Квант отражения

Идоро заметался по тесному кабинету. Этого не может быть! Подбежал к столу и снова посмотрел на 3D-проекцию своих вычислений. Планеты звездной системы Ледянь-7 на экране действительно выглядели как вершины многоугольника. Если это все-таки луч, то как, черт возьми, как этот луч мог метаться с планеты на планету, то есть с вершины на вершину и поражать все большее количество жителей? Идоро проверил свои расчеты. Меньше всего происшествий на Альфа-Ледяни, затем планеты идут, как описано по порядку в атласе звезд, только планета Бета-Ледянь, на которой он сейчас, почему-то последняя: Альфа – отсчетное количество происшествий, Гамма – увеличение в два раза относительно Альфы, Дельта – в три раза относительно Гаммы, Эпсилон – в четыре относительно Дельты. Дзета – в пять, Каппа – в шесть, и только потом Бета. В семь раз больше поражений от неизвестного воздействия по сравнению с Альфой! И что это значит? Идоро снова забегал из угла в угол по помещению.

   Это значит, сказал ему внутренний безжалостный голос, что готовится что-то страшное. И готовится это страшное против шусенской делегации. А ты не можешь этому помешать, потому что не знаешь и не можешь понять, где скрывается источник этих событий. «Да почему именно шусенцы и именно сегодня?» – возразил Идоро сам себе. Делегация прилетит через… Идоро посмотрел на часы… через два часа как раз на спутник Альфы, на межгалактическую станцию. Оттуда уже на местном небольшом звездолете спустится на Альфу-Ледянь, а там минимальная опасность. Завтра воздействие схлынет. Каждое воздействие длится по три дня. Но если сегодня делегация будет на Альфе, то завтра у них по плану Бета-Ледянь – вторая по величине и значимости планета звездной системы.

А где именно на Бете-Ледянь максимум происшествий? И куда прилетает завтра правительственный звездолет? Идоро склонился над картой. Звездолет сядет на ракетодроме в пустыне. Потом шусенцы отправятся в столицу объединенных земель Тадину. И максимальное пятно преступлений приходится тоже столицу. Идоро увеличил изображение на схеме. Только пятно это не в центре города, а как-то смещено ближе к окраине, ближе к …

Он неверяще смотрел на экран. Потом быстро набрал на клавиатуре пару команд. Прочитал высветившуюся информацию и кивнул удовлетворенно. Так и есть. Идоро позвонил сержанту.

– Тащи сюда свою задницу и квадро-флаер! Немедленно!

… Академия Космоса все также поражала своим величием. Равнодушные стрелы башен зданий как будто устремлялись в небо. Идоро вместе с ничего не понимающим Мао и молодым мужчиной-ученым, которого им дали в сопровождение по Академии, поднимался в лифте на самый высокий этаж – в лабораторию профессора Шадо, того самого тощего старика с сине-зелеными глазами. Идоро не предупредил профессора, но тот как будто ждал его. Сидел перед огромной установкой и молчал. Только руки у него дрожали, и он, увидев лицо приближающегося Идоро, спрятал их под стол.

– Это и есть ваш подходящий квантовый генератор? – Идоро, разглядывая установку, остановился перед профессором, – тот самый, который должен подавать сигналы в космос и искать разумных существ? А на самом деле посылает излучение по всем планетам? Передающая антенна здесь, на Бета-Ледяни, направлена на приемную антенну филиала вашей Академии на Альфа-Ледяни? Антенна на Альфе принимает сигнал, передает его в кантовый генератор своей башни, там сигнал усиливается, происходит мощный квантовый скачок, последствия которого – те самые беспорядки, плохое самочувствие и суициды, а затем вновь посылает через свою передающую антенну на следующую планету? И так по всем планетам-вершинам многоугольника? У вашей Академии на каждой планете есть филиал, и на каждой планете установлен такой же квантовый генератор и приемо-передающий блок. Усиливая сигнал от планеты к планете, сигнал возвращается сюда, к вам. Усиленный семикратно.

Идоро нагнулся и упер кулаки в стол. Теперь он возвышался над стариком-ледянином и глядел тому прямо в глаза – печальные, потухшие, серо-зеленые, будто размытые.

– Вы сначала проверяли настройку, да? Вам нужен был расчет точности луча и попадет ли этот луч точно в цель? Потом вы увеличивали силу этого излучения. И теперь у вас все готово. Какова цель?

Молодой ученый-сопровождающий, пораженно слушавший Идоро, подскочил к установке и проверил настройки.

– Цель – межгалактическая станция на спутнике Альфа-Ледяни. Туда прилетит звездолет с членами правительства и главой Совета Десяти.

Он побледнел и добавил шепотом:

– Через десять минут.

Потом в ужасе посмотрел на профессора Шадо:

– Вы что, сумасшедший? Вы хотели взорвать звездолет правительства? Или всю станцию? Что вы сделали с нашим генератором? Этот резонатор я вижу впервые!

Учёный на секунду прервал свою гневную речь, задумавшись, затем продолжил:

– Он бы направил луч огромной мощности на станцию. Там же нет поглощающего излучение приемника антенны, и станция бы попросту расплавилась от высочайшей температуры. Вместе с приземлившимся звездолетом правительства и главой Совета Десяти.

Идоро оттащил сопровождающего от установки. Для следствия важно, чтобы все улики преступления оставались на своих местах. Он посмотрел на Шадо. Тот не выглядел проигравшим. Как будто на что-то еще надеялся. Ух ты!

Старик-ледянин вытащил руки из-под стола и направил лазерный пистолет на трех мужчин, стоящих напротив.

– Спасибо, следователь, – Шадо засмеялся, глаза его вновь налились молодостью и задором.

– За что? – выдавил Идоро, украдкой глядя на часы, оставалось пять минут до прилета звездолета.

– За то, что не дал этому молодому идиоту сдвинуть настройки генератора. Успею еще выстрелить. «Я вижу резонатор впервые», – передразнил он коллегу, – ты вообще ничего не видел у себя под носом никогда.

Шадо перевел пистолет на Мао. У того дернулись руки, и кожа приобрела кирпичный оттенок.

– У вас с женой дети есть? – буднично спросил Шадо.

Мао отрицательно помотал головой.

– Мы хотели, обследовались, врачи разводят руками, говорят, что…

– Что репродуктивная функция уже не функция, а бесполезный придаток к организму истинного ледянина. Все эти терраформирования: другая гравитация, иные показатели температуры и давления атмосферы, поколения смешанных браков изменили привычное обитание коренных жителей, и теперь наша раса не может иметь детей. Мы – последние.

Мао смотрел на Шадо с ужасом. Тот побарабанил шестью пальцами по поверхности стола. Дробный перестук отозвался в мозгу Идоро пушечной канонадой.

– А началось все с войны с шусенцами. Если бы они не захотели присоединить Ледянь к своему конгломерату сто пятьдесят лет назад, мы бы сейчас были независимы и уникальны. Наша раса существовала и без этого Совета Десяти.

– Но вы первыми начали бомбить прилетевший шусенский военный флот ядерным оружием. Получили адекватный ответ, – Идоро отвечал то, что знал из курса школьной истории, а сам переступал с ноги на ногу, понемногу приближаясь к установке. Ну почему он сразу помчался сюда, а не позвонил и не доложился Кендрику или хотя бы Марианне? Идиот!

– Мы защищались! – гневно выкрикнул Шадо, – мы защищали Родину и свою индивидуальность. Понятно тебе, усредненный житель галактики? Но сегодня для шусенцев наступил судный день. Я отомщу за Ледянь. Не такой масштаб, но в историю этот день войдет. Угол отражения будет сегодня равен углу падения! И никак иначе!

– Правительственный звездолет подлетает к спутнику Альфа-Ледяни и через две минуты приземлится! – вдруг ожил коммуникатор громкой связи. Наверное, вся звездная система следила за событием, которое транслировалось по всем видео и радиоканалам.

Не отрывая взгляда от Идоро, Мао и молодого ученого, профессор сделал шаг назад. Потом еще один. Еще один. И оказался возле генератора. Немного повернулся, скосил взгляд на приборную панель. Идоро одновременно с сопровождающим Академии метнулись к профессору. А Мао внезапно выбросил свою шестипалую руку вперед и ударил сжатым кулаком с нанизанными на пальцы кольцами, как кастетом, по затылку молодого ученого. Тот рухнул на пол, и Идоро оказался один между Шадо и Мао. Шадо улыбнулся подоспевшей помощи и повернулся спиной к Идоро, устремив все внимание на знаки приборной консоли.

– Минута до посадки! – неслось из коммуникатора.

Идоро и Мао схватились в рукопашной. Идоро сделал выпад, Мао увернулся. Идоро пнул Мао под коленку, знал, что там у ледян болезненная точка. Мао пошатнулся, и Идоро пошел в атаку. Обрушил на противника серию ударов по корпусу, а завершающий, видя, что Мао почти не сопротивляется, направил в шею, в те же встроенные для дыхания жабры, что и у самого Идоро. Механические жабры треснули и раскололись. Мао закашлялся, не получая воздушной смеси в дыхательные пути, покачнулся и упал. Профессор почувствовал опасность, развернулся и направил вытянутую руку с лазерным пистолетом на Идоро, но тот поднырнул под руку, перехватил кисть профессора и легко отнял оружие. Потом рукояткой ударил по консоли, во все стороны брызнули осколки, искры от замыкания электричества, и консоль превратилась в разбитый кусок пластика. Установка, только что бодро гудевшая, завыла пронзительно и смолкла.

– Звездолет выруливает по посадочной полосе межгалактической станции… Делегация во главе с Анре Палиока вступает в зону прилета космодрома… Встреча двух систем… Торжественный прием… – продолжал вещать коммуникатор.

Идоро ничего этого не слышал. Он сейчас выполнял свои служебные обязанности: арестовывал преступников, вызывал служебный флаер, докладывал Кендрику о выполнении задания.

***

– Ты домой? – Марианна Цвейн, в серебристом облегающем комбинезоне, с красиво уложенной стрижкой и в меру подкрашенными ресницами, стояла рядом с Идоро в зале межгалактической станции и ждала объявления на посадку. Идоро провожал девушку на Марс.

– Нет. Мне предстоит новая командировка. Опять что-то с вредным излучением. Наверное, теперь это будет моей специализацией. Большего сказать не могу – только что подписал пакт о неразглашении.

Идоро, тоже в комбинезоне, только черном, на груди которого поблескивал новенький знак отличия «За заслуги перед галактикой», посмотрел в зеленые глаза, прочел в них согласие и коснулся губами ее щеки.

– До свидания.