Космофлот. Игрушка ренегата

Правда, существовал риск столкновения дрейфующего модуля с другими отсеками научной станции, но подкованный в этих делах сионтик построил множество математических моделей и заверил Натиса, что такая вероятность крайне мала. А вот проблемы, связанные с побегом антвагов даже учёной прослойки, вполне реальны, и их нельзя списывать со счетов.

Вместе с тем назревала другая головная боль. Помимо виртуального взлома хранилища, защита которого оказалась проще простого, умельцы-техники должны были вскрыть помещения для физического хранения данных – квантовые серверные. А это оказалось сложнее, чем предполагалось изначально. Чертежи станции до начала операции захвата достать было просто невозможно. Пришлось прорабатывать разные варианты из доступных примеров других научных баз и взять запас времени на непредвиденные обстоятельства, но этого оказалось недостаточно. Три дня его людям потребовалось только для того, чтобы обнаружить место физического хранения информации. Пять раз они промахивались и получали доступ к промежуточному сетевому оборудованию. Да и в целом схема-карта станции, даже с капитанским уровнем доступа, была полна пробелов. А сотрудники, обслуживающие сервера, все до одного, как оказалось, покинули Ямг до прибытия ренегатов. Их попросту выслали вслед за Освальдом Натисом, потому что они не согласились признавать новое, пришедшее к власти правительство на ближайшей планете.

Гилем хмыкнул. Резон был ясен, как белый день. Он и сам являл собой яркий пример подобной подставы.

– Ну вот и всё, – порадовали его слова медика. – Сейчас ты почувствуешь себя заметно лучше. А через часик мы продолжим терапию. Того и гляди, на ночь отключу электроды, чтобы ты смогла поспать нормально.

Через секунду раздался хриплый, севший голос девушки:

– Не надо.

– Что, боишься остаться без ног? – беззлобно хмыкнул доктор. – Правильно боишься.

Натис стиснул зубы и пометил в уме отчитать Мейнарда за неуместный медицинский юмор.

Как ни странно, но Диана с улыбкой прикрыла глаза и будто задремала. Врач бросил тревожный взгляд на жизненные показатели, светящиеся на панели прямо над головой марсианки, и спокойно отступил в сторону. Видимо, сейчас её жизни ничто не угрожало.

Пять минут ему понадобилось, чтобы в промежуточном помещении снять защитный костюм, обработать руки и заново надеть белый халат, отдавая дань привычке.

– Мне кажется, ты слишком её загружаешь, – намекнул Гилем, едва завидев врача. – Она же может и запаниковать.

– О нет! Ди – настоящий солдат, стоически перенесла внедрение стволовых клеток, ради чего мне пришлось немного разворошить старую рану. Ощущения, как ты понимаешь, не из разряда терпимых.

– Говоришь, она вояка?

– Судя по всему.

Медик скорчил серьёзную гримасу.

– Мозоли на пальцах от долгого сжимания оружия, деформация осанки из-за частого вскидывания винтовки на плечо. Да и ранение не совсем бытовое. Анализ крови показал, что ей прививали множество уникальных вирусов из разных систем. В этой связи могу с уверенностью предположить, что она из офицерского состава Терры.

Главарь ренегатов яростно стиснул зубы.

«Ещё одна ошибка за моим авторством? – подумалось ему. – Лучше было дать ей умереть?»

– Но знаешь, – слова Мейнарда пробились сквозь нерадостные раздумья ренегата, – я вот что не пойму. Что она забыла на Ямге? Неужели в многомиллионной армии Терры не нашлось другого кандидата для секретной деятельности среди антвагов?

– Думаешь, самоволка?

Врач громко вздохнул.

– Утверждать со всей уверенностью не берусь, однако эти её гормональные препараты – кустарное решение. Почти проходное. Но всему виной побочные эффекты со стороны иммунной системы. Будь она здесь на задании, ей бы сделали скрининг и определили совместимость кремов УФ-защиты с таблетками, вызывающими менопаузу при передозировке.

– Иными словами, она сама не подрассчитала?

– Определённо, выглядит именно так, – кивнул Мейнард.

– Так что с восстановлением?

Под конец слов медика настроение Гилема приподнялось из-за возможной непричастности космофлота Терры к появлению столь непонятной личности на «Ямг–308». Слишком уж жива была в памяти моральная рана ренегата из-за давних событий: его, по сути, бросили на съедение врага. А затем, когда он вернулся годы спустя, выперли из системы, заклеймив как предателя ценностей конформации.

Он поморщился и поспешил затолкать подальше неприятные воспоминания.

– Сколько времени понадобится на реабилитацию?

– С твоим материалом, – док призадумался, – недели две, от силы три. Денька через два переведу её в палату, там и поговорите. Но двигаться нормально она сможет гораздо позже. Сейчас её организм усиленно восстанавливает функции внутренних органов, так скажем. Опять же, новые нервные волокна должны нарасти.

– Волокна? У неё не было внешних повреждений.

Гилем, сощурившись, посмотрел на Мейнарда. А тот покачал головой со словами:

– Ранение, помнишь, я рассказывал?

– Плечо?

– Да, – согласился врач. – Его прострелили чем-то насквозь, поэтому терранцы поставили ей искусственный недостающий кусок. Ещё одно подтверждение того, что она проходила реабилитацию в военном госпитале. Операция дорогостоящая, но бесполезная. Обычно у марсиан нервная ткань имеет свойство регенерировать. Но это процесс небыстрый, миллиметры в месяц. Чтобы не ждать так долго, ей поставили замену. Причём организм продолжил параллельно наращивать потерянную часть нервных волокон, делая это поверх искусственной ткани. Зуд наверняка жуткий. Мне её отчасти жаль.

– То есть её вернули в строй вместо долгой реабилитации, – задумчиво проронил Натис, – чтобы она приехала сюда?

– Нет, рана старая, год-два. Та история с наросшими волокнами ну очень некрасивая и не месячной давности точно.

Ренегат кивнул.

– Что ж, ладно, – согласился он. – Загляну попозже. Спасибо тебе, что выручаешь.

– Выручаю ли? – хмыкнул врач. – У меня такое ощущение, будто помогаю врагу. Хоть я и давал клятву, но внутренний дискомфорт от осознания происходящего никто не отменял.

– Я разведаю ситуацию и в любом случае сделаю её одной из нас. – Натис широко улыбнулся. – Хочет она того или нет, но уже вляпалась в историю.

Доктор заметно повеселел и беззлобно рассмеялся, прибавив в конце:

– Вот это я понимаю, наш подход.

– Я был бы идиотом, если бы упустил такую возможность.

– Неужто хочешь завербовать кадрового военного? Думаешь, будешь более убедительным, чем целая поэтапная программа обучения и воспитания?

– В любом случае если это самоволка, то есть какая-то проблема, на которой можно сыграть. – Гилем пожал плечами, мол, поживём – увидим. Собеседник возражать не стал, вместо этого напомнив о главном:

– Раз уж ты здесь, поднимай рукава, будем продолжать восстановительную терапию нашей пациентки. А для этого нужен новый биоматериал.

– Только давай новую рану, иначе старая будет сильно зудеть при повторном заживлении.

Врач пожал плечами и отправился к высокому встроенному в стену шкафчику и рядом стоящему столу со склянками и реагентами, приговаривая:

– Как скажешь, Гил. Мне без разницы.

Глава 6

Встреча

Диана Род

Следующие два дня прошли как во сне, который хотелось просто забыть поскорее. Но одно радовало – тело понемногу начало меня слушаться, и к вечеру седьмого дня с момента инцидента, если я правильно рассчитала, боль отступила и почти не тревожила, если лежать смирно и не двигаться.

Мейнард, как мог, развлекал, рассказывая полезную, по его мнению, информацию про старую единицу изменения силы двигателя, случайно названную лошадиной, потому что не каждая лошадь в те времена была способна выдать мощность, эквивалентную одной лошадиной силе двигателя парового или внутреннего сгорания. Сейчас, в эру повсеместного использования управляемого термоядерного синтеза, относительно радиационно безвредного, подобная информация уже могла заслуженно считаться устаревшей. Эра углеводородов уступила эре чистого водорода. Правда, недолгое время земляне (ныне марсиане) пытались заменить ДВС на литий-ионные аккумуляторы, использовали ветряки, гидротурбины и площади солнечных батарей. Но и это решение было не совсем экологичным, так как несло за собой огромные проблемы переработки тех же самых аккумуляторов и солнечных панелей.

Как следствие, десятилетия спустя был введён в эксплуатацию первый прототип потребительского токамака, не огромного экспериментального устройства в большущей лаборатории, а его миниатюрной упрощённой версии, позволяющей успешно удерживать раскалённое топливо водородной плазмы в магнитном плену.

Поэтому все россказни Мейнарда скорее досаждали, чем развлекали. Но я держалась молодцом. Правда, когда он попытался рассказать про выталкивающее действие жидкости, я не выдержала и сокрушённо вздохнула. Кажется, уж об этом должен знать каждый марсианин лет восьми. Если, конечно, его родителям был доступен абонемент на дистанционное обучение в приличном вузе, готовящем будущих абитуриентов с малых лет.

Громкий звук справа заставил вздрогнуть. Я открыла глаза и увидела знакомого ренегата. Он улыбнулся при визуальном контакте.

– Привет-привет, – бодренько отозвался он. – Как самочувствие?

– Честно или не очень? – огрызнулась я, хотя ответная улыбка против воли заиграла на моих губах. – А могу и нагло соврать.

– Язвим? – удивился ренегат. – Значит, идём на поправку.

– О, я и при потере литра крови буду языкатить, это у меня хроническое.

Усмехнулась, припоминая давние события.

– Плечо?

– Ах да. Было дело.

Поджала губы и напряглась. Нельзя ренегату рассказывать о космофлоте Терры, точно и абсолютно. Потому что одни с другими не в ладах. Попросту говоря, ренегаты – пилоты вне законов, ратифицированных правительствами систем Терры. Остальные же оставляли за собой право самим решать, сотрудничать с ними или нет.

– Расскажешь? – подначивал он, как будто назло.

– Нечего рассказывать, мне прострелили плечо из пневмонагнетателя металлической стрелой. Потом я потеряла сознание. А дальше… Наверняка твой врач тебе уже рассказал про искусственные волокна, не так ли?

– Да, рассказал.

– Ну вот.

Я поспешила закрыть тему. Замолчала.

Ренегат раскусил мой манёвр, усмехнулся. Однако, спасибо ему, конечно, настаивать не стал.

– Что ты планируешь исследовать, если получишь доступ к научному оборудованию?

Казалось бы, одно простое предложение, а энтузиазм во мне будто зашкалил. Я тотчас попыталась встать с кровати.

– Неужели вы меня не запрёте и позволите заняться зондами?.. Неужели… Ай!

Я схватилась за левое плечо, в которое будто выстрелили в упор, настолько болезненный спазм сковал мышцы. Пришлось откинуться обратно на подушки.

Ренегат зря времени не терял, сорвался с места и устроился на краю кровати, якобы чтобы удержать меня на месте.

– Фазовый… переход… – вымученно процедила я с небольшой отдышкой. – Я хочу изучать десублимацию как пример обратимого процесса, происходящего в недрах Ямг. А скоро, если не сейчас, она приоткроет кору мантии, и зонды смогут сделать частотные и радиозамеры источаемых веществ. Освальд Натис вывел метаматематическую модель, способную по входным данным вычислять объёмы высвобождаемой энергии на один килограмм десублимирующего эталонного вещества.

– И зачем это вам? – Ренегат посмотрел на меня, как на глупую девочку.

Слов нет.

– Как зачем?

– Ну, допустим, узнала ты эту цифру. Неужели она стоит того, чтобы рисковать жизнью?

– Конечно стоит! – фыркнула я и отвернулась. – Тебе не понять.

Ренегат вздохнул, однако продолжил сидеть на краю моей, между прочим, кровати, чем немало злил.

– Оставь меня в покое, я хочу отдохнуть.

– А вот обойдёшься. – Неласковый ответ собеседника слегка удивил. – Я уйду, когда посчитаю нужным.

А, ну да, начальника включает.

Повернулась и хитро уставилась на него, мол, всё понимаю. Хочет почувствовать себя властным засранцем – вперёд и с песней.

– И вообще, могла бы поблагодарить за спасение.

– Мог бы и не спасать. – Я подавила в себе желание пожать плечами, потому что больно. Вот вроде бы и не двигалась особо, а простынка, которой доктор меня накрывал после каждой процедуры с плечом, сползла чуть ниже и оголила немного больше, чем мне бы хотелось. Я не была голой, нет, просто медицинское нижнее бельё мало что оставляло фантазии. Широкая полоска ткани прикрывала грудь вместо майки, короткие шорты – вот и всё, чем я могла похвастаться в собственном наряде.

Взгляд ренегата ожидаемо потемнел. Его обладатель немного поёрзал на месте и повернулся ко мне спиной, демонстрируя взору внушительный рельеф мускулов. А потом резко обернулся и прижал меня к кушетке.

– Пусти меня! – крикнула я, упираясь кулаками в его грудь. Тут уж стало не до разговоров. Одновременно хотелось и исполосовать её ногтями, и обнять, стиснуть до хруста костей. Зацеловать всего, без остатка.

Гормоны после отмены приёма препаратов разбушевались не на шутку. Мозгами-то я понимала, но вот тело меня всё равно не слушало из-за полученного радиационного ожога. На счастье, не смертельного. Полное выздоровление возможно с высокой долей вероятности при правильной терапии по выводу из организма свободных радикалов. Главное, не отчаиваться. Лучше забить голову мыслями, чем думать об этом мужчине.

– По законам Хорада всё честно. Я тебя похитил, как какой-то груз. И теперь ты моя игрушка, – холодно бросил он, но вместо воплощения угрозы отпустил и поднялся с кровати. – Чем быстрее ты с этим смиришься, тем лучше.

Высокий ренегат развернулся спиной, опять демонстрируя безупречное атлетическое телосложение, собравшись уходить. Чудом не бросилась за ним. Ага, если бы только смогла. Вместо этого выкрикнула:

– Стой!

Прикусила губу и замолчала, чтобы не выдать какую-нибудь пошлую глупость.

– Так отпусти или стой? – Гилем замер на пути к выходу из каюты медотсека, где я была заперта уже более суток. – Определись и не мучай себя…

– Проваливай, – процедила я сквозь зубы.

Тело моё напряглось, мышцы заныли, а щёки опалило жаром. Поэтому поспешила отвернуться, хоть и лежала на кровати пластом. Вот почему именно он так странно на меня действовал? Почему? Почему из всех особей мужского пола именно этот вызывал во мне столь бурную ответную реакцию? Да, я недавно пропила гормонопрепараты, чтобы вызвать менопаузу. И их отмена создала для меня целую кучу побочных эффектов, в том числе эмоциональных. Но почему только с ним я не могла держать себя в руках? Я же уже взрослая девочка, чтобы не вести себя как маленькая.

Ведь так не бывает? Нет? Почему от одного его взгляда хотелось и радоваться, и плакать одновременно? Опять гормоны?

Но развить эту мысль не успела…

– Ты хочешь меня, – услышала его возбуждающий шёпот на ушко, когда он вновь склонился ко мне, упираясь кулаками в кровать по обе стороны от подушки. – Не отрицай этого.

И если бы не усмешка, исказившая его красивое волевое лицо, возможно, позволила бы себе согласиться хотя бы мысленно. А может быть, позволила даже что-то большее, чем правдивые слова.

Но нет. Вместо этого я попыталась взять себя в руки и произнесла уже более спокойно:

– Это побочный эффект, не более. Мне просто нужна эмоциональная разрядка. Поплачу, покричу, и всё пройдёт.

– Думаешь, так легко от меня отделаешься? – Во взгляде капитана всех ренегатов Хорада явно читался вызов. – Не хочу тебя ломать, но если иного выбора не будет, то поступлю так, не раздумывая. Помни об этом, когда в следующий раз попробуешь провернуть очередную глупость, например, подать просьбу о помощи.

И снова Гилем усмехнулся.

– Да и зачем тебе это делать? Ну, спасут они тебя от меня, а после что сделают? Посадят в тюрьму за все те нарушения, на которые ты пошла, чтобы забраться на «Ямг–308»?

Ты такая умная, но такая дура… Наверняка именно так он думал обо мне. Жаль, ответить ему физической грубостью сейчас я была не в состоянии. Иначе чьё-то достоинство непременно бы пострадало. Возможно, даже не один раз.

А за невозможностью этого я пошла на сущую провокацию. Приоткрыла губы и маняще уставилась на него, пытаясь соблазнить, ожидая, когда же он склонится ко мне с поцелуем. Но, увы, Гилем так просто не повёлся. Умный гад. Однако взгляд его изменился. Ренегат нацепил суровую маску, будто ждал какого-то подвоха.

– Что же, видимо, у меня не осталось выбора, – притворно вздохнула я.

Чудом не скривилась от звучащей в голосе фальши. Только бы Гилем не заметил. Только бы повёлся!

И…

О чудо! Ренегат медленно, осторожно склонился ко мне. Лицо его застыло в считаных миллиметрах. Я же почти отомстила. Почти…

Точнее, была крайне близка. Хотела демонстративно рассмеяться ему в лицо, но вместо этого зачем-то взяла и, наоборот, облизала губы.

А зря. Ведь Гилем не выдержал. Поцеловал истово, смело, проник языком в мой рот. Более того, я ему это позволила, раскрыв уста. Сама хороша, ещё и ответила страстно, правда, чтобы тут же взвыть от боли из-за попытки поднять руки. Аж слёзы вышибло из глаз.

– М-м-м-м!

Ренегата как ошпарило. Оторвался от меня. Посмотрел с удивлением. Затем потупился и неловко провёл ладонью по щеке. Рука слегка подрагивала.

– Прости, – проронил он искренне. Почти шептал.

Не смешите меня. Он и искренне? Разве такое возможно? После того, как легко обвёл меня вокруг пальца?

Видимо, моя реакция его смутила, и он снова поспешил покинуть комнату. Уже на выходе бросил, не оборачиваясь:

– Выздоравливай…

В этот раз останавливать его не стала. Даже мести ради. Чревато.

И ведь он прав, вначале нужно поправиться, чтобы вновь предпринять попытку исследования. Уж если есть такая возможность и я по-прежнему на космической станции, то я её использую, и плевать на чувства, эмоции, на всё.

Мучая тело и стискивая зубы, далеко не с первой попытки повернулась на бок – спина зудела от долгого лежания в одном положении. И в тот же миг на исходе сил вновь провалилась в оздоравливающий сон.

Глава 7

Связь

Научный отсек в данное время космических суток был непривычно пуст. Гилем целенаправленно шёл к третьему узлу жизнеобеспечения, чтобы своими глазами увидеть поломку, о которой оповестили датчики на пульте управления. Предчувствия были нерадостными, ведь двое антвагов по-прежнему оставались ненайденными и то и дело заставляли сенсорную систему пиликать и оповещать о наличии паразитов в теле станции. Одно радовало ренегата – до этой её части радиус глушилки доставал. Поэтому подать экстренный сигнал на планету отсюда никто бы не смог.

Он держал в руках плазменный резак, который при желании можно было использовать и как инструмент, и как колюще-режущее оружие, а с помощью донастройки техниками ещё и как огнестрельное. По сути, он превращался в лазер, стреляющий в данном случае хлопьями плазмы. Самое то для борьбы с медлительными антвагами. Не убьёт, если не стрелять в жизненно важные органы, но изрядно поджарит и снизит желание сражаться.

Антваги.

Гилем хорошо знал, кто они такие и как берегут свою драгоценную жизнь. По этой причине самой любимой целью всех ренегатов были именно представители системы Ант. Трусливые, хоть и хищники, они с радостью отдавали груз и перечисляли деньги на офшорные счета, лишь бы их оставили в живых.

Окинул взором шлюзовой лючок, ведущий на верхний уровень жилого отсека. Если карта не врала, он сейчас находился прямо над коридором, ведущим в общий гидроузел.

Нет, это сложно назвать душевой по марсианским меркам, скорее опрыскиватель нагретым до комнатной температуры туманом. Гилема волновало другое. Сверху к данному узлу не подобраться. Шлюз, ведущий в отсек, был заклинён. Скорее всего, намеренно. Поэтому оставался только один вариант. Вскарабкаться по специальным уступам в стене – пожарной лестнице – и вручную открыть квадратный лючок со скошенными округлыми углами.

В этой позиции на пути наверх он будет крайне уязвим, а если там потоп, поскольку датчики сигнализировали утечку, то его обдаст паром или уже конденсированной водой, а поскользнуться или даже упасть ему не хотелось.

Замысел злоумышленника в общем-то был ясен. Непонятно, почему он в очередной раз отважился отправиться на вылазку один. Логичнее было бы прийти вдвоём, чтобы другой сторожил внизу, на случай появления врага. Однако для этого решения имелись и другие, весьма убедительные аргументы. Антваги не любят зря рисковать жизнью. Если они не будут видеть преимущества в драке, то в неё не вступят. Во всяком случае, многие из них.

Оглянувшись по сторонам, Гилем сделал вид, будто не заметил щели сразу в трёх дверных проёмах – значит, антваг прячется в какой-то из этих кают, уж наверняка вскрытых вручную. А если ему не дать фору, то он так и продолжит сбегать от камер и датчиков, вместо того чтобы наконец показаться.

Недолго думая, Натис опустил плазменный резак на пол, но блокировку включать не стал, оставив режим стрелкового оружия. Обернулся к специальным пазам в стене для ботинок или лап и начал подъём. Тихий шорох тотчас донёсся до его тонкого слуха. Враг решил показаться.

Дикой кошкой Натис спрыгнул на пол, кувыркнулся через плечо, перехватив оружие, и выстрелил, глядя в одну лишь точку – на раскалённое дуло резака, направленное в его сторону. Удивление плеснуло и тут же пропало: мёртвого противника можно смело отнести к марсианам!

Хлопья плазмы, направленные точным выстрелом чуть выше чужого оружия, оплавили лицо нападавшего до самой кости. Марсианин почти не мучился, он упал замертво и выронил резак. Одним движением Гилем подскочил к трупу, перехватил чужой переделанный инструмент и повесил на плечо, выставив предохранитель. И только тогда, когда всё произошло, он позволил себе подумать, а не действовать инстинктивно, и мысли его были не столь радостны, как могли бы быть в случае безоговорочной победы. Ведь он даже не успел спросить, почему Вайс решил его предать, а главное, были ли у него сообщники. Увиденное лицо до выстрела и сразу после долго ещё будет сниться Гилему в кошмарах. Но сейчас важно другое.

Оглянувшись по сторонам и прислушавшись к возможным шорохам из соседних отсеков, точнее к их полному отсутствию, главарь ренегатов принял единственно верное решение. Вернуться к пульту управления и устроить перекличку всех подчинённых, так или иначе задействованных в операции по захвату станции. Передавать приказ через радиосвязь он не стал, так как прежде всего хотел лично побеседовать с одним из подчинённых, с сионтиком. И для этого имелась веская причина.

Вайс и Денч были не разлей вода. Во всяком случае, всегда вступали в драки или разборки вместе – они были членами одного экипажа. Вайс однажды вырвал Денча из лап служителей домена Ваколо. Выкупил его за приемлемую цену и назначил помощником шкипера собственного судна из группы космических кораблей ренегатов.

Вот ещё одна проблема, решением которой Гилему придётся заняться. Нужно будет обосновать устранение Вайса и назначить нового капитана маленькой эскадры.

Поделив своё влияние между другим рациональными личностями, Натис на недолгое время отвлёкся и позабыл, что главной движущей силой у всех до единого ренегатов являются личные амбиции. Интуиция подсказывала ему, что Вайс наверняка пожелал перехватить в свои загребущие лапы управление пиратской станцией, как и всем сообществом ренегатов.

Гилем скривился.

Нужно будет отправить кого-нибудь, чтобы бывшего капитана аккуратно поместили в капсулу, согласно конвенции по утилизации сложных форм жизни, которая являла собой не что иное, как запрет на выбрасывание подобных контейнеров в открытый космос, где они могли создать немалые проблемы любым бороздящим чёрные бескрайние просторы путешественникам, не говоря уже о самих станциях. Метеоритный дождь – ещё полбеды. Больший ущерб любому станционному корпусу и внешнему оборудованию приносил обычный, самый банальный космический мусор, так или иначе собирающийся силами гравитации в объёмные скопления, медленно, но верно дрейфующие в сторону ближайших центров больших масс.

Было время, когда учёные строили математические модели и вырабатывали формулы расчёта для столкновения одного объекта с другим в открытом космосе. Теперь же подобные происшествия быстро стали скучной обыденностью, на борьбу с которыми отрядили отдельную прослойку населения – утилизаторов. Какой бы смысл ни носило это слово ранее, сейчас подобные работники являлись неотъемлемой частью службы безопасности и приобретали почётное звание спасателей космических станций.

Натис отправился обратно на борт корабля, время от времени подключаясь к ближайшим станционным информационным модулям, чтобы сверить информацию в памяти и нынешнюю метку его текущего расположения.

Глава 8