Сирийский марафон. В тени летучей мыши

Белая, чуть в пыли «Тойота-Королла», троекратно мигнув сигналом, свернула на парковку супермаркета. Строго следуя стрелкам-указателям, проехала к въезду в подземный паркинг. Припарковав машину на свободное место, Шопен заглушил двигатель.

– Один пойдешь?

Носорог хмыкнул:

– Дорогу в сортир при своем скудоумии постараюсь найти. Вы держите ушки на макушке на предмет хвоста и вообще. Хоттабыч на шухере.

– Давно на стреме не стоял. Последний раз – когда яблоки в школьном саду с пацанами прихватизировали, – делано запричитал Хоттабыч, вылезая из «Короллы».

Кайда неторопливо катил тележку в продуктовой зоне супермаркета, останавливаясь перед полками с товаром. Они с Чупа-Чупсом уже полчаса бродили между стеллажами. Внимательно изучали этикетки, обращая внимание на состав, что-то ставили назад, некоторые товары укладывали в тележку.

Увидев Носорога, проходящего мимо за стеклянной стенкой, майор посмотрел на часы и заторопился к кассам. Верзила неспешно дефилировал по коридору в сторону зоны эскалаторов. Завидев табличку с надписью «Toilet», Носорог свернул по направлению указателя.

– Из кафе, надеюсь, ушли без жертв и погрома? – лениво поинтересовался Кайда, включая кран смесителя раковины.

Носорог, закончив мыть руки, поискал глазами бокс с салфетками.

– Практически. Пару оплеух копам да один пинок ротозеям до кучи, чтобы не лезли под горячую руку. Все без выкрутасов, в стиле кантри. Чуток мебель пораскидали и сделали ноги. Жаль, сомбреро профукал.

В помещении гигиены кроме них никого не было. Лишь солнце сотнями зайчиков скакало по глянцевым плиткам стен.

– Вот и ладушки. Выдвигаемся в район встречи. Пусть Шопен шуршит по эфиру. До встречи три часа пятнадцать минут. Если готовится засада, контрразведка уже разворачивает силы. Вы это должны засечь. Проверяем всю зону в радиусе полутора километров. В случае обнаружения признаков засады – алярм. Москвича выводим в любом случае. Связь как договорились.

Глава 5

Почем ноне ковры-самолеты?

Кайда зашел в кафе с витражными окнами и сразу увидел Мирзахмедова. Подполковник сидел у барной стойки на высоком стуле, держа в руке высокий стакан, наполненный золотистой жидкостью. Одетый в светло-бежевую рубашку поло, зауженные шорты и сандалии на босу ногу, он выглядел типичным пижоном, которых было полным-полно в курортном городе.

Москвич, не стесняясь, наблюдал за сидящей за ближним столиком блондинкой с выдающимися формами. Дама в плотно облегающей маечке и короткой юбочке, вытянув стройные ноги, не обращала внимания на столь откровенное разглядывание.

Майор подошел к барной стойке и сел на свободный стул рядом с подполковником.

– Классная девочка. – Английский Мирзахмедова был поставлен под жителя Шотландии.

Кайда понимающе улыбнулся:

– Хочешь замутить роман?

– Почему нет? – Подполковник хитро улыбнулся. Дождавшись, когда официант отошел для исполнения заказа Кайды, продолжил: – Рандеву перенесем по времени и месту. Магазин по продаже ковров. Плюс один час. Карабаса приведешь сам. Высока вероятность засады. Не лоханитесь.

Кайда принял от официанта кружку с капучино и круассан.

– Да, приятель, с такой цыпой отпуск запомнится. Удачной охоты!

– А может, вдвоем подкатим? Вдруг у нее здесь подружка есть. Снимем рядом номера в отеле. Как предложение?

– Увы, не подходит, – кисло вздохнул майор. – Мой отпуск подошел к финишу. Вечером уезжаю.

– Жаль. Тогда я двинул на штурм золотой рыбки. – Москвич подмигнул и, прихватив недопитый стакан, направился к блондинке.

– Салам алейкум, уважаемый Алтамиш! – широко улыбнулся Кайда сидящему за столиком Карабасу.

Тот в белоснежном костюме и шелковой сорочке выглядел весьма импозантно. Через черные очки в тонкой золотой оправе смотрел уверенный в себе и успешный мужчина.

«О-го-го, надо вовремя сбить спесь с барина, не то потом хлебнешь проблем», – подумал майор и произнес:

– Шикарно выглядите. Если бы не наше близкое знакомство там, в пустыне, не узнал бы.

Турок чуть дернул пальцами, державшими малюсенькую чашечку с кофе. На секунду задержавшись, ответил:

– Спасибо, уважаемый. Запамятовал ваше сложное имя, к сожалению. У меня все хорошо.

Его английский был безукоризнен, но звучал излишне правильно, мертво.

– Для простоты зовите меня Алекс, если будет удобно. – Майор источал истинное дружелюбие.

Карабас хмыкнул:

– При прошлой встрече не успел спросить: где обучались языку Туманного Альбиона? Оксфорд?

– У меня были хорошие учителя. Готов рассказать об их методике подробно. Правда, здесь это будет не очень удобно. Кафе, много глаз посторонних. И ушей. Недалеко есть подходящее местечко для уединенной беседы. Допивайте, свой кофе, Алтамиш, надеюсь, он бодрит, и пойдем.

Лицо Карабаса немного напряглось:

– А здесь… М-м-м, сквозняки, уважаемый Алекс?

– Точное определение! Сквозняки – это в точку. Кажется, ваше имя в переводе с тюркского означает «командир»? – Майор пропустил вперед себя турка.

Они минут пять неспешно шли по кривым и горбатым улочкам Старого города. Изредка попадались прохожие, в основном туристы.

Карабас остановился, чтобы прикурить.

– Герр Алекс, может, перейдем на русский? Попрактикую язык Пушкина и Достоевского.

– А почему бы нет? Давайте попробуем. Как понимаю, русский язык преподавала вам явно не дряхлая няня. Курсы в военной академии? Соответственно, про буденовку слышали… – Майор вышагивал впереди, разглядывая многочисленные вывески.

– Военный головной убор русской армии типа остроконечного шлема. Лет сто назад, – небрежно, как из словаря, выдал тираду Карабас.

– Верно. А такой герой советского эпоса, как Штирлиц, вам знаком? Нет? Объясняю, это русский Джеймс Бонд. Теперь анекдот в нашу тему. Штирлиц брел по Берлину и недоумевал, что же выдавало в нем русского разведчика: то ли буденовка, надетая набекрень, то ли тельняшка навыпуск, то ли волочащийся сзади парашют. Все здесь обычно смеются, но для вас сие не обязательно. Тем более мы уже на месте. – Кайда широко улыбнулся.

Они остановились перед магазинчиком, стеклянные витрины которого были покрыты толстым слоем пыли, а затертые ступени из туфа явно были времен последнего дня Помпей. Выцветшая вывеска извещала о продаже персидских ковров.

Турок остолбенел:

– Мы сюда? Здесь явка? Вы что, в детстве начитались шпионских романов? Серьезная спецслужба не должна придерживаться штампов и…

– Про штампы – в десятку. Здесь можно не конспиративную встречу проводить, а боевик снимать. Давайте зайдем внутрь. Не будем отсвечивать. – Майор сделал простецкое лицо.

– Ну хитрованы… – Обескураженный Карабас покрутил головой.

– Да боже упаси. Святая простота и лапотность, – вздохнул Кайда, спускаясь по ступенькам.

Перешагнув порог скрипнувшей до мороза по коже двери, они очутились в просторном зале. Стены были увешаны коврами пестрых расцветок и замысловатых узоров. Немного в стороне, на низком диване, обтянутом кожей апельсинового цвета, сидели двое. Перед ними на ультрамодном столике из стекла благоухали ароматом кофе две чашки. Увидев вошедших, один, мужчина в возрасте, с выпирающим из-под длинной рубахи брюшком, встал. Второй, это был Чупа-Чупс, остался сидеть.

Подойдя ближе, Кайда вопросительно посмотрел на толстячка. Тот коротко кивнул и указал рукой на малозаметную дверь в стене. Майор, жестом пригласив Карабаса следовать за ним, направился к двери.

– Вот, уважаемый Алтамиш, знакомьтесь, это человек Центра. – Кайда встал рядом с Мирзахмедовым. – Теперь работать будете с ним, а я вас покидаю.

– Алекс, вам предстоит в ближайшее время посетить те места, где состоялось наше… м-м-м… знакомство? – Турок повернулся к майору.

– Вполне. Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом. Так, по-моему, в Священном Писании сказано? – мягко улыбнулся Кайда.

Карабас удивленно взглянул:

– У вас в стране действительно произошли большие перемены, если офицер военной разведки цитирует Книгу притчей. Задержитесь на минутку, это может быть важным. На прошлой неделе мой коллега с базы Инджирлик вскользь сказал, что командование перебрасывает две эскадрильи F–16 для усиления патрулирования границы с Сирией. Но главное, есть негласный приказ командующего ВВС при нарушении воздушной границы любыми самолетами хоть на километр немедленно их сбивать. В Латакии работает ваша штурмовая авиация. Я спросил его: «А если это будет русский самолет?» Он ответил, что надо их поставить на место, чтобы не лезли куда не надо.

Майор переглянулся с москвичом.

– Спасибо за информацию. Это важно. Прощайте, господин Алтамиш. Может, еще свидимся.

Глава 6

На границе тучи ходят хмуро

Шустрый автобус наматывал километры, постепенно заползая в горы. Вокруг тянулась малонаселенная местность, но, к удивлению Кайды, пассажиров не становилось меньше. Парни разместились по всему салону, стараясь не выглядеть группой. За все пять часов ни одной проверки полицией или армией не случилось.

«Странно, граница в двадцати километрах, а здесь пастораль. Только туристов не хватает для полноты картины», – размышлял майор.

Один раз, в начале пути, автобус обогнал небольшой конвой из трех армейских грузовиков, стоявших у обочины. Солдаты, судя по нашивкам пограничники, расслаблено курили, устроившись в тени грузовиков.

В деревню Гезлекчирел, конечный пункт маршрута, приехали далеко за полдень. Обжигающее, будто виноградная водка, турецкое солнце начало заваливаться за горы. Площадь автобусной станции, одуревшая за день от жары, вымерла. Кроме группы майора сошли еще семь человек, которые быстро разошлись в разные стороны. Кайда огляделся по сторонам в поисках местных обывателей.

– М-да, ни одной живой души. Только собакевошна валяется в тени. Придется посетить местный автовокзал на предмет рекогносцировки, – пробормотал майор.

Слух Хоттабыча, стоящего рядом, не подвел:

– Глухомань, япона матрена.

Офицеры переместились в тень от здания автостанции, присев на корточки, закурили.

– Со мной или?.. – Кайда направился к зданию.

Хоттабыч делано вздохнул:

– Иду, с солнечным ударом повременим.

– Уважаемый, нам посоветовали обраться к вам. М-м-м… за помощью, – жевал фразы на ломаном английском Кайда, требовательно глядя в глаза толстяка.

Тот развалился в кожаном кресле с сонным выражением на широкой, как расплющенный урюк, физиономии.

«Обкуренный, что ли?» – мелькнула мысль у майора.

Торговый павильон, к хозяину которого их направил администратор автостанции, находился в дальнем конце деревни. Идти пришлось минут двадцать по старым улочкам с отбитым по краям асфальтом, мимо заборов из дикого камня, за которыми виднелись фруктовые деревья.

– Ни одного селянина. Кошки не мяукают, собаки не лают, коровы не мычат. – Хоттабыч, одетый, согласно текущей легенде, в потрепанные джинсы и лонгслив с застиранными пятнами, одной фразой высказал общее мнение о Гезлекчирел. – Полный отстой. Тухляк!

Толстяк продолжал молчать, на манер метронома мотал взгляд с Кайды на Хоттабыча. В помещении, напичканном всякой всячиной, от почерневших бананов до ушных палочек, сонную тишину нарушал только дребезжащий звук одинокой мухи. Зеленобрюхая красотка похаживала по краю открытого деревянного бочонка с маринованными оливками, потирая лапки и сердито жужжа.

– Может, он глухой? Или даун? – Хоттабыч наклонился к самому уху майора.

– Хрен его знает, не должно быть, – начал Кайда.

– Не глухой и не даун. Вы кто? – на русском с азербайджанским акцентом выпалил толстяк. Глазки смотрели твердо и зло.

«Оп-па, ожил сын Баку и окрестностей. Поди, бывший гаишник. Выгнали за взятки. Пришлось вон в какую дыру забиться. Тогда держи ухо востро. Такие, как правило, продаются и нашим, и вашим. Наверняка полиции стучит», – мелькнуло в голове майора.

– Уважаемый Баят, нам посоветовали обратиться к вам за помощью. – Кайда подавил улыбку.

– Кто? – Толстяк насупил брови, стараясь выглядеть грозно.

Высоченный Хоттабыч с непроницаемым лицом подыграл:

– Уважаемый, говорят тебе, за помощью пришли. Типа по бизнесу. Ты бы нас усадил, напиться дал. По такой густой жаре все горло пересохло. И мы все тебе расскажем. Восток все-таки кругом. Дастархан и прочее. А то заладил: кто да кто?

На удивление, толстяк успокоился так же внезапно, как взорвался:

– Хорошо. Идите за мной.

Радостно выдохнул диван, освобождаясь от туши Баята. Шаркая сандалиями по каменному полу, в шароварах и маленькой шапочке на затылке, он напомнил майору маркитанта при войске янычар.

Раздвинув тяжелые, в серой пыли гардины, толстяк отворил спрятанную за ними двухстворчатую низкую дверь, за которой начиналась лестница вниз. Приглашающе махнув рукой, он начал спускаться. Кайда и Хоттабыч последовали за ним. Зазевавшись, Хоттабыч едва не расшиб лоб о притолоку.

Лестница оказалась короткой и закончилась в соседнем помещении, на метр ниже торгового зала. Здесь было свободнее, в углу вольготно расположился такой же, как в зале, диван, выглядевший гораздо бодрее. Напротив стояли два кресла. Изящный низкий столик из красного дерева, на котором высились глиняный кувшин и горка стаканов тонкого стекла, дополнял уютный уголок.

Диван жалобно пискнул, принимая толстяка.

– Располагайтесь. Вода в кувшине. Не баре, сами наливайте.

Спустя тридцать пять минут Кайда и Хоттабыч вышли из этой пещеры Аладдина, не пряча на лицах удовлетворение. Группа расположилась в тени старого тиса, изображая безмятежный отдых.

– Старый хрыч, выдоил с нас кругленькую сумму… – Улыбаясь на все тридцать два зуба, Хоттабыч поправил грязноватую бейсболку.

Кайда двигался следом.

– Грошики – полбеды. Не стуканул бы, старый лис, отморозкам или полиции. Ладно, посмотрим. Кстати, все хочу у тебя спросить: откуда такой позывной?

– Привет из школьного детства. На уроках химии любил опыты ставить. Одну жидкость в другую льешь, она шипит, пузырится, еще и дым выбрасывает, как из лампы джина. Вот и прозвали Хоттабычем. – Парень широко улыбнулся.

– То-то у тебя дар на всякие минные штуковины. Молодец, химичишь нестандартно. Пошли войско подымать. Надеюсь, племянничек быстро объявится. Уходить будем, тормознись с Шопеном на пару. Надо посмотреть, не рванет ли этот боров куда. – Кайда посмотрел на быстро темнеющее небо.

Как таковой границы в классическом понимании, то есть с погранзнаками, колючей проволокой, прожекторами на вышках и прочей атрибутикой, не было.

Племянник, паренек лет шестнадцати, вел в темноте какими-то козьими трапами, а порой и без них. Перешли речку-ручеек, поднялись на сопку. Парняга остановился. Показав рукой назад, сказал по-английски:

– Турция. – И протянул открытую ладонь.

Кайда огляделся. Удовлетворенно кивнув, вытащил из кармана джинсовой куртки свернутые в рулончик доллары, отдал племяннику. Тот извлек из тощего рюкзака, что болтался за плечами, небольшой параллелепипед, оказавшийся детектором. Присев на лежащий рядом камень, вмиг развернул долларовый рулончик и стал водить по каждой купюре детектором. Через минуту проверка закончилась. Парень, достав из рюкзака темный лист бумаги, поманил к себе Кайду.

– Смотри. – Он, включив детектор, осветил бумагу, оказавшуюся крупномасштабной картой.

– Мы – здесь. – Парень ткнул пальцем в точку с отметкой высоты. – Спуститесь по северному склону. Начнется плато. По нему строго на юг. Километров через двенадцать будет заброшенная деревня. Туда нельзя, мины. Обойдете ее справа и дальше на юг. Семь километров пути, и выйдете на трассу. Она идет в Латакию. До шоссе сторонитесь людей. Много боевиков, ограбят и убьют. Всё. Я свою работу сделал. – Он потушил подсветку и убрал все в рюкзак.

– Спасибо, удачи! – Кайда протянул руку.

Глава 7

Сам погибай, но товарища выручай

На рассвете группа начала спускаться по склону. Тропинка змеей крутилась среди валунов, ныряла в заросли кустарника, обходила многочисленные осыпи. Под ними лежало каменистое плато с частыми пятнами зеленых деревьев и кустарников, изрезанное многочисленными морщинами дорожек и троп. Несколько раз внизу что-то бликовало. Бинокля не было, а разглядеть на таком расстоянии невооруженным глазом не представлялось возможным.

Чем дольше они двигались по плоскогорью, тем больше в душе Кайды росло беспокойство. Вокруг висела живая тишина: перелетая между кустами, насвистывали трели птицы; два раза натыкались на кроликов, устроивших ранний завтрак под кипарисами; свернувшись кольцами на камнях, грели бока гадюки.

Майор догнал идущего в авангарде Носорога:

– Капитан, как только спустились с сопки, душит поганое настроение.

– Аналогично, командир. У парней тоже поганое. – Длинные ноги Носорога метрономом отщелкивали пройденный путь.

Кайда еще больше нахмурился:

– Носорог, Хоттабыча в головной дозор, сам буду в арьергарде.

Через сорок шесть минут группа замерла. Носорог поднял сжатую в кулак правую руку. Бойцы медленно опустились на одно колено.

– Что? – Кайда в три короткие перебежки добрался до капитана. Тот замер в позе гончей, почуявшей дичь. Все тело превратилось в локатор, даже ноздри напряженно тянули воздух.

Вдруг послышался тонкий звук металла, характерный при взводе затвора. Легкий утренний бриз принес слабо уловимый запах подогретой пищи.

– Замерли. Где Хоттабыч? – Майор еще раз потянул ноздрями воздух. Запах окреп.

– Пятьдесят метров, кусты можжевельника. Справа, – прошептал Носорог, опускаясь за большой валун.

Майор по-пластунски заскользил между камней. Спустя несколько минут Кайда вернулся.

– Значит, так, прямо впереди километрах в трех бармалеи. Пикапы с тяжелым вооружением. Голов двести – двести пятьдесят. Здесь небольшой заслон. Двенадцать бармалеев. Завтракать изволят. Два поста. Ведут себя уверенно. Стадо непуганых идиотов. Будем обходить, придется крюк сделать.

Через три часа группа уже пересекла центральную часть плоскогорья, стремясь наверстать потерянное на обход время. Звук возник сзади, в небесах. Кайда, продолжая двигаться, оглянулся. Четверка серебристых самолетов заходила в район, где остались боевики.

– Вовремя мы проскочили. Вовремя… – Носорог поравнялся с майором.

– Да уж. Повезло. Прибавить шаг. – Кайда увеличил скорость движения.

Минуты через три сзади начало грохотать. Отбомбившись, одна пара Су–24 покинула район. Оставшаяся еще продолжала кружить, когда послышался хлопок. Группа замерла, обернувшись на звук. Штурмовик горел. Черно-красный шлейф тянулся за падающим самолетом. Второй скользил рядом, стараясь прикрыть товарища от невидимой угрозы.

– Твою мать, – сквозь зубы выругался майор.

Рядом стоял Носорог:

– Чего не катапультируются?

Кайда злобно зыркнул на товарища.

– Это я так, от беспомощности. Нет, смотри, парашюты. Блин, идут точно на басмачей. Что делаем, командир? – Капитан не отрывал взгляд от небес.

– Попробуем помочь. Возвращаемся. Темп движения максимальный.

Пах, пах, пах – захлопали впереди выстрелы.

Кайда взвыл, как от зубной боли. Один парашют ветром тянуло в центр плато, в их сторону, а вот второй опускался прямо на боевиков. Прикрывавший штурмовик, сделав боевой разворот, пустил вниз несколько трасс НУРСов, расчищая район приземления. Поздно, купол парашюта погас и, набирая скорость, понесся к земле.

Они засекли район приземления второго пилота и уже бежали не таясь.

– В цепь! Аккуратно, не напугайте летуна, – перешел на шаг майор.

Разведчики мгновенно рассыпались, образуя полукруг, стали подыматься на невысокую сопку.

Лях, услышав сухой щелчок, замер. Звук явно донесся из зарослей кустарника. Осторожно посмотрев влево-вправо, он тихо, но четко произнес:

– Летун, не дергайся. Свои. Спецназ разведки. Затихарись пока, сейчас командира позову.

В кустах дрогнула ветка. Лях медленно отступил и, повернувшись, прибавил шаг.

«Слава тебе господи. Хоть этого попробуем спасти», – мелькнула мысль в его голове.

– Пернатый! Я – майор сил специальных операций Александр Кайда. В/ч 625018. Давно в Хмеймим? – Кайда стоял метрах в десяти от зарослей.

Кусты молчали.

– Должен знать, что старшего офицера разведки зовут генерал-майор Терентьев Константин Петрович. Позывной Дед. Сухощавый, лысый, куча веснушек. Замом у него полковник Чубаров. Приехал на прошлой неделе.

Верхушки кустарника покачивались в такт легким порывам ветерка. Кайде показалось, напряжение вокруг немного ослабло.

– Что будем делать, майор? – послышалось из зарослей.

Кайда облегченно вздохнул:

– Ждать. Скоро будет поисковая группа.

– Откуда знаешь? Провидец? – Дрогнули ветки и вышел человек в форме пилота ВВС России. Пистолет он держал в правой руке.

Кайда присел на валун и жестом пригласил располагаться рядом:

– Это аксиома. Второй штурмовик засек место приземления и сообщил на базу. Сейчас главное – не нарваться на боевиков. Кто вас сбил? ПЗРК?

Летчик аккуратно поставил оружие на предохранитель:

– Нет, работали на высоте 6700 метров. Датчики зафиксировали атаку ракеты «воздух – воздух».

– Погано. Турки? Израильтяне сюда не лезут.

– Похоже. Атаковали из глубины территории Турции, – вздохнул пилот.

– Ладно, разберутся. Радиомаяк не включал? Правильно, не включай. Поисковая когда в квадрат зайдет, тогда и включишь. Давай, летун, прячься в свою берлогу и ни гу-гу. Мы снаружи по периметру.

Лях выдал веселую трель жаворонка. Спустя несколько секунд получил в ответ подобную. На поляну, что лежала впереди, вышли двое. Шли грамотно, последний подстраховывал идущего впереди. У обоих автоматы Калашникова, разгрузка, за плечами – армейские ранцы. В центре поляны в природном беспорядке громоздились валуны разных размеров и форм. Боевики огибали камни с двух сторон, проходя через кустарник. Тот местами окаймлял пространство. Кусты сплошь из колючих веток создавали непростое препятствие. Выискивая проходы, патрульные невольно разошлись друг от друга.

Жаворонок опять просвистел радостную трель и смолк. Его приятель коротко пискнул в ответ. Продираясь сквозь кусты, боевики не обращали никакого внимания на звуки фауны.

Лях лешим возник за спиной патрульного. Одновременно с обхватом головы полоснул отточенным перочинником по горлу. Подхватил выпавший из рук бармалея автомат. Тот хрипел, заваливаясь. Рядом послышались возня, всхлип и хруст веток.

– Хоттабыч, ты как? – шепотом позвал Лях.

– Норм. Вооружаемся помаленьку. Давай приберемся, не ровен час, еще кого принесет, – раздался в ответ тихий голос Хоттабыча.

Режущий свист быстро приближался. Кайда, привстав на колено, увидел Ми–8 и Ми–24. Вертолеты, низко стелясь, летели над плато прямо к ним.

– Что делают?! Надо было темноты дождаться, черт побери! – Майор чертыхался, наблюдая за маневрами вертолетов.

Подойдя к зарослям, где прятался пилот, Кайда спросил:

– Летун, радиомаяк готов?

Кусты шевельнулись.

– Вообще-то я штурман. Готов маяк. Включать?

– Ждем. – Майор чувствовал, как беспокойство больше овладевает им.

Тах, тах, тах – затрещало с трех сторон.

– Вашу маму! – взвыл Кайда.

Ми–8 интенсивно маневрировал, уклоняясь от обстрела. Ми–24, сделав «горку» и зайдя на боевой курс, выпустил залп неуправляемых ракет. Вспышка, грохот и дым накрыли небольшой лесок в паре километров. Но «восьмерку» явно зацепило. Шлейф белесого дыма тянулся за машиной, которая ложилась на обратный курс. «Двадцать четвертый» еще раз ударил НУРСами и на вираже ушел за Ми–8. В стороне, где легли ракеты, были слышны вопли и крики боевиков.

– Штурман, не дрейфь. Стемнеет – двинемся к своим. Мы рядом. – Кайда, плюнув с досады, пошел к своей лежке.

– Прорвемся, майор, – раздалось за спиной.

Впереди в боевом охранении шел Лях, вооруженный трофеем. Замыкал движение группы Хоттабыч, тоже обогащенный АК. Штурман перемещался рядом с Кайдой.

«Слава богу, ночь безлунная, а то давно бы нашу процессию засекли. Летун, молодчик, хорошо держится, хотя в темноте шкандыбать пересеченкой то еще удовольствие», – размышлял майор, чутко вслушиваясь в окружающие звуки.

На востоке заалело, когда они покидали плато. Кустарника стало меньше, чаще стали попадаться рощицы с хвойными деревьями. В одной из них они и остановились.

– Лях, Хоттабыч – в охранение, остальным – отдыхать. Вот теперь, штурман, запускай шарманку. Пора. – Кайда сел на корточки спиной к кедру.

Летчик кивнул и полез в боковой карман жилета.

– Теперь будем ждать. Шоссе рядом, его уже видно. Как только поисковые группы появятся, мы уйдем. Будут расспрашивать, как добрался сюда, скажешь, что сам. Про нас доложишь только на базе Деду или Чубарову. Больше никому, включая свое начальство. Нас ведь как бы нет, сам понимаешь… – Майор улыбнулся.