скачать книгу бесплатно
Глава II
Кая Айрленд все еще не сдается
Миссис Нэтвик встретила меня на платформе в пять вечера, и я тут же угодила в привычные семейные объятия. Ее волосы, влажные от туманной дымки, пахли домашним печеньем с имбирем. Вдохнув этот запах, я сразу же ощутила, как пересохло в горле, и на глаза навернулись слезы. От мамы тоже всегда пахло по-домашнему, когда я возвращалась домой.
– Так, ну и что здесь у нас? – Миссис Нэтвик схватила меня за плечи и пристально осмотрела с головы до ног. – Худющая!
Что правда, то правда.
– Поехали скорее домой, буду кормить тебя, – скомандовала миссис Нэтвик и, развернувшись, потопала к лестнице, которая вела из здания вокзала в город. Мне показалось, что миссис Нэтвик, хотя она была улыбчива и приветлива, испытывала в моем обществе легкое беспокойство. Она боится, что я задам вопрос.
Мы улыбнулись друг другу, усаживаясь в салон ее старенького автомобиля, и я снова почувствовала, что что-то не так. Но, несмотря на это ощущение, которое, возможно, было надуманным, я была рада видеть миссис Нэтвик; видеть, что она в порядке, хоть и сильно постарела и напоминает скорее выжатый лимон, чем ту пышную, цветущую женщину, которую я оставила, казалось бы, только вчера.
Как же от нее пахло домом!.. Горячими пирожками с яблочной начинкой, мягкими и сладкими, домашним вареньем, разогретым супом; от нее пахло имбирем, ванилью и корицей – и я тут же вспомнила о Ное. Заметив, что миссис Нэтвик кидает в мою сторону взгляды, я, как бы между прочим, поудобнее устроила на коленях сумку, пряча раненое запястье, но это движение не укрылось от зоркого взгляда.
Миссис Нэтвик недовольно свела брови, и я коротко пояснила:
– Да просто поранила на тренировке, пустяк. – И в доказательство своих слов я подняла руку и покрутила ею в воздухе. Миссис Нэтвик это не убедило, наверняка она вспомнила меня после смерти Джорджи, когда я с ног до головы была закутана в ленты бинтов. – Скоро все заживет…
Я отвернулась к окну. И вдруг мимо, будто в замедленной съемке, проплыла Кира Джеймис-Ллойд – машина миссис Нэтвик ехала очень медленно, так что я обернулась, чтобы убедиться, что не сошла с ума. Вот она – стоит не шелохнувшись. Не фигура Киры в моем городе поразила меня, не ощущение, будто она нарушила еще одну границу моего личного пространства, а лицо – полное грусти и какой-то тупой покорности. Она растерянно озиралась, будто ждала, что кто-то ее встретит, и в это самое мгновение, когда я увидела ее лицо, наполовину скрытое за копной густых темных волос, которые беспорядочно трепал ветер из стороны в сторону, мне стало ее жаль. Но тут миссис Нэтвик проворчала что-то о тренировках, и я вернулась в салон машины.
– Ты должна быть осторожнее. Да, ты осторожна, знаю-знаю, но должна быть еще осторожнее! – горячо воскликнула она.
Я кивнула, рассеянно подумав о том, что проблема с запястьем и вправду могла быть связана с тренировкой, будь у меня время записаться в спортзал. Отец убил бы меня за пропуск. Да я бы и сама себя… Вот только сейчас это все не казалось таким уж важным.
– Я просто рада вас видеть, – сказала я невпопад, подумав о том, что теперь, кроме миссис Нэтвик у меня и нет никого; возможно, поэтому она так усердствует, изображая мою маму.
– Вот именно! – воскликнула она. – Не нужно из кожи вон лезть на этих своих тренировках, ты же все-таки врач, а не каскадер!
Но спустя несколько минут ее ворчание сошло на нет, и я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Секунда, когда миссис Нэтвик крепко сжала меня в объятиях, будто разделила мою жизнь на части. Я и не подозревала о том, как сильно устала от мрачных, странных людей, проживающих в Эттон-Крик. Разговор, нет, даже не разговор, а простая болтовня в машине и поездка с миссис Нэтвик оказались целебными, как глоток свежего воздуха. Тут же всплыло лицо мамы – будто ждало своего часа.
Ну нет, об этом я думать решительно не хочу. Снова я поежилась на сиденье, уставилась в окно.
Я так скучаю. Скучаю безумно. Жалею, что не оплакала ее. Но не могу. Если начну об этом думать или, что еще хуже, говорить, все станет взаправду, мама действительно окажется там, под землей, на кладбище. Пока я молчу, можно притвориться, будто она где-то здесь, рядом, может, скажет что-нибудь; попросит приготовить ей завтрак, потому что жутко опаздывает на встречу с важными клиентами… Мы бы, может быть, и не увиделись с ней месяц или два, а может быть, даже десять лет, но я бы знала, что с ней все в порядке… Но ее просто нет…
Миссис Нэтвик легонько коснулась моего плеча, и я, вздрогнув, очнулась.
– О, дорогая, – миссис Нэтвик, судя по выражению лица, испугалась моего резкого движения. Смутившись, она похлопала меня по локтю. – Все будет хорошо, ты выздоровеешь… – На одно мгновение мне показалось, что она знает, о чем я думала, знает, что я солгала, знает обо всем; но вдруг она заговорщицки улыбнулась: – Идем в дом, я приготовила твой любимый суп и мясную запеканку с грибами.
Мой желудок отозвался на предложение миссис Нэтвик нетерпеливым ворчанием, а перед глазами на этот раз всплыла фигура Ноя Харрингтона: он поиграл бровями и помахал мне кончиками пальцев в своей дурацкой заигрывающей манере. Отогнав видение, я взглянула на миссис Нэтвик. Мы как раз подъезжали к нужному дому, и я заметила, как бедная женщина нервно вцепилась в руль, будто в спасательный круг.
– А где мистер Нэтвик? – спросила я.
Миссис Нэтвик редко садилась за руль и всегда выглядела при этом так комично, будто вновь сдавала экзамен на вождение. Она пожала плечами, не отвлекаясь от дороги:
– Он в последнее время задерживается допоздна. Все время работает, да. Там возникли какие-то проблемы в городском архиве… в общем, ты же знаешь, он не любит распространяться дома о работе. Кстати, а Селена тебе не звонила?
– Нет.
– Не рассказывала тебе о новом парне?
– О каком парне? – удивилась я. Миссис Нэтвик радостно улыбнулась, что мне почему-то совсем не понравилось. Я уточнила: – Мы несколько раз говорили по телефону, но ни о каком таком парне она ни разу не обмолвилась.
Миссис Нэтвик рассмеялась, продолжая следить за дорогой.
– Наверное, она не хотела тебя волновать.
Я еще сильнее озадачилась:
– Волновать? Почему?
– Она думает, что ты не одобришь ее выбор. Ее парень – байкер.
Я прямо чувствовала, как моя левая бровь ползет вверх, и уже хотела заявить, что не страдаю предубеждением, но замолчала. Надеюсь, Селена смотрит на вещи рационально и этот новый парень не ее очередной вызов самой себе. Прочистив горло, я ровным голосом произнесла:
– Главное, что он ей нравится.
– Да-да, – кивнула миссис Нэтвик, не услышав в моем голосе сомнения. – Она обрадуется, когда узнает, что ты «за». Ты ведь знаешь, она всегда прислушивается к твоему мнению.
Я кивнула, снова почувствовав это неприятное стеснение между ребрами – мне вовсе не хотелось, чтобы Селена прислушивалась к моему мнению, тем более в таких делах. И тут я вновь почему-то вспомнила о Ное, его образ до сих пор оставался в воображении: с надменной улыбочкой, склоненной к плечу головой. «Прочь уйди», – попросила я его мысленно, когда миссис Нэтвик въехала на подъездную дорожку и заглушила мотор. Но даже в воображении Ной Харрингтон был таким же упрямым, как в реальности.
Я вспомнила тот дождливый день, когда отыскала диктофон в Тайной квартире и вернулась домой, думая только о том, как теперь поступить и что делать. Поставив машину в гараж и отметив, что автомобиля Дориана нет, я с облегчением бросилась под навес по лужайке, размякшей от дождевой воды.
Над головой угрожающе сверкали молнии, грохотал гром. Снова стал накрапывать дождик, и несколько особо тяжелых капель упали мне за шиворот и ледяной дорожкой сбежали по позвоночнику.
Я прыгнула на порог, отперла дверь и нырнула в темноту и тишину.
Свет не горел ни на кухне, ни в гостиной, ни в библиотеке.
Я несколько раз щелкнула выключателем, но ничего не произошло, и тогда в моей груди все сжалось от страха. В ушах раздались голоса Дэйзи Келли, Стивена Роджерса, Джорджи и Оливы Дюваль – и все вперемешку.
Тяжело сглатывая, я нырнула рукой в карман сумки и достала пистолет.
Очередная вспышка молнии осветила деревянную лестницу и тени в холле.
Я вскинула пистолет и, придерживая левую руку правой, направила дуло на часы с кукушкой. Тяжело сглотнула. Тени не двигались.
– Ной?
В ответ – тишина. По ногам пополз холодок. Я вспомнила маму. Она тоже боялась, что Криттонский Потрошитель найдет ее? Не потому ли она хотела спрятать меня, что знала: это время придет?
И оно пришло – он нашел меня.
– Ной, ты здесь?
Может, он хочет напугать меня? Нет, это глупости, Ной не поступил бы так, он не настолько плох.
Двигаясь мелкими шажками, я направилась в сторону лестницы.
– Ной?..
Медленно обойдя ее, я отперла дверь на кухню, которая никогда не запиралась, и с колотящимся сердцем шагнула внутрь.
Это еще что?
Вся кухонная стойка была уставлена свечами разного размера. Кто-то проводил сатанинский ритуал? Вызывал духов?
Пальцы сильнее сжали пистолет, я нахмурилась: может, это Дориан приготовил для Альмы романтический ужин?
– Эй!
Я резко обернулась, наставила в грудь Ною пистолет, но тут же опустила руки и выпалила:
– Ты что делаешь?
Он с недоумением уставился на меня:
– Пытаешься убить меня после всего, что я для тебя сделал?
– Я бы не стала стрелять в тебя! – ответила я все еще на взводе. Даже осознав, что Ноя никто не похитил, не пристрелил и не расчленил, я продолжала нервничать. Спрятав пистолет, я спросила: – Где Дориан?
– В морге, конечно. И зачем он тебе?
– Я решила, что Дориан приготовил для Альмы романтический ужин… – Но еще до того, как договорила, Ной как-то по-особенному ехидно улыбнулся, и я поняла, что ошиблась.
– Что, нет?..
– Нет, это я приготовил для тебя.
– Ты приглашаешь меня на ужин? – сильнее поразилась я, забыв о том, что была голодна. Ной закатил глаза, подошел ко мне вплотную, положил руки на плечи, затем развернул к кухонной стойке и прошептал на ухо:
– Какой сегодня день?
От его дыхания по моей шее побежали мурашки, и я поежилась.
– Не знаю. Четверг.
– Правильно. А число?
Я подумала.
– Двадцать девятое сентября?
– Господи! – Ной с досадой отпустил меня и, подойдя к кухонной стойке, рукой обвел пространство мерцающих свечей. – Нельзя быть настолько забывчивой и глупой, Кая. Сегодня же твой день рождения.
В моей груди все замерло.
Точно. Двадцать девятое сентября. День, когда я родилась.
Ной прищурился:
– Ты забыла, верно?
Я воскликнула:
– Конечно нет! Кто вообще забывает о своем дне рождения? Никто, и тем более – я! – И, вздохнув, добавила чуть тише: – Я люблю дни рождения.
– Лгунишка, – отрезал Ной и подошел к холодильнику. – Но, впрочем, мне все равно, потому что их люблю я. И вообще все на свете праздники. Я целый день готовил все это для тебя!
– Ты поэтому мне названивал сегодня? – уточнила я, наблюдая, как Ной в сумраке роется в холодильнике.
По телу распространилось тепло благодарности, и я подумала, как лучше ее выразить, чтобы звучать искренне.
– А то! Не хотел, чтобы ты что-то заподозрила или заявилась раньше времени. Но я не думал, что ты приедешь так поздно… – Он обернулся, и я уставилась на пирог, который Ной держал на расстоянии вытянутой руки. – Эй, только это мой собственный рецепт, предупреждаю: такого ты еще не пробовала! Я решил немножко поэкспериментировать и добавил кое-что свое, так что…
Ной улыбался, и его улыбка была заразительной, но я внезапно почувствовала, что мышцы лица одеревенели, а губы не двигаются. И хуже того – я почувствовала, как перехватывает дыхание, как начинают характерно болеть глаза, словно кто-то изнутри колет их иголками.
– Кая… – пробормотал Ной смутившись. Улыбка на его губах дрогнула, он погрустнел, поставил блюдо на стол и придвинулся ко мне.
– Прости, – сказала я, пытаясь объяснить Ною, что все это было очень важным для меня, что после смерти Джорджи мы никогда не праздновали дни рождения и что я… с тех пор просто ненавижу его.
Ной все понял без слов, он притянул меня к себе и притворился, что я не веду себя словно размазня, что не хватаюсь за его футболку в попытке перебороть приступ слез.
– Рождественский пирог… – выдохнула я, ткнувшись макушкой ему в грудь и глядя нам под ноги. Перед глазами были ноги Ноя в черных штанах. И домашние тапки-собаки. Он похлопал меня по голове, пытаясь приободрить.
– Знаю. Джорджи родилась как раз на Рождество.
– Ага… – судорожно вздохнула я. Ной погладил меня по плечам, но не отталкивал от себя. Я пробормотала: – Я действительно не люблю этот день.
– Знаю. – В его голосе не было ни капли жалости, и я ощутила облегчение: если бы он начал сочувствовать, я бы, наверное, заплакала. Тяжело вздохнув, отчего его грудь поднялась и опустилась под моей щекой, Ной отодвинул меня на расстояние вытянутой руки и сказал: – Давай пить чай. Знаешь, глядя на твой голодный вид, я и сам невольно испытываю голод. А ведь я полчаса назад съел целую тарелку суфле и выпил две кружки горячего шоколада!
– А почему ты не приехала со своим парнем? – внезапно вырвала меня из размышлений миссис Нэтвик, и я сказала, закидывая сумку на плечо:
– У меня нет парня. – Я уже открыла дверь, но немигающий взгляд миссис Нэтвик задержал меня. – Что?
– Как это – у тебя нет парня? – спросила она, так высоко поняв брови, что, если бы не ее тон голоса, полный сомнения, я бы решила, что она возмущена. – Ты же приезжала с ним в прошлый раз!
– С кем? – не поняла я.
– С Дорианом.
Я уставилась на миссис Нэтвик, боясь моргнуть. Щеки заалели, я почувствовала, что даже шея покрылась пятнами, а между лопатками выступил пот.
– Я думала, Дориан твой парень. Так-так. Закрой-ка дверь, милая, – сказала она милейшим тоном, и я, подчинившись, повернулась к миссис Нэтвик. Настроена она была решительно.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать?
Как раз наоборот, подумала я, что-то мне совершенно ничего не хочется рассказывать. Миссис Нэтвик буравила меня взглядом, пока я стремительно соображала, что сказать. А в голове всплыла наша прошлая встреча. А ведь действительно: миссис Нэтвик ни о чем не спрашивала. Она разместила нас с Дорианом на втором этаже без всяких вопросов, а я, искренне веря в то, что он мамин сводный брат, ничего не стала уточнять. Но если мама не отсылала меня в Эттон-Крик, в чем Ной фактически признался, значит, ни мама, ни тем более миссис Нэтвик не знали о существовании этой странной семейки Харрингтонов.
