По ту сторону с Ёкаем

– Ч-что? – выдохнула она.

– Ты медленно, но верно умираешь. Твоя душа слабеет. После того падения на камень ты получила серьёзные травмы, – его голос был ровным, без намёка на сочувствие. – Даже если каким-то чудом тебе удастся очнуться… Скорее всего, ты станешь инвалидом.

Слова были сухими, бесстрастными, но от них по её телу пробежала волна холода.

"Инвалидом…?"

Она не могла представить себя прикованной к постели, зависимой от посторонней помощи. Что, если он прав? Что, если она больше никогда не сможет ходить, двигаться… жить, как прежде?

Но… он же не может знать наверняка.

"А вдруг всё будет хорошо? Вдруг он просто хочет сломить меня?"

Она отчаянно цеплялась за эту мысль, но страх уже прочно впился в сердце.

– Ты сказал: "Если выберусь". Значит, выход отсюда всё-таки есть?

Он ненадолго замолчал, внимательно разглядывая её, как будто проверяя, насколько серьёзны её намерения.

– Ну, раз есть вход, есть и выход. Это логично, ты ведь как-то сюда попала. Всегда и везде есть лазейка. Но вряд ли здесь найдётся какой-нибудь добродетель, который поможет тебе с этим. Остаётся молиться только на врачей, что занимаются тобой. Но, судя по всему, они пока не слишком-то преуспели.

– Какие у тебя ко мне вопросы? Отвечу на все.

Если не хочет помогать, нужно просто подтолкнуть его к этому. Сблизившись с ним, ей будет проще убедить его в помощи. Есения умела находить подход к людям. Пусть он и не человек, но разум у него есть, а значит, попытаться всё-таки можно.

Лис громко и весело рассмеялся, запрокинув голову назад.

– Адаптируешься, какая молодец. Пока у меня нет к тебе вопросов. Я наблюдаю и изучаю. Язык твоего тела скажет мне куда больше, чем твой дрянной язычок. Если замечу что-то странное, буду давить так сильно, что ты пожалеешь, что сразу не рассказала. Если тебе есть что скрывать, лучше расскажи сейчас. Не советую даже думать о том, что сможешь обмануть меня.

Есения вздрогнула от его слов. Это не было угрозой – скорее, обещанием. Но она не могла не почувствовать, как холодок пробежал по коже.

– И в мыслях не было, – быстро ответила девушка, но её голос дрогнул.

Лис задумчиво смотрел на неё, словно пытаясь уловить малейший намёк на ложь.

“Хочет наблюдать… неужели думает, что меня сюда кто-то подослал?”

– Скажи, а ты… не испытываешь жажду рядом со мной?

Его ответ был мгновенным – он снова рассмеялся, чуть не свалившись с кресла от смеха. Есения даже испугалась, что его безудержный хохот никогда не закончится.

– Жажду? – Он вытер воображаемые слёзы с глаз и посмотрел на неё с недоумением. – Ух… давно же я так не смеялся. Я что, похож на какого-то вампира?

– Когда Якан напал, ты сказал, что моя душа для него как кровь для вампира. Поэтому я и сравнила.

Он приподнял брови, усмехнувшись, но потом ответил спокойно:

– Да, я привёл простой пример, чтобы ты поняла. У нас нет "жажды". Но если сильно проголодаюсь, ты действительно покажешься мне… лакомым кусочком.

Есения почувствовала, как мороз по коже пробежал, но не могла скрыть лёгкую улыбку от его ответа.

– Надеюсь, ты сыт.

– Более чем, – с трудом сдерживая смех, ответил он. Он вернулся в своё первоначальное положение, скрестив ноги, и вдруг резко сменил тон. – У меня есть вопрос. Когда ты ударилась головой, ты слышала какой-нибудь голос? Может, видела чье-нибудь лицо?

– Единственное, что мне удалось вспомнить, так это то, что я действительно падала на голову, а не на руку, как думала прежде. Дальше мои воспоминания начинаются с момента, как Святослав помогает мне подняться.

Лис тихо рассмеялся, как будто его что-то забавляло в этом рассказе.

– Кстати, этот твой Святослав – он не мог толкнуть тебя?

– Нет, зачем ему делать что-то подобное?

– Вдруг он поклоняется лисьей богине или ещё кому?

Есения почувствовала, как её лицо начало краснеть от возмущения.

– Нет! Он, конечно, любит аниме и манги, но таким бы точно не занимался.

Лис усмехнулся, не скрывая лёгкой насмешки.

– Причём тут это? Ты так слепо веришь ему.

– Да это блин бред. Он не толкал меня, – она ощущала, как эта мысль её раздражает. Зачем ему рисковать так сильно, когда рядом были другие люди?

– Ладно… но если начнёшь вспоминать, сразу всё рассказывай мне.

– Хорошо.

Всё-таки Есении хотелось узнать его имя. Это могло бы стать хорошим фундаментом и первым кирпичиком в возможной дружбе, которую девушка намерена построить, если она действительно хочет выбраться отсюда.

– Скажи, как мне к тебе обращаться?

Её вопрос повис в воздухе, но лис лишь улыбнулся в ответ.

– Мы не друзья, нам не обязательно знать друг друга по имени. Так что обращайся ко мне… лис, в принципе, звучит неплохо.

Повернувшись к нему, Есения собралась возмутиться, но кресло, на котором он сидел, уже опустело. Кажется, девушка начинает привыкать к его нестандартным перемещениям.

Возвращаться в комнату не было никакого желания. Поэтому, устроившись поудобнее на мешке и накрывшись пледом, Есения погрузилась в глубокий сон.

Утром её разбудили яркие лучи солнца, которые неустанно проникали в глаза, словно пытаясь вытащить из оков сна. Поддавшись этому тонкому намеку, Сеня потянулась, вставая со своего спального места. Сон был спокойным и крепким, природа была благосклонна к ней, даря безветренную и тёплую погоду.

Обстановка вокруг изменилась до неузнаваемости. Вместо уютного балкона девушка оказалась посреди поля, усеянного высокими колосьями, а в воздухе витал запах свежести. Вдали виднелась река и мужской силуэт около неё. Есения сразу поняла, что это иллюзия, сотворённая лисом, имя которого до сих пор оставалось для нее тайной. Девушка направилась в сторону силуэта, прекрасно зная, кому он принадлежит.

– Так и знал, что подойдёшь ко мне, – его голос звучал как вызов, когда он сидел на траве, не обращая на неё внимания, бросая камешки в реку.

– У меня было не так много вариантов, знаешь ли.

Лис, не оборачиваясь, продолжал свои действия.

– Что-нибудь вспомнила?

– Нет. Я только проснулась.

Его взгляд стал более проницательным, и в голосе зазвучала лёгкая угроза.

– Плохо, старайся лучше, – ответил он, поворачиваясь к ней. Его глаза были хищными, а взгляд – полон интереса и уверенности.

Есения чувствовала, как нарастает напряжение. Она пыталась не дать ему понять, что это её пугает, но его присутствие было слишком сильно, чтобы просто игнорировать.

– Возможно, если бы я узнала твоё имя, то мотивации у меня прибавилось бы, – наконец, она решилась подойти к нему ближе, садясь рядом, но всё-таки оставив дистанцию.

Лис усмехнулся, но улыбка была короткой и холодной.

– Так значит, тебе нужно больше мотивации? – его тон не был дружелюбным.

– Мне нужно больше подробностей.

Однако, не успела она договорить, как он резко схватил её за подбородок, заставив замереть от неожиданности и страха. Его глаза стали тёмными и наполненными хищной угрозой.

– Кажется, ты не поняла меня, девочка. Мне плевать на тебя, на твои вопросы и пожелания.

С каждым его словом Есения чувствовала, как её тело становится тяжёлым, как будто его взгляд был самым сильным из всех возможных оков.

– Если ты смела подумать, что мы сможем стать друзьями и что меня не стоит бояться, ты ошибаешься. Я могу стать твоим самым страшным ночным кошмаром. Я не герой твоей книги, так что не зли меня и не идеализируй. Если я захочу что-то рассказать тебе или как-то помочь… об этом, конечно, даже мечтать не стоит. Я сделаю это, но твои жалкие попытки выводят меня из себя.

– Тогда убей меня, – вырвалось у неё. – Я не вижу смысла существовать в этом мире, не имея возможности выбраться отсюда. Рано или поздно я всё равно умру. Тогда уж лучше умереть, не исполняя твоих приказов, за исполнение которых мне всё равно ничего не будет. Ты даже противишься говорить со мной. Ради чего мне это делать? У всего и всегда должна быть своя причина, но, к сожалению, в этом случае я не вижу причин держаться за такую жизнь. Тем более, она всё равно временная.

Пускай Есении было страшно умирать, но делать то, что он захочет, без какой-либо выгоды для неё – ещё хуже. Смерть казалась единственным выходом. Тогда какая разница, от чего или от кого она погибнет?

– Ты так наивно поверила всему, что я тебе рассказал. Я – лис. Моя природа – врать и не краснеть, – его слова звучат как холодный приговор.

Он прямо говорит, что её жизнь – это его игра. Если он захочет, она умрёт, но будет ли её смерть лёгкой или мучительной – это зависит от его настроения. Эта жестокая и циничная игра на нервах Есении лишает её всякой веры в возможность спасения.

Лис находит её уязвимость, использует её слабости и демонстрирует свою власть. Но её слова о смерти, хоть и были полны отчаяния, показывают, что Есения ещё не сдалась полностью. Она не отпускает свою решимость, даже если её попытки понять, как выбраться из этого мира, приводят к ещё большему разочарованию.

Грубо отпихнув ее лицо в сторону, лис исчез. Обернувшись, она поняла, что снова находится в лагере. Как же сильно раздражал этот лис! Что за агрессия такая? Будто она спросила что-то важное и сокровенное. Зачем она только полезла на ту гору? Если всё-таки сумеет выбраться, то возненавидит горы и обувь на шнурках.

Но, несмотря на все это, она сдерживает свои слёзы. Возможно, её надежда на будущее ещё не угасла, и она продолжает искать способ наладить отношения с этим существом, несмотря на всё, что он ей сказал.

Есения возвращается в комнату, скрывая свои чувства, чтобы не дать ему ещё одну победу. Её план сблизиться с лисом остаётся живым, хотя его жестокость и агрессия уже успели врезаться в её душу. Есения решает продолжать, хотя и осознаёт, насколько эта игра опасна и трудна. Она верит, что, возможно, она сможет найти выход, несмотря на его тёмные угрозы.

3 глава : Враг и союзник

Есения не проронила ни единой слезинки за всю ночь, заглушая в себе всю боль и негодование, что терзали её душу. Внутри было пусто и мрачно, словно она оказалась в плену собственного разочарования. Она чувствовала, как каждый вдох наполняется удушающим чувством бессилия. Ни слёз, ни крика – только эта едкая горечь, медленно разливающаяся по сознанию.

«Почему именно я? За что мне приходится проходить через всё это?» – мысли хаотично кружились в голове. Но вместо того чтобы сломаться, девушка продолжала следовать правилам лиса, отчаянно игнорируя нахлынувшие эмоции.

Утро началось с неожиданного аромата блинчиков, пробравшегося даже в её сновидения. Есения невольно поморщилась, но едва открыла глаза, как сердце стремительно ухнуло вниз. Она лежала не в лагере, а в собственной комнате.

Мягкий свет пробивался сквозь знакомые занавески с цветочным узором. Всё было именно таким, каким она помнила: книги аккуратно расставлены на полке, старые фотографии в рамках, тёплый ковёр приятно касался босых ног. Обстановка выглядела до болезненного реальной, заставляя её почти поверить в происходящее.

– Не может быть… – прошептала она, дотронувшись до покрывала. Оно оказалось таким же мягким и свежим, как прежде.

Размышления прервал знакомый голос, донёсшийся с кухни:

– Доча, иди завтракать.

Это была её мать.

Сердце забилось быстрее. Комок подступил к горлу, и, не сдержав нахлынувших эмоций, Есения сорвалась с постели. Позабыв обо всех сомнениях, она бросилась к матери, едва не снеся дверь.

– Мама… мамочка… – увидев родное лицо, Есения едва сдержала поток жгучих слёз, мгновенно крепко обняв её. Уткнувшись в длинные, пахнущие свежестью волосы, она жадно вдохнула этот такой знакомый, тёплый аромат.

– Что случилось? – с лёгкой улыбкой спросила женщина, отставляя сковородку в сторону. – Ты решила, что дверям не место в твоей комнате?

Усмехнувшись её предположению, Есения слегка отстранилась, но отпускать из объятий не спешила, словно боялась, что мать растворится, как мираж. Однако радость растаяла, как утренний туман, когда взгляд скользнул к тарелке с подгоревшими блинами. По спине пробежал холод.

"У мамы никогда не подгорают блины…" – эта мысль сверкнула в сознании, словно молния.

Есения резко отпрянула, словно обожглась.

– Ты… не моя мать… – голос дрогнул, будто даже она сама не верила сказанному. Медленно отступая назад, девушка наткнулась на столешницу.

– Правда? И где же я прокололся? – женщина склонила голову набок, растянув губы в притворной улыбке.

– У моей мамы блины никогда не подгорают.

– Как жаль… – разочарованно протянула она, надув губы, словно ребёнок. – Быстро же ты меня раскусила.

На глазах у Есении её облик начал таять, словно дым, обнажая фигуру того, кого она ненавидела больше всего на свете.

– Как видишь, решил добавить немного огня в твою скучную жизнь, – издевательски проговорил он. – Ну что, понравилось воссоединение с мамочкой? Такая трогательная сцена.

– Тебе совсем нечем заняться? – процедила она сквозь стиснутые зубы, сдерживая накатившую ярость.

– Просто стало скучно.

"Скучно? Ему стало скучно?" – в голове зазвенел гневный голос. "Каков же ублюдок!"

Он знал, как сильно она мечтает увидеть мать… и сыграл на её чувствах.

– Чего ты хочешь? – спросила она, не скрывая злости.

– Почему не плакала вчера? Почему продолжала эту скучную игру в лагерь? – его голос звучал насмешливо, с оттенком едкого сарказма. – Может, мне стоило запугать тебя сильнее? Старею… совсем потерял былую хватку.

Он лениво отошёл от плиты, не сводя с неё взгляда.

Есения почувствовала, как раздражение накатывает с новой силой. Этот извращённый, ледяной сарказм стал последней каплей.

– Так ждёшь моих слёз? – выпалила она, смело встречая его взгляд.

– Жду, – лис склонил голову набок, словно оценивая добычу. – Жду момента, когда ты, наконец, сломаешься.

– Жаль разочаровывать, но ты этого не дождёшься.

Фраза прозвучала резче, чем она ожидала, но злость говорила за неё.

– И снова ты забываешься.

Лис сделал шаг вперёд, и выражение его лица мгновенно изменилось. Глаза потемнели, став холодными и безжизненными, как зимняя ночь.

– Такому большому и страшному хочется довести маленькую девочку до слёз? – попыталась съязвить она, но страх проскользнул в голосе.

– Я не просто хочу, чтобы ты плакала, – его голос стал низким, почти бархатным, когда он подошёл ещё ближе. – Я хочу, чтобы ты была в отчаянии.

Лис упёр руки в столешницу по обе стороны от неё, заставляя сильнее прижаться к проклятой поверхности. Есения почувствовала, как нервы натянулись до предела.

– Думаешь, я недостаточно отчаянна?

Лис улыбнулся. Его лицо оставалось почти безэмоциональным, но в глазах промелькнуло что-то похожее на любопытство. Он изучал её, разглядывал каждую деталь.

Он еще никогда не находился так близко к ней.

Тёплое дыхание обжигало кожу – слишком похоже на тот огонь, что недавно плясал на его пальцах.

– Нет, – отрезал он, окончательно разбивая её пыл.

Как он смеет так насмехаться?

Она же согласилась вспоминать и рассказывать. Зачем он это делает? Мстит за то, что она осмелилась узнать его имя?

Есения сжала кулаки. В голове уже рождались злобные ответы и рискованные реплики.

Она не будет просто жертвой в этой игре.

"Я найду способ манипулировать им."

Сдерживая страх и раздражение, она твёрдо решила не позволять ему так легко управлять её чувствами… и её судьбой.

Лис уловил этот дерзкий, знакомый взгляд, но промолчал.

Эта смертная отличалась от других.

Она пыталась держаться с ним на равных, хотя прекрасно понимала, что он может разорвать её одним движением пальца.

Забавно.

Насколько далеко она готова зайти?

Сколько ещё ему придётся сломать в ней, прежде чем она действительно падёт, а не просто сделает вид?

– Чьё лицо ты носишь? Так стыдишься своего настоящего?

Этот вопрос мучил Есению уже давно, но страх не позволял его озвучить. Однако под напором эмоций слова сами сорвались с губ.

Она замерла, осознавая, что только что спросила. Внутри всё сжалось в ожидании его реакции.

Но лис не разозлился.

Наоборот – в его голосе прозвучала даже лёгкая гордость.

– Это моё лицо и моё тело. Хочешь – верь, хочешь – нет.

– Но ты ведь лис…

– Наполовину лис.

"Значит ли это, что он наполовину человек? Или он снова врёт? А если нет… выходит, кицунэ и люди могут сношаться?"

От этой мысли её передёрнуло.

Лис заметил перемену в её выражении лица и довольно прищурился.

– Ты выглядишь напуганной. Мне нравится. Так гораздо лучше, чем когда ты злишься и становишься красной, как перезревший помидор.

Он наконец отступил на пару шагов, позволяя ей свободно вздохнуть.

– А мне твоё лицо не нравится ни с одной эмоцией.

– Правда? – ухмыльнулся он. – А кто это пару минут назад прижимался ко мне?

Есения растерялась.

Она ведь и правда прильнула к нему, вдыхая запах волос, ощущая тепло его груди…

– Я… я думала, что это мама.

– Ой, да ладно тебе. В глубине души ты понимала, что это я. Просто признайся, что хотела позажиматься со мной.

– Пфф! – Она вспыхнула.

Несомненно, он был красив. Высокий, поджарый, с идеально сложенным телом…

Но, несмотря на все это, она никогда не рассматривала его как любовный интерес. Довольно тяжело увлечься тем, кто на постоянной основе угрожает и запугивает тебя.

– Ты вспомнила что-нибудь еще? – резко сменил тему он.

– Нет… Но, как я говорила ранее, если поможешь мне выбраться отсюда, я очень постараюсь вспомнить.

Не успела девушка договорить, как лис резко схватил ее за запястье, впиваясь когтями в грудь. И только когда острые кончики задели внутренности, до нее дошло, что она снова не сдержала язык за зубами.

Почему каждый раз, когда он улыбается и смеется с ней, это кажется хорошим знаком? Почему она каждый раз ведется на это и начинает показывать характер?

«Он ведь сейчас убьет меня… А может, так будет лучше? И тогда мне больше не придется страдать».

– Мне казалось, что вчера я достаточно ясно выразился. Ты будешь играть по моим правилам, или я приведу в исполнение все свои угрозы. В этом можешь даже не сомневаться.

– Что… что ты делаешь? – Ее дыхание стало прерывистым, тело словно окаменело. Его хватка была чудовищно сильной.

– О, я всего лишь слегка прикасаюсь к ядру твоей души. Одним движением могу разорвать его в клочья – и твоя сансара в этом мире завершится.

Пока он говорил, Есения чувствовала, как ускользает. Ей вдруг до безумия захотелось спать. Это было странное ощущение, не похожее ни на боль, ни на обычное недомогание. Что-то иное, неизведанное, пугающее.

– Ты чего так посинела? Тяжело дышать? Ой… кажется, твоя мать плачет, ее выводят из палаты.

Лис словно приоткрыл завесу между мирами, наблюдая за тем, что происходит на другой стороне, и небрежно докладывал ей. Только она уже мало что слышала и понимала, разум затуманился.

– Еще чуть-чуть – и твое сердце не выдержит.

Есения обмякла в его руках. Страх захлестнул ее.

Она не хочет умирать.

Неужели это конец? Разве она этого заслужила?

Лис прервал ее мысли, резко выдернув когти из груди. Девушка рухнула на пол, как мешок с картошкой.

– Какое счастье, тебя спасли. Вот только надолго ли? Советую договориться со своим дрянным язычком, чтобы он впредь держался за зубами.

Он наклонился к ней, и голос его зазвучал тверже, жестче:

– Повторю еще раз: ты что-нибудь вспомнила?

Отдышавшись, девушка заговорила охрипшим голосом:

– Я уже говорила тебе…

Внезапно в сознании что-то сломалось, невидимая преграда разрушилась, открывая воспоминания, которые до этого оставались недоступными. Будто сам разум блокировал их. Образы были размыты, но, складывая фрагменты, Есения смогла восстановить картину того, что произошло после удара.

– Я… я видела женщину с длинными черными волосами, – проговорила она, ощущая, как слова даются с трудом.

Лис тут же насторожился, его взгляд стал более внимательным.

– Она, кажется, удивилась, увидев меня, и… пыталась дотянуться, но потом… потом я встала на ноги, и дальше ты знаешь, что было.

Как бы Есения ни пыталась возмущаться, что бы ни говорила и каким бы ни был ее характер, пережив мгновение смерти, она поняла: умирать не хочет. Как же сильно хотелось разрыдаться от беспомощности, как же отчаянно она жаждала жить. Когда смерть протянула ей руку, она услышала, как плачет мама… Возможно, разум сыграл с ней злую шутку, нарисовав то, чего она отчаянно хотела, но это было невыносимо больно.

Каково теперь родителям осознавать, что именно они отправили ее в этот лагерь? Если бы Есения только смогла найти кого-нибудь, кто бы помог… Она бы сделала что угодно, лишь бы вернуться домой. Но одно стало совершенно ясно – помощи от этого лиса ждать не стоит.

– И это все? – без эмоций уточнил он.

– Да! Или тебе так понравилось убивать меня? – ее голос сорвался.

– Поверь, я даже не пытался.

Самодовольное выражение его лица раздражало до глубины души. Как бы она ни старалась держать себя в руках, его присутствие всегда приводило к взрыву ярости. И как только она могла подумать, что с ним возможна дружба?

Оставаться рядом больше не было сил. Есения резко поднялась на ноги и выбежала из дома.

Снова пустое поле. Оно простиралось во все стороны, уходя в бесконечность, словно бездонная пустота, обрамленная далекими, размытыми очертаниями горизонта. Земля под ногами была сухой, потрескавшейся, будто давно не знала жизни. В некоторых местах пробивались редкие, скрученные травинки – выжженные, ломкие, словно хрупкие нити прошлого.

Воздух был густым и странно неподвижным, словно мир вокруг затаил дыхание. Над головой простиралось серо-голубое небо без солнца, но откуда-то лился тусклый свет, размывающий границы пространства. На горизонте угадывались силуэты далеких холмов или леса – дрожащие, словно мираж, никогда не становящиеся четкими.

Вокруг царила гнетущая тишина, давящая на уши, будто глубина воды. Каждый шаг сопровождался хрустом сухой травы и глухим треском под ногами. Легкий, но тревожный холод обдувал кожу, словно невидимая рука осторожно касалась лица и волос. Поле будто исследовало ее слабости, отражая страх и беспомощность.

Есения рванула вперед, не отрывая взгляда от земли, надеясь, что больше не увидит его лица – того, что с каждой секундой вызывало все больше ненависти.

Но сколько бы она ни пыталась убежать, одно было ясно: это невозможно. Мысль еще не успела толком оформиться, когда она со всего размаха врезалась в чью-то грудь.

Резко подняв голову, она сразу поняла, что перед ней стоит не он. Лис мог вновь принять чужой облик, как сделал это мгновение назад, оборачиваясь ее матерью, но…

– Ты кто такой? – в голосе прозвучала растерянность.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – парень ответил мягко, даже успокаивающе. Его голос и манеры не имели ничего общего с лисом. Это был кто-то другой.

С опаской она отступила на шаг, внимательно его изучая.

– Эй, ты, на помо… – Она хотела позвать на помощь, но, не зная имени лиса, так и не смогла придумать ничего лучше. Как странно: еще минуту назад она ненавидела его, готова была собственными руками придушить, а теперь… искала защиты.

Однако парень не дал ей договорить. Он резко схватил ее за предплечье, прикрывая ладонью рот.

– После всего, что он с тобой сделал, ты все еще ищешь у него помощи? Ты что, мазохистка? Я просто хочу помочь тебе.

Помочь?

Есения замерла, и он убрал руку, позволяя заговорить.

– Ты можешь помочь мне выбраться отсюда? – Она чувствовала, как его пальцы все еще сжимают ее запястье, будто он боялся, что она сорвется и убежит.

– Ну, если тебе нужна другая помощь, то…

– Нет! Только эта.

После этих слов он с легкой улыбкой отпустил ее, позволив отойти на несколько шагов.

Парень выглядел молодо, не старше шестнадцати. Он был примерно одного роста с ней, а его рыжие волосы торчали в разные стороны. Веснушки на лице придавали ему наивный вид, но в глазах не было и намека на детскую беспечность.

– Но тебе ведь что-то нужно взамен?

– Ну, естественно. По рукам? – ухмыльнулся он.

– Это шутка, или я похожа на наивную дурочку? – раздраженно пробурчала она. – Я еще не услышала условий. Вдруг я не смогу дать тебе то, что тебе нужно?

– Если я прошу, значит, ты можешь, – ответил он с уверенностью, будто уже знал, каким будет ее ответ.

– И чего же ты хочешь?

– Мы стремимся к одному. Доверься мне.

Есения недоверчиво посмотрела на него. Он действительно думал, что может просто появиться, предложить помощь – и она сразу же согласится?