banner banner banner
Дженга
Дженга
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Дженга

скачать книгу бесплатно


Макс молча выхватил у меня сотню, которую я зажала в руке, втиснутая в плотную очередь, пытаясь выжить в борьбе за пропитание, бросив на ходу:

– Что тебе?

– Пирожок с капустой и сок, – прокричала я, сделав в этот момент открытие, что все кричат, чтобы быть услышанными, и не слышно их по той же причине: круг, как во многом, замыкается.

Макс никогда не стоял в очереди, несмотря на то, что в школе еще учились одиннадцатиклассники, его авторитет был такого высокого рейтинга, что в перечень привилегий входило обслуживание вне очереди.

– Что тебе, Максим? – буфетчица, не прекращая считать сдачу по очереди, левой рукой выдавала с подноса пирожки Максу.

Держа в двух руках пирожки, упакованные в пакеты, и соки в коробочках, он выбрался из голодной толпы и высыпал все на стол. Сев, он разделил провиант; это означало, что сидеть придется вместе.

– Да, Жаннет, трескай побольше пирожков, а то на физре мяч поймаешь и улетишь в сетку, – сказал Макс с набитым ртом.

– Вот и полетаю заодно, – ответы у меня рождались всегда мгновенно и для меня самой неожиданно, я не контролировала этот процесс.

Я не умела говорить длинные монологи, они обычно существовали лишь в моей голове или на бумаге; все мое общение в школе состояло их коротких реплик. А с Максом – тем более я лишь мысленно вела бесконечные беседы.

После школы мальчишки собирались на баскетбольной площадке и до вечера бросали мяч, как чернокожие в американском кино про подростков. Поэтому я напросилась в магазин, чтобы лишний раз пройти по тропинке вдоль стадиона. Сегодня Макс был один, он сходил домой, переоделся и был в белом лонгсливе, поверх него – болотного цвета худи. Он как будто танцевал хип-хоп, резко перемещаясь вправо и влево, уходя от невидимого соперника, замедлялся у щита, прицеливался и неизменно попадал в кольцо. Я прошла незаметно мимо, боясь, что он услышит набат моего сердца, волоча ноги из ватина, впиваясь ногтями в середину мокрой и холодной ладошки, пытаясь снять внутренние судороги.

Сон четвертый

Длинная бесконечная очередь, люди стоят с определенной дистанцией строго друг за другом. Когда впереди стоящий делает небольшой шаг, ты тоже должен шагнуть вперед, иначе идеальный порядок нарушится. И ты только и ждешь, чтобы не пропустить этот момент. Передо мной спина мужчины; он толстый, постоянно вытирает пот с лица и неизменно прячет скомканный платок в карман. Тяжело дышит, и я переживаю, что он может сбиться, и тогда те, кто стоит за мной, затопчут меня. Я понятия не имею, за чем очередь, но знаю, что это мне очень нужно. Откуда-то спереди дошла волна, что всем не хватит. Вдруг кто-то резко выдернул меня из очереди и увлек с собой. Понятно – Макс. Я четко понимаю, что, если даже это была очередь к богу, в рай, я легко откажусь от места в ней ради того, чтобы сбежать с ним.

– Ты не знаешь, за чем была очередь? – все-таки интересуюсь я.

– За циркулями, – в голосе Макса ни грамма стеба, с таким у нас не шутят даже во сне.

Мы идем, держась за руки, и я ощущаю, что Земля круглая, именно не рельефно, а завернуто, как мяч.

Останавливаемся возле металлической вышки, и Земля как будто тоже перестает вращаться. Макс начинает ловко подниматься наверх по наклонной решетке, я понимаю, что мне нужно тоже. Я панически боюсь высоты. Когда по телику показывают, что кто-то куда-то поднимается, у меня сразу потеют ладошки, на них прямо собираются капельки пота. Железные конструкции – холодные и ржавые, я хватаюсь за них мокрыми руками. Медленно поднимаюсь, выверяя каждый небольшой шаг. Поднявшись на пролет, нужно перейти почти без опоры на противоположную сторону. У Макса все это получается легко и красиво. Вниз смотреть невыносимо страшно, но мы добираемся до такого уровня, когда спуститься еще страшнее. Чем выше, тем больше расстояние, которое можно только перешагнуть, перенести сначала правую ногу, поймать опору, дотянуться рукой до конструкции, перенести вес на правую ногу, ухватиться второй рукой и только потом приставить левую ногу на небольшую плоскую площадку. Бесконечно долго длилось мучение, от страха я была вся мокрая, сил не было даже улыбнуться Максу, стоящему на самом верху на небольшой площадке, расставив руки в стороны, ловя грудью ветер. Я поднялась к нему, мы еле вмещались вдвоем. Опорой служил лишь небольшой хлипкий поручень. Ни красота, открывающаяся с высоты, ни тесная близость с Максом не могла компенсировать мои страдания.

Земля явно сферически загибалась, как на рисунках Экзюпери, где Маленький принц стоит на своей планете, и ветер развевает его плащ. Один страшный вопрос висел в воздухе: «Как мы спустимся обратно?».

Когда мы обернулись, увидели широкую горку, спускающуюся вниз с вышки и уходящую вдаль так далеко, что ее конец уже был за округлым поворотом земли. От ужаса у меня фактически зашевелились волосы, я не почувствовала это, а увидела, как волосы оторвались от плеч и поднялись, словно сильно наэлектризованные. К тому же спускаться нужно было стоя на ногах. До седьмого класса мы с Амитой зимой катались с горки в нашем лесопарке. Горка нам тогда казалась высокой и крутой; когда я этой зимой прошла мимо, удивилась, какая она низкая и пологая. Помладше мы скатывались на санках, а постарше – стоя на ногах. Самая подходящая обувь для этого были сапоги на плоской и широкой подошве, они не разъезжались, когда ноги налетали на ледяные кочки. Поэтому небольшой опыт у меня был, но масштаб ожидаемого спуска был космический. Макс обнял меня сзади за плечи, чтобы правильно направить и очень аккуратно подтолкнул, понимая, что самой мне не решиться. То, что ждало нас дальше, даже еще страшнее, чем подъем. Горка была ледяная, даже снежная, вокруг уже темно, лишь извилистая лента, сходящаяся перспективно в точку, подсвечивалась жёлтыми фонарями. Мы пролетали повороты на огромной скорости, Макс то был рядом, то обгонял меня, подбадривая, как мог. Я летела со скоростью звука, знала, что выгляжу некрасиво и неуклюже, но мне было все равно, больше всего на свете я хотела оказаться внизу.

Будильник освободил меня от самого страшного сна в моей жизни…

Глава 5

Похоже, когда во сне я поднималась на башню, а потом скатывалась с горы, у меня поднималась и падала температура. Проходя в туалет мимо кухни, я бросила:

– Мам, я заболела, где у нас градусник?

– Я думала, хоть этой весной обойдется без гриппа, и прививку вроде делали, – она принесла мне в комнату чай, горячий бутерброд с вареной колбасой, шипучий «Терафлю» и градусник.

– Я побежала, если что, я на связи, звонить буду каждый час,– сказала, убегая на работу. Конечно, никто каждый час звонить не будет, при ее рабочем режиме, по которому даже туалетную комнату посещают по графику. Мама работает в Сбербанке простым операционистом, и если следовать логике "сапожник без сапог", денег и вправду у нас никогда не было. То есть они, конечно, существовали гипотетически, ведь на что-то мы худо-бедно питались и одевались, но так, чтобы я видела хоть их какое-то многокупюрное количество, – ни разу. Для свободного расхода и незапланированной покупки их не было никогда. Но к тому, чего не имеешь, не образуется привычка, это как не пробовать с рождения шоколад по причине аллергии и всю жизнь не хотеть его. Вот, скажем, на деньги у нас наследственная аллергия.

Хлопнула дверь, ключ провернулся два раза, заперев меня в квартире один на один с коварным вирусом. Когда жар поднимается до сорока, моя кровать начинает бредовые полеты вверх и вниз, как гроб с панночкой в «Вие». От этого начинается кинетоз, я даже как-то почитала о нем в Википедии, – это когда вестибулярный аппарат фиксирует ускорение движения, а глаза нет. Поэтому рядом с кроватью мама мне ставит желтый пластиковый таз, даже при взгляде на который кинетоз усиливается. Внутри моего организма разворачиваются военные действия. Вирус от места десантирования за день совершает марш-бросок вверх, в носоглотку и вниз, в бронхи, и в местах новой дислокации разворачивает длительную оборону, прорвать которую не могут ни самые сильные лекарства от кашля, ни капли от насморка.

Горячий бутерброд, одиноко оставшийся на тарелке, превратился в лодочку, сыр с колбасой завернулся вверх, а лист петрушки торчит сбоку как весло.

Когда температура падает до тридцати восьми, я засыпаю, проваливаясь в сон, как в колодец.

Сон пятый

Я стою у дома Макса; вечер, в окне горит свет. Дом пятиэтажный, кирпичный, серый, старый, деревья, густо растущие вокруг, гораздо выше него. Дверь балкона в торце здания на втором этаже приоткрыта, и в ней зажата занавеска. Я точно знаю, что это его балкон. Сквозь закрытую штору вижу фигуру: он ходит туда-сюда, рука согнута к уху, как будто разговаривает по телефону. Из-за угла дома появляется огромная Луна, как иногда рисуют на картинках, на ее фоне деревья вырисовываются черным узором, так, как если бы ветки были голые, хотя перед домом они с зелеными кронами. Пошел сильный дождь, а я стою и не могу сделать шаг, ноги вросли в асфальт по щиколотки, как будто застыли в жидком цементе. Мне очень холодно, вода стекает по телу ручьями, я почти голая, верх – полностью, внизу – непонятно, вроде что-то есть; закрываюсь, обхватив себя руками, губы дрожат, и зубы очень громко стучат друг о друга. Дверь балкона распахивается сквозняком. Макс выбегает, чтобы закрыть ее, и я вижу его силуэт на фоне Луны.

– Что ты там делаешь? – присмотревшись в темноту, узнает меня.

– Поднимайся ко мне, – предложение звучит естественно и заманчиво.

– Не могу, у меня ноги вросли, и я голая, – мне жутко стыдно, ведь сразу понятно, для чего я здесь.

Вдруг я понимаю, что стою в резиновых сапогах и могу просто вытащить из них ноги. Забегаю в подъезд, боюсь разомкнуть руки, чтобы он не увидел меня без одежды. Лестница идет не наверх, как обычно, а вниз. Тороплюсь, бегу босиком, ступеньки гладкие с истертой вогнутой серединкой, как в старых домах. Скорее, в теплую квартиру, к Максу. Выбегаю в вестибюль с турникетами, понимаю, что это метро, прохожу без оплаты и спускаюсь по эскалатору. Эскалатор работает только на спуск; со страхом осознаю невозвратность происходящего. Неопознанная станция метро, над головой бесконечный свод, потолок неразличим, темно, никакого оформления, серые стены, пути только с одной стороны. Горит табло, на нем 00.00. Жду поезда, переступая с ноги на ногу, от холода гранитного пола ступни жжет. На перроне несколько человек, все в одинаковых длинных серых пальто. Подъезжает не поезд, а открытая плоская платформа с углем, останавливается на уровне перрона, все заходят на нее, и я тоже. Садимся прямо на уголь, кто-то протягивает мне мужскую рубашку, байковую, несвежую, я очень благодарна, надеваю, и становится немного легче. Едем сначала по тоннелю метро, потом выезжаем наверх, по обе стороны серая бетонная стена с ужасными граффити, изображены монстры, вурдалаки, ящеры, вокруг много мусора. При этом постоянно фоном звучит веселая тарантелла из «Крестного отца». Кто-то толкает меня в плечо:

– Тебе на следующей, не пропусти, поезд в обратную сторону не едет.

Выхожу на платформу, широкая лестница наверх. Я совсем одна, поднимаюсь и внезапно оказываюсь перед дверью. Такой радости и облегчения я давно не испытывала. Звоню долго, не отрывая пальца от кнопки, слышу звук открываемого замка, ручка поворачивается, дверь открывается, но внутри никого нет, темный коридор. Вхожу в теплое помещение; впереди, в одной из комнат желтый свет. Макс сидит на старинной, с железными, коваными спинками, кровати и читает книгу. На обложке явно вижу автора "А.П. Чехов". Протягивает ко мне руку:

–Ты так долго, давай скорее ко мне, я тебя согрею.

Я ныряю к нему под одеяло, обхватываю руками и ногами, как нагретый на солнце горячий камень, и тепло мощным потоком поступает ко мне. Он гладит меня по мокрым волосам, и я чувствую его запах. Согрелась, жутко захотелось спать, глаза слипаются, словно намазаны клеем, открывать их приходится с силой – еще немного, и я засну во сне. Слышу шум в коридоре, в комнату заходят одноклассники, Кристина выходит вперед, совсем лысая, с татуировкой на шее, одета, как панк.

Кристи начинает кричать, плакать и отрывать меня от Макса. Мы деремся, больно, жестоко, я бью ее по голове, она меня в пах, в желудок. Вдруг вместо Кристины десяток черных кошек набрасываются на меня со всех сторон, я чувствую, как маленькие острые зубы впиваются в руку, ногу, очень больно, я хватаю кошек за шею и отрываю от себя как пиявок…

Просыпаюсь я вся в поту, подушка мокрая насквозь.

Бутерброд ещё больше изогнулся, края сыра подсохли, петрушка поникла. Хоть на воду спускай, наверное, поплыл бы…

На следующий день стало легче, но затылок не оторвать от подушки, а мобильник все время выскальзывает из рук и кажется адски тяжелым. Он живет своей жизнью, иногда булькает Амитиным беспокойством в ватсапе, иногда пищит новым сообщением в контакте. В общем, я не сильно активна в сетях; конечно, основной контент я потребляю оттуда: музыка, фильмы – это понятно, а вот переписку веду только в ответ на редкие сообщения, в основном по поводу уроков. Музыку я слушаю постоянно, любую, кроме попсы. У меня в контакте куча подписок на достойных меломанов, бывает, с ними обсуждаем музыкальные эксклюзивы, диджей-сеты на радио TEST FM.

Самым невероятным событием моей жизни в гаджете стало нелепое на вид сообщение в контакте:

«никто не дышал сегодня в спину я заметил»

Мое сердце так подпрыгнуло, что, казалось, вместе с ним подпрыгнула грудина. Я долго не верила своим глазам, читала много раз, ставя запятую в разных местах, и сравнивала нюансы смыслов. Никто не дышал, сегодня, в спину я заметил. Марина Георгиевна по русскому всегда ругала Макса, что он не ставит в предложениях знаки препинания, тот отшучивался, "боюсь, поставлю не там, еще казнят кого-нибудь, пусть сами, кому где удобно, там и ставят", – и упрямо писал без них. При любом раскладе звучало очень приятно, особенно "заметил". Решила ответить нейтрально, чтобы не показаться наивной.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 1 форматов)