скачать книгу бесплатно
– Ей правда, больше нечего сказать! – вдруг рычит Шоу, так что даже я вздрагиваю. – Ясно тебе?! Мы не знаем, что происходит с Катари! И если ты не собираешься помочь нам, то почему бы тебе прямо сейчас не свалить и не тратить на нас зря время?!
Соня лишь склоняет набок голову и широко улыбается в ответ:
– Я своих слов на ветер не бросаю, здоровяк. Но если вас обоих прикончат ещё на воротах, без обид, договорились?
***
К вечеру завтрашнего дня, как Соня и заверяла, мы четверо уже стоим перед высокими стальными воротами с разбегающимся в стороны каменным ограждением и ожидаем, когда постовые соизволят открыть нам.
А я уже успеваю пожалеть, что не попросила Соню материализовать для меня каких-нибудь вещей потеплее, вместо джинсовой куртки и тонких штанов, потому что Лютый город сполна оправдывает своё название; теперь я это понимаю, стуча зубами от холода и обнимая себя руками.
– В этом секторе не бывает тепла. Снег идёт редко, но температура воздуха всегда ниже нуля, – выпуская изо рта облачка пара, Соня решает просветить тех, кого даже не пустят в город.
У нас с ней договор: сразу после разговора с Мори – если и тот состоится, – она выводит нас с Шоу в ближайший промежуточный сектор и наша дальнейшая судьба её не касается.
– Как же заблудшие здесь живут? – оглядывая местность за спиной, бурчит Шоу. – В постоянном холоде… Это ж двинуться можно.
– Мы привыкли. – Соня кивает в сторону. – Видишь лес вдали? Отлично на дровишки идёт. А уже к утру деревья вырастают заново, материализация мирных секторов не видоизменяется, так что и на вечный холод жаловаться не приходится, в домах тепло.
С лязгом металла двустворчатые ворота перед нами разъезжаются в стороны и на пороге появляются двое заблудших-мужчин.
– Где твой отряд? – хмурится высокий с широченными плечами, непонимающе глядя на Соню.
– И тебе привет, – вздыхает та. – А отряд где-то перерождается, так что готовьте новые отряды, чтобы идти за ними.
– Как так…
– Потом расскажу, – перебивает Соня и косится на нашего пофигиста в чёрном. – Его сразу к древним ведите. Странный малый.
– А эти кем будут? – второй мужчина кивает на нас с Шоу.
– Путники. От своих отбились, – не задумываясь, отвечает Соня, и на мгновение я даже испытываю некую обиду, что она не передумала и не представила нас кочевниками.
– Здесь им что надо? – меняется в лице широкоплечий и зло смотрит на меня. – Что с её волосами?
– Да чёрт его знает, – легкомысленно отзывается Соня. – Перед смертью перенервничала. Я замёрзла, кстати. Так что давайте, шевелитесь. Ты, забирай этого клоуна, а ты, иди, позови Мори.
– Не надо меня звать, – улыбается заблудшая показавшаяся из-за спин постовых. – Я уже здесь.
– Мори? – Соня неловко прочищает горло. – Прости, что привела их, просто…
Женщина поднимает изящную кисть ладонью вперёд, и Соня тут же замолкает.
Да и у меня как-то дар речи пропадает при виде настолько красивой души. Эта заблудшая не просто уважаемая древняя, но ещё и потрясающе красивая женщина. Настолько красивая, что боковым зрением замечаю, как у Шоу невольно отвисает его небритая челюсть.
Высокая фигура Мори с эффектными формами, наверняка будоражит фантазию ни одного мужчины в этом секторе. Чёрные лощёные волосы волнами ниспадают на плечи, струятся по груди и слегка завиваются на самых кончиках. Карие раскосые глаза смотрят с интересом, а каждый взмах пышных ресниц завораживает и будто замедляет время. Несмотря на погоду, на Мори длинное платье в пол; струящийся шелк подчёркивает каждый изгиб её тела, а тёмно-вишнёвый цвет эффектно оттеняет оливковую кожу.
Вот уж не ожидала я встретить такого древнего.
Мори двигается плавно и грациозно, как кошка, делая шаги в нашу с Шоу сторону и замирает прямо передо мной, слегка опускает голову, потому что я оказываюсь на полголовы ниже её и мягко, но не без ехидства улыбается:
– Когда? – спрашивает тихим мелодичным голосом, и как ни странно я сразу понимаю, что она имеет в виду мои припадки.
– Два дня назад, – отвечаю спокойно.
Мори замолкает, но не сводит с меня пристального взгляда, который я в свою очередь выдерживаю с достоинством.
– Хорошо, – наконец произносит, плавно переводит взгляд на всё ещё заторможенного Шоу и негромко усмехается, так что щёки моего друга тут же заливает краска и он спешит отвести взгляд.
– Интересная у вас компания, – Мори вновь смотрит на меня, наклоняется к с самому уху и вкрадчиво шепчет: – Прокажённая душа и… пустой.
– Пустой? – тут же подхватывает «клоун» Джак, который чёрт пойми как это услышал, и я стреляю в него угрожающим взглядом. Но поздно… теперь это слово не повторяет только что очень ленивый заблудший, к коим ни Соня, ни её товарищи на воротах не относятся.
– Так Шоу пустой? – присвистывает Джак и мне хочется вырвать ему все перья из волос за то, что он так не вовремя научился проявлять эмоции.
– Знаешь, кто такие пустые? – тонкие брови Мори приподнимаются и она удивлённо смотрят на этого чёртового клоуна!
– А он вообще неоправданно много знает, – рычу я, испепеляя Джака взглядом. – А ещё языком чешет не к месту!
– Так Шоу пустой? – продолжает с удивлением вздыхать Соня, не сводя с моего друга огромных глаз. – А я думала… он просто «зелёный» ещё совсем. Вот чёрт! Кто бы мог подумать.
В такие моменты меня душит желание превратить этих идеальных придурков в рой идеальных муравьёв и передавить всех до единого!
Шоу смотрит на меня и слабо качает головой, взгляд говорит: «Не делай глупостей, Катари. Я в порядке».
Только ни черта он не в порядке!
Шоу уже больше пяти лет в Лимбе. И обычно к этому «возрасту» некоторые заблудшие, которые впоследствии становятся проводниками, уже начинают чувствовать окна в другие сектора, или же, как минимум – силу чужой энергии, скопления фантомов, материализацию, ну или хотя бы свою собственную энергию. В Подземном городе все ставили на то, что Шоу станет проводником, ведь у него были все задатки, но… к досаде многих духовное развитие моего друга остановилось, словно кто-то обрубил его задатки на корню. Теперь Шоу вообще ничего подобного не чувствует. Он, как обычный человек в этом плане, но с определёнными умениями по материализации мыслей. Да и на этом всё. Таких, как Шоу не много и у таких, как Шоу тоже есть второе имя… Их называют «пустыми». Так что я даже не была удивлена, когда этот парень узрел во мне родственную душу.
И я никому не позволю смеяться над этим парнем у меня на глазах!
– Эй ты, дубина, закрой рот! – срываюсь я на мужчину в воротах. – Ты и пальца его не стоишь, псина сторожевая.
– Катари! – рычит мне в спину Шоу, а Соня в этот момент сдерживает уже рвущегося ко мне заблудшего.
– Достаточно, – мелодичный, но строгий голос Мори действует на меня отрезвляюще и я, сжимая зубы, заставляю себя замолчать и не делать того, о чём потом пожалею.
– Вы двое, – Мори обводит нас Шоу проницательным взглядом, грациозно разворачивается и шагает обратно в город, – идите за мной. Новенького отведите к Нейту.
– Мори! А ты точно знаешь, что делаешь?! – кричит ей в спину Соня, но Мори не отвечает. Надеюсь, она и вправду знает, что делает.
Глава 6
– Надеть капюшон, – велит мне Мори, быстро двигаясь по широкой дороге с серым утоптанным песком, и я нехотя натягиваю капюшон на голову. Я никогда не стеснялась седины в волосах, и мнение окружающих на этот счёт особо не беспокоило. Возможно дело в том, что в Подземном городе все и так знали, кто я такая и скрывать себя было незачем, а может… может мне действительно всё равно.
Однако волнения Мори я понимала.
Заблудшие выскальзывали из своих одноэтажных каменных домиков, впритирку расположенных по обе стороны от центральной дороги и с любопытством провожали взглядами двух незнакомых им душ. Некоторые перешёптывались, другие не находя ничего интересного возвращались к своим делам, а некоторые, в основном дети, которых тоже в Лимбе немало, не стесняясь спрашивали, что это за странный у меня цвет волос.
Сколько нахожусь здесь, всегда удивляюсь: люди со спокойствием принимают сам факт жизни после смерти в проклятом месте, но продолжают дивиться таким мелочам как седина в волосах девушки.
– Это главная жилая улица, – делится Мори, обращаясь к нам с Шоу. – Большего вам знать не положено, ведь уже через несколько часов вы покинете это место.
Кто бы сомневался.
Мори приводит нас в одно из множеств невзрачных каменных строений внутри которого в противовес оказывается очень даже уютно, подбрасывает дров в камин и указывает на круглый столик на четырёх изогнутых стальных ножках.
– Присаживайтесь.
Стоит опуститься на не менее изящный стул с высокой резной спинкой, как перед нами с Шоу оказываются антикварные чашки с дымящейся в них золотистой жидкостью, в которой плавают цветочные лепестки.
– Пейте. Просто чай. – Мори опускается на противоположный стул и делает глоток из точно такой же чашки.
– Мы сюда не чай пришли пить, – не очень-то вежливо отзывается Шоу, и я чувствую в его голосе обиду за то, что эта женщина недавно опозорила его перед своими соратниками.
– Хорошо, – Мори со звоном опускает кружку на стол и взгляд её наливается свинцом: – Чего ты от меня хочешь, прокажённая? Помощи?
– Её зовут…
– Шоу, не встревай! – осаждаю друга и отвечаю Мори таким же жестким взглядом. – Разве ты можешь мне помочь?.. Разве кто-то из заблудших, пусть даже древних, наделён властью избавлять прокажённые души от проклятия?
Мори складывает руки на пышной груди, эффектно отбрасывает волосы за спину и откидывается на спинку стула:
– Ты же знаешь, что нет, – улыбается она. – Даже в случае с твоим весьма странным проклятием.
– Но я не просила приводить меня в этот дом и поить чаем.
– Говорить на воротах было не очень-то удобно.
– А приводить в город прокажённую удобно вполне, – парирую, отодвигая от себя чашку подальше. – Скажи, как найти сектор крика и мы уберёмся из вашего города.
Каблуки Мори отстукивают по деревянному полу, когда она достаёт из навесного шкафчика вазу с печеньем и ставит её на стол.
– Как тебя зовут? – спрашивает, смягчившись.
– Все зовут меня Катари. Но я ничего не помню о том, кем была раньше.
– Совсем ничего?
– Ничего кроме момента смерти.
– Ну, это уже что-то, – кивает Мори. – Хотя полное и изначальное уничтожение памяти – большая редкость; видимо жизнь у тебя и вправду не сахар была. И кем же ты себя считаешь, Катари? – Она занимает своё место на стуле и встречается со мной блестящим взглядом, в котором искрятся язычки пламени от настенных керосиновых ламп. – Прокажённой? Анафемой?
Вздрагиваю от этого слова и невольно сжимаю под столом кулаками, в то время когда перед глазами проплывают воспоминания из заброшенного сектора: лицо Рэйвена, его голос, его слова…
Смешок Мори выводит из ступора.
– Ты не можешь быть Анафемой, Катари, – улыбается.
– И почему же?
Древняя щурит глаза:
– По-твоему, кто такие анафемы?
– А ничего, что ты так просто зовёшь их по имени? – озадачиваюсь я, и Мори плавно разводит руками:
– Анафемы не посещают мирные сектора. Слишком опасно. Так что, Катари, знаешь, что представляют из себя сущности, которых все так боятся? В последние годы их становится всё больше и больше к моему огорчению…
– Я пришла к тебе по другому вопросу.
– Нет. Ты пришла ко мне именно по этому вопросу.
Вздыхаю, откидываюсь на спинку стула и нехотя произношу:
– Анафема – это Осколок чьей-то души. По крайней мере, так говорили древние из Подземного города.
– Верно, – удовлетворённо кивает Мори. – Анафемы – Осколки душ заблудших, которые по определённым причинам были раздвоены при переходе из мира живых в мир мёртвых. Из-за нецелостности духовной сущности такой заблудший обретает… некие дефекты, которые в Лимбе именовали проклятием, а самих заблудших – прокажёнными. Самих же Осколков, не получивших материальное тело, а ставших сгустком энергии, прозвали Анафемами. Теперь ты понимаешь разницу, Катари?
Хмуро гляжу в красивое лицо заблудшей и соображаю:
– То есть Анафемы – это некие сгустки энергии, а заблудшие становятся прокажёнными, потому что лишаются этих «сгустков» при переходе?
– Верно. Однако раньше обе части одной сущности именовали анафемами, и только лишь когда заблудшие уверовали в то, что их нельзя называть по имени, основную часть души, то есть ту, у которой осталось материальное тело, прозвали прокажённой. Сгустки энергии, Осколки… остались анафемами. Не многие сейчас пользуются этим названием.
Я отвожу взгляд и всё ещё пытаюсь соображать, зачем Мори вообще всё это мне рассказывает, потому что…
– Но древние из Подземного города уверяли, что моя душа цельная.
– И это так, – с мягкой улыбкой кивает Мори. – Твоя душа не была расколота при переходе, Катари, поэтому ты не можешь быть той, кем себя считаешь. Я вижу тебя. И ничего подобного с твоей душой не происходило.
«Вот интересно. Тогда с какого перепуга сам Рэйвен назвал меня анафемой?.. Если это конечно вообще происходило на самом деле…»
– А как же змеиное проклятие? – мрачно усмехаюсь.
– Твоё проклятие – нечто иное.
– Что? Наказание за самоубийство? – без запинки выпаливаю, но Мори даже бровью не ведёт. – Древние из Подземного города, как один заверяли, что причина не в этом.
Мори долго и пристально смотрит мне в лицо, даже не моргая, а затем спокойно отвечает:
– Они правы. Души самоубийц не могут расколоться надвое, только если их душа не какое-нибудь исключение из всех правил. Я знаю законы Лимба, Катари, и точно могу сказать, что если и происходит раскол души, то только как следствие сопротивления смерти.
– Насильственно? – вставляет Шоу, и Мори кивает:
– Именно. А душа самоубийцы уже готова к тому, чтобы покинуть тело. Они уже наказаны тем, что никогда не упокоятся. Поэтому среди анафем не бывает самоубийц. К тому же, – Мори внимательно смотрит мне в глаза, – я не вижу на тебе отпечатка.
Что?.. Как это?