скачать книгу бесплатно
В конце концов, рыцарь просто разделил связку на всех поровну, а шлем пришёлся впору Эдуарду.
К слову, перья оказались самыми настоящими, принадлежали именно редкой птицы эрцинии. Об этом неопровержимо свидетельствовало интенсивное свечение, исходившее от них после захода солнца.
– Не хуже факела! – радовались люди, эльф и гном, помахивая своими перьями. – Теперь нам и ночь не страшна!
Трое кансалонских диверсантов их радость не разделяли. С их точки зрения, именно темнота была главным преимуществом ночного времени. Нырни в густой спасительный мрак, скройся в нём – никто не видит тебя, ты видишь всех. Чрезвычайно выгодная стратегическая позиция, глупо пренебрегать ею. Но некоторым, видите ли, подавай свет среди ночи!
А на Ильзу снизошло философское настроение. Она играла со своим золотым пёрышком – то прятала в ладонях, как в домике, и тогда пальцы просвечивали розовым изнутри, то поднимала его повыше, чтобы осветить как можно большее пространство, и рассуждала вслух.
– Надо же, какие интересные вещи водились в Средневековье! Как изменился мир с тех пор!
Хельги скептически рассмеялся.
– Действительно, какие глобальные изменения приключились! Птица эрциния перевелась, надо же!.. Вот если бы вы могли сравнить мир Макса в средние века и в наше время! Выглядит как два разных мира.
И он, в который раз уже, принялся рассказывать о ТЕХНИЧЕСКИХ чудесах, что творятся за огненной завесой границы миров. Ильза слушала с интересом, но ловила себя на мысли, что жить в тех краях ей совершенно не хотелось бы.
– А что, – спросила она с беспокойством, – наш мир потом тоже станет совсем другим?
Хельги собрался было ответить, что ни демона он не изменится, потому как магия – тормоз прогресса. Но вдруг вспомнил, как кувыркаются в воздухе, подброшенные ВЗРЫВОМ обломки злополучной Гиндакхагхи – Звезды Морей. И уверенно обещал.
– Обязательно изменится!
Ильза скуксилась и спрятала перо за пазуху.
А на следующую ночь перья им были уже не нужны. Потому что ночевали они не на морском песочке, а в великолепном замке, в лучших гостевых покоях, накормленные так, что сил не оставалось даже дышать, и увешанные золотом с ног до головы. По словам герцога РюВелота, этим он мог выразить лишь малую толику своей благодарности за спасение любимой дочери.
Трудно описать словами ликование счастливого отца. Огромный, как медведь, дремуче-косматый и бородатый дядька рыдал как дитя, прижав к груди вновь обретённое чадо. Спасителям же он был готов отдать всё, что угодно, вкупе с упомянутым чадом и половиной герцогства в придачу. Аолену пришлось пустить в ход всё своё эльфийское красноречие, чтобы, не причинив обиды, втолковать герцогу, что заключение брачных союзов в их планы пока не входит. К счастью, графа отказ не особенно огорчил. В отличие от Марты. Юная дева горько вздыхала и бросала на Рагнара красноречиво-томные взгляды.
В замке гости освоились быстро. Радушный хозяин во многом напоминал Рагнарова отца – такой же шумный, весёлый и простоватый. Вместе с тем, он производил впечатление человека практичного, здравомыслящего и, в отличие от своей безмозглой красавицы-дочери, казался вовсе не глупым. Он так располагал к себе, что пришельцы сочли возможным проведать ему свою удивительную историю.
Герцог выслушал их внимательно, но не особенно удивился. Чего не бывает на белом свете, заметил он философски. И тут же принялся соображать и прикидывать, чем бы помочь своим новым друзьям. Были призваны колдуны, маги и учёные ведьмы со всего герцогства, всего набралось человек тридцать, не считая парочки нелюдей. Устроили совет. Но магическая общественность Велота заявила сразу: проблема сия им не по силам. А потому надлежит пришельцам направить стопы свои в королевство Ольдон, ибо там обитает величайший из Великих свободных (сиречь, неподвластных королеве Мэб) магов, господин Мерлин. И если даже он не сможет помочь, значит, не поможет никто из смертных.
– В Ольдон так в Ольдон! – весело согласилась Энка. – Пшли!
– Почто на ночь-то глядя? – спокойно возразил хозяин. – Ольдон, милостью богов, в Инферн не убежит. Утречком и пойдёте себе. А теперь ночуйте, не то огорчусь.
Определённо, он был толковым человеком, этот средневековый герцог, так думал Орвуд.
Весь вечер Ильза с Эдуардом рыскали по замку в поисках средневековых особенностей и отличий – и ничего особенного не находили. Ну, костюмы у придворных забавно-старомодные. Говорят чуть иначе, не всегда поймёшь. Еда попроще. Залы потемнее и погрязнее. Охранных амулетов всюду понавешано раза в три больше, чем в современных жилищах. Это всё мелочи! А по большому счёту – никакого средневекового колорита! Обычный замок, примерно в таком, разве что побогаче, вырос и сам Эдуард. Фи, скучно!
И всё-таки отличия нашлись. Сами.
Оказывается, в герцогской резиденции не имелось клозетов, обычных для любого хорошего замка! Днём все, не исключая монаршую семью, бегали «до ветру». Причём «ветер» этот располагался там, где кто найдёт укромное местечко – выгребных ям тоже не наблюдалось. Зато ночью…
… Надо заметить, средневековые обитатели отличались изрядной простотой нравов. Гостей, всех вместе, без различия полов, разместили в роскошном помещении, которое по размеру соответствовало скорее тронному залу, нежели опочивальне. В центре него высилась кровать с балдахином, одна единственная и не особенно широкая. Поэтому прямо на каменном полу слуги разложили простые соломенные тюфяки вроде тех, что служили девицам и Хельги постелью в годы голодного студенчества. Зато уж застелили их такими восхитительными шёлковыми покрывалами, что только королям впору!
Помимо кровати, туалетного столика на гнутых ножках и импровизированных лежанок, в самом углу зала скромненько приютилась симпатичная гобеленовая ширма с натуралистическими изображениями единорогов и львов. Ильза из любопытства заглянула за неё и увидела нечто.
Восемь приземистых чаш стояло в ряд вдоль стены. О назначении их девушка догадалась сразу. Подобный сосуд имелся у её покойной тёти, и носил гордое название «ночная ваза». Но разве могло бесхитростное изделие лоттских гончаров сравниться со своими средневековыми собратьями?! Сама мысль использовать сии шедевры по их грубо-утилитарному назначению казалась кощунством!
Изящно расширяющиеся, с крышками в форме цветка лилии и затейливо изогнутыми ручками, они были выполнены из самого настоящего фарфора и украшены изысканно-нежной сехальской росписью – орхидеи, бабочки, диковинные птицы на розовом, голубом или светло-жёлтом фоне. Так выглядели вазы для дам. Сосуды кавалеров имели более строгие формы, были отлиты из серебра и украшены геральдическими символами…
… Рагнар, не отказавшийся за ужином от вина, посмотрел-посмотрел на всё это великолепие, крякнул с досады, и побрёл «до ветру».
Ночью замок казался мрачным и зловещим – тихие неприятные звуки наполняли его. Поскрипывания и перестуки, стоны и вздохи, отзвуки чьих-то лёгких шагов.
Но рыцаря всё это не тревожило, он знал: таково общее свойство всех замков. Даже у себя в Оттоне он, будучи ребёнком, не решался ночью шагнуть за порог собственной спальни – по коридору любила шастать покойная супруга его прапрадеда, дама вредная и обезглавленная. Но потом, с возрастом, привык. Так что средневековые привидения, тоже, кстати, обезглавленные, не могли вывести гостя из душевного равновесия, как ни старались. Отмахнувшись от них, как от назойливых мух, наследник престола Оттонского вышел во двор. Выбрал место поукромнее, спрятал в карман перо эрцинии… но приступить к делу не успел.
Странное существо явилось ему. Сперва рыцарю показалось, что это домовый гоблин. Но где вы видели домового гоблина с кожей светло-салатного цвета, матово светящейся во мраке? Ростом существо было невелико, пожалуй, пониже Орвуда, и вдвое уже в плечах. Но писклявый голосок его звучал уверенно и властно.
– Королева Мэб знает о вас! – объявило создание нараспев. – Королева Мэб гневается! Трепещите, презренные твари, вы прогневили Королеву!
Как известно, Рагнар был очень неконфликтным человеком. Окажись на его месте Хельги, Орвуд или, не дайте боги, Энка – события наверняка развивались бы как-то иначе, и ночной посланник так легко не отделался бы. Но рыцарь не стал обижаться. Он сказал просто и миролюбиво:
– Слушай, парень, как ты думаешь, зачем я сюда пришёл? Мне, знаешь ли, нужно… гм… уединиться. Давай в другой раз поговорим, а?
С возмущённым возгласом незнакомец исчез в ночи, будто сквозь землю провалился. Рагнар же, воротившись с вынужденной прогулки, задрых богатырским сном и, что самое главное, совершенно позабыл о ночном происшествии.
Наутро всех разбудил грохот падающего тела. Это Хельги упал со столика на пол.
Три вещи на свете внушали панический страх подменному сыну ярла Гальфдана Злого: профессор прикладной и теоретической магии мэтр Перегрин, зачарованный Перевал в Безрудных горах и насекомое вида «клоп постельный».
Именно последними кишел замок Велот. Настоящим боевым строем атаковали клопы спящих, оставляя бурые пятна на чудесном сехальском шёлке. Хельги в ужасе вскочил. Там, где только что лежала его голова, осталось светлое пятно, вокруг шевелился рыхлый тёмный обод.
– Мамочки мои! – тихо взвизгнул демон-убийца. И попытался разбудить съедаемых заживо друзей.
– Отвяжись, – сонно буркнула сильфида. – Не упыри, до смерти не загрызут.
Остальные и вовсе не желали реагировать.
В полном отчаянии Хельги взгромоздился на шаткий столик, начертав предварительно несколько малоэффективных защитных кругов, и всю ночь осыпал кровососов страшными проклятиями, в напрасной надежде, что хоть одно сработает. Потом заснул и свалился.
– Вот и хорошо, – заключила Энка. – Всё равно пора вставать.
Первые робкие лучики солнца окрасили небосвод в нежно-розовые тона.
– Пора! – с небывалым для такого часа энтузиазмом поддержал Хельги, разминая затёкшие мышцы. – Пора отправляться в Ольдон! – и добавил в полголоса, – Подальше от этого клоповника!
Для дальнего путешествия герцог снабдил «дорогих друзей, благородных спасителей любимой дщери» картой. Карта оказалась очень красивой – с розой ветров, гиппогрифами и прочими атрибутами средневекового картографического искусства, – но бестолковой. К примеру, Сильфхейма на ней не было вовсе, Атаханская степь значилась большим белым пятном, а окрестности Тиора гордо именовались «Земля псиглавцев» хотя ничего подобного там отродясь не водилось. О том, что составители не имели ни малейшего представления о широте, долготе и масштабе, и говорить нечего. Расстояния измерялись в «днях пешего ходу» с оговоркой «ежели не приключилось вмешательства Великих мира сего» А оно, вмешательство это, наверняка приключилось, и не раз, ведь карта, по словам герцога, являлась «фамильной реликвией в третьем поколении».
И всё-таки, определённую пользу из неё можно было извлечь. Когда представляешь, какие именно населённые пункты должны встретиться на пути, легче узнавать дорогу. Где находится королевство Ольдон, жители глухих осёлков могут и не знать, зато путь до ближайшего города, лежащего в нужном направлении, укажут наверняка. Именно так наставлял Хельги бывшего ученика, пренебрежительно обозвавшего подарок герцога «дурацкими картинками».
Карта была не единственным подарком благодарного отца. Он предусмотрел всё необходимое для странствий по свету: запас провизии на двадцать дней, удобный складной шатёр на случай непогоды, несколько колчанов стрел на случай боевых действий, большой тюк с одеждой на случай, если не обернутся до холодов, а главное – лошадей, чтобы не пришлось тащить перечисленное имущество на себе.
Хельги пришлось проявить огромную выдержку и самообладание, чтобы не выказать свою ярость при герцоге, а наоборот, выглядеть благодарным. Но стоило им покинуть замок, и он обрушился на ближних своих похлеще Орвуда или склочной сильфиды.
Разве они маркитантки или кочевые цверги, чтобы таскать за собой целый воз пожиток?! Разве приличествует воину обрастать добром, будто конвелльскому ростовщику? Особенно злил демона складной шатёр. «Нам теперь, к нему в придачу, только шлёпанцев с помпонами не хватает, – бесился он. – Или ночной вазы в цветочек! Может, заведём, для пущего комфорта?» – видно, и на него замковые «удобства» произвели неизгладимое впечатление.
Самое интересное, что в мирной жизни подменный сын ярла вовсе не был воинствующим аскетом. И жильё, если позволяли средства, выбирал непременно с ванной, и спать предпочитал не на соломенном матрасе, а на шерстяном. И даже плед себе завёл – клетчатый, мохнатый, с бахромой, точно как у того самого конвелльского ростовщика. Но если поход, считал он, то все достижения цивилизации по боку, имущество должно быть сведено к такому минимуму, что лишь бы выжить можно было. Сказывалось дурное воспитание фьордингов.
– Ни при чём тут воспитание! – раздражённо шипел демон. – Хорошему воину положено быть быстрым и мобильным, его не должно стеснять ненужное барахло! Не желаю таскать лишнее, вот и всё!
– Тащишь не ты, тащит лошадь, – невозмутимо отвечал гном. После посещения замка его настроение заметно улучшилось, можно сказать, воспрянул духом. В отличие от людей фьордов и их воспитанников, гномы ни при каких обстоятельствах не гнушаются материальными благами.
Против лошадей Хельги, вопреки общим ожиданиям, возражать не стал. Понимал: будь они даже самыми лучшими воинами на свете, лошадь всё равно быстрее. Пришлось ему смириться с конским присутствием, равно как и лошадям – с обществом демона-убийцы. Впрочем, животных-то пугала скорее не демоническая, а спригганская ипостась Хельги. Чуяли, чуяли волка, скрытого внутри иной сущности.
Ольдонский тракт если и отличался от того, что вывел компанию к охваченному гнилой горячкой Дрейду, то в худшую сторону. Зарядили дожди, то проливные, то уныло моросящие, легли долгие туманы. В результате то, что и в сухую погоду можно было назвать «дорогой» с большой долей условности, превратилось в совершенно непролазное месиво. Ильза даже не удивилась, когда прямо из-под копыт её гнедой кобылки выскочил и с возмущённым воплем ускакал в лес самый настоящий болотник!
Эдуард, не смотря на брызги грязи, запятнавшие его высочество чуть не до самого затылка, ехал гордый и довольный. Подумать только – самый лучший средневековый маг живёт не где-нибудь, а в его родном королевстве! Пустячок, а приятно!
Все прочие его радости не разделяли. Наоборот. Если современный Ольдон слыл на всё Староземье деспотизмом и жестокостью нравов правящих особ, что было ждать от Ольдона средневекового? Опасениями своими спутники с принцем не делились, чтобы не обижать. Поэтому он единственный был изрядно удивлён, когда обнаружилось, что никто не намерен открывать для них городские ворота. А нечего шляться всяким-разным, на коих не написано, добропорядочные они твари, или, может быть, разбойники с большой дороги.
Насчёт разбойников городская стража тревожилась не напрасно. Окрестности были наводнены данной социальной категорией населения. Правда, за тот период, что затерянные во времени странники затратили на переезд от Эттеса до предместий Ольдона, общее поголовье работников ножа и топора их стараниями несколько сократилось, но стражники этого знать не могли. И пускать в город подозрительную компанию, не имеющую ни подорожных, ни иных грамот, подтверждающих её благонадёжность, отказались категорически. И даже на мзду не позарились, вот что удивительно!
– Не хотят – не надо, – решил Хельги. – Пойдём старым проверенным путём. Сквозь стену.
Так они и поступили. Бережливый Орвуд даже лошадь хотел таким манером с собой провести. Схватил под уздцы, потащил. Та упёрлась, и ни в какую.
– Ты что, угробить меня задумал? – рассердился урождённый спригган. – Куда скотину тащишь?! Оставь снаружи, тебе говорят! Я сейчас проход перекрою, еле держу уже! Думаешь, легко вас сквозь камень таскать?
– Уведут ведь! Как пить дать, уведут! – пояснил свои действия гном.
– Ну и демон с ними! – Хельги резко перекрыл стену, последняя пядь гномьей бороды оказалась намертво замурованной в сером камне. – Так тебе и надо! – он принялся столь демонстративно хлюпать кровью, сочившейся из носа, что Орвуд не рискнул роптать.
Мага, Великого Мерлина, они отыскали быстро. Во всём королевстве не нашлось бы человека, нелюдя ли, кто не знал дороги к его жилищу.
Жил маг богато, на широкую ногу. Неприветливого вида башня, сложенная из плохо отёсанных валунов высилась с южного угла рыночной площади.
– О! Я её знаю! – обрадовался Эдуард. – Её при моём деде в водонапорную переделали. А раньше, выходит, маг жил! Здорово, да?!
Ему неуверенно поддакнули.
– Интересно, – задумалась Меридит, остановившись перед тёмной дубовой дверью на массивных накладных петлях, – Это тот самый Мерлин, что был учителем нашего Перегрина, или другой?
– Ой, ой! – Хельги попятился. Он и самого-то профессора боялся, чего уж говорить об его учителе. – Я вас, наверное, здесь подожду. Вы ступайте, разведайте, что и как…
– Не дури. Не на экзамен идёшь, – велела сильфида, взявшись за дверной молоток.
На стук её лениво выбрел опрятный и очень упитанный домовый гоблин в коричневом суконном жилете с отделкой из золотого сутажа. Важно осведомился, кто такие, и удалился с докладом. Отсутствовал достаточно долго для того, чтобы Энка успела разозлиться и начала делать нелестные сравнения в его адрес. Хотела вновь пустить в ход молоток, чтобы «расшевелить неповоротливого борова», но тот явился сам. Царственным жестом распахнул дверь, пропуская визитёров в башню.
Видно, в средние века Великие маги были в большой цене. Внутренне убранство жилища однозначно свидетельствовало о высоком социальном положении своего хозяина.
Роскошная лестница резного дуба вела на верхние этажи. Вдоль неё по стенам висели парадные гобелены с натуралистичными изображениями диковинных магических тварей, разного рода чудовищ, а также прелестных дев. Бронзовые подвесные светильники и высокие канделябры освещали средневековый интерьер так ярко, как не в каждом современном доме. А у входа в лабораторию стоял василиск, не то чучело, не то муляж в натуральную величину.
Заслуживала внимания и сама лаборатория. Огромное, во весь этаж помещение с высокими потолками и узкими стрельчатыми окнами, похожими на бойницы, по размеру превосходило университетскую лабораторию Перегрина раза в полтора, да и обставлено было не в пример богаче. Собственно, лишь половина его использовалась в научных целях. В ней размещались стеллажи с разного рода реактивами в красивых тёмных флаконах, с колбами, ретортами и прочей магической утварью. На длинном, во всю стену столе с гранитной столешницей громоздился перегонный куб, наполненный фосфоресцирующей в полумраке жидкостью – видимо, хозяин не пренебрегал алхимией. Имелся здесь и кованый сундук, весь испещрённый охранными символами, сунься в такой без спросу – мокрого места не останется. На гладких плитах пола несмывающейся краской была начертана большая пентаграмма. Хельги покосился на неё с неудовольствием, не любил он такие вещи! У стены слева стояла на гнутых когтистых ножках чугунная жаровня с вытяжкой, в ней, не смотря на летний зной, слабо тлели угли.
Вторая половина зала служила одновременно библиотекой и кабинетом для приёмов. Пол здесь был устлан великолепным сехальским ковром, тёмным, с мелким геометрическим орнаментом. Посредине стоял овальный дубовый стол в окружении резных стульев с очень высокими спинками. На книжных полках поблёскивали не выцветшим ещё золотым тиснением те самые магические фолианты, что спустя много-много лет, назовут «средневековыми». Но были здесь и совсем древние рукописи, явно не принадлежавшие молодому человеческому роду, и даже стопки каких-то глиняных табличек. А у стены справа возвышался камин, в нем, слава богам, ничего не тлело, и топка была загорожена низкой сехальской ширмой с драконом.
Сюда-то, в лабораторию, гоблин гостей и препроводил.
Мерлин, встретивший их на пороге, выглядел, традиционно-колоритно. Не молодой, не старый – возраст Великих магов всегда трудно определить на глаз. Высокий, узколицый, с седоватой клиновидной бородой почти до пояса. Одет в мантию и остроконечный колпак наподобие тех, что любят носить звездочёты и астрологи, но другой расцветки: золотые магические символы по чёрному бархатному фону. Эдуард был очень доволен. Именно так, по его мнению, и подобало выглядеть настоящему чародею. Это вам не Балдур Эрринорский какой-нибудь, которого встретишь на улице, так в жизни не догадаешься, колдун это, или простой горожанин. Определённо, за столетия нравы представителей магических профессий изменились не в лучшую сторону! Совершенно перестали заботиться о внешности и, в результате, утратили часть былого авторитета, – так рассуждал про себя принц.
Приём им был оказан весьма любезный. И обедом, дичью на вертеле, накормили, и отдохнуть с дальней дороги предложили. Но у Хельги сложилось неприятное впечатление, что визит их не стал для хозяина неожиданностью. Хорошо, если мага просто предупредили велотские коллеги по цеху. А если их вновь угораздило вляпаться в историю с пророчествами и предсказаниями?! Что-то уж слишком расстарался Мерлин ради незваных гостей.
– Мне думается, – тихо возразил ему Аолен, – Мерлин, будучи Великим магом, узрел твою демоническую сущность, в том причина его угодливости.
– Конечно, – громко уточнила сильфида, – какой дурак станет обострять отношения с демоном-убийцей?
– Почему бы не предположить, что он просто человек хороший? – грустно спросил Рагнар.
Орвуд хотел ответить ядовито, но в этот момент хозяин, отлучавшийся в виварий, вернулся, и пришлось гному оставить свой скепсис при себе.
После трапезы маг предложил «почтенным пришельцам» поведать, «что привело их в сию скромную обитель». Роль рассказчика взяла на себя Меридит. Она лучше всех управлялась со старинной манерой речи. Остальные понимать-то понимали, но сами изъяснялись неуверенно. К разговору девица приступила с некоторым опасением, боялась, не сочтут ли их сумасшедшими. Но Мерлин историю с перемещением во времени воспринял как совершенно обыденную. Лишь два момента удивили его. Во-первых, то, как мягко обошёлся сосуд Ахх-Ша с нарушителями своего спокойствия. А во-вторых…
Долго, долго пришлось втолковывать средневековому магу, что даже от самых грозных и могучих демонов иногда бывает крайне мало практической пользы.
Сперва маг попытался решить задачу, что называется, навскидку – вызвал демона-проводника. Есть, оказывается такие твари, что бродят между мирами и временами, и служат тем, кто сумеет их подчинить. Некто серый, жирный и вообще, малоэстетичный, возник в центре пентаграммы, весь в клубах малинового дыма. «Вот это демон! – с завистью подумал Хельги, – Не то что я!»
– Ответствуй, исчадие сфер иных, – воззвал Мерлин, – Способно ль ты препроводить сих почтенных отроков в те времена, откуда оные родом?
Демон окинул клиентов осоловело-сонным взглядом заплывших жиром глазок и недовольно заворочался.
– Этих, что ль? – речь демона была малограмотной, но вполне современной. – Не, этих не стану.
Я вон того, светленького, боюся. Сожрёт он меня, пожалуй что, – он кивнул на Хельги.
Тот от неожиданности даже поперхнулся.
– Совсем псих, что ли? Да я с голоду помирать буду, мне и то в голову не придёт тебя жрать! Тьфу, пакость какая!
– Да-а, – загнусил демон, – Все вы, убивцы, так говорите! А Ирракшану-то кто съел? То-то! Съел, не побрезговал! Подчистую подмёл, ни одной ниточки на раззавод от болезной не оставил. Голодный, видать, прожорливый. Я такому на один зуб… – он всхлипнул, складки жира на его туше мелко затряслись.
Хельги побледнел, изменился в лице.
– Уберите его, меня сейчас стошнит!
В общем, как ни убеждал Мерлин проводника, тот оставался непреклонен. Ни угрозы, ни обещания отпустить на свободу не помогли. Демон окончательно впал в истерику, принялся заламывать пухлые ручки и рыдать. Крупные слёзы его, падая на пол, оставляли дымящиеся закопченные следы.
Маг потерял терпение и отослал его прочь.
Хельги совсем расстроился.
– Это я виноват, что мы не можем вернуться. Кто бы мог подумать, что у меня такая ужасная репутация в обществе демонов! Из-за меня мы застряли тут навсегда!
Но Мерлин не выглядел обескураженным неудачей и авторитетно заявил: где есть один путь, наверняка отыщется и другой. Поиском такового он прямо сейчас и займётся – изучит старинные книги, призовёт светлых и тёмных духов, то или иное подскажет ему ответ. А почтенных гостей гоблин покуда проводит в опочивальню (чтобы не путались под ногами, так рассудила Энка).
Почивать средь бела дня почтенным гостям решительно не хотелось. Лучше они по городу побродят, предложил Рагнар. После дичи рыцарю требовалось хорошенько промочить горло, но к столу было подано лишь лёгкое кислое винцо, пригодное разве что для девы корриган, а уж никак не для настоящего воина.
