скачать книгу бесплатно
Во время одной из таких операций весной 1997 года в столице Адыгеи, городе Майкопе, и погиб прапорщик Александр Дёмин. Погиб, приняв автоматную очередь в грудь и накрыв собой брошенную гранату.
На казацкой земле
Саша Дёмин родился 22 декабря 1969 года в городе Рыбачье Иссык-Кульской области Киргизской ССР. Жаркий край! Но пробыл он там недолго. В 1972 году родители развелись. Отец, Владимир Александрович Дёмин, 1946 года рождения, остался в Рыбачьем, а мать, Татьяна Васильевна Гусева, 1950-го, перебралась в станицу Чепигинскую Краснодарского края.
Кубань стала второй родиной Саши. Станица, где он рос, получила своё название в честь кошевого атамана Черноморского казачьего войска Захария Чепиги, прославившегося храбростью и воинскими подвигами: он громил турок на Днестре, в составе казачьей флотилии брал крепости на Дунае, бился с турецким флотом под Очаковым, брал Хаджи-бей (ныне – Одесса). Летом 1777 года Чепига в составе отряда казаков-волонтёров воевал в Крыму под командой самого Александра Суворова. Под его же началом, командуя одной из колонн, участвовал в штурме крепости Измаил. За свои ратные дела он был награждён орденом Святого Георгия третьей и четвёртой степеней. В ходе польской кампании 1794 года Чепига командовал бригадой, дослужился до генерал-майора, а за участие в «приступе Праги» был представлен к ордену святого Владимира второй степени.
Так было всегда: героические места воспитывают героев. Тем, кто забывает о ратных подвигах предков, неоткуда взять силы, чтобы защитить себя в настоящем.
Татьяна Васильевна вспоминает:
– Саша был очень любознательным, добрым и отзывчивым мальчиком. Ко всем относился с любовью и заботой. Уже в пять лет считал до ста и в обратном порядке, по азбуке складывал слова и предложения. Самостоятельно делал покупки в хлебном магазине. И – разбирался в людях, мог с первого общения очень много рассказать о человеке. Давал дельные советы, к которым грех было не прислушаться. Дисциплинированность, ответственность воспитывал с детства. Ко всем поручениям относился добросовестно, считал: «Если не я, то кто?»
Рос Саша человеком разносторонним. В четвёртом классе увлёкся саксофоном, потом научился играть на гитаре. Занимался ремонтом и уборкой в доме, по выкройке мог сшить себе брюки. Много рисовал. Даже мечтал стать жокеем. Изучил много литературы по разведению лошадей, знал всех призёров на соревнованиях, их родословную… Вечерами пропадал на конюшне – ухаживал за лошадьми, чистил их, подносил корма. Вязал «по макраме» вожжи, сбруи, ободки для глаз, ввязывал туда цветные камешки.
Работа на свежем воздухе сопровождалась пением. Домой часто приходил с друзьями; вместе они управлялись по хозяйству, пололи огород, пекли сладости, пили чай. Было весело и интересно! <…>
Ещё одно юношеское увлечение – небом: сын мечтал стать лётчиком. Изучал устройство самолётов, делал в кружке макеты разных летательных аппаратов. Всегда подтянутый, стройный, Саша нравился девочкам.
В нашей станице к нему относились хорошо. В 1988 году он закончил восемь классов, 12 июня прошёл выпускной вечер. Летом – рыбалка, в свободное время купались и ловили раков. Саша сделал ремонт в доме, а осенью поступил в СПТУ № 15 Ростова-на-Дону. Там он получил специальность «токарь-универсал 3-го разряда». Жил с другом на квартире. В эти же годы стал мастером спорта по боксу, получил водительское удостоверение
.
Чемпион России
До армии Александр успел поработать в бывшем колхозе им. Карла Маркса. Срочную службу с 1988 по 1990 год Александр проходил в Новороссийске. Его распределили в роту почётного караула, и он гордился, что ему выпала честь стоять на посту у знамени и участвовать в парадах. Однако за время службы младшему сержанту Дёмину пришлось не только охранять знамя, но и сопровождать воинские грузы. Ещё до призыва в армию он серьёзно занимался боксом, а в 1990 году получил наградной знак «Воин-спортсмен».
Татьяна Васильевна ахнула, когда однажды вечером увидела на пороге возвратившегося из армии сына – возмужавшего, в парадной форме. Но вернулся Александр уже не в ту страну, из которой уходил служить. Всё изменилось: предприятия разорялись, из магазинов исчезли продукты, ценники переписывались чуть ли не каждую неделю. Не найдя себе места в гражданской жизни, осенью 1990 года Александр ушёл в ОМОН. Он стал заниматься рукопашным боем у заслуженного тренера Александра Робертовича Дыбчинского, и так к нему привязался, что стал считать его вторым отцом, равнялся на него и старался никогда не подводить. Вскоре он стал мастером спорта по рукопашному бою, а в 1995 году – чемпионом России.
Наступил 1994 год, началась Первая чеченская. В составе отряда ОМОНа Дёмин отправился на Кавказ, и в 1996 году был награждён медалью «За отвагу».
В марте 1997 года Александр перевёлся в Региональный отдел специальных операций УФСБ по Краснодарскому краю (так с октября 1996 года стала называться кубанская «Альфа»). Физически крепкий, под два метра ростом, открытый и добродушный парень, он быстро освоился в новом подразделении.
Будучи профессиональным боксёром и рукопашником, Александр особое внимание уделял дополнительной подготовке, проводил много времени в тренажёрном зале и на татами. Он тщательно отрабатывал приёмы задержания с применением спецсредств – как самостоятельно, так и в составе оперативной группы.
В том же году Дёмин заочно окончил Краснодарскую Академию физической культуры, 28 мая досрочно сдав последний экзамен за пятый курс. И хотя он ещё числился в учебном отпуске, упросил руководство поставить его на боевое дежурство.
Бандиты в обмен на заложников
Начало этим трагическим событиям было положено ещё в марте 1992 года, когда банда во главе с 28-летним Али Дауровым, адыгейцем по национальности, в городе Лермонтов Ставропольского края захватила автобус. В заложниках оказались 25 человек – рабочие пятигорского предприятия «Монолит» и двое сотрудников ставропольской милиции. Угрожая взорвать автобус, бандиты потребовали самолёт до Турции. Когда же Турция отказалась их принимать, террористы потребовали обеспечить им проезд в Чеченскую Республику и обещали отпустить часть заложников в обмен на двух своих товарищей – Аслана Атажахова и Рашида Ханаханова, находившихся в одном из следственных изоляторов Ставрополья. Ради спасения жизни людей требования боевиков были выполнены. Атажахову и его приятелям удалось скрыться на территории Чечни. Заложники были освобождены, никто их них физически не пострадал.
Через некоторое время Атажахов организовал свою вооружённую преступную группу. Бандиты занимались вымогательством крупных сумм, продажей оружия, заказными убийствами на территории Адыгеи и Кубани. Не гнушался «мокрыми делами» и сам главарь банды: в ноябре 1996 года он собственноручно застрелил из ПМ предпринимателя из Белореченска (позже орудие убийства найдут при обыске квартиры Атажахова). Преступники поддерживали тесные связи с полевыми командирами самопровозглашённой Чеченской Республики Ичкерия. Они же поставляли в Адыгею оружие и боеприпасы, чтобы дестабилизировать обстановку в республике и в перспективе реализовать в ней чеченский сценарий выхода из состава России.
Снова на след Атажахова удалось выйти лишь весной 1997 года. Оперативники УФСБ по Адыгее вели главаря банды, отрабатывали его передвижения и контакты. С учётом его «чеченского боевого опыта», связей и положения в преступной иерархии, к операции по его нейтрализации привлекли сотрудников краснодарской «Альфы», среди которых оказался и только что пришедший в подразделение, но уже имевший за плечами боевой опыт прапорщик Александр Дёмин.
«По оперативной информации…»
В тот день, когда Александр сдавал свой последний экзамен в Академии, в УФСБ России по Адыгее поступила информация, что в Майкопе готовятся массовые беспорядки и теракты. Для непосредственного руководства мятежом в столицу республики прибыл Атажахов. Координировал действия боевиков на территории Адыгеи чеченский полевой командир Руслан Гелаев.
По оперативной информации, Атажахов остановился в квартире на четвёртом этаже дома 383 / 2 по улице Пионерской, где проживали его жена и двое малолетних детей. Необходимо было принять срочные меры по его задержанию. Но на тот момент в республике не было собственных подразделений, которые имели бы опыт, знания и оснащение для проведения боевых операций такого рода, поэтому к участию в задержании привлекли краснодарцев.
В Региональном отделе специальных операций (РОСО) УФСБ по Краснодарскому краю были в курсе происходящих событий. Коллеги из Антитеррористического центра ФСБ вели разработку криминальных лидеров, подозреваемых в тяжких преступлениях и находящихся в бегах. Поэтому когда вечером 28 мая поступила информация о том, что один из разыскиваемых преступников объявился в Майкопе, сотрудники действовали по заранее отработанному плану.
Ночью группа прибыла в Майкоп и доложила о готовности провести силовое задержание. При этом сотрудники ФСБ по Адыгее должны были обеспечить проведение оперативно-следственных мероприятий следственной группой, в том числе оформление задержания и проведение следственных действий в квартире подозреваемого.
Но в машине, которая приехала утром за Атажаховым, находились ещё двое его подручных. Задержать опытного террориста в движущемся автомобиле без шума не получилось. Завязалась короткая перестрелка, но через несколько минут задача была выполнена без потерь, Атажахов оказался в руках оперативников.
На вопрос, кто остался в квартире, задержанный, не моргнув глазом ответил: «Жена и двое маленьких детей». Тогда сотрудники ФСБ ещё не знали, что у него дома скрывается опасный преступник. А главарь банды рассчитывал, что тот успеет сбежать до прихода опергруппы. Оперативники располагали данными, что бандит хранит в квартире оружие, поэтому следователь попросил руководство РОСО оказать помощь при обыске жилища задержанного.
В течение получаса сотрудники ФСБ безрезультатно звонили и стучали в дверь, громко и чётко представлялись, требовали впустить их внутрь, ссылаясь на наличие санкции прокурора на обыск, предупреждали об ответственности в случае сопротивления. За дверью – тишина.
В 7 часов 40 минут было принято решение проникнуть в квартиру. Следователь, двое местных оперативников и трое сотрудников «Альфы» подошли ко входу. Наружную стальную дверь открыли ключами, изъятыми у задержанного. За ней оказалась вторая дверь – деревянная. Сотрудники ФСБ ещё раз громко потребовали отворить, и опять никто не ответил.
Участники операции расположились так: двое «альфовцев» – по обе стороны от двери, высокий, плечистый Александр Дёмин – напротив, готовый к броску, оперативники и следователь – на лестничной площадке. Прозвучала команда «Штурм!», Дёмин одним ударом выбил дверь и в тот же миг из квартиры полоснула автоматная очередь. Она отбросила Александра назад, он упал у порога. Автомат грохотал, пули колошматили по стенам, вздымая фонтанчики штукатурки и рикошетя от стальной дверцы электрощитка. Опустошив магазин, бандит швырнул гранату. Саша, оказавшийся ближе всех, прикрыл её своим телом…
После взрыва товарищи попытались оттащить от дверей тело Дёмина. Но в этот момент бандит открыл огонь из пистолета, затем выглянул из квартиры и, отпихнув ногой мешавшее тело, захлопнул дверь и запер её изнутри.
Помимо Александра Дёмина, тяжёлые ранения получили двое других «альфовцев» – Владимир Зайцев и Инвербий Джаримок, а также сотрудник УФСБ России по Республике Адыгея Сергей Садовничий.
Александр Дёмин скончался по дороге в больницу. В его теле медики нашли шесть пуль и множество осколков. Без отца остались сын Никита, дочки Таня и Даша. Не смогли спасти врачи и Сергея Садовничего, также получившего множественные ранения: он умер через два месяца в центральном госпитале ФСБ в Москве. Двое «краснодарцев» – Зайцев и Джаримок – выжили.
За живым щитом
Личность преступника, прятавшегося в квартире, вскоре была установлена. Им оказался находящийся в розыске племянник Атажахова Азамат Тхитлянов. Обращаться с оружием он научился в Чечне. К дяде пришёл накануне ночью.
После перестрелки у двери Тхитлянов заявил, что находящиеся в квартире гражданская жена Атажахова и её несовершеннолетние дети – его заложники. Террорист выдвинул условие – освободить Аслана Атажахова и ранее задержанного Азамата Атажахова из-под стражи, а также предоставить оружие, автобус и возможность беспрепятственного выезда в Чечню. Иначе он угрожал не только расстрелять заложников, но и взорвать весь дом.
После всего произошедшего сомневаться в том, что он способен осуществить свои угрозы, не приходилось. По распоряжению созданного оперативного штаба, в который вошли представители ФСБ, МВД, прокуратуры и администрации города, из дома вывели всех жильцов, отключили газ, воду и электроэнергию. Оцепили квартал, перекрыли выезды из города.
Однако возникли непредвиденные осложнения. Некоторые родители уже ушли на работу, оставив в квартирах детей. Многие из них, слыша выстрелы (бандит время от времени стрелял по стенам и в открытые окна), отказывались открывать дверь. Выручили спасатели, эвакуировав детей через окна. Немало времени потребовалось, чтобы отогнать от окон близлежащих домов зевак, с интересом наблюдающих необычное представление и не подозревающих, что из открытых окон во все стороны разлетаются пули. Вскоре стало понятно, что в зону обстрела попадает и детский сад. Детей и персонал оттуда тоже эвакуировали.
Одновременно начались телефонные переговоры с бандитом. Их вёл начальник отдела по борьбе с терроризмом УФСБ России по Республике Адыгея подполковник Леонид Михайлюк. Переговоры были сложными: настроение Тхитлянова всё время менялось, порой доходя до истерики. Опасаясь снайперов, он большую часть времени лежал на полу в квартире и палил из автомата. А когда передвигался, прятался за спинами женщины и её детей.
Как потом установили, Тхитлянов всё это время был в состоянии наркотического опьянения. Больше всего он боялся штурма. Такой вариант действительно рассматривался, но при этом могли пострадать дети, поэтому он оставался запасным – на крайний случай. Тем более что не было окончательно ясно, кем в этой ситуации является гражданская жена Атажахова – заложницей или сообщницей преступника. Ведь она не раз выглядывала с балкона, проверяя, не идёт ли подготовка к штурму. Да и забаррикадировать окна мебелью, как это было сделано, в одиночку не так-то просто.
Напряжённые переговоры продолжались целый день. Как описать то, что пришлось пережить за это время Леониду Владимировичу? Только что преступник расстрелял его соратников, под угрозой жизни детей, да и его собственная жизнь тоже: переговоры приходилось вести, глядя отморозку в глаза, под дулом автомата. Лишь около 21.30 Михайлюку всё-таки удалось убедить бандита сдаться.
Тхитлянов выбросил с балкона оружие, но из подъезда выходил, прикрываясь детьми. К его рукам скотчем были примотаны две гранаты. Пришлось продолжить переговоры внизу. В конце концов, слова победили оружие. Гранаты были обезврежены, больше от рук бандита никто не пострадал.
Верховный суд Адыгеи приговорил Азамата Тхитлянова к пожизненному лишению свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Аслан Атажахов получил пять лет колонии общего режима.
Цветы на стене
Указом президента России прапорщик Дёмин Александр Владимирович был награждён орденом Мужества (посмертно). По решению городской Думы летом 1997 года одна из улиц столицы Кубани названа его именем. А решением Брюховецкого районного Совета Депутатов от 16 февраля 2001 года имя героя было присвоено средней школе № 8 станицы Чепигинской.
Он прожил на этой земле всего двадцать семь лет и пять месяцев. Он спешил жить, хотел всё успеть. И на своё последнее задание он не опоздал.
…Если вы окажитесь в столице Адыгеи, солнечном Майкопе, загляните на улицу Пионерскую. Там на углу дома 383 / 2 находится памятная доска с короткой надписью: «В этом доме 29. V. 97 при задержании террориста погибли сотрудники ФСБ России С. Садовничий и А. Дёмин». И на подставке по бокам, как две свечи, две узкие вазочки, в которых живые цветы – как живая память о тех, кто ушёл, чтобы мы остались.
Анатолий БОГОМОЛОВ
Смертию смерть поправ
Полковник САВЕЛЬЕВ Анатолий Николаевич (1946–1997)
Проводить его в последний путь пришли тысячи людей. Его – не поэта, не певца, не актёра, а действующего офицера Управления «А» ФСБ России, человека отнюдь не публичного. Пришли не только люди в погонах – от младших офицеров до генералов, от высших руководителей ведомств – среди которых директор ФСБ Николай Ковалёв и министр обороны Игорь Сергеев – до ветеранов спецслужб, но и простые москвичи, потрясённые трагедией, разыгравшейся у шведского посольства в эти декабрьские дни 1997 года.
Для многих собравшихся эта смерть стала личным горем. Ведь за почти четверть века, что Анатолий Николаевич Савельев отдал «Альфе», он стал легендой подразделения. Человек отчаянной храбрости и холодного расчёта, он был одним из тех, с кого начиналась Группа «А». Он прошёл с ней все горячие точки от Афганистана до Чечни, умел найти выход в самых сложных ситуациях, брался за самые рискованные задачи и выполнял их с блеском, вызывая уважительное восхищение сослуживцев. Многим из них он стал вторым отцом – заботливым, но строгим. Кто-то его даже откровенно побаивался. Но только теперь мы почувствовали, какая пустота образовалась после его ухода. В песне «Наш командир», которую я посвятил Анатолию Николаевичу, есть такие строки:
Как прежде, ветры разгоняют облака,
Как прежде, солнце утро зажигает.
Наш командир, мы слышим тебя издалека,
Как прежде, служим, но тебя не хватает.
Нередко его гибель называют цепью трагических случайностей. Наверное, так оно и есть. Но то, что он добровольно взвалил всю тяжесть этой сложнейшей операции на себя, – отнюдь не стечение обстоятельств. Так он поступал всегда. Он всегда готов был пожертвовать собой ради других, «положить душу за други своя». Просто на этот раз Господь принял его жертву.
С подпорченной анкетой
Савельев родился 25 апреля 1946 года в Москве. Анатолием его назвали в честь дяди-танкиста, героически погибшего в годы Великой Отечественной войны. Мальчик рос без родителей: отца арестовали в 1947-м, мать нашла нового спутника жизни. Анатолия взяли на воспитание родители отца – Сысоевы, и бабушка, Александра Ивановна, стала для него мамой. До конца её дней он будет трепетно заботиться о ней.
Жили они бедно. Анатолий рано повзрослел. Дед умер, когда мальчику было четырнадцать. Бабушка забеспокоилась: «Ну всё, теперь внук под откос покатится…» Он ответил: «Не волнуйся, я воспитаю себя сам». И слово своё он сдержал. На следующий год, после восьмого класса, он поступил в Московский авиационный техникум имени Н. Н. Годовикова, который окончил в 1965 году.
В английском языке есть выражение – self-made man, то есть тот, кто сделал себя сам. Так говорят о тех, кто достиг успеха в жизни без посторонней помощи. Таким был Савельев. Он с детства занимался самообразованием. Много читал. Серьёзно занимался боксом: брал призовые места на первенстве Москвы и Советского Союза, выполнил норматив мастера спорта СССР. Зимой, завернувшись в одеяло, ночевал в беседке – закалялся. А по выходным ходил в театр. Ходил один: мальчишкам со двора это было неинтересно. Мальчишки мечтали стать ворами, это казалось романтичным. А Толя ходил на спектакли. Садился как можно ближе к сцене и смотрел очень внимательно. Всё это пригодилось во время службы в «Альфе» – и отличная физическая подготовка, и актёрские способности, и аналитический ум, развитый сотнями прочитанных книг. И потрясающая самоорганизованность, умение всё успевать.
После окончания техникума он пошёл работать в НИИ электронно-вычислительной техники. Через два года в турпоходе он познакомился с семнадцатилетней красавицей Наташей, но через несколько дней им пришлось расстаться: Савельев отправился на срочную службу.
Вообще-то он был освобождён от призыва – как единственный кормилец в семье. Но Анатолий уже выбрал свой путь – служба в органах госбезопасности. А как попасть туда с его анкетой? «Мать – совместно не проживаю, отец – прочерк; вторая бабушка по матери – немка, репрессирована». Только с хорошей характеристикой после военной службы. И он написал заявление, попросил родственников приглядывать за бабушкой и явился в военкомат…
Свою скудную армейскую зарплату Анатолий высылал домой, всю до копейки. Он привык заботиться о других, отказывая себе во всём. С Наташей они переписывались, а после возвращения из армии на втором свидании сделал ей предложение. Её выбор определил случай. Вот как рассказывает об этом сама Наталья Михайловна:
– Я ответила не сразу, сомневалась в своих чувствах к нему, присматривалась. Однажды – это было 8 марта – он не пришёл меня поздравить, хотя всегда отличался пунктуальностью, был внимательным и заботливым. Я поехала к нему узнать, что случилось. Оказалось, у него заболела бабушка; он бегал по аптекам, сидел с ней, менял бельё. Помню, я поразилась такому трогательному отношению и подумала: «Если он так к ней относится, то и ко мне будет внимателен». Тогда-то я и решила выйти за него
.
Первую рекомендацию в «органы» сержант Савельев получил от командира воинской части. Вторую технику первой категории НИИ электронно-вычислительной техники Савельеву дал Тимирязевский райком ВЛКСМ. И в 1971 году Анатолий стал курсантом спецшколы № 401 КГБ СССР – знаменитой Ленинградки. После её окончания в 1972 году прапорщик Савельев был направлен на службу в Седьмое управление КГБ СССР.
Работа в «семёрке» была именно тем, к чему так стремился Анатолий Николаевич. «Наружка» требовала не просто специальных знаний и крепких мускулов, но и внимательных глаз, хорошей памяти, аналитических способностей, отличной реакции и умения импровизировать, играть, как в театре, который Савельев любил с детства. Здесь раскрылась та сторона его характера, о которой командир части счёл нужным упомянуть в служебной характеристике: «Обладает чувством романтики». И не ошибся.
Не исключено, что эта характеристика сыграла свою роль и в 1974 году, когда в «семёрке» шёл отбор кандидатов в только что созданное секретное подразделение – Группу «А». Савельев любил свою работу, считал её по-настоящему интересной. Но обещание Виталия Дмитриевича Бубенина, назначенного командиром ещё не сформированного подразделения, что на новом месте будет ещё интереснее, заинтриговало его. И он согласился.
Но возникла проблема. Чтобы попасть в Группу, необходимо было пройти строгую медкомиссию. А Савельеву это вряд ли удалось бы: он слегка заикался. Но уже тогда он привык находить выход из любой ситуации.
Вместо себя на медицинскую комиссию Анатолий послал приятеля. Щуплый очкарик внешне совсем не походил на богатырски сложенного Савельева, но тот точно просчитал ситуацию. И проинструктировал приятеля: «Открой паспорт сразу на странице с фотографией. Смотри уверенно. Тогда никто и не будет вглядываться, тот человек перед ним или нет». И план сработал. Анатолия Савельева зачислили в Группу «А» на должность разведчика.
Он с увлечением начал постигать новые науки: вождение всех видов транспорта, прыжки с парашютом, использование спецсредств, приёмы выживания, маскировки и т. п. «Отчётливо помню нашу первую встречу в 1977 году, когда я был назначен командиром подразделения, – рассказывает Геннадий Николаевич Зайцев. – Савельев в это время находился в служебной командировке. Он проходил стажировку в Рязанском воздушно-десантном училище. Вот он вошёл в кабинет – в форме десантника, крепкий и ладный. Представился. Показал свидетельство, сказал, что теперь он может самостоятельно проводить инструктаж по прыжкам с парашютом»
.
Он не переставал учиться. Уже находясь в Группе «А», Савельев получил два высших образования: в 1976 году окончил физико-математический факультет Московского государственного педагогического института, а в 1983-м году – Высшую школу КГБ имени Ф. Э. Дзержинского. Спецназовец с педагогическим образованием, мастер спорта по боксу, декламирующий наизусть Ахматову и Цветаеву, начальник штаба, делящий со своими подчинёнными все тяготы боевой командировки в горах…
Он был такой один. Он многое знал и многое умел. И был требовательным педагогом. Кое-кто из его подчинённых считал его ненормальным. На тренировках его сотрудники прыгали из окна, не зная, что находится внизу, бросались на едущий автомобиль, на полевых занятиях стреляли боевыми. «Ничего! П-пусть привыкают, в бою ц-целее будут», – говорил он.
А свой боевой экзамен ему пришлось сдавать в 1979 году в Кабуле.
Крещение Афганистаном
Об операции «Байкал-79» написано много. Это была потрясающая спецоперация как по масштабам целей и средств, так и по скорости её разработки и той доли авантюризма, которая отчасти и обеспечила ей успех, а потом и восхищение спецслужб всего мира. Самая известная её часть – штурм дворца Амина, в нём было задействовано большинство прибывших в конце декабря в Кабул офицеров подразделения. Но старшему лейтенанту Савельеву и лейтенанту Блинову[70 - Виктору Ивановичу Блинову посвящён отдельный очерк этой книги.] поручили другое задание – вместе с парашютно-десантным взводом захватить штаб ВВС. Это была первая боевая операция Группы «А», и всех переполняло стремление показать, что недаром столько лет прошли в тяжёлых тренировках. И каждый обдумывал, как лучше действовать на своём участке.
Анатолий Николаевич и Виктор Иванович, помня, что лучший козырь – внезапность, решили захватить штаб молниеносным штурмом. И наутро изложили свой план нашему военному советнику.
Вот как рассказывает об этом сам Анатолий Савельев:
– Мы с Блиновым пришли к нашему советнику, который находился в штабе, а тот говорит: «Никакого штурма, – и объясняет свой план: – По два человека проходим в здание. Спокойно, без суеты сосредотачиваемся в одном из кабинетов. Вторая половина взвода находится на удалении и, замаскировавшись, ждёт сигнала. Они разоружают внешнюю охрану, мы – внутреннюю».
Савельев не смутился и не обиделся. Он восхитился. План был прост, изящен и сулил успех без потерь личного состава.
– Афганцы даже внимания не обратили, когда в здание штаба ВВС стали время от времени входить наши десантники, – вспоминает Виктор Иванович Блинов. – Примерно в 19.30 мы разоружили внутреннюю охрану. Забрали оружие, выставили свои посты. Советник предупредил, что в кабинете начальника штаба ВВС стоит гранатомёт. Ну, конечно, есть и личное оружие. Гранатомёт опасности не представлял. Кто будет стрелять из него в помещении? А пистолет… Тут уж надеешься на себя. В общем, вошли мы в кабинет начальника штаба. Советник говорит ему: «Вы арестованы, сдайте оружие». Разоружили и остальных афганских офицеров. Их заперли в комнату и выставили охрану. Операция прошла без единого выстрела.
По команде Савельева вторая группа десантников, находящаяся неподалёку от здания, за пару минут разоружила внешнюю охрану. Штаб ВВС был взят. Стояла тишина. Только со стороны дворца Амина раздавались выстрелы.
Доложив в штаб операции о выполнении задачи, Савельев вышел на улицу. Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.
Анатолий смотрел в тёмное небо. Подумал о ребятах: как-то там прошёл штурм? Вспомнил о Наташе, с которой даже не удалось проститься: улетали в Афганистан прямо с базы.
Вдруг в уши ударил звук взрыва. Савельев упал на землю и пригнул голову. Снова наступила тишина. Приподнялся, осмотрелся.
Снаряд попал в БМД, которая подтянулась к штабу и стояла у входа. Возле неё лежал солдат. Анатолий Николаевич кинулся к нему. Из штаба выбежали десантники и тоже бросились на помощь.
– Держи голову, голову держи! – кричал Савельев.
Вдвоём с подоспевшим бойцом они тащили молодого мальчишку.
– Он мёртвый. Кладём его, – сказал десантник и опустил его плечи и голову на землю.
– Подожди, может, выживет, понесли, понесли! – не хотел сдаваться Савельев, держа паренька за ноги.
– Умер. Сердце не бьётся, – сказал боец, склонившись над трупом.
Анатолий Николаевич медленно опустил ноги парня. Покойного накрыли курткой.
Савельев стоял и смотрел на тело. Взгляд упал на книжицу, что валялась рядом.
– Подожди, он что-то обронил, – сказал Савельев.
Нагнулся, поднял. Комсомольский билет. Раскрыл его. Кровь мешала прочитать фамилию солдата.
И только фотография осталась незапачканной. С неё смотрел белокурый мальчик и улыбался.
