скачать книгу бесплатно
Скромные бродячие музыканты
Макс Фетт
Бродячие музыканты Галош и Шло попадают на день рождения к Черту. Там присутствует вся нечисть Ориона и именно там Шло встречает свою любовь. Русалка отвечает ему взаимностью, но поговорить с ней не получается, ибо Черт просит музыкантов выступить для толпы. В конце Шло получает записку от русалки с предложением посетить озеро. Галош поддерживает коллегу и вместе с ним отправляется в путешествие по Ориону, дабы найти нужное озеро и любовь Шло, а также написать песню про их приключения. Книга содержит нецензурную брань.
Скромные бродячие музыканты
Макс Фетт
© Макс Фетт, 2022
ISBN 978-5-0053-8061-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Скромные бродячие музыканты
– Кстати говоря, – вдруг сказал Шло. – Все что ты сейчас сказал – это бред.
Галош достал из заднего кармана пламенку, чиркнул шестеренкой и загоревшимся огоньком подпалил папиросу.
– Я бы не был так уверен, друг мой, – он затянул лямки болтающегося за спиной аккордеона. – Давайте на пальцах. Мы живы?
– Сердечко – стучит, ноги – ходят.
– Прекрасно! – с ноткой утонченности, коя присуща каждому уважающему себя бездомному, ответил Галош. – Мы сыты?
Шло раскрыл плащ и поглядел на выпирающий из-под рубахи живот.
– С этим не поспоришь.
– Замечательно! А зубы всель у вас на месте?
– За исключением тех, что выпали на днях.
– Чудесно! В таком случае наше посещение таверны можно считать удачным.
– Из-за нашей музыки началась драка. Мне флейту сломали! – возмущался Шло.
– Вы неплохо свистите. Не переживайте. Туда, куда мы идем, будет возможность купить вам новый инструмент.
– А куда мы идем?
– Пока не знаю. Но обязательно узнаю, когда увижу.
Они миновали главные ворота столицы Империи города Солтис каких-то пару часов назад. Путь предстоял долгий. Или короткий. Галош не знал наверняка. В общем и в целом слово «знать» в его понимании имело растяжимое понятие. Он прекрасно делал это по отношению к своей одежде: видел ее, трогал, иногда нюхал, когда того требовала гигиена, но совершенно не знал какого она цвета. Серого, зеленого или, быть может, розового (с детства не умел их различать). А когда девочка гном, почесывая подростковую бороду, спросила его: «Какого она цвета?», Галош впервые ответил: «Не знаю».
Точно такой же конфуз возникал и с путешествиями. Аккордеонист знал, что куда-то обязательно придет, но вот куда конкретно нет. Возможно, ему приглянется корчма в какой-нибудь деревушке, или настырные ноги приведут его к исполинским стенам Княжества, или они же перетопают Орион по кругу и вернут хозяина к той же точке, где его будет дожидаться оставленный огрызок яблока.
Минуло несколько километров в пешем ходу по грязи, которую так нагло именовали дорогой.
*Чмок-шмяк-чмок-шмяк*
Солнце не переставало напекать две беспечные макушки, а цели на пути так и не появлялось. Откуда не возьмись, налетели тучи, выдавив из себя легионы капель дождя размером с медовые ягоды, наглядно демонстрируя людишкам и светилу, кто тут на самом деле главный. Шло и Галош скрылись под кроной одного из деревьев на опушке. Последнюю папиросу затушило меткое попадание мокрого снаряда. Бережно спрятав окурок в карман, Галош обстучал грязь с калош об ствол, развернулся и немедля двинул в чащу.
– И куда ты? – поинтересовался флейтист, проверяя целостность заплаток на плаще.
– Сначала куда глаза глядят, а там посмотрим, – беспечно ответил коллега. Шло покачал головой и, выставив воротник, пошел следом.
Долго они брели по лесу. Редкие капли дождя просачивались через плотную листву и падали исключительно на кончик носа или в точку на голове, откуда с годами растекалась лысина. Звери не встречались, что удивляло. Птички не пели, что нормально в такую погоду. Зелень, словно при виде двух незнакомцев, смущенно прижалась к земле.
Вдруг безобидные капельки сменились полноценной ливневой стеной. Галош поднял голову. Кроны деревьев над ним престранным образом наклонились вперед, раскрыв зазор, которым самым наглым образом пользовались тучи. Плавным движением аккордеонист зализал короткие рыжие волосы и направился дальше.
Угол наклона у встречаемых деревьев уменьшался. Некоторые корни торчали из земли, и, казалось, к чему-то тянулись. По всей видимости, Галош так же приближался к их цели. Вдруг он остановился по причине, которую каждый имеющий разум счел бы приемлемой. Перед ним возвышалась непреодолимая преграда из высоченных кустов и корней, растущих перпендикулярно вверх.
– Разворачиваемся? – спросил нагнавший Шло.
– Огибаем, – с улыбкой ответил Галош и, вальяжно повернув вправо, громко хлюпнул первым уверенным шагом об лужу. Промокший до последнего волоса на груди, Шло выискивал возвышающиеся над маленькими озерцами бугорки для прыжков.
Долго шли они вдоль однотипной преграды. Настолько долго, что стороннему зрителю, могло показаться, что некий хохмач попросту замкнул стенку и заставил случайных дурачков ходить по кругу. В конце концов, Галош увидел за деревом поворот и, завернув за него, носом врезался в чью-то широкую спину.
– Прошу меня простить за столь неуклюжий поступок, совершенный исключительно по моей вине!
Обладатель предполагаемой спины обернулся и оказалось, что там была далеко не спина, а затылок. На Галоша смотрела летающая голова с длинными волосами, которые можно было легко принять за одежду, что учтивый нищий с аккордеоном и сделал.
– Не стоит беспокоиться, со всеми случается. Добрый день, я – Летающая голова, – она опустила нос к земле и подняла обратно так, чтобы процесс напоминал поклон.
– Очень приятно, Летающая голова. Меня зовут Галош, – вот он уже поклонился по-настоящему.
Подоспевший Шло было запрокинулся с тяжелым и глубоким вдохом, но застыл на месте.
– Летающая голова… – испуганно прошептал он.
– О! Так вы знакомы?
– Что? Нет! Это голова и она летает!
– А вы – человек и вы стоите, – весьма точно подметила Летающая голова. – Господа, предлагаю более не переходить на личности.
– Полностью с вами согласен, – Галош повернулся к коллеге: – Будьте добры, принесите свои извинения, – Шло вылупился на него глазами по одному данарию.
– Но это же летающая голова, – медленно, буквально выдавливал он слова.
– Она не так давно представилась. И все же вам надлежит извиниться, – сказал ему аккордеонист.
Челюсть Шло двигалась, но никаких звуков за этим не следовало. Галош обернулся к Летающей голове.
– Прошу, примите его извинения от моего имени. Будьте уверены его скромная и порой пугливая персона сожалеет.
– Извинения приняты, – сказала Летающая голова. – Позвольте полюбопытствовать, господа, что привело вас в столь прекрасный вечер?
– Вечер и вправду прекрасен. Примерно так же прекрасны ваши черты лица, – Летающая голова улыбнулась. На его щечках появился легкий румянец. Шло обомлел. – Мы с моим многоуважаемым коллегой блуждали по замечательному лесу и наткнулись на непреодолимую преграду в виде кустов и корней. Нам пришлось обогнуть ее и так мы оказались перед вами. К слову, если вас не затруднит, не подскажите, где мы очутились?
– Что вы! Никаких затруднений! Вы в лесной таверне «Куличики от Черта», – ответила Летающая голова. – В день своего рождения, что состоялся шестого года, шестого месяца, шестого дня первой эры, благородный владелец приглашает всю нечисть Ориона на пир.
– Ваш Черт, по всей видимости, великодушный господин с чистой душой, – отметил Галош. Млеющий Шло пытался незаметно провести дрожащей ладонью под летающей головой.
– В том числе у него есть и чистые души, – Летающая голова улыбнулась.
– Мне жутко неловко спрашивать о таком и, пожалуйста, если вопрос покажется некорректным – не отвечайте, но как вы считаете, сможем ли я и мой друг, посетить сие замечательное мероприятие?
Летающая голова задумчиво склонилась на бок, спугнув Шло.
– А каков ваш род деятельности?
– Мы скромные бродячие музыканты! – гордо объявил Галош и вмиг перекинул аккордеон со спины на грудь, со звоном раскрыв его.
– Ах, так вы творческие пташки! Черт будет весьма рад вашему приходу.
– Мы ведь не нечисть никакая… – неуверенно отнекивался Шло, прячась за снятым цилиндром.
– Ну что вы! Все, кто занимается творчеством всерьез и получает от этого удовольствие, для простых людей, как чертята. А для Черта чертята – это семья.
– В таком случае будет преступлением заставить хозяина ждать нас. Как пройти в то неповторимое заведение, о котором вы упомянули? – спросил Галош.
– Прошу сюда.
Летающая голова обернулась и по воздуху подплыла к стене, состоящей из закрученных в спираль корней деревьев. С треском они раскрутились, высвободив какофонию из болтовни, жуткого хохота и звуков от глухих ударов деревянных кружек.
Весь тот путь (и ещё чуть-чуть), что преодолел Галош вдоль преграды, соизмерим с длинной таверны. Мебель и посуда состояла из тех же растущих корней: столы, стулья, вилки, кружки. Стоило кому-то убрать копыта или крыло от тарелки, как та расплеталась и становилась частью стола. Если на ней оставалась еда, то до тех пор, пока конечность не возвращалась к ней, посуда не появлялась. Гости пользовались данным обслуживанием, как гном пользовался бородой за место тряпки – не замечали этого.
Ни при каких обстоятельствах ни одному из ныне живущих не удалось бы описать празднующих там существ. Гораздо проще перечислить все конечности, которыми они обладали. Воображение само соберет из них свою нечисть и можно быть уверенным: кого бы оно не сотворило – это существо непременно присутствовало, и не исключено, что успело упиться вдрызг.
Итак:
Копыта, рога, клыки, крылья, щупальца, пушистые лапки, хвосты, крестообразные зрачки, спиральные зрачки, отсутствие зрачков, глаза на любой части тела, гигантский или крошечный рост, рыбьи, змеиные, кошачьи, обезьяньи и птичьи хвосты… Шерсть, чешуя, перья, растянутая кожа, вытянутые носы, обвисшие носы, носы точками, носы подмышкой, уши острые, завязанные над головой, нет ушей, только уши, пузо, впалый живот, клеймо, высокие каблуки из торчащих костей и много чего ещё, что могло скрываться владельцами за всем перечисленным и для чего ещё не придумали название.
Летающая голова проплыла внутрь. Следом за ней без толики сомнения шагнул Галош. Не успел он пройти и метра, как за локоть его схватился Шло.
– Тебя что-то беспокоит? – поинтересовался аккордеонист.
Говоря на чистоту, Шло боялся. Очень боялся. Настолько боялся, что от его лица отступила кровь, полностью обелив кожу. Зрачки сузились до диаметра песчинки, а дрожь оккупировала тело, уподобив его надрывающемуся паровому двигателю.
– Й… а-а… т-ты туда с… обрался?
– Какие могут быть в этом сомнения? – с учтивой улыбкой спросил Галош. – Нас пригласили. Негоже отказывать.
– Ты что ли ослеп к чертям собачим?!
В заведении что-то вынюхивающий цербер поднял три головы, взглянув на Шло и радостно завилял хвостом. Чертенок, что держал его за поводок (до ужаса точно напоминающий позвоночник), удивленно посмотрел на человека в проходе. Тот, заметив это, натянул улыбку, что отвечала за нежелание ввязываться в неприятности.
– П-простите! Я это не вам.
Чертенок острыми, как языки озлобленных женщин, когтями поправил очки с тремя линзами и ушел вглубь таверны, утянув за собой животное.
– Уходим! – шепотом попросил Шло. – Уходим, улепетываем, рвем когти, скоропостижно валим из этого места!
– Не волнуйтесь вы так! Идемте. Выбросите всю чушь из головы.
– Господа, у вас какие-то проблемы? – спросила подплывшая Летающая голова.
– Мой дорогой коллега несколько смущен.
Летающая голова посмотрела на уменьшающегося на глазах Шло.
– В таком случае имею честь отвести вас к Черту. Он пожелал увидеться с вами лично.
– Ни в коем случае…
– …не стоит заставлять его ждать! – закончил за коллегу Галош.
Летающая голова склонилась набок, развернулась и поплыла по узкому коридорчику между забитыми до отказа столами. Галош потянул друга за руку. Шло изо всех сил уперся пятками в пол, но спустя секунду корни под ним начали прокручиваться, проталкивая его вперед.
Галош двигался уверенно и улыбался всякому увидевшему его глазу. Их владельцы отвечали ему тем же. Если же губы у них отсутствовали, они кивали или приветствовали поднятой кружкой. Шло осознав, что так просто его не отпустят, двигался как можно ближе к коллеге, не переставая настороженно оглядываться.
На пути Галоша оказался внушительного размера рыбий хвост. Его владелица сидела в заполненной водой деревянной ванне и за неимением достаточного места высунула плавник за пределы временного обиталища. Галош аккуратно обогнул его двинулся дальше. Оглядывающийся же по сторонам Шло случайно наступил рыбью половину девушки, за что получил пощечину. Звон в ушах заглушал окружение. Зажмурившись, флейтист держался за щеку и опирался на стол, размахивая кулаком, но кто-то остановил его. Он открыл глаза и узрел ангела.
У каждого живого существа существует что-то ассоциирующееся со словом «красота». Для кого-то это изящный цветок, безмятежная река или поцелуй. В случае испуганного музыканта им являлось небо: днем – прекрасное и голубое с согревающим саму душу и сознание солнцем, а ночью – исписанное бесконечным количеством сияющих звезд в компании трех лун.
Шло увидел в русалке то самое небо. Казалось, он мог сколь угодно долго смотреть на нее и без конца находить новые элементы, хранящие в себе целые истории. Одновременно с этим ее внешность была проста и чиста: тонкая талия, маленькая грудь, прикрытая вьющимися волосами, кожа схожая оттенком с бледновичком, острые черты лица и глаза цвета самой чистой воды на дне моря Ориона.
– Прошу простить моего друга, – вдруг взял слово Галош. Шум окружения резко вернулся в голову флейтиста. – Поверьте, он нисколько не хотел навредить столь прекрасному созданию.
– Все хорошо, – ответила девушка голосом сравнимым с блаженной игрой на арфе. – Не вы первый и не вы последний, – она улыбнулась и подвернула хвост немного под себя, освободив проход. Галош поклонился ей, схватил коллегу за локоть, но тот высвободился.
– Из… извините! Я действительно не специально. Никогда бы себе не позволил навредить такой девушке, как вы.
– Польщена, – русалка смущенно улыбнулась, чуть опустив взгляд. Повисла недолгая пауза. – Могу вам чем-то помочь?
– Проведите со мной остаток жизни, – осмелился сказать Шло, но настолько тихо, что одного гортанного смеха глиняной гули хватило, чтобы заглушить его. К удивлению, русалка поняла его и взялась за кончик вьющихся волос.
– Потерял вас! – вклинился вернувшийся Галош. – Друг мой, негоже заставлять хозяина ждать. Идемте.
– Да… конечно, я только…
Русалка поклонилась музыкантам и отвернулась к столу, где акула ударила костяшкой об стол и крикнула:
– Рыба!
– Заткнись, урод! – выбравшись из банки, крикнула сельдь с торчащим из губы крючком. Акула вынул коралл, рыба достала заточенную блесну. Началась поножовщина.
