Эффект бумеранга

– За что ты убила Костика?

– За то, что он застал меня в своем доме, когда я искала там планшет Антона. А еще, он слишком много знал, впрочем, как и ты, – Пантера выстрелила Василисе в голову.

Ошеломленная всем происходящим Дарья, видела, как пуля насквозь прошила голову Василисы и впечаталась в стену. Следователь завалилась и медленно сползла по стене, оставляя кровавый след.

– Она нам не нужна. А вот ты, пойдешь со мной. Давай – давай, вперед.

Дарья вышла на двор, за ней следовала Пантера.

– Садись, – кивнула она на мотоцикл.

Хопрова села, Пелагея устроилась сзади.

– Поехали, – дуло пистолета уперлось под ребра Дарье.

– Куда? – глухо спросила заложница.

– Направо! – скомандовала Пантера.

Как только мотоцикл девочек скрылся за поворотом, к дому следователя подъехал джип ЧОП, из которого тут же выскочил рыжебородый капитан, начальник охраны Ершов и господин Чернышев.

– Ты посидел бы в машине, Илья, – бросил через плечо Ершов.

Мальчик послушно опустился на сиденье и стал ждать. Через несколько минут Семен, открыв окно кабинета следователя, крикнул:

– Господин Чернышев, идите сюда! – он махнул мальчику рукой.

Илья вошел в комнату.

– Нужно было кого-то с ней отправить, – сказал Ершов.

– Я не знал, кому можно верить. Думал, с девчонкой-то она справится, – тихо оправдывался мальчик, осматривая все вокруг.

– Все-таки Хопрова? – спросил Семен.

Ершов молча кивнул. Чернышев поднял раздавленный микрофон, который вынула из телефона Дарьи Василиса

– Обыщите ее, – кивнул мальчик капитану и быстро вышел из кабинета.

Через минуту Семен положил на ладошку Ильи флешку из планшета Антона Реброва.

– Надеюсь, это то, что я думаю, – вздохнул Чернышев. – Я сейчас в «Пирамиду». А вы тут… разбирайтесь, – мальчик сел в джип. – Поехали в «Пирамиду», – скомандовал он шоферу.

По дороге Илья принял несколько звонков. Опергруппа разминировала всю взрывчатку, всех, откликнувшихся на пароль, распределили по тюремным камерам в Тайнике. Осталось решить два вопроса: поймать Хопрову и найти формулу группы Антона Реброва.

– Василису жалко, – сожалел шофер. – Вам не жалко разве? – он глянул в зеркало заднего вида.

– Нет, – вздохнул мальчик, – Я знал, что ей недолго жить.

– Это как? – опешил водитель.

– Я видел, как за ней неотступно бродит смерть…  впрочем, как и за Костиком.

Чопик удивленно поднял брови и посмотрел на Чернышева:

– Серьезно, прям смерть? Прям в черном капюшоне и с косой? – пытался отшутиться водитель. Он знал, что господин Чернышев с приветом, и теперь ему было не по себе.

– Скорее, это ощущение, которое идет изнутри человека. Его начинают окружать холод и какой-то сгусток отрицательной энергии…  мне трудно это объяснить…

Шофер кивнул и стал по серпантину подниматься в гору, сосредоточено следить за дорогой. Когда они остановились на парковке у площади «Пирамиды», Илья вздохнул:

– Антона жалко. Антона и Макса. Это были настоящие гении. Хорошие ребята, полезные люди для общества. Антон мог многое изменить в жизни человечества… Я обратно на вертолете. Так что ты езжай, – Илья вышел.

Через полчаса мальчику доложили, что в доме у Василисы была задержана Пелагея Пантелеева и доставлена в Тайник. А еще через два часа рапортовали, что готовы к вскрытию двенадцатого этажа и транспортировке пяти преступников в Гаагу на международный суд. Господин Чернышев дал добро и снова погрузился в работу над вакциной от вируса одичания, благо готовая апробированная формула была у него на руках.

*   *   *

Как только мотоцикл доехал до пустыря кладбища, Пантера приказала остановиться.

– Ну и зачем я тебе? – поинтересовалась Дарья.

– У тебя есть то, чего нет у меня, – сказала загадочно Пантера и с этими словами оглушила пистолетом Хопрову, пронзительно свистнула.

Откуда-то из-под земли появился Мишин.

– Помоги, – махнула ему рукой Пантера.

Очнулась Даша на кушетке с привязанными руками, ногами в каком-то подвале. Рядом стояла система для переливания крови.

– Ты понимаешь, что это провал?! – орала Пантера.

– Да мне вообще плевать. Не моя задача, – отвечал спокойный голос.

«Мишин», – пронеслось в голове Дарьи.

– Что флешку потеряла!? – крикнула в дверной проем Дарья.

– Иди, обыщи эту тварь. Я за себя не ручаюсь, – задыхалась Пантелеева от злости.

В комнату, где была Хопрова, вошел Марат.

– Можешь не искать, Мишин, флешка осталась у Василисы в кармане.

– Слышала? – высунулся Марат в другую комнату.

– Я сказала, обыщи ее! – истерила Пантера.

Мишин с мерзотной улыбочкой ощупал Дарью.

– Ничего тут нет! – крикнул он Пелагее. – Даже сисек, и тех нет, –  добавил он тихо, и вышел.

– Съезди к следачке, забери флешку.

– Ну уж нет! – наотрез отказался Марат. – Я однажды забирал биты у твоих трупаков. Флешку возьмешь сама.

– Трус несчастный, – с отвращением сказала Пантера.

– Зря Макса угандошила, он бы сейчас был очень кстати.

– Да пошел ты, – кинула Пантера, и вышла.

Через пару минут Дарья услышала звук мотоцикла Костика и с потолка на нее просыпалась земля. «Ага, значит я в каком-то склепе на кладбище». Она прислушалась, где-то сопел Марат, щелкал компьютерной мышью. «По ходу дела, это ставка Макса», – догадалась Дарья.

Время шло, но Пантера не появлялась. Хопрова слышала, как Марат нервно ерзает на кресле. Печатает и отправляет сообщения, но ответов не получает.

– Видимо, взяли твою подружку, – ехидно капала на нервы Дарья.

– И, по-моему, ты права, – наконец согласился Мишин. – Надо линять отсюда, – завозился он в соседней комнате. – Все наши каналы раскодированы. В деревне идет большая чистка.

– Ты мстишь за своего деда, который сидит на двенадцатом этаже под замком у Чернышева?

– Мой дед сумасшедший старик с приветом. Я его ужасно боялся в детстве.

– Какого черта тогда ты все это делал?

– Ради практической главы своего научного труда. – Марат застегнул молнию на куртке. – В Новосибирске есть ученые, которые разрабатывают технологию предотвращения и ликвидации цветных революций. Этот проект хорошо финансируется и состоит на особом контроле у главы государства.

– Президент боится бунта? – удивилась девочка, высвобождая левую кисть.

– «Страшен русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – процитировал Марат Пушкина, уже стоя у дверей. – Моя задача была раскачать благополучный социум, где есть все: работа с хорошим заработком, приличное образование, отличное медицинское обслуживание. Я сделал вывод, что никакая революция невозможна в обществе, у которого есть перспектива развития. А развитие – это дети, которых нужно поставить на ноги и дать им хорошее образование, помочь овладеть профессией, купить квартиру, в конце концов, машину, а там внуки пойдут. О них тоже нужно позаботиться. Недаром тут столько многодетных. Чернышев знает, как устроить счастливое общество. И даже камеры, которые неотступно следили за каждым шагом всех и вся, никого не напрягали. Помнишь, что сказал Чернышев тогда на стадионе? – Марат возник на пороге комнаты.

– Я там не была, – Дарья быстро приняла свое первоначальное положение.

– «Мои дорогие, идите по домам. Займитесь детьми, хозяйством». Он сразу напомнил людям, ради чего они живут. Гений, – развел руками Марат и вышел.

– Эй, ты куда? Может, развяжешь меня? – спросила Дарья тревожным тоном, быстро освобождая ноги.

– Ну, ты большая девочка, не пропадешь, – Мишин вышел и закрыл люк.

Девочка напрасно пыталась открыть дверь. Несколько часов не дали ровным счетом ничего.

– Ладно, – согласилась Хопрова с судьбой, – будем прорываться к своим в буквальном смысле этого слова.

Она составила компьютеры со стола, открутила у кушетки колеса, водрузила ее на стол, разбила клавиатуру, высыпала из нее кнопки и стала ей рыть потолок.

Глава 27 Воля к жизни или Снова Смерть

В полночь работа над вакциной была завершена. До утра Илья был занят мыслью, каким образом теперь провести прививки в несколько этапов среди такого количества зараженных людей, не вызывая вопросов.

 Утром пришла новость: самолет с опер группой и преступными учеными потерпел крушение в воздушном пространстве над Польшей. Чуть позже стали известны факты вскрытия черного ящика: самолет взорвался от бомбы, заложенной на борту.

– Сколько было тел? – спросил мальчик у Ершова.

– Все на месте, – вздохнул устало Станислав Степанович.

– Установлено?

– Да. Экспертиза ДНК подтвердила, все пятеро наших ученых мертвы.

– Хорошо, – кивнул мальчик, потом спохватился, – Вернее – нет. Там ведь был ваш отец.

– Да перестань ты, Илья, – раздраженно махнул рукой Ершов. – Никогда он не был мне отцом.

– Как ни крути, а генерал Хопров убил собственного отца ради спасения своей шкуры.

– Фуф, всю ночь не спали, – Ершов потер ладонями лицо, – вели допросы. Не пойму я, чего людям не хватало? Ведь какие люди: врачи, учителя, сотрудники «Пирамиды», службы охраны.

– Им  хотя бы платили?  – Чернышев один за другим брал протоколы допросов и бегло просматривал.

– Обещали только.

– Как это в духе русского менталитета.  Дарью Хопрову вы нашли?

– Нет пока. Ищем. Пантелеева говорит, что мы никогда ее не найдем.

– Она что-то знает? Расскажите, Станислав Степанович, как вы ее взяли?

– Ты уехал, мы с капитаном занялись телом Василисы. Семен сидел за столом, писал протокол осмотра, а я на балкон вышел покурить. Вдруг вижу через дверь стеклянную: девчонка какая-то в комнату пробралась. Слышу капитан: «Девушка, вам кого?» Она за пистолет из-за пояса, тут я подоспел. Разоружили, нарядили в наручники. Потом смотрим, да пистолет тот самый, из которого нашу Василису убили.

– Она за флешкой вернулась, – догадался Чернышев. – Нужно добиться от нее, где скрывается Хопрова.

– Пелагея говорит, что Дашка уже труп. И вообще, складывается у меня такое впечатление, что не Хопрова тут воду мутила. Пантелеева не говорит о ней не потому, что защищает, а потому, что не хочет, чтобы мы её нашли и помогли.

– Труп, значит. Это плохо. Ну что ж, будем вести диалог с теткой Зинаидой Ивановной Муравьевой. Так как Нина Ивановна Хопрова вряд ли будет меня вообще слушать.

– А что нужно от них?

– Кровь Муравьевская нужна для нашей вакцины. Кстати, нужно, Станислав Степанович, придумать повод, чтобы людям сделать эти прививки, не поднимая паники.

– Скажем, воду отравили, – бухнул Ершов.

Чернышев удивленно поднял брови.

– А что? Вон они, супостаты, стоят под стенами, как татары-монголы в былые времена.

– Я сказал же: не поднимая паники. И вообще, не перегибайте палку, – посоветовал мальчик.

– Ладно, придумаем что-нибудь. С задержанными как быть?

– Депортировать надо на родину по бывшему месту жительства и занести каждого в Черный Список.

– И семьи тоже?

– Да, и семьи тоже, – мальчик поднялся. – И не в службу, а в дружбу, составьте список открывшихся вакансий.

– С Муравьевой сами свяжетесь? – вдогонку спросил Ершов.

– Да. Попробую. На кону тысячи жизней. А Хопрову все-таки отыщите.

– Как только разберемся с задержанными, возобновим поиски.

Господин  Чернышев вышел на вертолетную площадку.

– Давай в аэропорт, – скомандовал он пилоту. – Летим к Муравьевой в Москву.

Ближе к вечеру мальчик уже сидел в гостиной Зинаиды Ивановны.

– Я знаю, про твои отношения с моей старшей сестрой, – говорила тетушка-крестная, разливая по чашкам чай. – И никогда не понимала ее непримиримой ненависти к тебе. Она говорит, что ты родился не в свое время, и, возможно, твоя мать права, и ты попал к нам на землю с какой-то другой планеты. А еще моя сестра утверждает, что твои идеи опережают развитие человечества на сотни лет, и люди не готовы пока к твоим открытиям.

– Вы любите свою племянницу? – нетерпеливо спросил Илья.

– Больше, чем ее родная мать. У меня ведь нет своих детей.

– Поначалу я думал, что ваша племянница виновна в смерти людей. Но когда просмотрел протоколы допросов тех, кто имел к этому делу хоть какое-то отношение, понял, что Дарья Хопрова не совершала никаких противоправных действий.  Вашу племянницу подставили, свалив на нее убийство четырех подростков. А потом, когда та попала в камеру, заразили ее смертельным вирусом одичания путем точечного иглоукалывания под видом электроэнцефалограммы.

– Каким образом? – насмешливо скривила губы женщина.

– В присосках были иглы с инъекцией вируса, которая поступала прямо в мозг.

– Что с Дашей-то? – всполошилась Зинаида Ивановна.

– Она пропала – спокойно ответил Илья. – Когда ее заразили, стали наблюдать. Но ваша мама вытащила свою внучку из камеры, заплатив за это собственной жизнью. Наблюдения закончилось. Лишь спустя некоторое время в ходе вроде бы случайной беседы было установлено, что организм племянницы не отреагировал на заражение. И теперь ее похитили, я думаю, чтобы изучить этот нонсенс.

– Язык у вас какой, полон канцеляризмов, – непонятно к чему констатировала Муравьева.

– Мне крайне трудно общаться с людьми. Поэтому я пользуюсь заученными штампами.

– Понятно, – женщина молча сделала глоток из чашки. – А я-то вам зачем?

– В вашей плазме имеются антитела, которые уничтожают бактерии вируса и обращают  его мутации. Вся деревня заражена этим вирусом. Вы спасете тысячи человеческих жизней.

– Я помогу вам, – решительно заявила Муравьева, – но только при условии, что с Дашки будут сняты все обвинения.

– По рукам, – согласился мальчик.

– Значит, летим в Партизаны?

– Летим.

*  *  *

После нескольких процедур Муравьева приходила в себя, гуляя по садам господина Чернышева.

– Я всегда любила это время года тут. Прозрачная прохлада, тишина, и листья мягко опускаются на землю. Там, далеко в Подмосковье, еще вовсю идет лето, а тут уже наступают первые заморозки, – Зинаида Ивановна подняла лист винограда и внимательно рассматривала его . – Что там, от Дарьи нет вестей?

– Пока нет. Но мы ищем.

– Недостаточно хорошо вы ищете!

– Пожалуйста, Зинаида Ивановна, давайте без истерик. Вы устали, я тоже устал.

– О нет! Я не устала, я истощена! Ваша деревня сосет из меня кровь, а вы ни черта не делаете для Дарьи! Что говорит эта Пантелеева?

– Говорит, что Даша уже труп, и мы никогда ее не найдем. Не пытать же нам ее в самом деле!

– На кладбище искали?

– Конечно, и не раз. Мы обыскиваем каждый дом, каждый подвал. Обрыскали все горы и пещеры. Прочесали трижды лес. Ее нигде нет, как сквозь землю провалилась.

– Какой день пошел с ее исчезновения?

– Двенадцатый.

– Мне все равно кажется, что она жива.

– Возможно.

Они немного помолчали, потом Зинаида Ивановна, вглядываясь в затуманенную Долину Дельты, сказала:

– Это там жил мой дед?

– Да.

– Над этой Долиной всегда стоит туман, я не могу ее толком разглядеть отсюда, с вершины горы.

– Это не туман, а пар. Он поднимается в холодный воздух от теплых рек, что вытекают из деревенских двух озер с горячими источниками.

– Господин Чернышев, – появился в балконных дверях дворецкий, – вас к телефону.

– Да-да, спасибо, – с этими словами мальчик взял трубку. – Какие новости, Станислав Степанович?

– Марат Мишин объявился.

– Где?

– В Москве. Маманька его покрывала, врала мне, что его нет. А сегодня он трубку по случайности взял. Но я его по голосу сразу признал, а он, собака, трубку бросил и больше не берет.

– Какая группа быстрого реагирования у нас в столице сейчас?

– Молния-3.

– Отлично, план перехват и к нам его под белы рученьки. У нас когда суд?

– На следующей неделе. И еще… – Ершов замялся.

– Говори, – приказал Илья, приготавливаясь к худшему.

– Тут генерал Хопров к нашей Пантелеевой зачастил, – перешел Ершов на полушепот.

– Вот как? – удивился мальчик . – К родной дочери, значит, адвоката прислал…

– Да боится он за свою шкуру! Что сдаст его эта Пантелеева с потрохами.

– Знаешь что, аннулируй-ка его пригласительный и снова внеси в Черный Список. Делать ему тут нечего.

– Сделаем, господин Чернышев.

– Как поиски?

– Никак пока. Я думаю, Марат нам прольет свет на эту задачку.

– Хорошо, Станислав Степанов, работайте, – Илья положил телефон на столик.

– Я завтра хочу на могилу к матери сходить, можно? – тихо спросила Зинаида Ивановна.

– Я дам вам вертолет и сопровождающего, – кивнул мальчик.

– Спасибо.

Через полчаса господин Чернышев шел своей танцующей походкой по коридору больницы к процедурным кабинетам. Десятки глаз молча наблюдали за мальчиком.

– Ну как тут у нас? – спросил он у врача.

– Последняя инъекция и через три дня все будет позади, – на автомате ответил доктор заученную фразу, делая еще одну отметку в карточке очередного пациента. – Я приглашу, – сказал мужчина следующему зараженному. – Люди держатся из последних сил. Некоторые рассказывают, что у них мозги просто кипят, голова болит так, что, кажется, вот-вот лопнет, – доктор вымыл руки. – Они совсем перестали спать. По ночам наши работники скорой помощи просто зашиваются. Вы не представляете, на что люди похожи к утру, – врач бросил салфетку в урну и взял готовый шприц из рук помощницы.

– Еще три дня, говорите? – мальчик открыто смотрел на мужчину в белом халате.

– Неизвестно, чем все это кончится, – покачал головой доктор. – Пригласи, – кивнул он медсестре.

 Чернышев вышел в коридор, где молча сидели усталые люди. Ему очень хотелось помочь, забрать их боль себе. Он подошел к первой, рядом сидящей женщине, обнял ее и поцеловал в лоб.

– Потерпите, осталось совсем чуть-чуть, – прошептал мальчик сквозь слезы.

 Тогда люди в коридоре встали со своих мест и стали успокаивать мальчика. Кто-то заплакал вместе с ним от жалости к ребенку, к себе, к окружающим. Люди обнимали друг друга, успокаивали и поддерживали.

 А ночью мальчик, свернувшись клубочком, раскачивался из стороны в сторону и слушал, как внизу стонет от боли деревня и без конца воют пронзительные сирены машин скорой помощи.

 На следующий день после обеда, как только наблюдающий Муравьеву врач дал разрешение, Зинаида Ивановна села на вертолет, который доставил ее на пустырь кладбища.

– Я тут вас подожду, – сказал охранник.

– Хорошо, – кивнула женщина, накидывая на голову шаль.

Она тихо шла среди извечного спокойствия и молчания.

– Ну, здравствуй, мамочка, – Зинаида Ивановна поправила ленты на венках и нахмурилась: край могилы завалился, образовав небольшую дыру. Венки вокруг были разбросаны. Женщина с ужасом заглянула в дыру могилы. И вдруг Муравьева отшатнулась и быстро пошла назад к вертолету. – Там в могиле, – она дрожащими руками поправляла шаль.

– Что там? – испуганно замер охранник.

– Дыра, а в ней… свет, – прошептала Муравьева бледными губами.

– Пойдемте, посмотрим, – охранник сделал несколько шагов на дрожащих ногах.

 Женщина шла сзади. Все медленнее становились шаги парня. Муравьева буквально толкала его к могиле. Они остановились.

– Вон там, – прошептала женщина, показывая пальцем.

Охранник заглянул:

– Действительно, как будто свет идет, – парень осмотрел землю вокруг дары и разбросанные венки. – Такое ощущение, что отсюда кто-то выполз.

– Кто выполз? – застыла с ужасом в глазах Муравьева.

– Не знаю. Видите, эту дорожку, – парень указал на землю и примятую траву, уходящую в заросли вишни. – Я звоню Ершову. Станислав Степанович, здравствуйте, мы тут с Муравьевой Зинаидой Ивановной на кладбище. Из могилы ее матери кто-то выполз.

– Кто там еще выполз?

– Не знаю.

– Так узнай! А потом звони!

– Я боюсь, Станислав Степанович, – честно признался охранник. – Вышлите сюда, пожалуйста, наряд.

– Ладно, жди!

– Вы куда? – остановил Муравьеву парень.

– Вы боитесь, а я – нет. Может быть, это Дарья.

– Стойте на месте! – приказал охранник. – Скорее всего это не Дарья, а какой-нибудь зомби, зараженный вирусом одичания.

Муравьева остановилась.

– Ну что тут у вас? – спросил рыжебородый капитан.

 Охранник и Зинаида Ивановна наперебой рассказали.

– Разберемся, – веско сказал Семен. – Давай туда, – он кивнул на заросли вишни.

 Зинаида Ивановна тоже было двинулась по указанному направлению.

– Вы ждете тут, – остановил ее капитан.

 Группа исчезла в зарослях, но, спустя несколько мгновений, появилась вновь.

– Дежурный, – быстро со знанием дела говорил рыжебородый по телефону, – мне судмедэксперта на кладбище. У нас тут труп.

– Труп на кладбище?  – хихикнула в ответ трубка. – Вот так удивил, капитан. Чей труп-то, Сема?

– Да не знаю я, существо какое-то из могилы выползло да сдохло.

– Ладно, жди. Женя, – крикнул Семен одному из чопиков , – займись оформлением.

– Да, сейчас сделаем.

Капитан сунул телефон в карман и присел над норой в могиле.

– Давай туда квадрокоптер спустим, посмотрим.

– Может, лучше спустимся сами? – заглянул в дыру новый напарник Семена.

– Проход слишком узкий. Никто из нас не поместится.

– Ладно, сейчас в машину схожу.

Вернулся напарник уже с судмедэкспертом .

– Где? – мрачно спросил Серега.

– Там, – махнул рукой Семен.

– Что тут у нас? – Серега перелез через ленту . – Да уйди ты! – махнул он на человека с фотоаппаратом, присел над телом маленького грязного существа, откинул свалявшиеся слипшиеся волосы, нащупал пульс на шее подростка. Потом вышел за ленты, подозвал бригаду с носилками. – Быстро в реанимацию. Девочка еще жива.

Глава 28 Искупление

Дарью Хопрову привезли в больницу.

– Организм вашей племянницы сильно истощен, – говорил реаниматолог. – Но в целом девочка здорова. Нет никаких ранений, внутренние органы не повреждены, работают в норме. Ничего, откормим, отпоим, и через неделю побежит. Молодая, здоровая, справиться!

– Хорошо, доктор, спасибо, – нервно теребила шаль Зинаида Ивановна. – А мне к ней можно?

– Конечно, но только без эмоций вот этих всех, – мужчина показал на слезы Муравьевой.

– Так это же слезы радости, – рассмеялась Зинаида Ивановна.

– Не нужно никаких слез и никакой радости. Зашла, по головке погладила, в лобик поцеловала и вышла. Понятно? – строго взглянул доктор на женщину.

– Понятно, – послушно кивнула Зинаида Ивановна.

Тем временем отыскали вход в подземелье. Им оказался надгробный камень, о который когда-то разбилась насмерть мать Влада Колпакова. По ступеням спустились в подвал.

– Обалдеть, прямо над могилами, – с отвращением передернул плечами рыжебородый капитан.

– И что тут было? – поинтересовался Женя.

– Судя по навороченным компам в такой дыре, тут Макс стучал ФСБ на Чернышева. Они прошли в комнату, где Дарья соорудила пирамиду из стола, кушетки, а потом и стул сверху поставила.

– Н-да, – протянул напарник Семена, – захочешь жить и не такое состряпаешь.

Они взобрались по рыхлой отработанной земле до гроба.

– Видимо, рыла выход, наткнулась на гроб, стала его откапывать, чтобы он вниз грохнулся, а на весь силенок не хватило, половина вниз свесилась, она по нему сверху вскарабкалась да дальше копать стала.

– Кошмар, – покачал головой напарник, оглядывая разбитую в осколки клавиатуру. – Сначала этим копала, а потом руками пошла.

– Да уж, – Семен смотрел на синее небо вверху дыры, – прям Джек Лондон «Воля к жизни».

*  *  *

Через неделю в городе Екатеринбурге состоялись судебные слушания. Пелагея Пантелеева признался в убийстве четырех подростков, сотрудника ЧОП Львова Константина Владимировича и следователя Васильевой Василисы Васильевны. Все остальное, как утверждала Пантера, было несчастным случаем: Максим и его девушка, трое охранников на стадионе, Екатерина Федоровна Муравьева и адвокат Уланский.

Пантелеева Пелагея была осуждена на двадцать лет особого режима без права на досрочное освобождение.

– Приговор привести в исполнение немедленно. Данное судебное решение обжалованию не подлежит! – ударила молотком судья.

Так закончились двухдневные судебные слушания по делу Пантелеевой. Через день начался процесс по делу Мишина. Марат вел себя раскованно и смело, впрочем, как и всегда.

– Вы понимаете, что из-за ваших, так называемых, экспериментов погибли люди?

– Так не я же их убил? – хмыкнул Мишин.

– Но вы этому способствовали.

– Ничему я не способствовал! Я просто вел научный эксперимент!

– Хороший эксперимент – манипуляция людьми. Вы в курсе, что подобные эксперименты запрещены законом Российской Федерации?

– Я выполнял госзаказ!

– Даже, если это и так, приведите нам доказательства!

– Я не могу!