Святые и Убийцы

Я смеюсь и делать это рядом с ним так расслабляюще, что часто мне приходится напоминать самой себе: не стоит разбрасываться эмоциями направо и налево.

Рука у меня теперь почти не болит, и я думаю: это подействовал гель или нежное прикосновение Керана?

Завтра состоится Испытание Наездника: я должна буду выбрать себе своего макарта. А следом – Инициация. Мне прилюдно дадут прозвище и впервые по праву назовут Охотницей.

Четыре года назад Керану дали прозвище Тень – он самый тихий и незаметный из Охотников. Его шагов совершенно не слышно, и чудовища умирают от его рук быстрее, чем успевают понять, что их убило.

Брикарда прозвали Всадником в честь его предка, который и ввёл традицию седлать макартов в Орден Когтей давным-давно.

Не знаю, что ждёт меня, но мысли о предстоящем почти невыносимы. У меня сердце прыгает в груди, дрожит душа от волнения, и я чувствую это всем телом.

Спустя долгие годы тренировок я наконец стану настоящей Охотницей. Не названием, не пустым звуком, а самой настоящей Охотницей, что будет совершать вылазки наравне с Брикардом и Кераном, искать, ловить и убивать тварей по всей Шиэнне, оберегать и защищать невинные души от их смертельных лап.

Я впервые стану гордостью своей погибшей семьи.

Керан отпускает мою руку, отворачивается, чтобы запихнуть свёрток бинтов обратно в выдвижной ящик с необходимыми для тренировок вещами.

– Керан? – произносят мои губы.

Он не поворачиваясь, выдаёт:

– Да, Прелесть?

У меня земля уходит из-под ног каждый раз, когда он так называет меня. Гораздо реже я слышу просто «Нура».

– Ты действительно думаешь, что я справлюсь? – спрашиваю я.

Объект моей любви на сей раз оставляет своё дело, чтобы взглянуть на меня. Его темноватая по сравнению с моей кожа становится светлее благодаря сиянию луны в чёрном небе, а короткие чёрные с белыми прядями волосы блестят.

– Не сомневаюсь. Если я сказал, что теперь ты готова, значит так оно и есть.

– И ты будешь брать меня на вылазки с собой?

Керан издаёт смешок:

– Со временем – обязательно.

– Почему со временем?

– Не хотелось бы, чтобы тебя убили на первой же охоте.

Тебя. То есть, это такое исключение для меня

Я хмурюсь, потому что недовольна ответом.

– Нет, так не пойдёт. Я вчера в Забытом Раю прикончила настоящего ковона. Так что я вполне заслуживаю того, чтобы меня брали на охоту сразу после того, как я стану Охотницей.

Янтарные глаза Керана загораются, и я снова узнаю этот взгляд. Взгляд взрослого человека, которым смотрят на маленького ребёнка. Мне становится тошно, потому что в тысячный раз я убеждаюсь в том, что нет у меня никаких шансов и никогда не будет.

Другому не бывать.

Отворачиваюсь, потому что велик риск, что глаза предательски намокнут.

– Ну почему ты такая упрямая? – говорит Керан. – Я не допущу, чтобы с прелестной маленькой Нурой что-то произошло, так что сиди лучше с Мистлоком тихо, пока не станешь взрослой.

– А поверить в то, что я сама не допущу того, чтобы со мной что-то случилось, так сложно?

Он тяжело вздыхает. Видно, мои слова лишь сильнее делают меня в его глазах маленькой девочкой.

Поэтому я замолкаю и не говорю больше ни слова.

* * *

Обед учеников и аркантов Школы Первого Охотника обычно проходит за длинным столом во дворе. Накрывают чаще всего жареным мясом и варёными овощами, и этого вдоволь хватает всем.

Я иду туда не спеша, и была бы возможность, не пошла бы и вовсе, но Брикард, озабоченный здоровьем как своих сыновей, так и моим, не позволяет мне пропускать принятие пищи. Я считаю, что слова «Здоровье есть половина силы», которые он часто произносит, можно считать уже его девизом.

Мистлок, видно, стоя у раздаточного стола, ожидает меня, потому что когда его зелёные глаза вдруг встречаются с моими, мой придурок-друг подскакивает вверх.

– Ох, Нура! Где ты всё это время носишь свою задницу?!

– А ты чего пристал к моей заднице? – Я несильно бью его в живот, и он делает вид, будто я сломала ему рёбра.

Брикард, проходящий мимо, недовольно оглядывает нас, но идёт дальше.

– Мистлок, это я сейчас тебе задницу надеру, – говорит Керан, неожиданно появившись возле нас. – Что за выражения?

– Мои выражения. Не хватало мне от них отказаться и стать такой же занудой, как ты. Нет уж. Пусть у Нуры будет хоть один друг с чувством юмора.

Керан язвительно усмехается, потрепав младшего по голове, и спрашивает:

– Что ты вообще здесь делаешь? На этом обеде.

– Пришёл составить компанию подруге, – отвечает Мистлок. – Тебе какое дело?

– Никакого.

– Ну вот и молчи тогда.

Я беру в руку деревянную миску с какой-то странной бежевой субстанцией. И когда Мистлок окунает в неё палец, а потом облизывает его, я хмурюсь и откладываю миску на место.

– Что это? – интересуюсь я.

– Похоже на какой-то новый соус, – причмокивая, чтобы распробовать вкус, отвечает он. – Попробуй сама.

– Нет. Пахнет чесноком, а я его не перевариваю.

Керан берёт со стола спелые ягоды, завёрнутые в пергамент. Его пальцы аккуратно подхватывают одну, а потом закидывают в рот. А потом он жуёт. И, о Господи, он даже жуёт красиво!

Я отворачиваюсь.

Эхьют Аргайл вместе с остальными аркантами уже сел за стол, один из них – Тристэн Фоггер, преподающий у нас Искусство Орудия – вовсю выдвигает какую-то пламенную речь, как раз в его стиле. Наверное, отчасти поэтому я не спешу выбирать себе еду и скорее идти туда. Перспектива выслушивать длинные мотивирующие разговоры или старые истории, которым уже минуло сто лет, совершенно меня не привлекает.

Мистлок набирает себе полный поднос и уже собирается идти к столу.

– У тебя ничего не слипнется, братец? – улыбается Керан, поддев кончиком пальца миску с шоколадным пудингом, рядом с которым лежат медовые булочки.

– Не слипнется, – отвечает Мистлок. – Я даже больше скажу: этого для растущего организма крайне мало.

– Ребёнок, – дразню его я, высовывая язык. – И как так получилось, что тебе целых семнадцать лет, а не все пять?

– А твоя жизнь закончится в шестнадцать, если не перестанешь дразнить меня, – отвечает он мне.

Подняв руки, я отхожу, и Мистлок проходит к общему столу, провожаемый несколькими девичьими взглядами. Я усмехаюсь, потому что давно ещё заметила, как мой дружок популярен среди девушек Сальшана. Отчасти от того, что он является сыном одного из Лидеров Ордена Когтей и братом одного из самых лучших Охотников, но отчасти и из-за своей привлекательной внешности. У него волнистые пышные волосы цвета пшеницы и светлые отцовские зелёные глаза. А ещё он очень умён. Не зря ведь в отличии от отца и брата избрал совсем иной путь – обучается ремеслу Мастеров и мечтает пополнить ряды Мастеров Королевской Гвардии, чтобы изготовлять оружия воинам самого короля. Но пока он не выпустился из своей школы, многое из того, что пришло ему на ум, а в последствии легло чертежами и схемами на листы пергамента, превратилось в некоторые из оружий, которыми Охотники сегодня убивают чудовищ. И деревянные фигуры в Корпусе тренировок тоже его идея, просто воплощённая в реальность другими людьми.

Так что Мистлок Атталь – завидный жених, хоть уже и занятый, и я им горжусь.

– Бери себе побольше, – говорит Керан, вернув меня обратно на землю.

– А? – Я оборачиваюсь.

Он взглядом кивает на подносы с пищей, на миски с разными овощами и нарезанные куски жирного мяса.

– Тебе нужно больше есть, – поясняет Керан. – Особенно перед Испытанием Наездника. Ещё чуть-чуть – и тебя скоро ветер будет сдувать.

Я оглядываю себя, желая понять, о чём это он говорит.

– Хочешь сказать, я слишком худая?

– Не хочу сказать. – Керан улыбается, беря в руку яблоко. – Я говорю тебе это.

– Посмотри на себя. Ты ешь одни фрукты! А потом взгляни на Брикарда.

Для пущей убедительности я бы указала рукой на сидящего за столом его отца, который взял бы в обе руки по одной говяжьей ножке и пережёвывал мясо, как всегда делает на наших совместных обедах или ужинах. С его светлой пышной бороды стекал бы мясной сок и масло, на котором жарилась говядина. Я бы так обязательно поступила, если бы Брикард был здесь.

– Хочешь, чтобы я набивал живот как мой отец? – спрашивает Керан с усмешкой на губах.

– Нет. Хочу, чтобы ты не умничал.

Он демонстративно цокает, берёт с моих рук поднос и кладёт мне несколько мисок, заполненных едой. Затем возвращает его мне:

– Чтобы всё съела. Я проверю.

Звучит как приказ.

А потом Керан уходит к столу, грызя одно лишь яблоко. Я смотрю ему в след и думаю: и как же мне перестать о тебе думать, моё ты проклятье?

Как перестать вспоминать янтарные глаза, прежде чем заснуть? Как перестать надеяться на один лишь взгляд, полный той взаимности, в которой я отчаянно нуждаюсь?

Ответа пока нет.

А может его никогда и не будет.

Нить Сердец

Почти сразу после обеда в Малое Логово Ордена Когтей приходит письмо, где просят о помощи и докладывают о вторжении нескольких дусаров в деревню Муттан, находящуюся на северо-западной части Шиэнны, на берегу моря Восиа, знаменитого своим ярким свечением голубоватых волн прямо на поверхности воды.

В это время я, сидя в логове, чищу свой лук специальной тряпочкой, тщательно протираю даже тетиву. Чуть поодаль Брикард как всегда отчитывает очередного Охотника, неудачно прошедшего охоту и, видно, по случайности подставившего своего товарища под лапы зверя.

Я слушаю всё и думаю: а будут ли меня отчитывать? И сколько раз я наслушаюсь плохих высказываний в свою сторону? А сколько раз меня похвалят? Будет ли Брикард относиться ко мне снисходительней из-за того, что я девушка и выросла на его попечении?

И едва я задумываюсь об этом, как в комнату влетает мужчина по имени Сирул, следящий за всеми письмами, получаемыми в логово. Запыхавшимся голосом он сообщает, что в деревне Муттан необходима помощь: нападение нескольких дусаров. Брикард за мгновение собирает своих Охотников, седлает макарта и улетает в тёмное небо.

Мне удаётся застать лишь Керана, собравшегося туда же.

– Будьте осторожны, – говорю я. – Пожалуйста.

Он суёт в чехлы свои острые клинки, потом снимает с головы капюшон чёрного плаща. По его подтянутой и натренированной фигуре ползут золотые узоры с шеи до самого пояса. Я в очередной раз восхищаюсь красотой костюмов Охотников.

– Ты тоже будь осторожна, Прелесть, – улыбается мне Керан и на мгновение задерживает руку на моей щеке.

Я тайком молюсь, чтобы это длилось вечно.

Но вскоре Керан уходит, оставив меня одну с луком в одной руке и тряпкой в другой. Отставив лук в сторону, я выбегаю на улицу. В деревне всё пахнет дождём, мокрой землёй и камнем. Мимо шныряют детишки, кидая друг в друга ветки и смеясь. Их родители задерживаются на рынке, и оттуда уже исходит запах фруктов, овощей и разнообразных специй.

Не знаю, куда я собираюсь держать путь: Мистлок занят, отправился приводить в порядок разломанную после сильного дождя крышу Араминты – торговки сладостями, – видимо, даже рассчитывая на то, что получит от неё много сладких приятностей даром за свою работу. Керан уже в пути к деревне Муттан, чтобы уничтожить дусаров и убедиться, не пострадал ли кто-нибудь из простых жителей.

– Нура Дарвиш, – вдруг доносится до меня голос.

Я поворачиваюсь и вижу босого мальчишку в лохмотьях, держащего в руке самодельный лук из веток и колчан со стрелами на спешно смастерённой перевязи.

– Привет, – улыбаюсь я, наклоняясь к нему. – Чего тебе, мальчик?

Он протягивает тощую руку и раскрывает ладонь. У меня сердце уходит в пятки, когда я вижу бледно-зелёный браслет, украшенный драгоценными камнями.

– Меня попросили передать вам это, – объясняет мальчишка.

Я не сразу принимаю браслет. Сперва мои руки отказываются подчиняться мне. Но отклонять такие подарки нельзя.

– Кто? – спрашиваю я, беря в руку браслет.

– Один очень щедрый господин. – Мальчишка вытирает свой перепачканный грязью нос, чешет взлохмаченные волосы и убегает прочь.

Насчёт щедрости он прав.

Драгоценные камни, которыми украшена Нить Сердец, что я держу сейчас у себя в руках, могут позволить себе далеко не все. Разве что короли, принцы или лорды. Другая девушка на моём месте скакала бы от восторга и уже все уши прожужжала подружкам. Но я не могу… Не тогда, когда я уже безнадёжно влюблена.

Я спешно прячу браслет в карман туники, осматриваясь в надежде, что тот, кто передал мне подарок, себя выдаст. Но ни один из проходящих мужчин так и не обернулся, ни один не взглянул в мою сторону.

Мне становится душно. Кто-то решил, что я могу обратить внимание на кого-то иного, кроме Керана. Да и я сама в этом виновата. Никто не умеет читать мысли, никто не может открыть сердце и увидеть, что там внутри происходит.

Огорчённая подарком, я иду домой, переодеваюсь, завязываю на голове шарф, а затем обращаю внимание на первую попавшуюся лошадь, которую нахожу в конюшне возле Малого Логова, и, прыгнув на неё, мчусь к стене, ограждающей нас от соседних деревень и Забытого Рая.

Мне нужно выяснить, кто подарил мне эту Нить Сердец, ведь всё равно делать пока нечего. А разбирается в украшениях только один знакомый мне человек и живёт он неподалёку. Так что я держу путь в Бофру – деревню вечных цветов и зелени, находящуюся на севере от Сальшана.

Путь длится недолгий. Но всю дорогу я едва сдерживаюсь от глупого и бесполезного плача.

Когда огни Бофры уже показывается перед моим взором, я оставляю свою лошадь около стены и разрешаю ей полакомиться здешними травами. Так я и прохожу дальше в одиночестве.

Сальшан по сравнению с Бофрой выглядит тусклым, бесцветным и унылым. Скучнейшим местом во всей Шиэнне, хотя я много слышала о бедности и нищете, царящие в деревне Муттан. Её часто называют деревней бедняков.

В Бофре дома созданы искусными руками местных Мастеров, крыши пестрят цветами, а не простой соломой, стены сплошь из белого камня. Сухая земля Сальшана не поддаётся никакому сравнению с зелёной цветущей землёй Бофры.

Минуя несколько высоких домов и привлекательных женщин с их детишками, я направляюсь к смеющейся девушке, чьи золотисто-каштановые волосы узнаю даже издалека. Она стоит со своим братом, Хилларком, около прилавка с хлебом и свежим сыром. Меня они замечают даже раньше, чем я подхожу на достаточное расстояние.

– Нура! – радостно восклицает Сирина, разводя руки в стороны.

Я улыбаюсь, когда она заключает меня в тёплые объятья. У неё пышные формы, пухлые милые щёчки, но при этом она очень аккуратна и грациозна, как юная леди. Каждый раз видя её фигуру, лицо, манеру говорить и двигаться, я всё больше и больше понимаю, почему Мистлок в неё так влюблён.

– Приветствую тебя, Нура, – кивает мне Хилларк.

Я киваю в ответ, стараясь не задерживать на нём взгляда, чего не скажешь о нём.

Сирина видит крайнее волнение в моих глазах без лишних слов, поэтому, взяв меня за руку, тянет к их пустующему дому. Они подобно мне потеряли родителей ещё в раннем детстве. Тогда в Бофру впервые вторгся сирд. Он унёс больше сотни жизней, разломав в щепки жилища.

– Что стряслось, Нура? – Сирина подбегает к столу у них во дворе, наливает мне только вскипевший на костре чай. – Говори же. Я волнуюсь.

Очаровательная особенность жителей Бофры – они всегда встречают гостей их фирменным чаем из лепестков редких растений.

– Дело касается не Мистлока, – усмехаюсь я. И усмехаюсь ещё больше, когда вижу, как её плечи в расслаблении вдруг опустились. – С твоим прекрасным женишком всё хорошо.

Сирина садится на стул передо мной, и её пухлые щёчки вдруг окрашиваются в красный. И так происходит каждый раз.

Они никогда не скрывали своих чувств друг к другу. Мистлок подарил ей Нить Сердец жёлто-оранжевого цвета в первый же день, когда её увидел. А она с широченной улыбкой её приняла, что говорило о полной взаимности. Жёлто-оранжевый цвет браслета говорит о намерении познакомиться поближе.

– У тебя ведь есть подруга из Каильты, с которой вы пересылаете друг другу письма, – говорю я. – Ты ведь хорошо знаешь сплетни из знатных семей. Сирина, скажи, не знаешь ли, кто мог это отправить и откуда?

Я аккуратно достаю Нить Сердец из кармана. Девушка наклоняется, чтобы детальнее рассмотреть вещицу, а потом принимает её в свои руки.

– О святые боги! – восклицает она.

Слово «боги» как будто и привычно моему слуху, и непривычно одновременно. Религия, которой придерживаюсь я, отличает меня от остальных жителей Шиэнны, но вместе с тем я выросла в семье Брикарда, в семье, в которой веруют во множество разных божеств, поэтому потихоньку начала привыкать.

– Ты хоть представляешь, что это? – спрашивает Сирина.

– Нить Сердец.

– Нет! Я про камни!

– Похоже на изумруды.

Она качает головой и при этом смотрит на меня как на глупышку.

– Нет же, Нура! Они лишь похожи на изумруды, но это вовсе не они.

Я присматриваюсь к камням, однако и этого не хватило для того, чтобы я поняла, о чём она говорит.

– Это александрит. А знаешь, где их можно достать? В единственном месте во всей Шиэнне!

– И где же? – по-прежнему недоумеваю я.

– В Каильте! В нашей столице.

Я вспоминаю всё, что слышала о Каильте.

Город богачей, королей, принцев и лордов. Они живут в домах, что сооружены руками самых великих из Мастеров. Ночами они укутываются в бархатные одеяла, ложатся на подушки мягче самих облаков, мебель их расшита настоящим золотом и серебром. По всему городу каждый день проходят праздники. Пение и танцы не кончаются, улыбки не перестают сиять на красивых лицах горожан. Все они одеваются в дорогие роскошные одежды. Фрукты с их деревьев, говорят, самые сладкие и самые вкусные. Попробовав однажды, ты никогда уже не сумеешь позабыть их вкус.

Словно небесное царство на земле.

Главное Логово Ордена Когтей как раз располагается рядом с Каильтой. Там оно впервые начало свою деятельность. Сам король назначал Первых Охотников.

Нить Сердец, подаренная мне сегодня, может быть оттуда. И снова я должна радоваться, но вместо улыбки у меня в душе такая горькая печаль, что ничего не хочется делать.

– Понимаешь, что это может означать? – На лице Сирины такая радость, словно это именно её избрал таинственный поклонник. – Может быть, Нить была послана самим принцем из замка! Может, это был сам Оссиан.

– Надеюсь, ты ошибаешься, – отвечаю я.

Оссиан Торн славится своим тщеславием и кучей наложниц. А ещё он целеустремлён донельзя. Если ему приглянулась вдруг девушка, её чувства и отношение к нему не играет никакой роли. По приказу принца Оссиана её похитят из родного дома и доставят в королевские владения, чтобы она ублажала его и исполняла его бесконечные прихоти. Принца ничего и ничто от этого не остановит.

– Но он красив, – стоит на своём Сирина. – И богат.

– Меня красота и богатство мало волнует… И вообще! – Я встаю со своего места, вытаскиваю свой кинжал, указываю на его рукоять, а потом прохожусь пальцем по острию. – Вот моё будущее. Никакие поклонники мне не нужны, Сирина. В особенности этот мерзкий принц.

– Да, тебе нужен кое-кто другой.

Она говорит это с такой хитрой улыбкой на губах, что мне в миг становится тошно. Я едва держусь, чтобы мои глаза предательски вдруг не забегали по улице, людям и её лицу в том числе.

Она не может ничего знать о Керане. Я слишком хорошо скрываю свои чувства. Она точно никогда бы не могла и поду…

– Может быть, тебя устроил бы кто-нибудь из Бофры?

У меня от удивления приподнимается бровь.

– Почему ты так решила? – спрашиваю я.

– Просто… Я подумала, тебе может кто-то отсюда нравиться. Ты ведь часто сюда наведываешься и…

– Сирина, неужто ты думаешь, что я посещаю Бофру ради какого-то парня?

Она пожимает плечами. Но я понимаю её предположение.

Ведь Сирина так и делает, когда прискакивает на своей лошадке в Сальшан. Конечно, она приходит под предлогом, что ей нужны целебные травы, но тайком её глаза ищут Мистлока. Каждый раз. А когда находят, щёки краснеют, губы расплываются в улыбке, в самих глазах просыпается такой свет, что можно было бы почувствовать исходящее от них тепло кожей.

– У меня нет своего Мистлока в Бофре, – говорю я, усмехаясь. – Я просто люблю эту деревню. Мне здесь просто нравится.

– Точно нет?

– Точно.

Сирина вздыхает, будто от разочарования. Затем вручает мне мою Нить обратно.

– Конечно, решать тебе, но я всё-таки думаю, что поклонник как раз как-то связан с Каильтой. Ты только представь, какая бы тебя жизнь ждала! Если бы ты связала жизнь с каким-нибудь принцем или лордом, ты могла бы стать чем-то большим! Купалась бы в богатстве, жила как королева.

Я снова показываю ей свой кинжал, а потом дотрагиваюсь кончиком пальца лука за своей спиной.

– Вот моя королевская жизнь, – говорю я. – Не стану полноценной Охотницей, тогда во всём этом не было смысла. А парни… Меня они не волнуют.

Я так нагло вру, ведь есть Керан. Если быть честной хотя бы с самой собой, я без лишних колебаний связала бы свою жизнь с ним. Даже если бы он вдруг прямо сейчас подарил мне тёмно-красную Нить Сердец, прося моей руки, я сказала бы «да».

Потому что он нечто иное. Не просто парень, в которого я влюблена.

Он – Керан. Любовь моя. Чистая и искренняя.

Сирина кивает мне и улыбается.

– Хорошо, Нура, будь по-твоему. Я возражать не стану.

Покрутив в руке браслет, я снова прячу его в карман и думаю: смогу ли я всё-таки узнать, кто мне его подарил, или на тот момент, когда имя поклонника станет известно, будет уже слишком поздно.

Буква на потолке

Я возвращаюсь в Сальшан, когда луна уже собирается скрыться с неба. А потом Мистлок вдруг узнаёт, что я была в Бофре, и я тут же готовлюсь выслушивать.

– Как там Сирина? – спрашивает он.

Я усмехаюсь, когда смотрю в его влюблённые глаза. Когда он говорит о ней, его зелёные глаза всегда будто сияют.

– У неё там новый ухажёр, – решаю подразнить друга я. – Она сказала, что больше в тебе не нуждается.

– Тупица, не шути так! – Мистлок шлёпает меня по плечу. – Она ведь в порядке?

– Да-да. В порядке твоя драгоценная девочка, не волнуйся.

Мистлок улыбается. Это такое редкое явление, что я невольно стараюсь сохранить его в памяти. Обычно он усмехается, насмехается, ехидничает, хохочет во всё горло, но невинно и искренне улыбается лишь тогда, когда в разговоре упоминается имя Сирины.

– А как я люблю её, – произносит друг, но я думаю, что эти слова были озвучены для него самого.

– Когда же вы поженитесь? – Я шутливо толкаю его в плечо.

– Я уже готовлю красную Нить для неё. Осталось совсем чуть-чуть, и я буду надеяться на согласие.

Когда он упоминает браслет, у меня снова болезненно сжимается желудок. Кажется, меня вот-вот вырвет.

– Ты чего? – Мистлок останавливается и вглядывается мне в лицо. – Ты выглядишь так, будто я сказал что-то отвратительное.

– Нет. Тебе показалось. – Натянув улыбку, добавляю: – Я очень за вас рада.

Мистлок в ответ щурится.

– Так… Ты что, ревнуешь?

– О да, Мистлок Атталь! На самом деле я тайно влюблена в тебя уже лет так десять! Как ты узнал?!

Он цокает, а потом мы вместе смеёмся, держа путь во двор Малого Логова. Начали накрывать на ужин, и по приказу Брикарда уже созывают Охотников к столу. Так они и трапезничают – все всегда вместе.

Вот так примерно жизнь и проходит, когда ты числишься в учениках из Школы Первого Охотника. Завтракаешь, сидишь на занятиях, обедаешь, снова занятия, а затем остаётся немного времени для себя, прежде чем накрывают на ужин.

У Керана, например, расписание сильно отличается. Он тренируется без перерыва. И его тренировки не ограничиваются одним Корпусом с деревянными монстрами. В придачу он состязается со своим отцом, занимается во дворе Логова, идёт к реке Шеба для того, чтобы выполнить множество упражнений. К этой же реке часто хожу и я: например, для того, чтобы пострелять из лука и незаметно для всех полюбоваться обнажённым торсом Керана.

Стыдно, но я этим грешу постоянно.

В облике Керана никогда не было грубой силы. Когда он снимает рубаху, взору открывается картина, достойная кисти самого искусного Мастера. Его мускулы, как лепные из бронзы, словно живые, играют под кожей. Широкие плечи увенчаны изящными выпуклостями, что говорят о силе, взращённой искусством боя. Вдоль живота же у него выстроены кубики пресса, от которых сложнее всего отвести взгляд.