумчиво поднявшись по лестнице, я прошла по коридору к спальне и с удивлением заметила ещё двух служанок. Одна из низ взяла на себя смелость заговорить первой.

– Сеньора Химена, – они обе мне поклонились впервые за долгое время, – монсеньор Матео хочет осведомиться, ждёте ли вы его сегодня вечером.

– Нет.

– Если позволите, мы сейчас же уберём чан из вашей комнаты.

– Не нужно, – ответила за меня Линда. – Сеньора Химена желает искупаться.

Кивнув, служанки поспешно скрылись за поворотом коридора. В целом, слуги здесь вели себя по-разному: одни старались избегать меня, как прокажённую, и скрывались при первой возможности, другие, ещё неприятнее, демонстративно игнорировали, как, например, стражи и их начальник. Мужчины. Я же для них – хилая соплячка, хоть и формальная владелица энкомьенд. Но что я им сделаю? Приказы не отдаю, поставками провизии не заведую.

Ах да, ходят слухи, могу отравить, но для этого мне вроде бы нужно уколоть отравленной иглой или же накормить ядом. Ни первое, ни второе невыполнимо по многим причинам, не считая того факта, что я никогда не собиралась этого делать. Однако вряд ли кто-то поверит.

Глава 4

Солнце клонилось к закату. В этих горах оно скрывалось за вершинами раньше, чем на равнине, сокращая световой день. Дождь уже перестал, но тучи и не подумали покидать темнеющий небосвод.

Хмурый команданте сидел, откинувшись на заднюю спинку высокого стула, качался, по-хозяйски закинув ноги на стол.

– Я слушаю ваши оправдания.

– Монсеньор? – Диего сделал вид, будто не понял вопроса. Достав вышитый его инициалами платок, он демонстративно протёр лоб, выигрывая время. – Что вы хотите этим сказать?

– По какому праву вы ведёте себя так, словно владелец энкомьенд? Кто вас поставил на эту должность?

– Сеньор Гонсало де Сота, – дрожащим голосом ответил тот, покосившись на начальника стражи, напряжённого и молчаливого. – Он наделил меня полномочиями управления имуществом сеньоры Химены.

– Похвально то, что вы понимаете и принимаете права наследования рода де Сота. Но плохо злоупотребление властью, которое вы себе позволили по отношению к хозяйке энкомьенд.

– Я…

– Не оправдывайтесь, мне всё известно. Как и тот факт, что её продали замуж дважды. И оба раза мнение вашей сеньоры было проигнорировано.

– Как итог, она отравила своего мужа и повесила его любовницу.

– Вот так, своими тоненькими ручонками взяла, связала петлю и заставила взрослую пышногрудую женщину саму залезть в петлю?

Матео криво усмехнулся и блеснул взглядом. Холодная ярость закипала в нём. Он кое-что понял, стоило хотя бы попытаться понять супругу, которая, формально, ещё не стала ею, но уже обращалась к нему, будто давно знала.

Эта мысль заставила задуматься: не он один помнит прошлое. Не он один вернулся назад. Но может ли он так сильно ошибаться? Её ответы и поступки изменились. Раньше он не замечал в её поведении странностей, потому что уделял этому меньше внимания, чем следовало.

А требовалось сделать очень и очень многое. Король поставил жёсткие рамки, уложиться в которые было попросту нереально. Кардив и Сота, относительно спокойный регион, который требовалось присоединить к Галло-Порто с минимальными потерями в численности солдат, так как впереди предстояло очередное сражение за право владения этими плодородными землями.

Провизия, золото, серебро. В этих богатых землях всего было в достатке, но имелись и охранники, притаившиеся в гуще лесов, вооружённые ядовитыми стрелами и заострёнными топорами. Хоть и принято было считать, что у конкистадоров имеется некоторое преимущество из-за вооружения: стрелы, копья – сложно противопоставить аркебузе, если только войска не были застигнуты врасплох, безоружными или не готовыми к бою, на деле силы были вовсе не равны.

Также инки обладали своей системой узелкового письма, кипу. Они использовали цветные верёвочки с узелками для того, чтобы помечать территории. С помощью таких же верёвочек они осуществляли передачу сообщений.

И сам факт о наличии сложной системы учёта с помощью составных узелков и их позиционирования на нити – говорил о большом уровне интеллекта противника. Наука о военной стратегии не была им чужда, а значит, с ними нужно быть осторожными. Мирные индейцы сегодня – работники плантаций, а завтра возьмутся за оружие и поднимут восстание, стоит лишь получить кипу с указаниями от вышестоящих.

– Монсеньор?

– Я прослушал, повтори.

Опомнившись, Матео опустил ноги на пол и встал, демонстрируя собеседникам подавляющую силу высокого роста и широких плеч.

– Нам мало что известно о тех событиях, могу лишь рассказать о словах очевидцев, повторяющих все, как один, сеньор Векил Брузо схватился за сердце и упал замертво. А сеньора Ильва закричала, как резанная, тыча пальцем в стоящую рядом сеньору Химену.

– Вот так запросто? Из-за указки одного человека она стала отравительницей? Просто потому, что стояла рядом с человеком, которого отравили? – усмехнувшись, Матео де Монтьеги добавил серьёзным тоном: – Я крайне впечатлён вашему искусству делать поспешные выводы и вводить в заблуждение всё ваше окружение».

– Но я не…

– Поверить в это было нетрудно. Сеньора Химена не хотела этого брака, – вступился за приятеля начальник стражи, хмуря кустистые чёрные брови на широком лице. Будучи высокого роста, ладный, он всё же был ниже нового господина и не сильно был этому рад. – Ей к тому моменту уже стукнуло девятнадцать, и она любыми правдами и неправдами избегала супруга. Если уж брак заключён, я считаю…

Перебив, Матео скомандовал:

– Оставьте нас, я хочу поговорить с сеньором Диего наедине.

Поджав губы, Хорхе с достоинством кивнул и спешно удалился, оставив после себя напряжённое молчание.

Пройдя к стеллажу с книгами, пухленькими томиками учётных книг, Матео немного выждал, прежде чем стремительно пройти к двери и убедиться в отсутствии подстушивающих. Безлюдный коридор ответил ему гулким свистом сквозняка и тихим звуком удаляющихся шагов. Хорхе де Саффо исполнил приказ в точности.

– В таком случае, – обернувшись к собеседнику, начал команданте, – у меня будет к вам немаловажный вопрос.

– Какой?

– Яд нашли?

– Какой яд? – не понял вопроса сеньор Диего. – Вы хотите отравить?

– Не глупите, – фыркнул Матео. – Сеньора Векила отравили. Яд нашли? Его подкинули Химене? Или любовнице? Чем его отравили?

– Я… – растерялся управляющий крепостью, но тотчас кивнул и напыщенно добавил: – Мы, конечно же, обыскали всё сверху донизу. Но, скажем так, орудие убийства не нашли.

– Иными словами, это могло быть и пищевое отравление? Векил болел? Или же у него были иные недуги, сердце?

– Мы этого не знаем, – изумлённо округлил глаза Диего.

Окончательно рассвирепев, Матео обрушился на него гневной тирадой.

– За какие-такие заслуги вас назначили опекуном сеньориты Химены, когда она была ещё маленькой? Вы же были доверенным лицом сеньора Гонсало.

Покраснев от оскорбления, Диего де Альма опустил взгляд к рейтузам и поправил рубашку под камзолом. Сделал вид, будто крайне занят созерцанием собственной одежды и её чистоты.

– До сих пор я доблестно отбивался от нашествий индейцев, служил верой и правдой моей госпоже и именно поэтому принял такое решение, выдать её замуж за первого достойного претендента, пожелавшего разделить со мной это нелёгкое бремя – охрану и управление крепостью и энкомьендами.

– Всё это прекрасно, но с какой стати виновницей происходящего сделали сеньору Химену? Почему ни у кого не возникло даже желания докопаться до истины?

– В вас говорят чувства к этой женщине, вы влюбились! – изумлённо предположил Диего, будто ранее и не услышал упрёк в свой адрес. – Теперь всё стало ясным. Но мне жаль вас расстраивать. Ильва тоже отправилась на тот свет, и мне остаётся лишь молиться за вас, чтобы вы тоже не…

Поняв, что наговорил лишнего, управляющий умолк. Казалось, настроение его улучшилось, едва он направил разговор в нужное русло. Неприкрытое самодовольство с лёгкостью читалось на его лице. Жидкие усики подрагивали из-за жгучего желания снисходительно улыбнуться.

Матео де Монтьеги тотчас спрятал руки за спину, чтобы не показывать собеседнику сжатые кулаки.

«Напыщенный, пустоголовый болван!» – подумал так команданте, буравя ненавистным взглядом новый источник проблем, который раньше даже не замечал. Будучи увлечён делами за пределами крепости, он наверняка что-то упустил. Иначе как объяснить тот факт – история вернулась назад в тот миг, когда он едва закрыл глаза, сознание помутилось, а когда открыл, не поверил своему зрению.

Верный вороной рысак, его любимец, был жив и здоров, жадно пил воду из ручья, а сам Матео стоял рядом с ним. Минута ему понадобилась, чтобы убедиться в собственной бредовой теории. Он вернулся в прошлое. История совершила неожиданную петлю почти к началу, пропустив приватную беседу с королём в исповедальне и большую часть долгого и утомительного путешествия на пути к Мемдос де Сота.

– Если это всё, то с вашего позволения я пойду.

Не удостоив его ответа, Матео отвернулся и вновь уставился на книги, дожидаясь, когда этот пустоголовый «cretino» покинет кабинет и оставит его наконец одного.

– «Idiota», – проворчал Матео.

– Вы что-то сказали?

– Я вас не задерживаю. – Обернувшись, команданте напоследок приказал: – Позовите главную горничную. Я желаю увидеть супругу.

– Сеньора Химена ещё не ваша жена, ритуал…

– Хорошо, где она сейчас? – оборвал его Матео. – Меня интересует лишь её местоположение, а не статус.

– Скорее всего, уже вернулась обратно в спальню.

– Ранее я распорядился доставить в её комнату чан с водой, мою опочивальню ещё не приготовили, и мне хотелось бы, – но тут он умолк, понимая очевидное. В этот раз он искупался в озере, поэтому был чист и свеж, но чтобы сильно не менять общий ход событий, сделал это опять. Снова приказал слугам приготовить воду. И снова Ена ему откажет в вечернем визите. Вот только основная проблема заключалась в том, что служанки неправильно поняли его слова, расценив желание помыться в её спальне как некий намёк на интимные отношения до свадьбы. О чём сама Химена ещё не раз ему выскажет в качестве аргумента для очередного отказа.

Тихонько вздохнув, Матео развил мысль и попытался предугадать, как поступит его наречённая в этот раз. Ведь он всё же позволил себе сентиментальный порыв, освободил индейцев, прикованных к столбам. Ранее он не снимал кандалы и не отправлял их восвояси, опасаясь кровавой мести. Теперь же они, добравшись к своим, могут по памяти нарисовать схему проходов Мемдоса. И это новая угроза, которую следует учитывать в дальнейшем.

– Хорошо, я вас понял. – Слова Диего отвлекли команданте от прежних мыслей.

– Да закройте вы уже эту чёртову дверь! – возмутился он, желая остаться одному. Но в этот раз в комнату ворвался посыльный и, дрожа от страха, передал записку управляющему, а тот вначале прочёл, затем протянул её новому владельцу Мемдоса.

– Их убили.

– Кого? – спокойно уточнил Матео, но внутри у него всё сжалось. Неужели речь о Химене и её служанке? Этого не может быть. Он взял записку, вгляделся в неразборчивый почерк и выругался.

Отвратная была идея – освобождать индейцев, отбывающих наказание. Идиотская, глупая! Очень и очень плохая идея!

– Если прикажете, мы поскорее спрячем тела и можем обстряпать всё так, что они умерли в тюрьме от недуга… – задумчиво проронил Диего, пощипывая нижнюю губу. – Или же сообщить о попытке бегства, за что и были казнены?

Вот оно, мышление самого обычного колониста. Вместо того, чтобы во всём разобраться и найти убийцу, он в первую очередь хочет обстряпать дело так, чтобы минимизировать репутационные последствия чужой ошибки.