banner banner banner
Вечный кролик
Вечный кролик
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Вечный кролик

скачать книгу бесплатно

– Газеты только об этом и говорили, – сказал я.

– Нет, – ответил Куницын. – «Ехидный левак» и «В свете фар»[17 - Самая популярная (и политически заряженная) ежедневная газета для кроликов. У нее нет интернет-издания, а распространение вне колоний запрещено из-за того, что «ее чернила не соответствуют стандартам индустрии».] только об этом и говорили. Остальные едва упомянули тот инцидент. И потом, не ты был главным опознавателем в том деле. Против тебя даже обвинений не выдвинули.

Так и было. Я не участвовал в деле и нужен был лишь для того, чтобы подтвердить личность кролика. После неудачи разразился такой громкий скандал, что Сметвику пришлось отвечать за него перед Парламентом, а Крольнадзор обязали «тщательно разобрать и пересмотреть критерии опознавания». Впрочем, до нас дошла лишь единственная служебная записка, в которой нас просили «в ближайшие несколько месяцев повнимательнее относиться к процессу опознавания». Но дело было в другом. Я знал, что во время автомобильной погони мы взяли не того кролика, и я сказал об этом, но мой протест был отклонен. Меня не послушал не только главный опознаватель, уволившийся сразу же после того, как общественность узнала об ошибке, но и Старший Руководитель, пригрозивший «вышибить мне мозги к чертовой матери», если я не соглашусь подтвердить опознание. И я согласился.

– Опознание – это всегда та еще головная боль, – сказал Куницын, открывая дверь в комнату совещаний. – И пока Агентство по поддержке кроликов, Большой Кроличий Совет и все остальные мохнато-либеральные оппозиционеры не согласятся ввести RFI-чипирование или небольшие татуировки в виде штрихкодов на ушах, нам и дальше придется полагаться на опознавателей. А они всего лишь люди и могут совершать ошибки. И потом, – добавил он, – если бы эти зайцы подколодные не пытались время от времени обойти систему, ничего такого бы не случилось. Так что они сами виноваты.

Когда мы вошли, Флемминг уже была на месте и мило беседовала с пятью оперуполномоченными. Я знал их всех в лицо, но по именам только троих. Опознаватели считали оперов воинственными отморозками, отличавшимися от бандитов из «Две ноги – хорошо» лишь офицерским значком и адвокатом от профсоюза. А сами опера считали опознавателей бесхарактерными трусами, лишь из-за своего везения получавшими чересчур высокую зарплату.

По указанию Куницына они все представились мне и вели себя вежливо, хотя я все равно видел – им не нравится, что меня включили в команду. Ведь я избегал Оперативного отдела не только из-за своего плоскостопия. Если вы собираетесь стать частью политически мотивированной группы, то вам нужны общая цель, согласие и взаимопонимание.

Наш новый сотрудник службы безопасности уже был здесь, но такого безопасника наша контора еще никогда не нанимала ни на постоянную службу, ни на временную.

Он был кроликом.

Фадды и Ушастые

Фадд – от имени Элмер Фадд – так кролики обычно уничижительно называли людей. Среди других ругательств были: розовокожий, хомо, бинго, лысый и Руперт. В кроличьем языке имелись и другие оскорбления, чаще всего касавшиеся эволюционно невыгодной частоты овуляции и постыдно маленького размера потомства.

Кролик, оказавшийся нашим новым сотрудником службы безопасности, имел слегка изумленный вид, словно еще в семидесятых его напугал свет автомобильных фар, и он до сих пор не отошел от шока. Его белая шубка – неухоженная, со спутавшимися клочьями шерсти, – указывала на его Лабораторное происхождение, а одет он был в украшенную вышивкой жилетку, поверх которой был наброшен длинный плащ, неоднократно залатанный вельветовыми заплатками. Кролики терпеть не могли выбрасывать вещи и частенько носили их до тех пор, пока они не начинали разваливаться.

К моему потрясению, когда кролик снял свой помятый коричневый котелок, на месте, где из его головы должны были торчать длинные уши, я увидел два уже зарубцевавшихся обрубка. Как говорили сами кролики, он был «обрезанным». Собственные сородичи приговорили его к самому суровому наказанию за совершенное им некое, вероятно, чудовищное преступление и изгнали из кроличьего сообщества. После такого большинство кроликов выбирали достойную смерть, выкапывали себе где-нибудь уединенную норку и оставались там умирать. Но другие, будучи не в состоянии смириться с унижением и утратой, становились отшельниками и бродили по стране, стараясь всеми средствами заслужить прощение. А некоторые, вроде этого кролика, зная, что возненавидеть их еще больше уже невозможно, переходили на другую сторону. Но даже так им все равно приходилось носить бремя своих грехов у всех на виду, каждый день, вечно.

«У пустого места больше права называться кроликом, чем у кролика без ушей», – гласила кроличья поговорка.

Один из оперов смотрел на него дольше, чем того позволяла вежливость, и безухий кролик низко и на удивление угрожающе прорычал:

– На что уставился, Фадд?

– Ни на что, – ответил опер.

– Знакомьтесь – агент Дуглас АЙ-002, – сказала Флемминг, с теплотой представляя кролика. Присутствующие тихо ахнули, поняв, кто он такой. – Он перешел к нам из Суиндонского офиса, и за него поручился сам Старший Руководитель. Относитесь к нему так, как относились бы к человеку, – прибавила она, явно пребывая в восторге от того, что на нашей стороне против кроликов будет работать кролик. – У него безупречный послужной список, а его нелюбовь к другим кроликам всем хорошо известна.

Я тоже раньше уже слышал о нем, хотя и никогда не встречал. Все кролики, предавшие свой вид, были обрезанными, но этого было недостаточно. Чтобы заслужить полное доверие, кролики на службе Надзора должны были продемонстрировать свои антикроличьи наклонности, и в этом АЙ-002 снискал себе страшную славу. Поговаривали, что чаще всего он заставлял своих сородичей говорить при помощи молотков. Они у него были разных размеров, от совсем крошечных до массивных гвоздодеров, на все случаи допросной жизни.

– Агент Куницын, – представился Адриан. – Отдел мошенничества с использованием персональных данных. Мы встречались в прошлом году, на семинаре по проведению допросов. Мне очень понравился ваш доклад, тот, где вы подробно изложили свою методу извлечения информации – «засунуть подозреваемого в пыльный мешок и избить его палками».

– Палками для танца Моррис, – поправил его Дуглас. – Это важно. И спасибо. Ваш совместный доклад со Старшим Руководителем о том, что проект «Мегакрольчатник» сэкономит до ста миллионов фунтов в год, объединив все пять колоний в одну, показался мне весьма содержательным и своевременным.

– Благодарю, – сказал Куницын. – Вы очень добры.

– А это Питер Нокс, – сказала Флемминг, жестом подзывая меня. – Наш опознаватель.

Дуглас АЙ-002 с подозрением зыркнул на меня.

– Видел я твое досье, – произнес он после недолгого молчания. – Говорят, ты способный опознаватель, но обремененный излишним чувством справедливости.

– Я считаю, что нам важно действовать осторожно, – с трудом выдавил я. – Чтобы Крольнадзор не выглядел глупо в глазах общества.

Несколько секунд он просто смотрел на меня.

– И все?

– И все.

Он еще немного посверлил меня взглядом, а затем зажал мою ладонь в обе свои лапы. Так выглядело человеко-кроличье приветствие, поскольку пожать кому-то руку без большого пальца было затруднительно.

– Я вас не подведу, мистер АЙ-002.

– Я уж надеюсь, – сказал безухий кролик. – Кстати, можешь называть меня Безухий. Все Фадды так делают.

– Я буду рад обращаться к вам так, как вы пожелаете, – сказал я, пытаясь проявить любезность.

– А я буду рад, если ты вообще не будешь ко мне обращаться, – ответил Безухий. – Но что-то мне подсказывает, что этому не бывать. Старший Руководитель сказал, чтобы я сразу же докладывал ему, если ты вдруг станешь распускать нюни из-за наших маленьких пушистых друзей.

– Безухий – прямодушный парень, – сказала Флемминг, когда неловкая пауза затянулась. – Агент АЙ-002, позвольте мне представить вам всех остальных.

– У вас отличные рекомендации, – сказал сержант Боскомб, когда они пожали руки и лапы. – Ваши сородичи вас ненавидят.

– Они мне не сородичи, – безразлично ответил Безухий. – Они все у меня отняли, и я им ничего не должен.

– Рад это слышать, – сказал Боскомб и представил ему остальных. Безухий поздоровался со всеми деловито и отстраненно, но больше ни с кем не был резок. Я вдруг с беспокойством осознал, что сегодня меня отправили сюда для того, чтобы проверить. И если к концу дня моя преданность Надзору все еще будет под сомнением, то меня наверняка уволят, даже несмотря на опознавательские способности.

– Присаживайтесь, – сказал Безухий, включая подвешенный к потолку проектор и вытаскивая из своего портфеля коробку с пленочными слайдами. Кролики – все, а не только те, что работали в Надзоре, – терпеть не могли делать презентации в PowerPoint, и не потому, что для этого им приходилось пользоваться неприспособленными для лап клавиатурами и мышками. Нет, все дело было в том, что кролики практично подходили к технологиям. Если какая-то вещь прекрасно работала и не было необходимости ее менять, то они продолжали ею пользоваться. В большинстве колоний все еще использовали факс, старые печатные станки и телефонные коммутаторы на ручном управлении. Хотя последние, скорее всего, сохранялись вовсе не из-за технологических преимуществ – кролики обожали сплетни, а на ручном коммутаторе подслушивать было так легко, что они просто не могли удержаться.

– Неопознанный Лабораторный кролик, – сказал Безухий, вставляя в проектор первый слайд, – похожий на тысячи таких же. На время операции мы будем называть его Джон Ушастый[18 - «Джон Ушастый» – так обычно называли неопознанного кролика, по тому же принципу, что людей обозначали «Джон Доу». Крольчих, соответственно, называли «Джейн Ушастая». Из-за частого употребления слово «Ушастый» превратилось в жаргонное обозначение кролика с преступными наклонностями или, нередко, вообще любого кролика.] 7770.

На экране появилось изображение, и мы уставились на ничем не примечательного белого кролика.

– И что он натворил? – спросил один из оперов.

– Дело не в том, что он натворил, – сказал Безухий. – И не в том, что он может натворить. Дело в том, что он знает. Судя по добытой нами информации, где-то в Колонии № 1, всего в двадцати пяти милях от нас, скрывается Банти.

«Банти», которую он упомянул, на самом деле называли «преподобная Банти»[19 - На самом деле ее духовное имя звучало как «Б’аантии», но все, в том числе и кролики, звали ее Банти. Ее имя приблизительно переводилось как «теперь я вижу ясно», что повторяло первую строчку кроличьего гимна, а также песню Джонни Нэша, хотя, скорее всего, эти два произведения не связаны между собой.]. Последние десять лет она была духовным лидером кроликов и обладала значительным влиянием. Ее местонахождение тщательно скрывалось из-за того, что однажды Сметвик сказал на публике: «Если бы в наших руках была Банти, кролики бы сделали все, что мы им сказали». Власти были очень заинтересованы в этой крольчихе, но она постоянно избегала поимки. Как ей это удавалось, оставалось загадкой, поскольку она регулярно перемещалась из колонии в колонию, дабы наставлять кроликов как в духовном, так и кулинарном развитии – а Лаго, Великая Прародительница, ценила домашнюю кухню не меньше духовного благополучия. Что хуже, никто не знал, как она выглядит, и, поскольку Банти всегда читала проповеди в маске, лишь немногие кролики знали ее в лицо. Эта предосторожность была на случай, если какой-нибудь кролик переметнется на сторону Крольнадзора.

– Она обладает пагубным влиянием на кроличье сообщество, – сказала Флемминг, – и Старший Руководитель хочет взять ее под стражу, чтобы более полно установить ее мотивы.

Скорее всего, имелось в виду, что это Сметвик хотел, чтобы ее допросили, но сам премьер-министр старался держаться подальше от столь скандальных событий.

– Мы собираемся взять Банти, когда она будет в колонии? – спросил Боскомб. Ему явно понравилась эта идея, ведь для такого им наверняка пришлось бы задействовать несколько вертолетов, кучу техники, к тому же они получили бы крутые кодовые имена.

– В перспективе, – сказал Куницын. – Но на самом деле до нас дошли лишь слухи о том, что она в Колонии № 1, где пытается найти способ «завершить Круг».

– Что это значит? – спросил Боскомб.

– Мы считаем, – сказала Флемминг тоном человека, привыкшего работать с домыслами, а не с фактами, – что это может быть связано с планами кроликов на агрессивное использование своих репродуктивных способностей с целью захватить Соединенное Королевство.

– Да уж, – сказал Куницын. – Сейчас нам как никогда нужен Мегакрольчатник, чтобы запереть их в одном месте и избавиться от дамоклова меча Взрывного Размножения.

Все присутствующие серьезно кивнули. Эта теория давно беспокоила Надзор, но пока у нас практически не было никаких доказательств, чтобы ее поддержать. Кроличий Совет назвал идею Взрывного Размножения «просто смешной», причислив к другим теориям кроличьего заговора вроде желания установить «Всемирный Веганский Порядок», заставить всю страну следовать «Кроличьему Пути» и начать поклоняться Лаго – богине кроликов.

– Дело в том, – продолжала Флемминг, – что общая длина лабиринтов под колонией превышает пятьдесят миль, и нам нужно сократить область поиска. Кроличье Подполье наверняка все время поддерживает связь с Банти, и поэтому нам так важно поймать и допросить этого Ушастого. Если возьмем его, сможем взять и Банти. А если возьмем ее, то прижмем вообще всех кроликов.

После того как мы несколько минут впустую разглядывали Ушастого, Безухий переключил проектор на другое изображение – на одну из главных улиц Росса.

– Нам известно, что Ушастый 7770 каждый вторник заходит в это почтовое отделение в Росс-он-Уай, чтобы отправить письма в другие колонии. Он пользуется уличным почтовым ящиком и всегда приходит к четырем часам, когда происходит выемка почтовых отправлений, чтобы лично положить письма в почтовый мешок. Это, конечно, не на горячей морковке[20 - Кроличий жаргон, означающий «неопровержимую улику», «бесспорное доказательство» или «закрытый вопрос».] попасться, но я считаю, что Ушастый 7770 ведет себя достаточно подозрительно, чтобы его допросить.

– Лабораторных же фиг расколешь, – пробормотал Боскомб.

Это было действительно так. Еще до Спонтанного Очеловечивания этих кроликов препарировали для экспериментов, так что любое «продолжительное применение грубой силы для давления на подозреваемого» их мало пугало. Именно поэтому любой носитель ценной информации, выходивший за пределы колонии, почти всегда оказывался Лабораторным.

– Я еще не встречал кролика, которого не смог бы переубедить, – зловеще произнес Безухий. Раньше собирать информацию было проще, поскольку кролики тогда были очень доверчивыми, но с годами они поумнели и научились «моргать с пустым выражением лица», отвечая на вопросы правоохранительных органов. И такой подход оказался крайне эффективным. Однако сами кролики знали, как разговорить других кроликов, особенно если они могли принять грозный вид и были безухими, – а для кроликов это было настолько же мерзко и жутко, как для нас человек с изуродованной половиной лица.

– Итак, – сказал Безухий, переключая проектор на следующий слайд, на котором был подробно изображен его план, – теперь разберем, как будет проходить операция.

Операция была самой обыкновенной – арест на месте. Всегда неожиданный и всегда стремительный. Взятому врасплох кролику было нужно от трех до пяти секунд, чтобы разбежаться и совершить первый прыжок. После этого остановить его мог лишь опер с мощным сетеметом, а это оружие обладало очень невысокой дальностью стрельбы, да и требовало целой команды загонщиков, не дававших кролику отскочить в сторону. В общем, задача почти невыполнимая. Так что Надзор обычно придерживался принципа «бей до первого прыжка».

Пока Безухий рассказывал свой план, остальные внимательно его слушали. Все оперативники должны были переодеться в гражданское и быть готовы наброситься на Ушастого 7770 в тот же миг, когда он оставит письма. Затем кто-то задал вопросы, выслушал ответы, и наконец все сотрудники остались довольны планом. Куницын не мог участвовать, поскольку его было слишком легко узнать, но вот Безухий собирался пойти с нами и руководить захватом. Правда, он сказал, что замаскируется, и мне стало интересно как. Обычно кролики не могли притвориться никем, кроме кроликов.

– А какова моя роль во всем этом? – спросил я.

– Ты – наш план Б, – ответил Безухий. – Перед арестом ты хорошенько рассмотришь Ушастого на тот случай, если ему удастся ускользнуть. Так что потом ты сможешь его опознать.

– Я не могу этого гарантировать, – сказал я. – Он ведь Лабораторный.

Безухий очень недобро на меня посмотрел.

– …но я постараюсь, – прибавил я.

– Я очень на это надеюсь, – сказал Безухий. – Ради твоего же блага.

Через десять минут инструктаж закончился.

Росс и кролики

«Кроличьим» кроличий язык называли люди, а в их языке он назывался «Нифф» – одно из немногих произносимых слов кроличьего языка. К нашему разочарованию, слово «Нифф» могло также, в зависимости от контекста, означать: «кролик», «жизнь», «целостность», «морковка (прямая)», «тепло», «небо», «храповая отвертка», «самолет», «повозка», «морковка (изогнутая)», «сыр Венслидейл», «игра в классики» и «шестицилиндровый двигатель».

До кроликов в Росс-он-Уай проживало восемь тысяч людей, и только людей. Сегодня его население выросло до двадцати тысяч, причем преимущественно кроликов. Большинство из них жили здесь уже давно и были частью раннего эксперимента по интеграции кроликов и людей, проведенного в семидесятые Крольтрудом. Крольтруд был основан как общественная организация, призванная помогать кроликам с трудоустройством. Но за прошедшие годы организация выросла, заматерела и подмяла под себя весь кроличий труд, а сейчас и вовсе стала частью Министерства кроличьих дел.

Эксперимент по интеграции в Россе был невероятно успешным и до сих пор считается золотым стандартом мирного сосуществования видов. Однако, несмотря на это, дальше дело не пошло. АКроПаСК отнеслась к идее интеграции с презрением, облила проект грязью и подала массу жалоб о том, что «невообразимо распутный образ жизни кроликов наверняка развратит нашу молодежь». Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств тому, что молодежи для собственного развращения требовалась чья-то помощь, АКроПаСК смогла добиться того, чтобы к дальнейшей интеграции стали относиться скептически. Когда их затея сработала и планы по интеграции были отменены, партия удивилась этому не меньше общественности. Она воспользовалась этим как основой для продвижения своей антикроличьей повестки. Никто не мог и предположить, что четыре десятилетия спустя эта партия возглавит страну.

– До Росса мы лишь терпели неудачи, – сказал один из официальных представителей АКроПаСК, – а после нас ждал лишь успех.

Несмотря на антикроличий настрой политиков, некогда сонный рыночный городок Росс превратился в оживленный коммерческий центр, где процветали торговля, ремесла, писательское и художественное искусства. Также здесь появились две высшие школы, в которых изучались философия, высокая кухня и экология. Некоторые жители поначалу жаловались на кроликов, но насыщенная ночная жизнь, жизнерадостный настрой новых соседей и, конечно же, новые возможности для торговли, расположили людей к ним. Несмотря на то что кроликам платили мало, они любили быстро тратить заработанное. Особенно хорошо шли дела у баров, продававших деликатесы из листьев салата, а также у многочисленных овощных магазинов, одного успешного книжного магазина и нескольких кальянных. Кролики собирались там, чтобы обсудить политику, экономику и выведение новых разновидностей морковки, пока их кальяны бурлили и источали ароматы разных сортов кроличьего табака – он делался из щавеля, кошачьей мяты, лопуха, сельдерея или одуванчика. По утрам в кальянных проводились публичные чтения – в той, мимо которой мы проехали, всю неделю читали «Собор Парижской Богоматери».

Крольнадзору было также важно то, что Росс имел статус «открытого города»: открытого для торговли, жительства и – самое важное – для тех, у кого был однодневный пропуск на выход из Колонии № 1, находившейся на востоке в восьми милях от города. Благодаря постановлению местных властей, принятому из самых благих побуждений сорок лет назад, автобусы с кроликами могли перемещаться между колонией и городом безо всяких проверок документов. Это стало своеобразной головной болью для Крольнадзора, поскольку члены запрещенного Кроличьего Подполья теперь могли свободно передвигаться. Ни в одной другой колонии таких свобод не было, поэтому считалось, что Подполье базируется именно в Колонии № 1.

Уже была половина четвертого, и я вместе с Безухим АЙ-002 сидел в его «Кадиллаке Эльдорадо» напротив почты.

– Фадд-Один, где вы сейчас? – спросил Безухий. На глазу у него была повязка, а на голове – набитый газетами тэм-о-шентер, скрывавший отсутствие у него ушей. Опер с соответствующим позывным доложил, что стоит напротив почты в дверях мастерской, где ремонтировали лампочки. Оперативники заняли позиции по всей округе: кто-то пил желудевый кофе в кафе на улице, кто-то оживленно разговаривал по мобильнику, а кто-то просто спрятался и ждал, готовясь оказаться рядом и наброситься на Ушастого 7770, когда тот появится.

– Вас понял, – сказал Безухий в микрофон, принимая сообщение сержанта Боскомба, что с севера к нам направляется Лабораторный кролик с портфелем в руках. Безухий посмотрел на часы, а затем уточнил у оперативника, преследовавшего почтовый грузовик, время их прибытия. Мы получили ответ, что грузовик прибудет через двадцать минут. Приняв оба доклада, Безухий вытащил из коричневого бумажного пакета морковку и стал громко ею хрустеть.

– Так, значит, вы – АЙ-002? – спросил я, стараясь не обращать внимания на хруст морковки.

– Ага, – ответил Безухий, явно не желая продолжать разговор.

Так как его фамилия состояла из букв и цифр, он явно произошел от трех лабораторных кроликов, попавших под воздействие Очеловечивания. Из-за проводившихся над их предками экспериментов у всех Лабораторных кроликов были проблемы со здоровьем. Исключение составляли потомки АЙ-002, который, к стыду своих отпрысков, был контрольным подопытным и не подвергался никаким тестам. По этой причине многие АЙ-002 испытывали чувство вины, которое нередко проявлялось в антисоциальном поведении. Вот только этого было недостаточно, чтобы объяснить обрезание ушей. Безухий наверняка совершил какое-то серьезное прегрешение. Либо совращал крольчих, либо занимался тем же, чем и сейчас. Кролики терпеть не могли коллаборационистов, равно как и тех, кто принуждал других к близости.

Еще пять минут мы сидели молча.

– Меня что, хотят проверить? – спросил я.

– Не знаю, – сказал Безухий, поднимая глаза от кроссворда, который он пытался разгадать. – А тебя надо проверять?

– Я был в составе группы, арестовавшей Дилана Кролика, – сказал я. – Старший Руководитель хотел, чтобы я подтвердил личность кролика, а я засомневался. Мой протест отклонили, но я все-таки оказался прав, и потом все пошло к чертям соба…

– Ты мне это сейчас для чего рассказываешь? – спросил Безухий. – А то ты начинаешь очень по-человечески распускать сопли и заниматься саможалением.

– Наверное, ни для чего, – сказал я. – Но из-за того, что я не настоял на своем, ни в чем не повинного кролика потушили, и мне показалось, что это хороший…

– Слушай, – сказал Безухий, – невиновных кроликов не бывает. Просто есть те, кто уже совершили преступление, и те, кто его совершат. Ты слышал, что сказали Куницын и Флемминг – высока вероятность того, что кролики собираются запустить кампанию по Взрывному Размножению. И тогда менее чем через пять лет кроликов в этой замечательной стране станет в три раза больше, чем Фаддов. Ты хочешь оказаться меньшинством в своей собственной стране?

– Ну конечно же, нет.

– Правильно, – сказал Безухий. – Тогда почему бы тебе не захлопнуть варежку, не провести опознание, которое каким-то чудесным образом поручили именно тебе, и не оставить глобальную стратегию Найджелу Сметвику и Старшему Руководителю?

Я замолчал. АКроПаСК уже лет тридцать раздувал свою любимую теорию заговора о Взрывном Размножении, но если вспомнить, что кролики жили среди нас уже пятьдесят пять лет и едва достигли численности в миллион, то они скорее проявляли «похвальную сдержанность» в своем размножении[21 - Учитывая то, что кролики могут начинать плодиться с трехлетнего возраста, рожать до шести раз в год, а в одном помете у них может рождаться около восьми детишек, то, даже при скромных 15 % детской смертности, кролики могли превзойти по численности людей в Британии всего лишь за четыре года.].

Мой наушник зашипел и включился.

– Ушастый 7770 прибудет через минуту, – послышался голос Боскомба, за которым последовал доклад о том, что почтовый грузовик направился в центр города, чтобы совершить выемку. Безухий заерзал на своем сиденье и внимательно уставился на дорогу. Я поступил так же, и вскоре из-за угла вышел Лабораторный кролик, направившийся к почтовому ящику. У него, как и у других человекоподобных кроликов, была необычная походка – они ходили прямо и на задних лапах, но шагали до смешного неуверенно и вразвалочку. Кролик держал кожаный портфель, прикованный к его запястью, и был одет в удобную твидовую охотничью куртку поверх клетчатой рубашки с галстуком. Промеж его ушей примостился такой же плоский берет, небрежно сдвинутый набекрень.

– Узнаешь его? – спросил Безухий.

– Нет.

– Я тоже. Вылезай и подойди к нему поближе.

Несмотря на то что опознавать Лабораторных кроликов было труднее всего, вблизи это частенько становилось проще благодаря морщинкам на носу, отметинам на радужке глаза, расположению усов. А если бы мне удалось встать против солнца, то я смог бы разглядеть сосуды в его ушах, чтобы потом сравнить. Но для этого мне было нужно чуточку везения – в тот день солнце то выходило, то пряталось за облака.

Я перебросил через плечо кожаную сумку и нацепил на голову берет. Поскольку кролики различали людей с таким же трудом, с каким обычный человек различал кроликов, они старались запоминать одежду и манеру двигаться и общаться. Поэтому агенты Крольнадзора либо старались изобразить неуклюжую походку, либо, чаще всего, одевались под стать региональным или культурным стереотипам. Я решил притвориться йоркширцем и на ближайшие полчаса стать Эриком Альтвейтом, рабочим из Харрогита.

Я выбрался из машины, взял под мышку живого уиппета, чтобы завершить свой образ, и, зажав в руке несколько открыток, уверенно перешел дорогу, говоря случайным прохожим, что я из Йоркшира[22 - Йоркширцы и правда так делают.]. Ушастый 7770 уже ждал у почтового ящика, и я брел среди пешеходов – почти все они были кроликами, – которые либо неторопливо прогуливались, либо шли, либо бежали вприпрыжку по улице. Я, пожалуй, никогда прежде так не нервничал, но понимал, что не мог себя выдать. Моя будущая карьера и платежеспособность зависели целиком и полностью от меня. Я должен был сделать все правильно.

Подошел я вовремя, поскольку по улице к нам уже направлялся ярко-красный почтовый грузовик. Если Ушастый 7770 и нервничал, он этого не показывал. Он не смотрел на часы, не оборачивался, чтобы посмотреть на приближающийся грузовик, да и вообще, казалось, ничего не делал. Просто непринужденно стоял с пустым выражением лица, подергивая носом. Что досадно, у него не было никаких приметных черт, по которым я мог бы опознать его, если увижу снова. Так что я подошел поближе и купил в автомате несколько марок, а затем невозмутимо наклеил их на открытки. В тот же миг солнце вышло из-за облаков, и я повернулся, чтобы посмотреть на Ушастого, надеясь, что мне наконец повезло. Увы, между солнцем и Лабораторным кроликом встал почтовый грузовик. Пока кролик оставался на месте, я не мог разглядеть сеть тончайших сосудов в его ушах. Я ощущал присутствие рядом и других агентов под личинами Деревенского Простака, Перламутрового Короля и Шотландца. Они были готовы схватить его в тот же миг, когда почтальон откроет ящик и Ушастый передаст ему свою сумку с письмами. Но, пока я смотрел, случилось кое-что необычное. Из ниоткуда появились еще три Лабораторных кролика похожего роста и телосложения, одетые точно так же и с точно такими же портфелями, пристегнутыми к их запястьям. План Безухого провалился, Кроличье Подполье решило перестраховаться. Вероятно, они знали, что обычно арест совершают три опера, так что даже если они смогут схватить троих кроликов, то наверняка упустят четвертого. И все кролики были Лабораторными, чтобы запутать вероятных опознавателей.

В моем наушнике послышалась ругань Безухого, а затем он приказал: