Меня уже не существует

Но восторг от того, что я сумел их открыть, а точнее – откопать в глубинах себя, быстро сменился печалью. Ведь если бы эта волна воспоминаний захлестнула меня в хороший период жизни, когда я крепкий духом, то я бы порадовался за тогда, но остался бы рад и за сейчас. Возможно она бы подкрепила мое теперешнее таким теплым прошлым и даже привнесла ощущение целостной мелодии моей жизни, словно добавила переливающегося напыления на мои взрослые очки. Но сейчас, как и в другие тяжелые периоды, когда постоянно приходится прибегать к помощи взрослого цинизма, я испытал горькую утрату детства. Какую-то пустоту, словно внутри меня пропасть. И на самом деле пропасть, и я уже лечу вниз, а романтические грезы остались где-то наверху оптимистичного восприятия.

И теперь, стоя посреди комнаты в своей детской одежде, я особенно ярко, особенно остро почувствовал, что детство мое отделилось от меня, все нити с ним разорваны. Оно окончательно умерло в прошлом и хранится только в моей памяти, по большей части запечатанное. И тот мальчик, которым я был, тоже давно умер, а я теперешний не особо-то на него похож.

Наконец я подобрал себе серые спортивные штаны и черный гольф с растянутой горловиной, свернутой валиком вокруг шеи. Эти вещи выглядели весьма прилично и сидели на мне почти хорошо, хотя последний раз я надевал их наверно в классе пятом. Поверх накинул потертую куртку с дыркой на рукаве. Куртка была великовата и очень поношена, но другой не было, а на дворе октябрь и идти без нее – это значит привлечь к себе лишнее внимание не по сезону легкой одеждой.

Я вообще удивлен – почему мама, когда еще жила здесь, пока второй раз не вышла замуж и не съехала, сохранила все эти вещи. Почему она их не раздала родственникам или попросту не выбросила? В любом случае сейчас я обязан этой ее привычке складировать материальные предметы, словно коллекционировать периоды жизни.

Я вышел из подъезда и поморщился от хлесткого ветра. Казалось, на улице стало холоднее за то время, что я сидел дома, а может я просто привык к комнатному климату. Тем не менее я ощутил всю полноту свежего воздуха, он ворвался ко мне в легкие, вытеснив застоявшийся дух квартиры, и я быстро пошел, словно готовый взлететь. В голове был легкий туман от резкой смены обстановки, но в этот момент мне стало очень хорошо, как будто в душу вселилась новая надежда.

Я обратил внимание, что деревья вдоль дома почти все пожелтели и покраснели, а газон возле подъездной дороги покрылся ковром опавших листьев. Все здесь быстро изменилось, как это бывает осенью, а я не засвидетельствовал эти перемены последовательно, поскольку мои окна выходили на другую сторону дома.

На парапете у магазина я увидел веселящуюся компанию подростков, которым было лет по 14-15. Они громко смеялись, один даже сгибался пополам в слегка наигранном экстазе, и каждый был выше меня. Мне в голову пришла глупая мысль, что если кто-то из них прицепится ко мне, например, стрельнуть сигарету и решит меня побить и забрать деньги, то я даже не смогу за себя постоять. Потому что любой из этих сопляков теперь больше меня и сильнее. Но они не обратили на меня внимания, поскольку были увлечены собой.

Я надеялся, что в магазине люди, как и в прошлый раз, не будут меня замечать, ведь все они тоже увлечены собой и своей суетой, но вышло иначе. Я часто ловил на себе недоуменные взгляды и смотрел в ответ, но не из храброго недовольства, а из любопытства – вдруг это окажется кто-то знакомый. Люди сразу отводили глаза, которые начинали лихорадочно бегать, не зная, чем себя занять. Некоторые тут же переводили взгляд на стеллаж с товаром и делали вид, что их там что-то очень заинтересовало. Знакомых среди них я не увидел и лишь один раз возле кассы заметил соседа с другого подъезда моего дома. Но он стоял боком, когда я проходил, и не смотрел в мою сторону, впрочем, этот старик мог бы меня не узнать и в обычном состоянии, как это уже бывало.

Я понимал, почему теперь мне не избежать интереса окружающих. Понимал, как странно выгляжу со своим ростом в 145 сантиметров и фигурой худощавого взрослого мужчины. Ведь в пропорциях я остался таким же и никак не походил на карлика с их длинными туловищами и короткими ногами. Возможно меня могли принять за ребенка, но… Я ощупал свое лицо и с ужасом вспомнил, что уже неделю, как не брился. В зеркале я не обратил на это внимания! Если бы хоть побрился, то может и сошел бы за ребенка, хотя вряд ли с моим взрослым лицом и залысинами. Но как теперь я выгляжу с щетиной!

Мне стало стыдно, да так, что захотелось сквозь землю провалиться. Интересно, сколько эти люди будут меня помнить?

Я постарался отвлечься от этих мыслей и сосредоточиться на покупках, и продолжил толкать перед собой тележку, продвигаясь между стеллажами. Тележкой стало сложнее управлять, она казалась мне огромной, и я действовал неуклюже.

Разумеется, за первый раз мне не удалось все унести. Еле дотащив домой кульки, в которые я и так загрузил слишком много, я даже не стал раскладывать еду в холодильник, а просто оставил кульки в прихожей, чтобы у сомнений и стыда не было ни единого шанса мной завладеть.

Во второй раз уже было полегче. Хоть поведение людей ничуть не изменилось, я стал относиться к этому спокойнее, потому что в этом уже не было обжигающей новизны. Я пытался ничего не забыть по покупкам, хотя в голове все время вертелась мысль – что будет, если я встречу кого-нибудь из знакомых? Я хотел кого-то увидеть, чтобы проверить их реакцию, проверить – не забыли ли они меня. Но в какой-то степени я очень боялся встретить знакомых, а тем более друзей, поскольку понимал, что вполне возможно увижу на их лицах то же отстраненное недоумение без привязки к личности, как и на лицах всех остальных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.