скачать книгу бесплатно
Владимир
– А что ж, я должен бросить всё
И, громко лебезя,
Поправ достоинство своё,
Взывать к ним: эй, друзья!
Я вас прошу, нет, я молю
Принять Христов завет,
Я всех, как братьев, вас люблю…
Какая чушь и бред!
Анна
– А что ж ты хочешь, милый мой,
Ведь заповедь гласит:
Люби чужих, как облик свой,
Не делай им обид!
Владимир
– Да я!..
Анна
– Не спорь! Мой слушай слог —
Глаголет им Господь!
Он тоже хочет, чтоб ты смог
В себе зло побороть.
Ну, хорошо, представь: мечом
Ты всех загонишь в храм,
Не объяснив им, что почём,
Обрясть что смогут там.
Пройдут года, века. Народ
Постигнет веры свет,
Но князь Владимир только вот,
Люб будет им иль нет?
Терпеньем же вооружась,
Любви излив настой,
Им будешь ты не просто князь,
Как минимум – святой!
Наш князь, молчание храня,
Главу подпёр рукой,
В ней тлеет мысль одна, дразня,
О том, что он – святой!
Увидел чётко пред собой
Он свой святейший лик:
Вот нимб златой над головой
Бросает яркий блик!
Владимир
– Юна ты, Анна, но умом
Куда мне до тебя!
Права ты: в облике святом
Смотреться буду я!
Отныне же родную Русь
Одену в доброту —
Любовью я загнать берусь
Народ во храм к Христу!
Анна
– Ещё скажу тебе я, князь,
Пусть слуги алтаря
По всей Руси идут, крестясь,
Глас Божий всем даря.
Но ты же сам примером будь —
Грешить нельзя ни-ни! —
В святые очень долог путь,
Как годы длятся дни!
Но князь наш мыслями далёк,
Не слышит Анны слов,
Он видит множество дорог,
На них – своих послов,
Они и там, и тут снуют,
Неся добро и мир,
Ему же здравия поют:
Будь славен, ВладимИр!
Уснул князь крепко. Анна с ним
Сидит, скромна, тиха,
Ну, словно нежный херувим,
Не ведавший греха.
И Божий глас, тепло даря,
К ней снова снизошёл.
Голос
– Не унывай же, дщерь моя,
Всё будет хорошо!
О князе Александре Ярославиче и некоторых оценках современников его жизнедеятельности
Часть первая. Шведская интерпретация
– Ну, ты хорош! Ни дать, ни взять —
Бродяга из бродяг!
Так из каких же, милый зять,
Ты вылез передряг?
Да по тебе, знать, ураган,
Нещадно пробежал!
Иль ты девичий нежный стан
Не так, не там прижал?
Багрово-свежий тронув шрам,
Уткнулся перст в висок:
– Послал бы я тебя к чертям,
Хоть званьем ты высок!
Не ты ль услал меня на днях —
Как с плеч смахнул рукой —
В дурацких шнеках и ладьях
На праведный разбой?
– Ты, Биргер, зять мой, не ори!
Забыл, что я – король?
И пораженьем не кори,
Быть вежливым изволь!
Не сам ли с пеною у рта
Бросал тирады клятв?
Кричал: мощь русская – туфта!
Наш будет НовогрАд!
Мол, я за месяц размечу
Всех русских по Неве,
А если очень захочу —
В неделю или в две!
Ну, разметал? Доволен? Рад?
Неву не запрудил?
А как Великий НовогрАд?
Небось, дотла спалил!?
– Ты, мой король, не справедлив,
Взгляд Биргера – в полу, —
Я бился, я лицом стал крив
В сражения пылу!
Ты б видел, сколько порубал
Я вражеских голов!
Мой верный меч не уставал,
Хоть он совсем не нов!
– Ну вот, тебя и понесло!
Нет, расскажи мне, как
Всё начиналось, как прошло,
В чём дал слабинку враг!
– Приплыли. Стали русских ждать,
Раскинули шатры,
Над планом битвы размышлять —
Мы ж в тактике хитры!
Послал с гонцом до князя весть —
Сразимся, мол, скорей,
Конечно, если смелость есть, —
Ведь я в земле твоей!
День в ожиданьях плавно стих,
И ночь прошла, светла,
И сеть лазутчиков моих
Мне новость принесла:
Пелгуй – у русских есть дурак —
Зрил чудо на воде,
Оно для русских добрый знак,
Но будто нам – к беде.
Мол, в море, в лёгонькой ладье
(А в нОчи – солнца свет!)
Богатырей фигуры две,
И всяк из них одет
В червлёны ризы. Нимб, как меч
Над головами их,
И даже будто бы их речь
Услышал этот псих:
«Поможем родичу в беде,
Нам Александр – брат!»
И рассмотрел Пелгуй: в ладье
Борис и Глеб сидят.
Они – Борис и Глеб – давно
Святые, и с икон
Глядят печально и умнО,
Слова их – всем закон!..
Вот новый день настал, и мы
В него вошли, молясь.
Но тут, как чёртик из сумы,
На нас напрыгнул князь!
Мы ж не успели на места
Расставить нашу рать,
А русских тактика проста:
Долбать, долбать, долбать!
А сколько крови и мозгов
Текло, дымясь, в песок!
Нет, мы, бесспорно, и врагов
Порезали чуток!
И всё ж – спасибо! – ночь пришла,
Туманна и темна,
Остатки наших войск спасла,
Да и меня она!
Но всё равно, мы, словно львы,
Рубились, государь!
