Корел. Сказ о том, как донские казаки в Москву ходили

Андрей Тихонович Корела прибыл на Дон весной 1582 года и поселился в Раздорах Донецких на острове против устья реки Северского Донца. Он купил себе жену у одного казака, которую тот привёл в виде приза. В те времена разрешалось иметь много женщин.

Бывало некоторые казаки, приведя себе красивых черкешенок или турчанок старую продавали. Водя по улицам станицы женщину кричали: «Кому люба, кому надобна! Она мне гожа была, работяща и домовита. Бери кому надобна». Этим женщинам жилось тяжело, за любую провинность она могла быть наказана плёткой, а за измену казаку ей связывали руки и ноги, в рубашку насыпали песку, камней и топили в реке.

Мы знаем, что многие бежавшие крестьяне не имели ни фамилий, ни прозвищ, то тут на Дону образовалось особое русское творчество. В церковных книгах встречаются казаки: Максим Ебодёнок, Федор Пердун, Ивана Дристунов, Григория Сранкин, Никита Бздилин, Семён Бздунков, Василь Дураков, Иван Мудаков, Антон Жопин, а также уже семейства Мохнажоповых, Худосраковых, Вислогузовых, Вислозадовых, Сиськиных, Сукиных, Шалавиных и так далее. Если сейчас встречаете такую странную фамилию, знайте, что она произошла из первых донских казаков. Существовало немало и «неприличных» казачьих топонимов. Даже после очень долгого процесса «облагораживания» топонимии, на картах Донского бассейна до войны ещё встречались Бздилова речка, Говённая, Средняя Говённая и Сучкина балки, Говённый ерик, Говённый и Срулёв овраги, Сучий лог, не говоря уже о речке Вонючке, Вшивом и Хреновом озёрах, Поганой и Сопливой балках, Собачьем яре и тому подобное.

Но вернёмся к нашему герою Андрею Кореле ему 32 года, казак в полном расцвете сил, побывал в боях, грамотен. знает немного польский, латынь, понимает и как-то умеет говорить на шведском языке. Он своим умом, настойчивостью, храбростью и смелостью завоевал авторитет у казаков, продвинувшись от десятника до станичного атамана.

Немного напомним читателю как говорят сегодня про политическую обстановку в государстве Российском. Царь Иван Васильевич (Иван 4), великий князь и царь московитов, женился в седьмой раз, взяв жену из рода Нагих, по имени Марфа; от этой жены родился у него сын по имени Димитрий, и это была его последняя законная жена и ребенок, и детей он больше не имел, хотя было у него много наложниц. И оставил ли он незаконных детей, неизвестно, всего вероятнее, что не оставил, ибо, поспав с какой-нибудь девушкой – а он ежедневно приказывал приводить девиц из разных мест и его приказание исполняли, – он тотчас передавал ее сроим опричникам и сводникам, которые портили ее дальше, так что у нее дети уже не могли родиться. После того как в 1581 году Иван Грозный умертвил или потерял своего сына Ивана, он стал предаваться жестокостям еще больше, чем прежде, и его тирания была ужасна.

Говорили, что царь вознамерился опустошить всю страну и истребить свой народ, так как знал, что ему осталось недолго жить, и полагал, что все будут радоваться его смерти, хотя ни на ком не мог этого заметить; однако он умер ранее, чем предполагал; день ото дня становясь все слабее и слабее, он впал в тяжкую болезнь.

Людская молва до казаков доносила, что «московскому государю жить недолго» последние шесть лет жизни у него развились остеофиты, причём до такой степени, что он уже не мог ходить – его носили на носилках. Это сейчас мы знаем, что, в феврале и начале марта 1584 года царь ещё занимается государственными делами. К 10 марта относится первое упоминание о болезни (когда был остановлен на пути к Москве литовский посол «в связи с государевым недугом»). 16 марта наступило ухудшение, царь впал в беспамятство, однако 17 и 18 марта почувствовал облегчение от горячих ванн, но после полудня 18 марта Царь Иван Грозный умер. Ему было всего 54 года.

Сохранилось предсмертное поручение Царя Ивана 4 к Борису Годунову: «Егда же Великий Государь последняго напутия сподобися, пречистаго тела и крови Господа, тогда во свидетельство представляя духовника своего Архимандрита Феодосия, слез очи свои наполнив, глаголя Борису Феодоровичу: тебе приказываю душу свою и сына своего Феодора Ивановича, и дщерь свою Ирину…». По нынешним версиям и по фактам вскрытия могилы Грозного, проведения исследований стала главной версия убийства, ему клали в пищу продолжительное время смесь мышьяка и ртути.

Умер Царь Иван Мучитель и в Москве как всегда бывает при смене правителя произошло сильное волнение черни. Вооружившись луками, копьями, дубинами и мечами, народ ринулся к Кремлю, ворота которого были заперты, поэтому они разгромили все лавки и арсенал, откуда взяли оружие и порох, намереваясь взломать ворота, и кричали: «Выдайте нам Никиту Романовича!» (Трубецкого), который был сыном тестя тирана и братом великой княгини Анастасии; он так же был телохранителем Ивана Ивановича сына Грозного. Народ был весьма расположен к нему, ибо Никита отличался благочестием. Чернь домогалась увидеть его живым, ибо все страшились, что его изведут во время междуцарствия, по причине своей добродетели имел он много врагов при дворе.

Со стен Кремля кричали, чтобы они шли по домам и молились о душе усопшего, что скоро все придет в надлежащий порядок, уже известно кто должен царствовать, ибо после царя остались сыновья, и, сверх того церковь и бояре уже провозгласили Федора Иоанновича царем и великим князем на отцовском престоле, и что он женат и, следовательно, нечего опасаться. Но эти увещания, однако, не помогли, и чернь продолжала кричать: «Выдайте нам Никиту, выдайте нам Никиту Романовича!» Вельможи, опасаясь, что чернь проломит ворота Кремля, велели стрельцам с двумя или тремя сотнями мушкетов стрелять по толпе, отчего народ тотчас побежал от ворот, так что большая площадь перед Кремлем тотчас же совершенно опустела. Никита Романович Трубецкой, опасаясь нападения на свой дом и не считая себя безопасным, желал возвратиться домой; хотя бояре прилежно просили его остаться в Кремле, он настоял на своем, и его выпустили; и когда он выехал верхом в сопровождении 20 слуг, народ, кричал, бесновался и ликовал от великой радости, что видит его живым, и большими толпами проводил его до дому.

Художгник Б. А. Зеленский из труда Висковатова А. В. «Историческое описание одежды и вооружения российских войск».

После смерти царя Ивана Васильевича по прозвищу Мучитель (намного позже историки присвоили ему имя Грозный) по всей стране через церкви прокатился призыв выделить выборных людей из всех сословий на Церковно-Земский собор в Москву на коронацию нового царя. Одним из представителей от казаков на Войсковом Казачьем Кругу весной 1584года были выдвинуты атаман Иван Кишкин и станичный атаман Андрей Корела, которому было поручено донести до Московского митрополита и Царя грамоту от казаков про «тарханы».

Земский Собор в мае 1584 г. утвердил на пост нового царя: «Божьим судом великий государь, блаженные памяти благочестивый царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии, во иноцех Иона, оставль земное царство, отъиде в небесное царство; а по благословенью отца своего, великий государь благочестивый царь и великий князь Феодор Ивановичь всеа Русии самодержец, взем скипетр Российского царствия…»

Собор так же вынес решение об отмене церковных и монастырских тарханов (податных льгот). Духовные землевладельцы, земли которых находятся «в тарханех», с них «никакие царские дани и земских розметов не платят, а воинство служилые люди те их земли оплачивают». От этого происходит «многое запустение за воинскими людьми в вотчинах их и в поместьях, платячи за тарханы. А крестьяне, вышед из-за служилых людей, живут за тарханы во лготе, и от того великая тощета воинским людем прииде».

Собор постановил: «для воинского чину и оскудения, тарханы отставити». Мера эта носила временный характер: до государева указа – «покаместа земля поустроитца и помочь во всем учинитца царским осмотрением».

Цели нового «уложения» определялись как стремление сочетать интересы казны и служилых людей: «чтоб воинство конечне во оскудение от того не было, для ради тоя вины и государеве казне в том убытка не было». Вот такое большое дело или послабление в налогах для воинских людей сделал умный, образованный и настойчивый Андрей Корела. это коснулось и казаков. Он передал царю именной список Донских атаманов и так же «целовал крест» т.е. давал присягу верности новому царю от имени всех Донских казаков.

Федор I Иоаннович (Фёдор Блаженный) ему 27 лет был провозглашен Царем и Великим князем Московии. По словам самого Ивана Грозного, Фёдор был «постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рождённый». Митрополит Московский Иов передал новому царю скипетр и хоругви, надел златую цепь и шапку, что прислал Греческий Царь Константин Мономах.

Английского дипломата Джильса Флетчера так описывал царя: «Теперешний царь относительно своей наружности: росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; носунего ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. Что касается до других свойств его, то он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен. Кроме того, что он молится дома, ходит он обыкновенно каждую неделю на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей».

Женат Фёдор был на Ирине Фёдоровне, урождённой Годуновой, в иночестве её звали Александра. Свадьба была ещё при Мучителе в 1575 году, её брат Борис Годунов получил титул боярина. Жениху и невесте было по 18 лет.

Годунов был осыпан милостями: он получил чин «конюшего», звание ближнего великого боярина и наместника Казанского и Астраханского царств.

Еще при жизни своего отца-тирана, и так как в течение трех лет у него не было от нее наследника, она родила одну только дочь, которая вскоре умерла, то Иван 4 пожелал, чтобы сын, следуя их обычаю, заточил ее в монастырь и взял себе другую жену.

Федор Иоаннович, человек нрава кроткого и доброго, очень любивший свою жену и не желавший исполнить требование отца, отвечал ему: «Оставь ее со мною, а не то так лиши меня жизни, ибо я не желаю ее покинуть».

Пока атаман «зимовой станицы» Андрей Корела был в Московии казаки сделали ряд набегов на Азовских турок и соответственно. Турецкий Мурат султан сразу начал жаловаться новому царю и просил унять Донского Атамана Кишкина, злого разбойника Азовских пределов, «чтобы ваши Казаки под Азовом людей наших не теснили, не грабили и не убивали».

В конце августа 1584 года Царь пишет грамоту на Дон, так как знает к кому обращаться и у него есть приблизительный перечень Донских Атаманов.

Заголовок грамоты Государя из сборника «Донские дела».

Ещё раньше в грамоте от 31 июля 1594 года «о заключении мира с азовцами и по случаю отправления в Царьград посланика Истленьева» и о присылки жалования казакам видим, что главными на Дону были атаманы: Епиха Родилов, Микита Болдырь, Степан Ершов и Иван Нос. В Москву был прислан казак Пронка с товарищами и с «языком». В пути им встретились бандиты, промышлявшие в Диком поле «и на поле их, погромили черкасы».

Из расспросных речей видно, что Казаки ходили на Казыевы улусы «…и многих азовских людей и Нагай Казыева побили… да отполонили русскаго полону 630 человек». За это Царь Федор Иванович выдал жалование за добрую службу «8 поставов настроилю, да 24 половинки еренковы, а в поставах и в половинках 150 портищ сукон добрых, да 50 пуд селитры, да 50 пуд свинцу,6 пуд с четвертью серы, да запасу 150 четь сухарей, да 40 четь круп,40 четь толокна». С этим жалованием, наверное, через Воронеж был направлен Василий Биркин с головою казацким Михаилом Кошелевым со стрельцами и казаками. Царь обещает Донским Казакам за их дальнейшую службу против крымских и азовских людей «наше царское жалование к вам и впредь будет». В этой грамоте так же говорится, что послан был «в Царь-город к турскому Мурат салтану» посланник Данила Истленьев с турком Резван-чеушем, а проводить их должны были"Василий Биркин, да голова казацкий Михаил Кошелев». Когда грамота пришла на Дон «велели петь попам молебны и из пушек, и из мелкого ружья стрелять… и слушали все сняв шапки с радостью».

Эта грамота сохранилась в архивах и я, считая нужным привести её полностью (из Собрания Грамот и договоров) от слова до слова:

Царь Феодор Иванович. Художник Б. А. Зеленский из труда А.В.Висковатова «Историческое описание одежды и вооружения российских войск».

«Послали есмя во Царьград, к Турскому Мурат Салтану, в Посланникех, Бориса Петровича Благово, а идти велели есмя, Борису на Азов да на Кафу; и как Борис пойдет на Азов Доном, и вы б, однолично, с Азовскими людьми жили смирно, и задору никоторого Азовским людем не чинили, чтобы в том нашему делу порухи не было. И которые, будет, Азовские люди учнут ходить на Дон, и по рекам, для рыбных ловель, и для дров и иных которых запасов; и вы б тех людей, Доном и по рекам пропущали, и задору никотораго не чинили. А мы Борису, с Азовским Санчаком велели о том договоритися, чтобы Азовские люди, по тому ж жили с вами смирно и здоров вам не чинили никаких; а договорясь, к вам велели есмя, Борису, и отписати и знамя послати к вам, что он приговорит с Азовским Санчаком, чтобы вам то ведомо было. И как Борис к вам отпишет, или прикажет, и вы б в Азов, от себя ссылались к Азовскому Санчаку, что к вам наш указ пришел, и велено вам с Азовскими людьми быть в миру, и задору никотораго делати не велено, и на Крымские улусы вам ходить не велено, и они б, потому ж с вами жили в миру и сами бы не задирали, только есте того берегли накрепко, как воинские люди Крымские, и Казыева улуса и Нагаи поидут войною на наши украйны, или которые воинские люди пойдут с полоном, с наших украин и вы б в те поры на тех людей, на перевозех, приходили и над ними промышляли, чтобы над ними дал Бог, поиск учинити и полон отполонити: того бесте однолично берегли накрепко, а нам тем служили, а мы вас, за вашу службу, жаловать хотим. А ныне есмя к вам свое жалованье, которые ходили Атаманы и казаки под Калмиюс, послали с Борисом с Благим, селитру и свинец, а вперед вас, своим жалованьем, хотим жаловати; а как придет изо Царягорода Борис назад в Азов, и вы б его, от Азова, проводили до Рязскаго города, меж себя городок от городка. А которые останутся низовые Атаманы от Азова до Роздоров, и вы б их имяна, хто имянем атаман, и сколко с которым Атаманом казаков останется, то б есте имянно переписав, дали письмо посланнику нашему Благово, а мы Борису велели тех имена прислати к нам; а мы к ним вперед, на весне рано, свое жалованье пришлем. А как Борис в Азов придет, и вы б его проводили, чтобы ему Казыева улусу и от Крымских людей, проити здорово и безстрашно; а будет Салтан Турской пошлет к нам, с нашим Борисом Благово, своего Посланника, и вы б его, Посланника, провожали чесно, вместе с Борисом. Писана на Москве, Лета 1584. Августа в 31 день».

Не все из донских казаков ещё подчинились царю, так из документов Благого видим: «…на Дону Донские атаманы Гаврило Глумов да Лука Царёв казак, а с ними 500 человек казаков дожидаются, государь, меня холопа твоего, а хотят громити».

Сопровождал Бориса Благого воевода Юрий Булгаков, а казакам отправлена ещё одна грамота, в которой обещали им дать поместья если в точности исполнят волю Царя.

Приняв посла турецкого и поняв, что Султан не думает о заключении дружественного договора, а желает только торговать с Россиею, Царь Фёдор отпустил посланника с ответом, что на Дону злодействуют более Казаки Лиговские; что атаман Иван Кишкин отозван и Москву, и товарищам его атаману Юшко Несвитаеву не велено тревожить Азовцев.

Далее в течение следующих шести лет Царь никого не посылал в Царьград и даже явно начал действовать против Султана, ибо в самый день Ибрагимова отпуска, 5 Октября 1586 года, Государь торжественно принял Грузию в подданство; послал Воеводу Князя Хворостинина с дружиною Стрельцов в городок Терский, который хотя был уже оставлен, но в нем еще держались вольные Казаки, преграждавшие Туркам путь к Дербенту.

В 1587 году было ещё одно дело, ногайцы, убегая от черкес пятигорских прикочевали к Дону, казаки, охраняя свои территории вторглись в улусы князей Екшисата и Кайбулы и прогнали их в сторону Крыма.

Казаки продолжали вытеснять азовских турок и нападали на их поселения вокруг крепости Азак (Азов). Крымский хан Казы-Герей жалуется уже не царю, а боярину Борису Фёдоровичу Годунову: «Да казаки ваши Донские Азаку городу досаду чинят и вам бы для турок тех казаков уняти, да вашиж казаки с Дону и Самары к Овечьим водам приходя украдом к нашим ко многим улусам, воруют, живот емлют, а терские казаки ходили к Темрюк городу».

В 1588 году Царь заключил союз с Персидским Шахом, что обнаруживало уже такое недоброжелательство, которое могло и долженствовало быть весьма неприятно Турецкому Султану.

В этом же году на Дон впервые пришли «Запорожские Черкасы» под начальством атамана Матвея Фёдорова по приглашению станичного атамана Андрея Корелы. Они остановились у Северского Донца на дороге Ливенской по которой проезжали послы и купцы из Москвы в Крым.

Борис Годунов в 1589 году отправил гонца своего Петра Зиновьева в Крым с отрядом из 150 стрельцов и детей боярских и поручил встретиться с запорожцами и склонить их к службе Царю Московскому за большое жалование. Зиновьев позже писал Годунову: «Да Черкасы же литовские воевали, сее весны в Азов посад, месяца мая в 8 день, а взяли де в Азове на посаде Черкасы всяких людей человек с 300».

Мартин Бер современник и пастор лютеранской церкви в Москве так пишет о том времени:

Фёдор Иоаннович желал служить Богу, выбрал бояр и князей и велел вельможам избрать мужа благоразумного и возложить на него тяжесть забот государственных. Никто из бояр не пошёл на этот рисковый поступок. Один Борис Фёдорович Годунов оказался решительным. Фёдор снял с себя золотую цепь и отдел на Годунова сказав при всех: «Вместе с цепью снимаю я, Царь и Самодержец всея Руси, бремя с моей выи и возлагаю его на тебя Борис Фёдорович. Решай в моём государстве все дела, кроме важнейших, которые докладывай мне, не приводя в исполнение без моей царской воли, я же буду по-прежнему Царём-Государем».

Старинная гравюра17 века. Неизвестный худодник.

Обратимся к делам церковным которые во многом повернули историю страны. Летом 1588 года в Москву прибыл Константинопольский Патриарх Иеремия. Состоялась встреча Царя Фёдора Иоанновича с Патриархом, последний ехал во дворец «на осляти» были преподнесены дары: золотая панагия с частью Дерева, крови Христа и ризы и многое другое. После аудиенции с Царём, переговоры продолжил Борис Годунов.

Вначале он предложил остаться жить в России и перенести Патриаршество, но так как Иеремия не знал языка и обычаев этой земли, он отказался. Тогда Борис одарил всех гостей богатыми подарками и уговорил учредить Патриаршество в Москве.

Были выдвинуты три кандидатуры. 23 января 1589 года большинством был избран первым Русским Патриархом Йов.

Гравюра 17 века. Неизвестный художник.

До времени правления Иова было напечатано всего 4 церковных книги Евангелие, Апостол, Часослов и Псалтырь. Уже 1589 году была напечатана Триодь Постная. Книгоиздание вступило на новый уровень. Началось строительство каменных храмов в Москве.

Печати на грамоте при избрании Патриарха Иова. Архивный документ 16 века.

Но вернёмся к Годуновым. Многое решают женщины хотя правят мужчины, Жена Бориса постоянно стремилась к возвышению и мечтала со временем стать царицей, и надежды ее возрастали, ибо у царицы Александры не было детей; и Мария Годунова (Скуратова) постоянно убеждала своего мужа в том, что никто, кроме него, по смерти Федора не может вступить на престол, хотя еще живы были другие, а именно Димитрий, сын Ивана 4 от седьмой его жены Марфы.

Брат Великого князя и Царя Федора Иоанныча, юный царевич Димитрий, был послан в имение, находящееся на берегу большой реки Волги, называвшееся Углич, где молодого царевича воспитывали и содержали с тою же пышностью, как самого царя.

Прежде всего Борис Годунов старался извести Димитрия, полагая, что, если это произойдет, ему легко будет достигнуть своей цели. Прежде всего он добился того, что царица Марфа была отправлена к сыну, а все родственники ее из рода Нагих разосланы правителями в отдаленные места.

Когда в 1591году отбились от крымского хана Борис приступил к осуществлению своего намерения, совещаясь со своими друзьями и родственниками, которых было до 70 домов, а именно: Годуновы, над которыми Борис был главою, хотя некоторые из них были старше его, Вельяминовы и Сабуровы два рода, прозванные так; с ними он каждодневно советовался, как достичь короны; прежде же всего необходимо было избавиться от юного царевича Димитрия, ибо весьма опасались, что удобное время упущено, ибо Димитрию было десять лет и по своему возрасту он был очень умен, часто говоря: «Плохой какой царь мой брат. Он не способен управлять таким царством», и нередко спрашивал, что за человек Борис Годунов, державший в своих руках все управление государством, говоря при этом: «Я сам хочу ехать в Москву, хочу видеть, как там идут дела, ибо предвижу дурной конец, если будут столь доверять недостойным дворянам, поэтому надо позаботиться заблаговременно».

Царевич Дмитрий Иоаннович. Рисунок из «Титулярника» XVII века. Неизвестный художник.

Эти и им подобные речи были передаваемы Борису и его приверженцам, опасавшимся, что если они вовремя не осуществят своего намерения, то сами попадут в западню, приготовленную для других.

Николай Михайлович Карамзин в своей «Истории Государства российского» так пишет: «Если Годунов боролся с совестью, то уже победил её и, приготовив легковерных людей услышать без жалости о злодействе, держал в руке яд и нож для Дмитрия: искал только, кому отдать их для совершения убийства».

Это мы сейчас знаем много различных источников и можем с уверенностью сказать, что царевича Дмитрия точно убили и кто потом был Лжедмитрий. А люди того времени располагали в основном слухами и докладами бояр.

Борис велел дьяку Михаил Михайловичу Битяговскому ехать в Углич, что бы править там земскими делами и хозяйством вдовствующей Царицы, не спуская глаз с обречённой жертвы и не упустить нужной минуты. Годунов дал ему много золота и пообещал ещё больше и совершенную безопасность. Дьяк привёз с собой своего сына Даниилу и племянника Никиту Качалова.

Наступила суббота 15 мая 1591 г. Михаил Битяговский хорошо зная, что следует делать, ближе к вечеру он приказал сыну своему Даниилу вместе с Никитою и Осипом Волоховым спрятаться на дворе, Царица возвратилась с сыном из Церкви. Пока готовились обедать, боярыня Василиса Волохова позвала Дмитрия погулять во двор. Во Дворе ещё находились Данила Третьяков, Данила Михайлов, Петрушко Колобов, Баженко Тычков Ивашка Красенков. Пацаны подошли к царевичу и спросили: «Государь! У тебя новое ожерелье». Тот с улыбкою невинностью подняв голову ответил: «Нет, старое…». В это время Осип Волохов взмахнул ножом по горлу и сразу бросил. Царевич упал, а Данило Битяговский и Никита Качалов ещё полоснули ножами и кинулись по лестнице вниз. У всех случился ступор, а потом поднялся крик.