скачать книгу бесплатно
Тем не менее восемнадцатого <июня> снайперы получили устный приказ занять боевые позиции и работать «в свободном поиске». Но начать мы так и не успели: начались переговоры на месте и приказ отменили
.
Когда ребят удалось вытащить из «огневых мешков», штурм был прекращён. Почти четвёртая часть «альфовцев» была ранена. Пуля попадает в автомат – и рука повисает безжизненной плетью, осколки бьют по лицу. У одного из бойцов насчитали девять попаданий: три пули в бронежилете, три в автомате и магазинах, три в теле. Около четырёх часов продолжалась эта жуткая дуэль. И – давящий на уши вопль заложников из окон.
В тот день ещё не раз разгорался бой: подразделения Министерства внутренних дел и Министерства обороны вели огонь по больнице из стрелкового оружия и гранатомётов – даже не стараясь соблюдать ювелирную точность, как это делала «Альфа», и не предпринимая попыток штурма. Скорее, это были попытки устрашения. Но воздействие они оказывали главным образом на заложников.
Из-за непрекращающихся обстрелов в тот день так и не удалось вынести тело Владимира Соловова. Забрали его только в воскресенье, пригрозив Басаеву новым штурмом, если он не позволит отыскать и забрать убитого спецназовца. Вот свидетельство начальника отдела по борьбе с организованной преступностью УБОП при УВД Ставропольского края Владимира Попова, принимавшего активное участие в переговорах и освобождении заложников:
– За пищеблоком мы обнаружили труп сотрудника «Альфы» Владимира Соловова. Он лежал за деревом в тридцати-сорока метрах от основного здания больницы. Мы осмотрели его и увидели, что у него перебита рука. Рядом лежали бинты коричневатого цвета, как будто пропитанные йодом. Похоже, он пытался перевязать себе руку, но был убит выстрелом снайпера.
Я забрал его бесшумный автомат «Вал», магазины к нему, каску, радиостанцию, гранаты. Гранаты и магазины с патронами успел сунуть себе в карманы камуфляжа. Меня окликнул боевик, который стоял за решёткой пищеблока и контролировал нас, подозвал к себе и потребовал отдать автомат. Я вынужден был подчиниться. Я зашёл за гаражи, где сидел спецназ, и бросил им каску, радиостанцию и гранаты. Позже руководитель «Альфы» Гусев попросил меня вернуть оружие Соловова из Чечни. Это было делом чести, и я просьбу выполнил.
Мы долго не могли вынести Соловова с территории больницы, по ней продолжали колошматить наши.
Крест на облацех
На следующий после штурма день, в воскресенье, когда стрельба ещё периодически возобновлялась – в основном, со стороны российских войск, – жители Будённовска увидели в небе молящуюся возле Креста Богородицу.
– Меня захватили вместе с пассажирами городского автобуса, – рассказывает <…> Вера Владимировна Евтушенко, – а потом переводили из отделения в отделение. <…> В воскресенье утром, 18 июня, приблизительно в промежутке от 8 до 10 часов утра, одна женщина вдруг воскликнула: «Девчата! Смотрите!» Все осторожно, боясь попасть под пули наших солдат, выглянули в окно, обращённое на восток, и увидели в небе как бы облачный Крест. Справа от него прямо на воздухе стояла в скорбной позе Богородица, обращённая в три четверти ко Кресту, молящаяся и в чёрных одеждах. Люди были в сильном страхе от басаевцев и не могли как следует разглядеть явление. Только думали: «Что это предвещает? Смерть или свободу?» Видение продолжалось около получаса
.
Рассказы очевидцев задокументированы и, хотя расходятся в деталях, едины в главном.
Богородицу заметили и чеченцы. Один из боевиков говорил Нине Васильевне Леоновой, певчей и чтице Казанского храма г. Святой Крест (Будённовска): «Я видел явление!»
Многие уверены, что Божия Матерь молилась о заложниках и тех, кто шёл под пули ради их жизни. Без Её заступничества исход боя мог оказаться куда более страшным. На ветерана Группы «А» Виктора Ивановича Блинова – человека легендарного, исключительного мужества, который под огнём врага смог дойти до самой больницы, из окон сыпались гранаты. И надо же такому случиться, что впопыхах басаевцы забывали выдёргивать чеку! У другого «альфовца» пулями повыбивало пластины бронежилета, в карманах вперемешку с патронами оказались прилетевшие чеченские пули, но сам он остался цел. И главное непонятно, как можно было остаться в живых, ведя этот многочасовой бой – в меньшинстве, в десятках метров от пулемётов, бьющих сверху перекрёстными очередями, когда на деревьях листья были снесены пулями, а на земле была скошена трава, – да ещё и поражая противника!
Сергей Поляков:
– Вернувшись из Будённовска, я обратился к Богу. Любой профессионал скажет, что в той ситуации, в которой оказались мы, наши потери были минимальны. Мы чудом не успели выйти на исходные позиции – погибли бы почти все. Вернувшись в Москву, я прочитал, что город Будённовск, некогда Святой Крест, был построен на месте казни Михаила Тверского – князя, который добровольно поехал в Орду и ценой своей жизни спас родной город. Чудесным образом именно Михаил Тверской всегда считался покровителем нашего подразделения.
Я продолжил служить в подразделении и ушёл на пенсию в 2004 году. Перед каждой операцией я благословлял ребят. Офицеры нашего подразделения всегда рисковали жизнью, чтобы спасти тех, кто в беде. Это ли не христианское служение?
Все эти дни прихожане Ставрополья и всей России молились о даровании свободы пленённым. Когда митрополиту Ставропольскому и Владикавказскому Гедеону стало известно о чуде явления Божией Матери, он благословил написать её образ в память о безвинно убиенных. За 12 дней Свято-Крестовская икона (в честь исторического названия Будённовска) была написана уроженкой Святого Креста, рабой Божией Ольгой, и освящена на мощах Святителя Игнатия (Брянчанинова) в Андреевском кафедральном соборе Ставрополя.
Среди «альфовцев» и членов их семей немало тех, кто считает, что Матерь Божия не раз брала Группу «А» под свою защиту – как возле Белого дома осенью 1993 года, в Будённовске, на Дубровке, в Беслане… Во всех случаях из гибельной, безысходной ситуации находился выход, когда либо удавалось вовсе избежать потерь, как при штурме заминированного Театрального центра на Дубровке, либо обходилось малыми жертвами, хотя оттого не менее горькими…
И Басаев дрогнул…
Как выяснилось позже, когда «альфовцы» усилили огонь, чтобы обеспечить прикрытие «броне» для эвакуации раненых, Басаев сам запросил переговоры. По-видимому, «террорист номер один» испугался, что штурм продолжится, и, несмотря на большие потери, здание всё же будет захвачено, а заложники освобождены. Тем более что к тому времени у террористов уже кончались патроны. Второй атаки они бы не выдержали. Но в оперштабе этого не знали. Поэтому когда Басаев отпустил женщин с детьми, беременных и тяжелораненых и выдвинул новые условия, в которых больше не было требований о немедленном выводе российских войск из Чечни, а только о прекращении боевых действий и гарантиях безопасного возвращения в Чечню его отряда, в российском руководстве это восприняли как подарок. И Виктор Степанович Черномырдин, который в отсутствие президента исполнял его обязанности, принял условия террористов. Впрочем, по возвращении из-за границы Ельцин полностью одобрил его решение[51 - Подробнее о механизмах принятия решений в ходе этой операции можно прочитать в моей книге «Будённовский рубеж. Расследование участника событий». – Прим. авт.].
На самом деле Басаев пытался вести сильную игру при слабой карте. Но его блеф удался. И 19 июня, когда террористы покидали больницу, они набили свои рюкзаки тряпками, чтобы создать видимость наличия солидного боезапаса.
Нужно ли было выпускать бандитов в обмен на жизни заложников или стоило поискать другое решение? Сейчас, после Кизляра и Первомайского, после кровавых терактов на Дубровке и в Беслане, организованных всё тем же Басаевым, многие изменили своё мнение. Не вернись тогда отряд Басаева в Чечню, скорее всего, не было бы сотен погибших россиян в этих и многих других терактах. Ведь после ликвидации «террориста номер один» в 2006 году никто так и не занял его место и террористическая активность заметно спала.
Александр Михайлов:
– Тут влезли «миротворцы». Начались переговоры, реверансы, уступки… Когда появился правозащитник Ковалёв, Александр Владимирович Гусев ему в ультимативной форме заявил: если террористы не отдадут нам тело нашего товарища Володи Соловова, вся «Альфа» снова пойдёт на штурм. Но тогда уже – битва до последнего. Переговорив с Басаевым, Ковалёв выторговал для нас эту гарантию. Сотрудники «Альфы» переоделись в форму МЧС и пошли забирать тело Володи.
Наши осмотрели здание больницы и с удивлением обнаружили всего лишь четыре трупа боевиков. Мы, разумеется, расстроились, особенно снайперы. Трое наших против четверых бандитов! Однако после боя Басаев освободил рожениц. Одна из них нам рассказала, что сам главарь террористов весь штурм просидел, обхватив голову руками, в одном из кабинетов, ни разу из него не выйдя. «Герой» находился в шоке…
Российская сторона пошла террористам на уступки, согласившись дать автобусы. Басаевцы, кроме автобусов, заказали рефрижератор. Вот тогда нам стало понятно, что настреляли мы не четырёх террористов. Ну а когда басаевцы с разных этажей и комнат стали сносить трупы, тут уж все сомнения развеялись окончательно
.
По агентурным данным ФСБ, на конец июля 1995 года в банде Шамиля Басаева от ран скончалось пятьдесят восемь человек. Сам «террорист номер один» сказал, вспоминая тот бой: «Я понял, что такое “Альфа”».
До этой операции у нас было негласное правило: не рисковать жизнью ни одного заложника и постараться обезвредить, но не убить террористов. Не секрет, что при освобождении, например, воздушного судна, офицеры не всегда даже брали с собой на борт оружие, чтобы случайно не повредить самолёт, не убить террориста. Обезвреживали преступников приёмами рукопашного боя. По причинам, которые от нас не зависели, в Будённовске мы не смогли воспользоваться фактором неожиданности. Когда в двадцати-тридцати метрах от больницы мы попали под шквальный огонь, мы испытали первый шок. Второй – когда увидели заложников, привязанных к решёткам окон. Стон их голосов до сих пор стоит в ушах. Освободить их бескровно мы не могли. Нужно было какое-то политическое решение. Аналогичное тому, что было принято в «Норд-Осте»: да, видимо, будут жертвы, но завершить операцию необходимо.
В Будённовске такого решения принято не было. Операцией руководили не профессионалы по борьбе с терроризмом, а дилетанты. Мы завязли. В результате потеряли троих товарищей, два десятка были тяжело ранены. Я потом общался с ребятами, которые принимали участие в штурме дворца Амина в Кабуле. Они уверяли, что даже там не было такой плотности огня. По качеству, силе своего оружия террористы превосходили нас. После будённовской операции были сделаны серьёзные выводы. Подтверждение тому – «Норд-Ост».
Александр Гусев:
– Мы сначала три дня уговаривали руководство не штурмовать больницу, а потом уговаривали не отпускать бандитов. На мой взгляд, после штурма Басаев дрогнул. Понял, что за него серьёзно взялись, и выпустил после штурма всех женщин с детьми и беременных. Предлагалось на маршруте освободить людей, которых этот чеченский Робин Гуд прихватил с собой. Но Черномырдиным были даны гарантии безопасности от имени правительства. Не принято говорить о покойном плохо, но из песни слов не выкинешь… Меня глубоко задели слова Виктора Степановича, которые он произнёс в одном телевизионном интервью. <…> На вопрос, почему не действовала «Альфа», он ответил: «Не знаю, наверное, не могли». Знаете, как лезвием по сердцу – слышать такое. Ты дай команду, а потом говори! <…> А ведь можно было дожать! Я уверен: не завершись будённовская эпопея таким образом, причём не по вине нашего подразделения, и не было бы потом Первомайского, Дубровки, Беслана…
<…>
Я считаю, что руководитель страны не имеет права вступать в переговоры с террористами. Никогда и нигде! Такого в мировой практике не было. Мы были против лобового штурма больницы, но не считали целесообразным и отпускать бандитов домой в ореоле победителей. Спецназ был в состоянии завершить эту операцию
.
Но бойцы «Альфы» уже совершили подвиг, сохранив сотни жизней своих соотечественников и добившись перелома в ходе теракта. Они победили в этой проигранной битве, принеся в жертву три жизни своих товарищей. С точки зрения экспертов, трое убитых против десятков басаевцев – это поразительно малые потери для такой операции. Но для родителей, жён и детей погибших эти потери огромные, невосполнимые.
Александр Михайлов:
– Если бы не Соловов, многие наши семьи осиротели бы. И бесконечно жаль, что за этот подвиг у главы нашего государства не нашлось Звезды Героя России для мужественного человека!
Да, государство стыдливо старалось замять эту трагедию. К тому же «Альфа» теперь попала под перекрёстный огонь другого рода: её распинали и некоторые «правозащитники» – за «страшные жертвы среди заложников», и руководство страны – за «неспособность выполнить приказ». Так, Ерин в одном из интервью выразил недовольство действиями «Альфы», оценив её работу «на тройку». Так что награды за ту операцию начальство раздавало неохотно. Майора Владимира Викторовича Соловова тогда наградили недавно учреждённым орденом Мужества – посмертно.
«Простите нас…»
«На похороны в Москву Солововы ехали убитые горем, – писал в июле 2004 года на страницах газеты «Рязанские ведомости» Юрий Харин. – В квартире их встретила плачущая Татьяна <Станиславовна, супруга Соловова>. Поговорили и сели в ожидании: самолёт с «грузом 200» задерживался. И тут вдруг звонок в дверь. На пороге стояли начальник отдела Группы «Альфа» Сергей Андреевич Поляков и ещё пять человек в униформе и беретах.
Сергей Андреевич по-военному преклонил колено. Остальные – тоже.
– Простите нас, что не уберегли Володю!
– Да вы что, мужики!
– Об этом не только лично мы просим. Вы подойдите к окну, пожалуйста! Солововы отдёрнули занавеску. Во дворе их многоэтажного дома стояли, преклонив колени, «альфовцы» с беретами в руках. Их было человек сто, а может быть, и больше. Некоторые из ребят были перевязаны – к Солововым тогда, в июне 1995-го, пришли все. Даже те, кто был в госпитале.
– У меня даже мурашки по коже! – вспоминает Виктор Архипович. – Они до сей поры у меня перед глазами, эти сильные, мужественные люди, которые склонили головы и преклонили колени. Не перед врагом, а перед ПАМЯТЬЮ. Да, таких ребят не сломить, не запугать…»
Владимира Соловова похоронили в Москве, на Хованском кладбище. Вспоминает Александр Желтоухов:
– Мы вернулись в Москву, хоронили товарищей. На поминки приехал Степашин, в его глазах стояли слёзы. Тогда он сказал нам, что подаст в отставку. Так и сделал, оказался человеком чести
.
После гибели майора Соловова его родители и педагоги средней общеобразовательной школы в селе Пехлец Кораблинского района Рязанской области, которую в 1981 году закончил Володя, выступили с предложением присвоить школе имя героя. Инициативу поддержали в Ассоциации «Альфа» и в боевом подразделении. И в 1997 году губернатором Рязанской области было принято такое решение. Эта школа стала первым подшефным средним учебным заведением «Альфы»; сейчас таких уже семнадцать.
Татьяна Герасимова, замдиректора Пехлецкой школы:
– В 1999 году в одном из кабинетов школы открыли музей, половина экспозиций которого посвящена Владимиру и группе «Альфа». Теперь у нас есть парта героя. Семнадцатого июня в обычное время в пришкольном лагере проводим военно-спортивную игру «Зарничка». С 2001-го – соревнования «Школа безопасности и туризма», ставшие впоследствии межрегиональными. <…> В 2016 и 2017 годах ветераны «Альфы» организовали для пехлечан поездки в Москву для участия в патриотической акции «Свеча памяти» 21–22 июня. Они посетили могилу Владимира Соловова на Хованском кладбище
.
Виктор Архипович пережил сына на шестнадцать лет. Его знали и уважали во всей области, а в 2009 году ему было присвоено звание «Почётный гражданин Кораблинского района». В родном Пехлеце он активно участвовал в общественной жизни школы, названной в честь сына. Он стал и одним из организаторов ежегодной «Пехлецкой зарницы» – юношеских военно-спортивных соревнований.
В своём доме Виктор Архипович и Мария Григорьевна с радостью принимали ветеранов и действующих сотрудников «Альфы», которые регулярно навещали Солововых. Кто-то из них однажды сказал: «Вы потеряли сына, но в нашем лице получили многих детей».
Да, Виктор Архипович стал многим товарищам своего сына как родной отец. Последние несколько лет он тяжело болел, перенёс две сложные операции, и только это заставило его оставить любимую работу. А когда ему потребовалась дорогостоящее лечение, то и приезд в Москву, и операцию в ЦИТО, и последующую реабилитацию оплатил Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев.
Отпевали Виктора Архиповича в церкви Тихвинской иконы Божией Матери села Пехлец, рядом со школой. Проводить его в последний путь собрались все, кто знал и любил этого светлого человека. Среди них – и глава Кораблинского района Михаил Павлович Липатов, кадровый военный, отдавший армейской службе тридцать три года, представители ФСБ Рязани и Москвы. Почтить память отца героя приехали Геннадий Николаевич Зайцев и Сергей Андреевич Поляков.
А через год ушёл из жизни сослуживец Владимира и давний друг Пехлецкой школы полковник Руденко. За его плечами – Афганистан, горячие точки на территории Советского Союза, две чеченские войны. Андрей Иванович принимал участие во многих сложнейших операциях по освобождению заложников – в Сухуми, Будённовске, Первомайском… Руденко был лицом подразделения – высокий, русоволосый, широкоплечий, – настоящий русский богатырь. Вне «Альфы», которой он отдал двадцать пять лет жизни, он себя не мыслил. И после увольнения с должности заместителя начальника Второго оперативно-боевого отдела Управления «А» так и не смог найти себя на гражданке. Увы, это беда многих кадровых военных, привычно чувствующий себя в бою, а в мирной жизни теряющих опору под ногами. Тут же начинают сказываться многолетние перегрузки и стрессы, о которых люди мирных профессий имеют весьма смутное представление.
Полковник Руденко часто выезжал в село Пехлец. Не стала исключением и весна 2012-го. «Зарница» этого года оказалась последним «альфовским» мероприятием, в котором принял участие Андрей Иванович. Когда его провожали на пенсию, никто и подумать не мог, что он уйдёт так скоро…
Но жизнь продолжается. Жена Владимира, Татьяна Станиславовна, работает в Фонде социально-экономической реабилитации сотрудников и ветеранов спецслужб и правоохранительных органов «Альфа-Центр». Дети, Максим и Катя, следуя примеру отца, окончили школу с углублённым изучением иностранных языков с золотыми медалями, а МГИМО – с красными дипломами. На боевую вахту заступают сотрудники подразделения, в котором служил Владимир Соловов, – и те, кто хорошо его знал, и те, кто пришёл много позже.
Командир «Альфы» Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев отмечает:
– Его смерть стала для нас огромной утратой. Убеждён, что у Владимира Викторовича было большое служебное будущее, вне всякого сомнения. Он заслужил звание старшего офицера и был вполне его достоин, что ещё раз доказал в Будённовске ценой своей жизни
.
В Будённовске мы просто чудом вышли из-под адского огня террористов, у нас на глазах погибли несколько наших товарищей. Фёдор Литвинчук и Андрей Руденко лежали от меня метрах в десяти, но плотность огня была такая, что только через четыре часа, под прикрытием подошедшей брони, их смогли эвакуировать с поля боя. После этого кто-то очень глубоко уверовал в Бога, кто-то предпочёл больше не рисковать. Я же для себя решил: коль скоро мне выпало жить, то я не имею права довольствоваться простыми обывательскими радостями. Смысл моей теперешней жизни в том, чтобы наполнить её достойным содержанием, – больше прочувствовать, узнать, увидеть, сделать.
В августе 2009 года вместе с Анитой Цой и моим боевым товарищем Геннадием Соколовым мы дали серию благотворительных концертов на Северном Кавказе в рамках Общественной гражданской акции неравнодушных людей «Помнить, чтобы жизнь продолжалась». Турне было посвящено памяти жертв террористических актов, совершённых в Чеченской Республике, Северной Осетии и Ставропольском крае.
Грозный, Гудермес, Беслан… Выступали мы и в Будённовске. Я показал Аните место, где находился во время штурма больницы. Моя боевая позиция была в котельной напротив главного корпуса. На подоконнике, откуда я четыре с половиной часа вёл из пулемёта огонь, до сих пор от ложа ПК осталась вмятина. Стрелял аккуратно одиночными патронами, чтобы не попасть в заложников, которых басаевцы в качестве живого щита привязали к окнам.
…Буденновская больница ныне отремонтирована и реконструирована, достроен новый корпус. Но одно место осталось нетронутым. Это кусок стены в коридоре второго этажа родильного отделения, испещрённый следами пуль. Здесь басаевцы расстреливали заложников. Теперь это место памяти и скорби. А в 1996 году, к годовщине теракта, унёсшего почти 150 жизней и искалечивших тысячи, на территории больницы на пожертвования медиков была возведена часовня иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Неподалёку, на месте гибели Владимира Соловова, возвышается крест из белого камня с памятной табличкой: «Здесь 17. VI / 1995 г. при освобождении заложников от чеченских террористов погиб сотрудник группы «А» майор В. В. Соловов». И подпись: «Благодарные жители Прикумья».
Но память о герое увековечена не только в камне. С 2015 года ежегодно проводится Всероссийский турнир по спортивной (греко-римской) борьбе, посвящённый памяти офицера Группы «А» Владимира Соловова. Уже в первом турнире приняли участи более 140 участников из двадцати трёх регионов России. Эта высокая планка держится до сих пор. И каждый год на рязанской земле проходит знаменитая на всю Россию «Пехлецкая зарница».
«Пехлецкая зарница»
В мае здесь, в урочище «Папоротное», что на живописной реке Ранове близ села Пехлец, собираются юношеские спортивные команды «альфовских» учебных заведений со всей России – посоревноваться в ловкости, выносливости, меткости в рамках «Пехлецкой зарницы», посвящённой памяти Владимира Соловова. Это мероприятие курируют два управления ФСБ – Управление «А» Центра специального назначения ФСБ России и УФСБ по Рязанской области. На соревнованиях всегда присутствуют не только ветераны антитеррора, но и действующие сотрудники.
Военно-спортивная игра проходит в два этапа. Первый – так называемый «Большой круг» – это череда препятствий, на которых участники должны продемонстрировать владение туристической техникой. Второй – «Малый круг» – так называемая «Школа безопасности».
«Большой круг» включает в себя подъём на холм, различные переправы, в том числе на скользящем карабине, спуск со склона на страховочной системе, преодоление пересечённой местности бегом – совсем не лёгкие испытания, отчасти похожие на те, что проходят спецназовцы, только в полной экипировке. В «Школе безопасности» участники показывают свои навыки в стрельбе из малокалиберной винтовки, метании учебных гранат, определении азимута, а также знания приёмов выживания, медицины и ОБЖ.
В отдельный зачёт выделили краеведение. Участники «Зарницы» отвечают на вопросы по истории Кораблинского района, Великой Отечественной войны, а также рассказывают биографии героев Рязанской земли и «Альфы». Ведь без исторической памяти невозможно воспитать истинную любовь к Родине, к своим корням.
Здесь же эта память повсюду – и в стенах школы, которая воспитала героя, и в доме его родителей, и в орденах и медалях офицеров Управления «А», с которыми рад пообщаться каждый участник. Ведь для кого-то эти соревнования становятся первой ступенькой на пути в легендарное подразделение. И Володя Соловов может быть спокоен за свою смену.
Алексей ФИЛАТОВ
Два Дмитрия
Лейтенант БУРДЯЕВ Дмитрий Юрьевич (1969–1995)
Лейтенант РЯБИНКИН Дмитрий Валерьевич (1971–1995)
Теракт в Будённовске стал чёрной страницей в истории Группы «А». Впервые в одном бою «Альфа» потеряла троих убитыми и более двадцати ранеными, многие из которых не смогли продолжить службу в подразделении. Впервые государство столкнулось с терроризмом таких масштабов, и оно – государство – в тот момент оказалось не готово противостоять ему. Вопреки всем расчётам и докладам штаба «Альфы», всему накопленному опыту контртеррористических операций и просто здравому смыслу было решено отправить элитное подразделение на лобовой штурм хорошо укреплённого здания, фактически – на смерть.
«Альфа» в то смутное и тяжкое для страны время оставалась одним из немногих полностью боеспособных соединений и несомненно – лучшим. Ему не раз была уготована участь прочих структур КГБ, которые новая власть старательно уничтожала. Но «Альфа» выжила. Выжила, несмотря на то, что в начале 90-х власть превратила это точное и мощное оружие антитеррора в дубину полицейского усмирения и политических разборок. Несмотря на то, что новые хозяева Кремля откровенно боялись офицерскую элиту великой страны, которую они развалили. Несмотря на то, что после предательства Горбачёва[52 - После трагических событий января 1991 года в Вильнюсе президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв публично отрицал, что «Альфа» действовала по его приказу. После этого в прессе поднялась травля офицеров спецподразделения и впервые были опубликованы их имена.] подразделение покинули многие опытные сотрудники и впервые в истории в элитном отряде спецназа наблюдался дефицит личного состава. И неспроста: за эти несколько лет разрушения всего того, на чём держалась наша страна, профессия военного из престижной превратилась в маргинальную, с нищенской зарплатой и весьма туманными перспективами.
Тем большего уважения достойны те, кто пришёл в подразделение в это непростое время. Кто пришёл по зову сердца – не за званиями и престижем, а чтобы положить свою жизнь на алтарь чести и воинской доблести. Пришёл, потому что у него есть Родина, которую он не предал и не променял на хамон и пармезан.
Такими были два Дмитрия, два лейтенанта, два молодых сотрудника «Альфы», погибших в том жарком бою 17 июня 1995 года и навсегда ставших памятью спецназа России.
По военной дороге
Дмитрий Бурдяев родился в Москве 21 февраля 1969 года. Отец, полковник Юрий Дмитриевич Бурдяев, много лет прослужил по линии контрразведки в структуре КГБ СССР, дослужился до начальника отдела Центрального аппарата ФСБ. Бабушка по отцовской линии также служила в «органах» и уволилась в капитанском звании в конце 1950-х. Пожалуй, ни у кого из сотрудников «Альфы» (за исключением Виктора Шатских) не было в ближайшей родне такого количества военных и сотрудников госбезопасности – как со стороны отца, так и по материнской линии. Неудивительно, что Дима с детства тянулся к военной тематике. С удовольствием ходил с отцом в Центральный музей Вооружённых сил. С детства занимался спортом: вначале лыжами, конным спортом, водным поло, потом пришёл в секцию рукопашного боя. Рассказывает мама, Елена Васильевна:
– Как воин, Дима сформировался на наших семейных историях и разговорах, которые он, как губка, впитывал в себя. Любил петь военные песни, живо представлял себя солдатом, офицером. С детства хорошо плавал, увлёкся конным спортом: мы ездили в Битцу, где Дима не только учился ездить верхом, но и ухаживал за лошадьми. Рано научился читать, причём читал бегло, поразительно быстро. Помню, в третьем классе за несколько дней он проглотил «Три мушкетёра» Александра Дюма. Книги по истории спецслужб и о разведчиках Дима читал запоем. А ещё сам писал повести на военную тематику, в которых фигурировали два основных персонажа – Макаров и Орлов. У нас дома сохранились тетрадки с этой его мальчишеской прозой.
Дмитрий вырос в Хамовниках, учился в средней школе № 168, что на Фрунзенском валу (с сентября 2012 она прекратила самостоятельное существование). Одно время Дмитрий хотел после десятого класса продолжить обучение во Львовском высшем военнополитическом училище, стать военным журналистом – эта профессия примиряла две его страсти. Но, посмотрев фильм «В зоне особого внимания», он «заболел» ВДВ и попросил отца устроить его в парашютную секцию. К окончанию десятого класса за его плечами было уже более десятка парашютных прыжков.
В 1986 году, окончив школу, Дмитрий собрался поступать в Рязанское училище ВДВ, но из военкомата не пришли необходимые документы, и он пошёл работать электромонтажником. Однако его мечта о «крылатой пехоте» всё же осуществилась: срочную службу Дмитрий проходил в «войсках дяди Васи». Из учебки в Каунасе его направили в Тульскую дивизию ВДВ. Прослужив год, Дмитрий подал документы в Московское высшее общевойсковое командное училище. Вторая попытка стать курсантом увенчалась успехом. Но из училища вскоре пришлось уйти: не сложились отношения с командиром роты. Срочную службу Дмитрий заканчивал в одной из частей ВДВ под Вышним Волочком, что в Тверской области. Его специализация была связана с минно-подрывным делом, он даже получил контузию, о чём, впрочем, предпочитал не распространяться, щадя нервы родителей.
Демобилизовавшись летом 1988 года, Дмитрий устроился на прежнее место работы. А в следующем, 1989-м, прошёл собеседование и поступил на «Курсы подготовки оперативного состава»[53 - Знаменитая охтинская 401-я школа КГБ. – Прим. ред.], где готовили сотрудников наружного наблюдения. Спустя год младший лейтенант Бурдяев был зачислен в 3-й отдел Седьмого управления КГБ СССР[54 - Наружное наблюдение по заданиям 5-го Управления. – Прим. ред.] на должность младшего разведчика. В структуру этого же Управления входила и Группа «А» – самое секретное подразделение КГБ СССР. Впрочем, для сотрудников Комитета существование этого подразделения, конечно, не было секретом. Узнав о нём, Дмитрий поставил себе новую цель – добиться права быть одним из них.
Снайпер антитеррора
– У Дмитрия было страстное, хочу это особо подчеркнуть, желание попасть именно в Группу «А», – вспоминает Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев. – И по этому поводу ко мне неоднократно обращался Юрий Дмитриевич, мы были с ним знакомы. В феврале 1995 года это стремление было реализовано. Согласно официальной характеристике, за период службы в спецподразделении «А» Дмитрий Бурдяев зарекомендовал себя дисциплинированным и исполнительным офицером. Будучи снайпером, он стремился к повышению профессионального мастерства и с высокой ответственностью относился к профессии спецназовца.
Во всём мире снайперы делятся на две основные категории: армейские и полицейские (спортсмены не в счёт). Армейские работают в условиях войны, как правило, на средних (пехотные снайперы в составе отделения) и длинных дистанциях. Полицейский снайпер действует накоротке (дистанция, как правило, не превышает 200 м), когда порой из толпы необходимо выцелить одного человека и поразить его – в шею или в руку, чтобы он не смог произвести выстрел.
Но существует и особая специальность – снайперы антитеррора, которые работают на всех дистанциях, во всех условиях, стреляют из разных положений, хоть вверх ногами, без выбора. И психологически они должны быть более устойчивы, чем армейские или полицейские стрелки, ориентироваться в огромном объёме информации и самостоятельно решать сложные задачи: ведь им надо знать, как поведёт себя не только террорист, но даже пуля, уже поразившая цель. Вдруг она отрикошетит и попадёт в заложника? Или, если операция проводится в пассажирском самолёте, угодит в баллон с кислородом, что приведёт к взрыву. Армейцу знать и учитывать все эти премудрости совсем не обязательно.
Стреляет такой снайпер нечасто, очень нечасто – во много раз реже, чем в крутом кино…
Дмитрий Бурдяев обладал всеми качествами, необходимыми снайперу такого уровня. Ещё во время прохождения срочной службы он сдал норматив кандидата в мастера спорта по стрельбе из автомата. Его наставником в Группе «А» стал подполковник Василий Николаевич Денисов, имевший за плечами боевую стажировку в Афганистане и уникальный опыт многих специальных операций.
Этот год начался для Дмитрия с двойной радости: он стал «альфовцем», а его супруга Елена подарила ему сына. Кто знал, что за большой радостью скоро последует большое горе!
Со своей избранницей Дмитрий прожил совсем немного. Они поженились 20 мая 1994 года, за полгода до начала полномасштабной войны на Северном Кавказе. Елена Алексеевна – выпускница педагогического института, учитель русского языка и литературы.
– Мы познакомились, в общем-то, давно, – рассказывает она, – я тогда была ещё ребёнком, а он собирался в армию. Отмечали день рождения одного нашего дальнего общего родственника. Был большой стол в ресторане. Дима на пять лет старше меня, а в детском возрасте это пропасть. Он поначалу мне совсем не понравился. Но прошло какое-то время, и мы снова встретились на юбилее. И всё вдруг переменилось!
Он был собранным, ответственным и очень аккуратным. По своему характеру, призванию – настоящий военный, он был рождён для этой службы. Начитан, образован, с широким кругозором. Но судьба нам отмерила всего год счастливой семейной жизни. И подарила сына Василия. Когда погиб отец, ему было четыре месяца.
