Морские узлы жизни

Учеба

Занятия в школе начались сразу же после злополучного винограда, на который, кучей сваленный в углу кубрика, смотреть не хотелось. Профилирующие предметы: устройство корабля, судовождение и спецподготовка. Всем выдали морскую – о чем мечтали – форменную одежду: бескозырку, фланельку с гюйсом, тельняшку под нее и брюки с широким кожаным ремнем, оканчивающимся морской бляхой на конце, которую постоянно драили так, что якорь ослепительно блестел на ней. Гюйс – это широкий синий воротник с тремя белыми полосками по периметру, символизирующие прошлые победы в морских сражениях. Без него и бескозырки моряка не различишь в толпе, но теперь-то они уже настоящие. Дисциплина в школе была как в военном заведении: занятия, физическая и строевая подготовка, стрельбы, осваивание морского вооружения, поскольку учеба в школе приравнивалась к службе в армии. В памяти оставило след изучение морских мин, применявшихся во второй Мировой войне. Рогатая смерть, как ее называли. Круглый железный шар весом до 500 кг, но плавает и может устанавливаться на определенную глубину под водой на якоре. Когда вражеский корабль проходит над ней и задевает ее, в корпусе от взрыва образуется дыра, что трамвай пролезет. На Балтийском море много осталось таких мин и по сей день, некоторые срываются в шторм с якорей и незаметно среди волн поджидают роковое плавающее средство. Случаи были неоднократные. Моряки особенно в этом бассейне в рейсах поневоле развивают свою зоркость. Хотя это необходимое качество человека. И жизнь постоянно подбрасывает нам случаи проявить это его. На то и щука в море, чтобы карась не дремал. Многие, например, увидев в лесу змею, от страха убивают ее, однако она никогда не нападает, если не наступить, а пользу приносит несомненную не только тем, что поедает мышей и крыс, но и повышает бдительность.

Каждое утро после подъема жители городка, проживавшие недалеко от школы, наблюдали в окно как молодые парни в тельняшках, строем пробегали мимо до площади, где делали гимнастику и также возвращались назад. В столовую, которая была за пределами территории школы, тоже ходили строем и с песней. От гордости, что идешь слитый в едином строю с курсантами морской школы, дух захватывало. Звук – могучее средство воздействия на нервную систему человека, которая начинает вибрировать, когда звучит песня, объединяя слушателей в одно целое. Песня – ключ к сердцу человека.

На занятиях спецподготовки изучали морские узлы, такелаж, азбуку Морзе и все, что необходимо для морского дела. Виктор, мечтавший о море с детства, не мог себе позволить, как в средней школе, учиться спустя рукава, и поставил перед собой задачу закончить только на отлично, потому что считал это целью жизни. Не всегда это получалось, но за каждую четверку переживал, ругал и упрекал себя. Самый строгий преподаватель был по судовождению. Пощады не давал никому. При оценках руководствовался четырех бальной системой и больше четверки никому не ставил и когда Ваханов осмелился ответить на пять, пророчески объявил:

– Ты окончишь школу отличником.

Полученная после средней школы специальность столяра пригодилась. Преподаватель производственного обучения завел группу в столярную мастерскую и сказал:

– Я буду обучать вас плотницкому ремеслу, без которого на флоте не обойтись. Кто-нибудь из вас знаком с работой по дереву?

Ваханов поднял руку.

– Хорошо, подойди сюда и скажи, что это за инструмент?

– Стамеска.

– Правильно, теперь покажи, как надо работать? – Курсант привычно взял инструмент и молоток и несколько минут показывал группе, чему обучал его дядя Коля.

– Довольно, знаешь. – Результат проверки положительно отразился на лице преподавателя.

Учёба в школе Вите нравилась. Ребята собрались из разных городов. Вечерами перед сном «травили» разные забавные случаи из жизни, анекдоты, шутили. Но самое приятное время было в выходные дни, когда в морской форме ходили в увольнение на танцы. Достаточно широкие форменные брюки-клеш буквально пометали тротуар, но их еще внизу расшивали до 40 сантиметров. Модно было. В эти годы кое-где среди гражданского населения в стране стали появляться в узких, обтянутых брюках – подарок Запада. Стиляги – с презрением говорили о них. Помполит школы, помощник начальника по политической части, конечно, не хотел курсантов сделать стилягами, но предусмотренные уставом сантиметры на брюках должны быть, поэтому, когда дежурил по школе, встречал приходящих с увольнения и вручал бритву, говоря:

– Давай, распарывай свои клинышки.

В клубе школы тоже часто организовывали танцы. Девушки местные сюда ходили охотнее, чем в ремесленное училище. Витя познакомился с Машей, симпатичной, скромной девчонкой. Она казалась немного сутуловатая из-за того, что ходила на танцы в мамином старомодном платье – одеть было нечего. Они переселились сюда из молдавской деревни и жили очень бедно, но курсанта это не смущало. Незнакомому с роскошью ему всегда импонировала бедность людей. Они были проще, без хитрости и лицемерия. Бережно нужно относиться к неимущим. С ними всегда можно найти общий язык. Хорошие люди, как правило – это прошедшие нужду и лишения. Большинство народа бедно, но только у них происходит обновление земных сил, потому особенно недостойно презирать бедных и считать их чем-то низшим.

Бедности покрывало дар очищения,

Значит твой дом посетил Господь.

Отравой души грозит – пресыщение,

Только в бедности дух растет.

Каждый может проверить на истории человечества, насколько непрочно так называемое богатство. Если в молодости голодаешь – не спеши отчаиваться, если в молодости богат – не спеши радоваться (пословица). Правильно говорят, что древние жили чище и были мудрее нас. Они уважали бедность. В течение ряда веков у римлян она была священной и почитаемой. Римский историк Тит Ливий писал по этому поводу: «Никогда не существовало ни одного более великого, более уважаемого, более обильного добрыми примерами государства, где бы так долго сохранялось столь великое уважение к бедности и бережливости». Да и после того, когда Рим уже приходил в упадок, диктатор Цезарь высказывал намерение восстановить гибнущую республику: «Эти и все прочие бедства исчезнут вместе с почитанием богатства, если не выборные должности, ни все остальное, к чему обычно стремятся люди, не будут доставаться за деньги». Неплохо и нам воспользоваться его советом.

В школе, как на настоящем корабле, все будущие моряки стояли вахту: в учебном корпусе, камбузе, кубрике, такелажке и других местах. Здесь проверялись их качества: бдительность, ответственность, смелость. Оставляли одного, предоставленного самому себе, на всю ночь. Дежурный инструктор иногда специально ходил в темноте и хлопал дверями или форточкой. В голову лезли разные страшные мысли вплоть до привидений.

Самое приятное дежурство было на камбузе. Ваханов постоянно днем и ночью хотел есть, хотя и прибавил заметно в весе и был очень недоволен этим. Режим сказывался. Семен Андреич, главный кок, высокий худощавый мужчина лет 50 когда-то работавший на торговом флоте в черноморском бассейне, большой шутник. Любил поиздеваться над салажатами-курсантами. Сначала он расспрашивал, откуда приехали, чем занимались, потом они чистили кастрюли, подметали помещение.

– Руденко, – обратился он к одному из троих помощников, – ты видишь, что мухи садятся на сор у порога?

– Да.

– Возьми-ка соль и посоли, чтобы не садились. Парень взял пачку соли и щедро посыпал на кучу.

– Ну, как, – через некоторое время спросил повар. Лицо его было серьезно, а глаза смеялись.

– Они все равно садятся!

– Это, наверно, морские мухи – им соль нипочем. Отнеси мусор на помойку.

В этот день на обед был борщ и макароны по-флотски – любимое блюдо курсантов.

Когда закончили прокручивать мясо через мясорубку, Семен Андреич на раскаленную плиту поставил огромную кастрюлю и налил почти полную воды, чтобы нагревалась, затем подошел к картонной коробке с длинными трубчатыми макаронами, взял несколько штук и посмотрел на свет:

– Ба-а-а, опять полно пыли! Придется продувать.

Трое помощников сели около коробки и начали добросовестно дуть в каждую макаронину, откладывая отдельно. Если начальник приказал, значит это нужно, правда дома они никогда не слышали, что в макаронах пыль скапливается. Когда вода в большой кастрюле закипела, они успели продуть только четвертую часть продукта, хотя внесли новшество, продувая по три штуки сразу.

– Хватит, не успели, – сказал кок и высыпал все макароны с пылью и без пыли в кипящую воду.

На судах торгового флота, в рейсе, когда кругом вода и небо сверху, и неделями не видишь берега, шутки как бы разрядка напряжения однообразия, разгребание золы пепла обыденности. Больше всего, конечно, доставалось вновь прибывшим – салагам, как их называли: то якорь (три тонны весом) посылали заточить напильником, чтобы хорошо цеплялся за дно, то туман на носу судна разгонять шваброй, чтобы рулевому было видно куда двигаться. Но нет худа без добра – молодые учились больше шевелить «извилинами мозга» и быстрее осваивали морскую практику. Однако шутки и насмешки бывают разные и большей частью злые и унижающие. Те, которые нуждаются в шутах, не оставят память среди мудрых. Надо отдавать себе отчет в значении насмешки, которую можно сравнить с вреднейшим насекомым. Пусть шутник на минуту представит себя мишенью глумления и знает, что унижение близкого когда-то бумерангом пройдет через него самого. Люди любят уличную пыль втирать себе в глаза и потом спешат искать врача. Но не думайте, что они позволят вынуть весь сор, с ним они уже срослись. Кстати сказать, на Новый год над Семеном Андреичем тоже «пошутили», не исключено, что греческая богиня Немезида воздала должное за его не всегда добрые шутки, и он надолго попал в больницу. Дедом Морозом наряжался всегда – одежда и борода из ваты. Кто-то спичку бросил, и он весь вспыхнул.

Учебная практика

Курсанты с удовольствием посещали занятия по морской практике, которую преподавал Рейман. Добрый и отзывчивый по своей натуре человек. Морскую профессию предпочитал всем остальным и, вероятно, поэтому всегда ходил в мичманке – морской фуражке. Показывал, как брезент сшивать крестом, как вязать морские узлы. Тридцать два узла надо было освоить, самых необходимых, а всего их – 138. Каждого бывшего моряка два-три узла потом сопровождают до конца жизни. Это древнейшее изобретение человечества с успехом применяется и в быту. Слово «узел», вероятно морского происхождения, так как скорость плавающих средств тоже измеряется в узлах и соответствует одной морской миле в час.

Интересное изделие швабра – необходимый инструмент палубных матросов. Сейчас она заняла прочное место в каждом доме, а начинала путь с незапамятных времен в морской державе Голландии. Много ныне разных видов их, а настоящая изготавливается из того материала, который можно найти только на морских судах. Без буксирных швартовых ни один не рискнет выйти в море. «Верёвочки» эти, не считая стальных тросов, растительные: пеньковые, сизальские, манильские и т. д. разного предназначенья, от пяти до пятнадцати сантиметров толщиной. Для швабры: отрезается кусок толстого пенькового или другого каната, состоящий из полуторатысячных прядей и наружными оплетается верх висящих каболок или прядей. Получается аккуратно, красиво и практично.

С Рейманом ходили на шлюпках по отрогам Дуная, купались. Река Дунай вторая по протяжённости река в Европе, можно сказать «интернациональная», ибо проходит через 10 государств Европы. Река судоходная поэтому в дельте низовья вода, взбаламученная грязная, что, однако, не влияет на дунайскую сельдь, превосходную по вкусовым качествам. Говорят, подавали к царскому столу. На основное русло на шлюпках не выходили – сильное течение на килийской дельте, но под парусом ходить практиковали.

Шлюпочные соревнования под парусом и на веслах, а также перетягивание каната – морской спорт. Это наиболее знакомое прикладное искусство и предназначение его – развивать необходимые навыки моряка. На каждом судне есть шлюпочная палуба, где всегда наготове принайтовленные шлюпки на случай опасности гибели его. И уметь надо не только спустить их на воду, но и иметь способность управлять ими. Перетягивание каната тоже взято из морской практики, просто вырезан кусок рабочего времени матроса при швартовке. Конечно сейчас прогресс, техника работает за человека, а в шестидесятые годы морякам приходилось затаскивать тяжелые толстые тросы вручную. Один наматывает на лебедку, а другие тянут его через клюз на борт. Без труда не вытянешь и рыбку из пруда.

Юность – время золотое: ест и пьет, и спит в покое, – писал один поэт. Действительно в молодости нет тех забот, которые возникают в более зрелом возрасте. И пока сознание еще не заполнено семейными и другими делами возникает стремление ко всему прекрасному, беспорочному, чистому. Любовь, как целомудренная цветущая акация вырастает сама собой и пускает глубоко корни во всё наше существо. Курсанты всегда с нетерпением ждали выходных, чтобы на танцах пообщаться с девушками. У каждого была своя. У Вити тоже была Маша, но хотелось быть привлекательным и для других. Он нередко рассматривал в зеркало свою, как он выражался «рожу», и она ему не нравилась. Чем больше смотрел в зеркало, тем больше начинал верить Дарвину.

После занятий ребята часто разговаривали между собою. Взаимоотношения в группе были нормальные, но Ваханову почему-то не по душе был сокурсник Шадрин. Он не сделал ему ничего плохого, никакой свирепости никогда не проявлял, был как все, но один вид его с чертами лица «мелкого хищника», вызывало протест всего организма. Трудно сказать, почему один человек нравится, а другого невзлюбил. Впечатление, производимое человеком на окружающих, зависит не столько от его внешнего выражения, сколько от внутреннего состояния. Невидимые излучения энергии собеседника играют решающую роль. Они несут с собою радость или горе, болезнь или здоровье. Невидимое сильнее видимого. Часто внешность располагает, но под «душой на распашку» мысли себе на уме, лицемерие в лучшем случае, а худшем – раздражение, злоба, ненависть. Ядовито дыхание таких людей. Недаром говорят: «не хочу дышать с ним одним воздухом». Низшие чувства усиливают состав выдыхаемых ядов. Если внешнее не соответствует внутреннему, то рано или поздно последнее выступает на сцену и определяет взаимоотношения людей. Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Вампиричных людей очень много, они поглощают чужую энергию, как губка воду. Отсюда и усталость, и заболевания. Слабые психически люди всегда живут за счет сильных. Закон сообщающихся сосудов действует. Наука людских взаимоотношений очень тонка, поэтому, соприкасаясь с людьми, нужно застегиваться на все застежки, ибо не знаем, кто расхититель и, кто пожиратель.

Форменная одежда, которую выдавали, не всем подходила по размеру и часто требовалась подгонка у городского портного за свои деньги. Школа здесь участия не принимала, и содержание курсантов ограничивалось только бесплатным питанием и обмундированием. Витя хотя и прибавил в весе, однако не настолько, чтобы брюки не сваливались. У него было 50 рублей, и проблема решилась быстро, но фланелька тоже не по плечу и требовала к себе внимания. А где взять? И вдруг, как солнце из-за туч, перевод из дома – 100 рублей. «От радости в зобу дыханье сперло». Сходить после занятий на почту минутное дело. В кубрик заходил в повышенном настроении и, казалось, что все вокруг в таком же состоянии. На своей койке сидел украинец Клименко, и вид у него был – как будто ногу ампутировали.

– Ты чего такой снулый? – спросил денежный король.

– Отпуск дали, а ехать не на что. – И такая безысходность была в голосе, что Ваханов, не раздумывая, отдал ему свое «богатство».

Ему тоже очень хотелось побывать дома, чтобы знакомые увидели в морской форме. Письма из дома приходили регулярно. Борис Таиров писал, и чувствовалось, очень завидует им с Романом. Но что поделаешь – у каждого своя судьба. Одноклассница Нина, довольно сдержанно и даже высокомерно, принимавшая знаки внимания дома, вдруг наполнилась желанием встречи, и письма ее вереницей летели в Килию. Но Витя и дома не пылал к ней чувствами, а килийская подружка Маша была на два года моложе. Канцаев тоже познакомился с девушкой по имени Файя, одного с ним года, то есть 19 лет.

– Да она же старуха, – дружески упрекнул его.

Обычно после окончания занятий, курсанты отдыхали кто как, по влечению своего сердца. Ваханов переписывал песни про моряков, и из двух тетрадей, переданных Романовым – афоризмы известных людей. Дружба с молдаванкой Машей породила стремление изучить молдавский язык, и он даже начал его осваивать. Ему было интересно. Если человек теряет интерес ко всему, то постепенно покрывается налетом серости пепла жизни. Кроме того, ходил в спортзал, где прыгал через коня, поскольку не мог его перепрыгнуть, и учитель обещал тройку за четверть. Часто анализировал свой характер взаимоотношений с ребятами. Не нравилась собственная резкость с курсантами, мог на полуслове оборвать человека. Воспитывал себя как мог.

Лягушатники

В марте начинается большая практика, и все ждут ее. Проходили стажировку на самоходных баржах, которые бороздят речную воду Дуная и иногда выходят на просторы Черного моря. Они используются не только в своей стране, но и уходят вверх по течению, посещая европейские страны. Идет оживлённый товарообмен. Без открытой визы морякам на барже нечего делать, ибо удел их – судоремонтный завод или временная работа. Курсанты могли любоваться другими странами, но только издалека, как, например, Румынией на противоположном берегу Дуная. За время учебы государственные структуры тщательно проверяли их досье, чтобы вынести свой вердикт о загранплавании после окончания школы.

Наконец наступила практика! Всех расписали по баржам, которые оказались в разных портах судоходной реки: Рени, Измаил, Килия – районные центры. Все разъехались. Ваханову, Черемных и Шадрину ехать никуда не надо, их баржа заканчивает ремонт на килийском судоремонтном заводе. Опять Шадрин. На одной барже. Судьба часто связывает нас с другими людьми. Новая встреча – продолжение старой, когда-то бывшей в веках в прошлых жизнях. Больше половины таких встреч – старые знакомые. Встречая, продолжаем знакомство с прерванной точки момента. Если те взаимоотношения закончились злобой, ненавистью или другими качествами нашей низшей природы, которые противны эволюции, то их надо изжить. Поэтому карма соединяет этих людей уже в этой жизни и не отпустит до тех пор, пока чувства не изжиты и не заменены противоположными. Тогда можно считать, что проблема данного человека разрешена правильно и встречи прекращаются навсегда. Видимо, судьба настаивала, чтобы Ваханов освободился от своей неприязни, возникшей где-то в прошлом. Учимся постоянно и всюду.

Откровенно говоря, Ваханову на барже понравилось – драит, чистит, моет с удовольствием. Шкипер (капитан этой посудины) хороший, лучшего и не найдешь. Познакомились с двумя матросами, тоже хорошие ребята. Ремонт закончился и первый поход вверх по течению в Измаил. Был сильный ветер против течения, то есть попутный. Волны большие качали баржу с борта на борт. В Измаиле встали на рейде. Шкипер отправился в порт. К вечеру вернулся и сказал: – – Снимаемся с якоря и идем дальше в Рени, где будем грузиться на Николаев. Это уже порт морской.

На осмотр городка времени не было. Загрузились «под завязку» и по спокойной воде спустились к устью могучей реки. Кончились берега, заросшие растительностью, деревьями и творчеством человеческой деятельности, не дававшим разгуляться ветру. Вышли на бескрайний простор водной стихии, где для него никаких препятствий не было. Он сразу усилился и ударами волн в правый борт стал заявлять о себе. Низкие свинцовые тучи сверху и их союзники волны снизу грозно надвигались на широкое устье Дуная и выходившую из него баржу. Ее, тяжелогружённую и неповоротливую в реке, вдруг стало подкидывать как щепку. Прозрачно-зеленые волны злобно, как молотом, били в борт инородного тела, ставшего у них на пути, разлетаясь солеными брызгами, но перепрыгнуть борт сил не хватало. Понятно было, что Черное море решило испытать новичков на прочность, преданность своей мечте и баржу после ремонта. Почему назвали море Черным, когда цвет воды зеленый? Может быть ночью давали название? Не смотря на ярость волн, речное «корыто» продолжало двигаться к намеченной цели. Прошли уже 100 миль – половину пути. Ветер крепчал. Бортовая качка усилилась. За штурвал встал сам шкипер. Волны начали смывать пыль с палубы, а когда выровняли курс, бортовая качка перешла в килевую, которая переносилась труднее.

Разбушевавшаяся стихия совершенно не считалась с тем, что Ваханову плохо – его тошнило и рвало (на флотском языке – травить). На качелях затошнило, можно остановить их, а здесь – некуда бежать. Так кружилась голова, что работать не мог. Им овладело отчаяние, и мрачные мысли тотчас заполнили голову: «Зря я пошел на флот, – думал он, – плохой я моряк, если укачиваюсь. Брошу учебу и уеду домой, ведь говорили старые моряки, что к качке привыкнуть нельзя, или останусь «лягушатником». Этим презрительным словом «морские волки» называли моряков, посвятившим жизнь работе на реке. Даже на такой, как Дунай – европейской «Амазонке». Испытание продолжалось, бушевал настоящий шторм, как потом сообщили – восемь баллов. Нос баржи задирало вверх, потом бросало в водяную яму, обнажая корму, с бешено крутящимся на воздухе винтом и обнажалась рулевая система. Она натружено скрипела и издавала жалобный стон, когда проваливалась вниз. В один из таких моментов в обнаженный винт ударила боковая волна и обломила перо руля. Правильно говорит пословица: «Кто в море не бывал, тот горя не видал». Плав средство неуправляемо и делай с ним что хочешь, но они уже подошли к Днепро-Бугскому лиману, откуда рукой подать до Николаева. Кое-как дошли и в ноль часов благополучно встали на рейде. Ледяной ветер, как свора псов продолжал яростно рычать, но не трепещут моряки после пережитого в море. На другой день выгрузились и заменили руль. Город Николаев с рейда смотрелся истинно морским портом – на переднем крае, на стапелях красовался огромный остов строившегося океанского лайнера, окрашенного свинцовым суриком ярко-оранжевого цвета.

Как только прекратилась качка, исчезла без следа морская болезнь. Жизнь опять в алмазном сиянии. Виктору было стыдно за свои мысли, за свою минутную слабость, это же предательство многолетней мечте.

Снова на рейде. Завтра сниматься с якоря, а гости с Дуная еще не видели города. К вечеру втроем решили сделать визит на берег. Возглавил команду матрос баржи Миша, который посещал Николаев неоднократно. По лиману катились крутые волны, и шлюпка исчезала в них. Курсанты на веслах, Миша держал румпель (рулевое управление). Ветер пробирал до костей. Пришвартовались в порту к буксиру «Гузла» и в город на такси. С рейда он выглядит лучше, а внутри город как город, обыкновенный. Может быть, всю привлекательность и новизну выдувал холодный норд-ост. Атмосфера и складывающиеся обстоятельства часто бываю определяющим. К примеру – зимняя рыбалка на которую пригласили друзья. Если прекрасная солнечная погода, да еще и клев – родился новый раб этой страсти. А если пронзительный ветер или пурга, заметающая все лунки, руки мерзнут, снасти рвутся и рыба молчит, можно с уверенностью больше не приглашать друга.

Не повезло в воскресный день в морском портовом городе «лягушатникам» с Дуная: и на танцы не попали и с билетами в кино пролетели. В конец окоченелые, вернулись за шлюпкой на три часа раньше – в порт не пускают. «Быть бы ненастью, да дождь помешал», как говорят в народе.

Снова пришли в Рени. На этот раз времени было достаточно, чтобы познакомиться с городком. Выглядит чище Килии. Танцев, кроме «Дома моряка», нигде нет. Вечером пойдут с Мишей, а сейчас в кино. У кинотеатра встретил однокурсника Колю Полтареску и рядом девчонка. Вите она очень понравилась, даже позавидовал. После кино на танцах снова увидел Колю:

– А где твоя девчонка?

– Да это не моя, просто разговаривал, но она сюда ходит, – ответил он.