скачать книгу бесплатно
Уже забыла, когда в последний раз пироженко ела.
– И когда он будет? – наблюдаю за тем, как Алина разрезает на ровные квадратные кусочки… шарлотку, кажется.
– Скоро.
– Позвони ему.
– Уже звонила. Сказал, что скоро будет, – улыбается. Ну просто душка.
Однако, «скоро» в понимании некоторых малоприятных личностей, оказывается даже не двадцатью минутами и даже не получасом!
– Ещё раз позвони, – в пятый раз, сверля Алину всё более и более требовательным взглядом. – Ну, или дай телефон, я сама…
– Держи, – ставит передо мной ещё одну чашку кофе с молоком и пухлый шоколадный кексик на блюдечке. – За счёт заведения.
Рот тут же слюной наполняется.
– С какой такой радости? – вскидываю глаза на Алину.
Смеётся. Так звонко и так непосредственно, словно мы с ней подруги закадычные и планируем пижамную вечеринку.
– Ты такая забавная, – ещё сахарницу ко мне ближе придвигает. – Для этого скучного города просто чудо какое-то.
Так.
Съем-ка я кексик.
Проходит ещё минут тридцать, а Мити всё нет и нет…
– Может он заблудился?
– Подожди ещё немного, Кристин, – бросает на меня взгляд Алина, обслуживая пожилого дядечку рядом. – Уверена, Митя уже в пути сюда.
– Он с параллельной вселенной сюда тащится, что ли? – кошусь на электронные часы за спиной Алины и ёрзаю на стуле, от которого уже не шуточно болит зад. И копчик.
– Слушай, – недолго думая, решаю как бы ненавязчиво поинтересоваться, – а я тут вчера… ну это… Случайно… Это самое…м-м-м… А, ладно, забей.
– Случайно? Не думаю, – звучит за спиной голос, от которого внутри всё вмиг корочкой льда покрывается, причём не от ужаса, а от желания хоть на минуточку стать ледяной королевой и заморозить этого наглеца к чертям собачим. Пальцы тут же в кулаки сжимаются, а на языке уже вовсю вертится парочка изумительнейших приветствий, но…
Оборачиваюсь.
… но что-то вдруг становится не так.
Идёт не по плану.
И, скорее всего, у меня всё ещё похмелье… раз, едва взглянув на этого типа, невозмутимо взирающего на меня сверху вниз, внутри вдруг так тепло становится, словно оттепель началась, и лёд так быстро тает, что вместо снежной королевы мне скорее светит превратиться в Золушку-альтруиста.
Чёрт… И что это за мурашки такие непрошенные вдруг заиграли на коже, пронеслись вдоль позвоночника и на сердце будто птичьей трелью отозвались.
Этот Выскочка, он… он и вчера был так хорош? Или Алина всё же подсыпала что-то кофе?..
Ещё варианты: не выспалась, почувствовала себя свободной девушкой, сошла с ума… Ну или это просто дождь способен придать шарма даже самому невообразимому чудовищу?
Буквально зависла на нём взглядом… И все остроумные фразочки куда-то подевались. Предатели.
В ответ смотрит… Пристально, хладнокровно.
Кожаная куртка, на которой дождь нарисовал кривые дорожки, распахнута настежь, демонстрируя белую футболку, которая намокла не меньше и липнет к телу.
Ох, прости меня Господи, – да ещё к какому телу!
Каждый мускул, каждый рельеф, как мазок кистью на холсте гениального художника, чья картина способна привести в восторг даже самого занудного критика.
Выходит… сейчас я этот критик, что ли?
Блестящая от влаги загорелая кожа там, где начинается V-образный вырез футболки, будто бликами заходящего солнца играет, благодаря приглушённому освещению в кафе… И как магнитом взгляд притягивает. И вот, даже неприглядная лоза, что затейливой змейкой пробегает по жилистой шее и тянет свои шипы к самому уху, кажется не такой уж и ужасной.
Лицо непроницаемое. Как тёмные глубины океана, что ошибочно кажется спокойным, ведь в слегка прищуренных глазах, обрамлённых потрясающе длинными ресницами, малахитовыми всполохами играют чёртики. Медленно напрягаются челюсти, и я понимаю, что тому причиной мой слишком долгий и неоправданно пристальный взгляд, но, дьявол, заклинило будто, не могу его отвести… И вот я уже считаю капельки влаги, что будто в замедленной съёмке срываются с намокших и теперь чёрных, как смоль, волос, которые, скорее всего, минутой ранее были взъерошены каким-нибудь раздражительно неряшливым жестом.
Почему не увидела этот жест?..
Почему я думаю о том, почему не увидела этот жест?
Я что, под гипнозом?..
Вот же…
– Закончила? – низким грудным голосом, томно, практически с придыханием, и мои глаза мгновенно расширяются.
Что со мной? Он бы не стал говорить со мной в таком тоне.
– Закончила, спрашиваю?! – повторяет. Резко, недовольно, грубо, и я тут же возвращаюсь в реальность. Трясу головой, усмиряя разбушевавшуюся фантазию, и теперь чувствую себя до смерти неловко.
– Да я… я это, – хмурясь, отвожу пристыженный взгляд в сторону и для чего-то массирую подушечкой пальца висок. – Я не хотела так смотреть… С чего бы мне вообще на тебя смотреть? Да! Я просто… Это… В общем… – Блин. – Чего пристал, вообще?! Не смотрела я на тебя!
– Кофе пить, говорю, закончила? – как ни в чём не бывало, кивает на барную стойку, где покоится моей недоеденный кексик и чашка с кофе, и теперь я чувствую себя ещё больше идиоткой. Только вороньего карканья над головой для пущего эффекта и не хватает.
Кто-то из посетителей, не стесняясь, ржёт в голос с моего позора.
Вскакиваю на ноги, игнорируя боль в копчике и, решая, что нужно как можно скорее сменить тему разговора, протягиваю Выскочке раскрытую ладонь.
– Телефон, – слегка закатывая глаза и манерно поджимая губы. – Сюда давай, и я даже не стану спрашивать, какого чёрта была вынуждена здесь столько торчать.
Секунда. Две. Три.
В лице не меняется.
Трясу ладонью, и вот уголок губ Выскочки дрогнул в едва заметной ухмылке.
– Ладно, – расслабленно усмехается и опускает руки по швам, – была б ты постарше, я бы проучил тебя как следует. Но… раз уж издевательство над детьми запрещено законом, то… – подходит к стойке и выкладывает на неё какие-то две странные вещицы, – вот, забирай и проваливай.
– И… и что? – интересуюсь с насмешкой, глядя на маленькую пластиковую коробочку с резиновыми кнопочками и серым экранчиком.
– Это? – с наигранным удивлением вскидывает брови. – Ооо… это твоя сим-карта. И твой новый телефон. Пользуйся на здоровье.
– Очень смешно, – продолжаю цинично улыбаться.
– Ну… – подпирает стойку задом, складывает руки на груди и весело мне в глаза смотрит, – если у тебя есть лишние сорок тысяч, то, согласен, почему бы и не посмеяться?
– Какие ещё сорок тысяч? – выпрямляюсь, как по стойке смирно, а этот гад продолжает давиться гнусной улыбкой.
– Да так… Всего лишь те, что ты мне теперь за ремонт микшерного пульта должна. И тебе крупно повезло, что я люблю детишек, а к таким как ты ещё и жалость испытываю, иначе побороть в себе желание купить новый хороший пульт – а это тысяч восемьдесят, – стало бы крайне затруднительно.
Что?
Что он несёт?.. Что ещё за… Стоп.
Подходит ближе, так что теперь только запах дождя вперемешку с нотками мужского парфюма наполняет мои лёгкие, и терпеливо вздыхает:
– «Yamaha EMX» – если тебе нужны подробности.
– Да хоть Росомаха! Я здесь причём? Какой ещё микшерный пульт? – смотрю на него во все глаза, но… кажется, начинаю припоминать, как вчера рухнула на нечто подобное, не справившись с равновесием, а рука теперь так и тянется к ушибленному копчику…
Поглядываю на одну из камер видеонаблюдения на стене и с трудом удерживаюсь от желания смачно хлопнуть себя ладонью по лбу.
– Мне плевать, какого пьяного змея ты вчера «словила», – говорит строже и резче, – как и плевать на то, какого чёрта тебя понесло на сцену, где была установлена аппаратура. А также мне плевать, каким образом ты собираешься возмещать ущерб, но… пока этого не сделаешь, пользоваться тебе древней пикалкой с резиновыми кнопочками. Поняла?
Кажется… я только что разучилась дышать. И моргать. И вообще…
– Где мой телефон? – Вспоминаю, как вчера по пьяной лавочке отдала своего «Драгоценного» этому неотёсанному мужлану, и теперь себя ненавидеть начинаю… Какого чёрта я вообще своего Айфошу ему в залог оставила?! Совсем умом тронулась?
– Ты продал его?! – с ужасом.
– Так ты ж разрешила.
– ПРОДАЛ?!
Смеётся:
– Я что, совсем на идиота похож? Побудет у меня, пока ты с долгами не рассчитаешься.
– И как я, по-твоему, должна это сделать?! – вскрикиваю, так что парочка посетителей за ближайшим столиком вновь хихикать начинает. – У меня… у меня нет таких денег, – тихо, дрогнувшим голосом.
– Серьёзно? – а этот глазами сверкает, как самый настоящий дьявол во плоти. Запускает руку в карман куртки и вскоре протягивает мне помятую и сырую купюру в пятьсот рублей. – Держи. Это твоё. – В руку впихивает. – Ты вчера тут разбрасывалась немного. Помнишь?.. Считай, делаю тебе скидку. Теперь ты должна мне всего-то тридцать девять тысяч пятьсот рублей. Кофе и кекс так и быть в счёт включать не буду. – И подмигивает, довольно улыбаясь.
– Да пошёл ты, – хватаю сумочку, сим-карту, и направляюсь к выходу с высоко поднятой головой и таким сильным жжением в глазах, что плевать на грозу снаружи, – мне срочно нужно сбежать!
– Эй? – кричит вслед. – Подожди, я тебе зонт дам!
– В аренду! – поддерживает кто-то из посетителей басистым смехом.
Выбегаю на улицу под стену из дождя, мечтая лишь об одном – смыть с себя весь этот позор.
Глава 6
И словно бездна разверзлась над головой!
– Это что, моё наказание?! Сколько можно уже?! – кричу. А может быть и нет! Не знаю. Собственного голоса не слышу, потому что, судя по всему, у грома сегодня мозгодробительный и, очевидно, нескончаемый монолог!
Уродливые чёрные тучи, плотным занавесом повисли над городом, всполохи серебра то тут, то там каждый раз вынуждают вздрогнуть, замереть на месте, пережить очередное БА-БА-БАХ! и на подкашивающихся ногах с дрожащими коленками продолжить бег к самому чёрту на кулички!
– Damn! Damn!!!
Вот же… Идиотка!
Угораздило попереться в другую сторону! О чём думала? Чем думала?! Зачем вообще думала?! Надо было просто делать то, что сделал бы любой здравомыслящий человек, наделённый маломальским инстинктом самосохранения! Надо было бежать домой! Ну, или как минимум в каком-нибудь продуктовом магазине засесть! Вот только из-за этого придурка, кретина, гада, козла (!!!), в голове ни одной здравой мысли не осталось, а будучи опозоренной и пристыженной (снова!) на глазах у посетителей кафе, всё, о чём могла думать, так это о том, чтобы как можно скорее убраться подальше от этого поганого заведения!
И вот я чёрт пойми где…
В какую вообще сторону рванула?.. Не помню.
Какая это часть города и что здесь находится? Понятия не имею.
Заводской ли это район вообще?.. Насколько далеко я от «Клевера»? А от дома?..
На улицах ни души, даже кошачьей! Только желтоглазые авто мчатся по дорогам, посылая на тротуары целые волны дождевой воды. Под одну из таких волн я только что угодила. Но, учитывая и без того промокшие насквозь шмотки, – не велика беда.
Останавливаюсь, тихонько всхлипываю и головой вращаю. Ведь как только мозг перестало лихорадить, а самой себе захотелось влепить крепкую пощёчину за глупость и крайней степени идиотизм, вернувшийся на место инстинкт самосохранения завопил о том, что мне сию же минуту необходимо найти укрытие!
В спальном районе, вглубь которого лучше не заходить, а лучшее, что попалось на глаза – это отделение почты и то закрытое на ремонт!
Здорово!
Стучу зубами, дрожу с ног до головы, обнимаю себя руками, и уже собираюсь плюнуть на всё и зашагать в обратном направлении, в лучшем случае обрекая себя на простуду, а в худшем – на воспаление лёгких и обшарпанную палату в больничке, как замечаю арку между двумя блочными домами и, громко выругавшись от счастья, «рву когти» туда!
Нога подгибается, каблук ломается, и ладони ударяют по асфальту, разбрызгивая в стороны двухсантиметровый поток воды.
– Твою мать! Да чтоб тебя на *** ********* *****!!! – Понятия не имею, откуда в моей голове все эти мерзкие ругательства и что они означают, но думаю, что лучших слов не подобрать, чтобы описать моё нынешнее состояние, как физическое, так и моральное! Особенно моральное!
– Ненавижу… Ненавижу его! – поднимаюсь на ноги, забрасываю сумочку на плечо, и безжалостно помогаю каблуку окончательно отвалиться от подошвы.
Прощайте мои лакированные сапожки.
Хромая на одну ногу бреду к арке, продолжая проклинать недоумка, по вине которого даже такси себе сейчас вызвать не могу – ведь у меня нет телефона, – и одновременно пытаюсь заверить себя, что не всё так плохо, что бывают в жизни ситуации и похуже, как…
– ОТДАЙ МОЮ СУМОЧКУ! ЭЙ! ВЕРНИ ЕЁ!!! ВЕРНИ МОЮ… сумочкуууусукааааа… – последние слова превращаются в протяжные рыдания, когда спина негодяя, укравшего мою сумку, скрывается за поворотом дома, и я без сил мокрой тряпкой сползаю по фонарному столбу, пряча лицо в ладонях.
Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу свою жизнь.
