Аномалия

Иван Фаворов

Аномалия

Новый год на диване

Видение аввы Антония

Целый год молился я, чтобы мне были показаны места праведных и грешных. И вот увидел я огромного черного великана, который поднимался до облаков и доставал руками до неба; под ним было озеро, величиной с море. Потом увидел я человеческие души, они летали, как птицы. Те, которые перелетали через руки и голову великана, были охраняемы Ангелами. А те, которых он ударял своими руками, падали в озеро.

В комнате, окутанной сумраком ночи, моргала новогодняя гирлянда. Глумясь над попсой, хрипело в углу радио, транслируя вперемешку с популярными ритмами звуки радиостатических помех. Сергей удручённый, в смешанном состояние чувств, развлекался на узком диване с двумя студентками подрабатывающими, время от времени, на поприще продажной любви. Вначале девушки обрадовались симпатичному и щедрому клиенту так удачно появившемуся под Новый год. Но после встречи стало ясно, что Сергей пришёл совсем не с праздничным настроением. Угрюмый и немного подавленный он уже час как не мог кончить, и Вика медленно двигалась стоя на четвереньках, пыталась довести клиента до нужного для разрядки уровня возбуждения, а Света удовлетворяла сама себя скорее, чтобы занять руки и создать вид деятельности чем следуя естественной потребности.

Взгляд Сергея блуждал по изгибам тел, отмечал блеск испарины, напряжение мышц, движение членов. Другие органы чувств также работали положенным образом. Но разум находился далеко. Впервые в жизни Сергей ощущал себя каким-то крохотным внутри своего ставшего чужим тела. Словно его душа, прежде заполнявшая всё отведённое ей для существования пространство, теперь съёжилась и бултыхалась внутри организма подобно горошине в банке.

Причиной таких ощущений стал даже не эксцентричный поступок супруги, забравшей дочь и уехавшей с друзьями встречать новый год без него. Собственно, в пылу ласк двух молоденьких «дев» Сергей и собирался развеять дым семейных неурядиц. Но настоящей причиной его отстранённости и как бы разобранности было увиденное в одном из кабинетов подземного этажа конторы, дверь в который перед ним открыл Пётр, следователь, старый напарник и друг. За пол минуты до этого он протянул Сергею папку с новыми деталями секретного дела. Это дело им спустили с самого верха вместе с повышением уровня допуска. То, что Сергей увидел за дверью распахнутой Петром до сих пор продолжало будоражить разум, не оставляя в покое и не позволяя выкинуть из памяти увиденное, словно он ещё стоял там и смотрел на чудо. И ничто теперь не могло отвлечь прикованный к воспоминанию взгляд памяти, даже доступный для непосредственных ласк рельеф соблазнительных женских форм и жадная страсть животной случки. Потому что неоспоримое подтверждение того, что весь привычный мир совсем не такой каким принято его считать, лежало в его рабочем чемодане изложенное на бумаге и сложенное в казённую папку, но самое главное доказательство отпечаталось в памяти как диафильм.

Света, встала с дивана, наигравшись с ладошкой, и пошла налить всем шампанского, которым Сергей запасся с лихвой собираясь в гости. Вика выпрямилась, выпустила из себя Сергея и игриво предложила передохнуть, ссылаясь на «всю ночь впереди». Сергей не протестовал прекрасно понимая, что не в лучшей форме. Но девушки опустошив со смехом бокалы не оставили его без внимания, продолжали ласкать руками и взглядами, будоражили слух интригующими разговорами, словно боялись прекратить начатую игру из опасения что без неё будет совсем нечем заняться. Как бывает, когда с малознакомым человеком куришь одну за одной сигарету, чтобы сохранялась видимость общего дела.

Постепенно под натиском игривых опытных рук Сергей возвращался к реальности, в небольшую подмосковную квартиру, на прозаичный диван в тот день, когда, надо было повинуясь традициям, как следует попрощаться с уходящим годом и встретить новый. Русское игристое вполне способствовало этому процессу словно разлитое по бутылкам самим Хароном из вод Стикса. Память туманилась, прошлое покрывалось пеленой сиюминутных соблазнов, тело набухало, становясь всё более ощутимым. Хоровод разгорающихся чувств сильнее увлекал его тускнеющий разум в круговерть своего движения.

– Кем ты работаешь? – Спросила Вика у Сергея.

– Я что-то среднее между аналитиком и сыщиком. – уклончиво ответил Сергей.

– Значит, ты у нас супер агент, как Бонд? – Игриво спросила Света, поглаживая грудь Сергея и одновременно отхлёбывая шампанское из вновь наполненного бокала.

– Точно супер, но не агент. – юморнул пьянеющий Сергей.

– Ну правда кем ты работаешь? – Состроив капризную гримаску настаивала Света.

– Девочки, если я вам расскажу потом придётся вас убить. – не сдавался Сергей, пользуясь обкатанными шаблонами приплюснутого юмора.

Еще некоторое время захмелевшие собеседники припирались, Сергей достаточно успешно противостоял женскому натиску, но потом раззадорившаяся Вика, отличавшаяся от подруги бойким характером, выпалила:

– Да мент он просто, голову нам только морочит!

Эта догадка Сергея больно кольнула, потому что суть её была не далека от правды. Его душа вновь как бы расползшаяся по телу немного съёжилась и ощетинилась, набухшие чресла обмякли.

Уловив падение в настроение клиента, Света полезла к нему на колени пьяно целуя в шею и шепча сальные нежности на ухо, стараясь бесстыдством слов вновь разжечь огонь плоти.

Но Сергей прежде чем забыться в омуте платной любви хотел реабилитироваться:

– Не совсем. Я действительно в органах работаю, но аналитиком, мне передают для анализа запутанные секретные дела…– Поняв, что вот-вот разболтает государственную тайну Сергей осёкся и занялся Светой, чувствуя, что, уступая её ласкам, сможет наконец расслабится и отвлечься от терзающих душу сомнений.

Достигнув долгожданной разрядки Сергей банально заснул в оплаченных объятиях продажных подруг, с мыслями о преимуществе такой любви перед супружеской. Последняя мысль, мелькнувшая в его уходящем в страну снов сознание, была полна жалости к самому себе:

«Две проститутки, кажется, понимают меня лучше, чем жена с которой прожил столько лет…».

Новый день и новый год

Родной дом был пуст как прогоревший несколько дней назад камин. Жизнь в него начала возвращаться вместе со звуком кофе-машины и запахом свежемолотых зёрен. Нагулявшийся Сергей сидел за столом в кресле и листал секретную папку, леча кофеем похмелье. Его не нагулявшаяся жена где-то ещё гуляла.

– Значит писатель и физик. – проговорил он про себя анализируя прочитанное, – писатель и физик. – Повторил он ещё раз и пошёл к входной двери призывно щебечущей звонком. Принесли мисо суп и ролы из ближайшего псевдо-японского ресторана.

От приторно-солёного бульона полегчало ещё больше чем от кофе, а роллы и вовсе возвращали к жизни. Сергей вновь отложил будоражащую воображение папку. Новое дело с наскока было не решить тем более что до него над ним десятилетиями бились лучшие умы отдела.

– Значит писатель и физик. – В который раз задумчиво произнёс Сергей и отправился в душ, второй раз за день.

К вечеру вернулась жена с дочерью. Пламя семейных ссор вновь вспыхнуло в очаге быта с привычной интенсивностью и расследование, хоть пока и умозрительное, пришлось отложить. Было похоже, что до конца выходных не удастся заняться работой, которая впервые за долгое время была интересней отдыха.

«Нет не может быть, чтобы везде жизнь была так устроена». – Размышлял Сергей, сотрясая пузырёк с настоем валерианы над стаканом с чистой водой. – «Не может быть, чтобы всё было так сильно вывернуто наизнанку и с посторонними шлюхами находится было приятней чем в кругу семьи. Что-то с какого-то момента точно пошло не так. Где же та отправная точка, в которую надо вернуться чтобы всё исправить?».

Решение оплатить свидание со Светой и Викой далось Сергею не просто так, и скорее всего он не решился бы на такой акт взаимодействия с противоположным полом не найди он случайно общий язык в переписке с бойкой Викой.

Полный сомнений и угрызений совести он блуждал глазами по страницам интернета на которых можно было бы найти альтернативу супружеской жизни. Забредя в первую очередь на сайты знакомств Сергей отказался быстро от этой идеи опасаясь, что, найдя постоянную любовницу только умножит свою кабалу ещё одним капризным существом. А честно заплатить деньги и получить желаемое он не решался в силу моральных убеждений и предрассудков. Теперь же когда всё прошло хорошо ему казалось, что принятое им решение было единственно верным.

Сергей выпил залпом ставшую горькой от настойки воду и лёг на диване кутаясь под простынёй и положенным сверху пледом. Смотрел на потолок, слушал настенные часы и холодильник, провожал медленно ползущие по потолку тени. И каким бы тупым это не казалось, ему хотелось написать Вике, прочесть пару её шуток, увидеть манящую откровенностью фото. Но он сдержался, писать не стал, пролистал эротический блог подруг, сальные комментарии царапнули в груди когтём тоски. Сергей выключил телефон и начал планировать последовательность действий необходимых на первом этапе расследования.

Дневник писателя

«В современном мире скорей забава для школьниц, но иногда бывает так полезно, когда взрослые мужчины тоже ведут дневник». – Думал Сергей читая приобщённый к делу дневник писателя.

«Почистил зубы, умылся, сварил кофе. Экзестенция, настоящая экзестенция – вот чего мне на самом деле не хватает». Дальше Сергей пробежал текст по диагонали, не вдаваясь в суть написанного. Отношение к искомому предмету оно всё равно не имело.

Перелистывал пожелтевшие страницы, читал заметки, сделанные красным карандашом на полях. Этот документ был уже досконально исследован. Проанализирован вплоть до каждой буквы и знака препинания. Просвечен, нагрет, и изучен другими доступными, современными и старинными методами. Обычный дневник, мысли характерные для классического интеллигента и только несколько последних страниц могли бы пролить свет на причину аномалии, но в силу расплывчатости формулировок только путали, не давая никаких конкретных объяснений.

«Кажется я наконец получил желаемое», – Писал Константин Ильич Троицкий. Писатель и философ, не получивший широкой популярности в народе, но кажется добившийся чего-то гораздо большего. – «Та «завеса» о которой я периодически писал в своих антропологических рассказах, кажется теперь для меня распахнулась. За ней не оказалось того что я предполагал, но наконец я хотя бы знаю, что находится за декорациями «театра» называемого жизнью. Мне кажется я смогу из раза в раз повторять свой эксперимент, поэтому надо познакомить с ним Игнатия. Он действительно получит достоверное опровержение своим материалистическим взглядам или наоборот найдёт новое формальное объяснение моей метафизике». На этом дневник заканчивался. Для более полного понимания, описанного в этом последнем абзаце, Сергею не хватало знаний дела. Наверняка бравшиеся за него прежние эксперты досконально проработали и труды философа, и все дневники. Зная его мысли и суждения могли гораздо лучше понять о чём идёт речь. С другой стороны Сергею пришла в голову мысль о том, что на этой последней странице Константин Ильич признался в несостоятельности прошлых мыслей и поэтому доскональное изучение его предыдущего творчества не принесло исследователям разгадки тайны.

На кухне матерясь супруга гремела посудой. Сергей слышал, что его имя она вспоминает не реже чем мужские и женские половые признаки названные хлёсткими русскими словами. «Что же тебе от меня всё время надо?» – Задал он про себя вопрос и почти сразу услышал достаточно грубый ответ, который не оставлял никакой двусмысленности. «Может всё-таки климакс и надо ещё немного потерпеть?» – Подумал Сергей и решил выбраться из дома. Попробовать встретится с Петром, поговорить о деле, узнать ещё подробности. Пётр знал гораздо больше. Сергея просто привлекали к подобным делам как эксперта в оккультизме, мистике и в качестве аналитика. Во всём этом он был лучшим в Москве. А Пётр работал в органах постоянно, поэтому и доверия к нему у коллег было больше и допуск его был выше.

Увернувшись от оплеухи, Сергей схватил пальто, вышел на лестничную клетку приминая ступнями пятки туфель, которые не успел одеть. Бахромящаяся снизу джинса зацепилась о носок ботинка, Сергей чуть не споткнулся, но воспользовавшись минутой ожидая лифт справился с непослушной обувью, трусливо прячась за углом коридора у мусоропровода – старался избежать продолжения скандала за стенами квартиры.

– Вали на все четыре стороны жалкий неудачник. – Услышал он прежде чем дверь лифта за его спиной захлопнулась.

Выйдя на улицу Сергей застегнулся, посмотрел на проезжающие машины, брызги воды и мокрого снега из под колёс, пожалел, что бросил курить и отправился вниз по улице, игнорируя возможные удобства общественного транспорта. Хотелось размять ноги.

Встреча коллег

На телефонный звонок Пётр ответил не сразу. Выходные, что тут поделать. Хотя голосу напарника в трубке обрадовался. Сергей не стал настаивать на деловом характере встречи, решив, что в неформальной обстановке бара Пётр ему расскажет гораздо больше.

Договорились встретиться не далеко от «Красного дракона» и пропустить там в общем зале по кружке другой свежего пива.

Когда Сергей подошёл к оговоренному месту, мокрый снег валил большими липкими хлопьями. Пётр дымил. В холодной, влажной, безветренной атмосфере клубы пара от его вейпа, словно повисали в воздухе, медленно растворяясь и заполняя пустоты между летящими к земле хлопьями мокрого снега.

– Здорово. – Сергей снял вязанную рукавицу протягивая напарнику руку. Петр крепко пожал её и притянув Сергея к себе приобнял, похлопывая по плечу.

Несмотря на праздничную неделю свободный столик у окна нашёлся легко. Пиво принесли быстро.

Сергей отёр пенные усы, слишком жадно нырнул губами в только налитую кружку, и спросил напарника:

– Ну что как праздники провёл?

– Лучше не спрашивай, первое число не помню. В клуб ходил, у какой-то бабы проснулся. Страшная как смертный грех оказалась, я едва свалил. А ты, наверное, в кругу семьи?

– Если бы, у меня с моей совсем всё разладилось. Она с друзьями встречала, а я со шлюхами.

Оба молча отхлебнули по большому глотку.

– Ты с такими делами работал как нам дали? – Спросил Сергей.

– Такое дело одно, с ним лишь в первые можно столкнуться. – Ответил Пётр.

– Ну и как есть мысли, по поводу расследования?

Отвечая, Пётр, сидевший напротив, наклонился вперёд, сокращая дистанцию, и понизил голос. Как бы сообщая тайну.

– Сильно мы с тобой упираться не будем. Ты, наверное, думаешь раз допуск расширили и дело дали сверх секретное значит повысили на карьерной лестнице? А нифега, я тебе скажу, ни-фи-га. – В такт каждому раздельно произнесённому слогу Пётр кивнул головой, словно вколачивая звуки в разум Сергея. – Нас с тобой просто слить решили, поэтому дали дело тупиковое, которое раскрыть никто не может уже лет так цать. Это всё от того, что мы с тобой свои подписи тогда поставить отказались и люди серьёзные свои деньги потеряли. А теперь нас, чтобы палки в колёса не ставили убрали подальше. Для тебя это ещё может и интересно, отдел, занимающийся паронормальным и так на ладан дышит, а вот для меня это проблема я в убойный хотел, а ещё лучше в отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Там вообще лафа. А теперь походу до пенсии буду голову ломать над тайной неразгаданной аномалии и ковыряться в записках чудака философа. Лучшее что мы можем сделать – это аттракцион придумать и водить посетителей за косарь посмотреть на диво-дивное хоть какой-то прок был бы. А так это бесперспективняк стопроцентный.

– Ну, ты совсем в нас не веришь.

– Не в этом дело, просто есть объективная реальность и есть фантазии. Ты вообще представляешь как на зарплату жить? Я вот совсем нет и пробовать не хочу.

Вопрос был риторический, поэтому Сергей отвечать не стал, но в отличие от Петра представлял хорошо.

– Слушай, а действительно никто не может в эту комнату войти? Пробовал кто ни будь когда-нибудь? Ты не знаешь? – Спросил Сергей возвращаясь к интересующему его вопросу.

– Говорят был один идиот. Шагнул в неизвестность, пропал и нигде не появился. А так бросали всякую мелочь, ручки там, степлер. Исчезает всё, а физик этот и писатель так и сидят, в самой комнате ничего не меняется. Куда исчезают предметы непонятно.

– Слушай, ну я не знаю как ты, а меня и без перспективы новых звёзд на пагонах любопытство гложет. Дома всё равно тоска и муть. Думаю на праздниках пока благоверная моя на работу не выйдет проехаться по оставшимся родственникам нашего объекта посмотреть, поспрашивать…

– Дело твоё. Не знаю, если заняться будет нечем присоединюсь. Звони как соберёшься.

Пиво шло хорошо, разговор о делах иссяк быстро, начался почти интимный, русский, тягучий, пьяный. Невыразимо приятный, когда душа на распашку и на языке всё тоже что и в голове, без двойного дна. О жизни и смерти. Обязательно о женщинах и философии, о сути и смысле вещей. И нет русского человека, который в кругу друзей или тет-а-тет, после первой промили не имел бы по поводу всех этих тем взвешенного и обоснованного, выверенного годами мнения.

Сменили ещё три бара. И всё говорили, спорили, пили. Пока не стало ясно что хватит, силы кончались и пора домой.

Такси увозило Сергея вновь закурившим и непривычно добрым в сторону родного дома где он вырос и где его по сути никто не ждал.

Щёлкнул в тишине замок, потом скрипнула дверь. В спальню идти не рискнул, остановился в кухне на диване. Засыпать не спешил. Думал, пил воду в надежде смягчить завтрашнее похмелье. Взял секретную папку. С ней рядом как-то спокойней, словно не бездельник, причастен к чему-то важному существенному. Раскрыл дневник писателя наугад. Стал читать, теряя смысл слов, но очень старательно всматриваясь в буквы:

«Задумываясь о реальности как таковой, я всегда в своих размышлениях натыкался на мрак. Тот мрак, который непреодолимой пеленой отделяет сформулированное разумом понятие от реально существующего предмета. Гегель думал иначе, скажите вы. Но ответ на это очень прост если каждый человек не живёт в специально созданной для него или им вселенной, то наличие прослойки мрака неизбежно. Сама человеческая индивидуальность, своим отличием от универсума предполагает нечто подобное…». Сергей ничего не понял, заснул. Папка наклонилась, листы разбежались по комнате. Слюнка из уголка рта дотянулась до подушки.

Разбудил его не солнечный свет, а резкий грохот посуды. Его вторая половинка стряпала завтрак. Опасаясь невыносимого с похмелья скандала, Сергей не протестовал. Накрылся с головой одеялом, поджал колени, надеясь в позе эмбриона найти спасение от происходящего, потом не выдержал поднялся, прошагал поскальзываясь на разбросанных листах секретного дела, направился в ванную. Чистить зубы, принять душ, постараться начать новый день. Но всё-таки в след прилетело, хлёсткое как взмах кнута.

– Попустил же Господь связать жизнь с уродом.

Сергей открыл дверь, включил воду. Настроил кран так что едва можно было терпеть и не обжечься. Позволил измученным сосудам сначала расшириться, потом ополоснулся ледяной водой. Полегчало.

Вышел замотанным в полотенце. Направился к кофе машине. Жена потребовала денег на расходы по дому и на ребёнка, кружки, праздничный концерт и ещё что то, похожее на день рожденье подружки. Отдал последние. Новогодняя премия ещё в декабре вся ушла на погошение по кредиткам и на Свету с Викой. С досады обжёг язык о горячий кофе. Почувствовал, что супруга успокаивается. Самому полегчало. Запил холодным кефиром. Позавтракал чем-то неопределённым из недр гудящего холодильника. Собрал разбросанные по полу листы из секретной папки и не дожидаясь сырников отправился на работу сославшись на срочное, важное дело, которое сможет изменить всё. Жена не протестовала.

Вчерашнюю снежную слякоть подморозило. Холодный ветерок разогнал облака. Поскальзываясь и спотыкаясь, обходя проталины прожжённые только что разбросанным реагентом, Сергей брёл к метро, мечтая о такси и проклиная судьбу за свою никчёмность и неумение зарабатывать деньги в необходимом количестве для безбедного существования.

В родном кабинете пахло бумагой. В шкафу ждал своего часа Дагестанский коньяк. Всё было привычно, уютно, знакомо. В здание находились только дежурные, стояла приятная умиротворяющая тишина. Немного вздремнув в кресле, Сергей умылся и пошёл к заветной двери, скрывающей аномалию.

Сканер загорелся зелёным, Сергей опустился на ещё недавно запретный для него этаж. Прошёл по глухому коридору, спустился ещё ниже по лестнице, туда где хранилось всё особо ценное непонятное и секретное. Оказался у нужной двери. Остановился подумал. По спине пробежали мурашки, под ложечкой защекотал страх. Сергей помедлил, стоя с ключом-картой в руке, подумал. Вернулся к дежурному взял стул. Поставил напротив двери, всё лучше чем наблюдать стоя. С замиранием сердца провёл картой по сканеру, открыл дверь и остановился в оцепенение. Сел на стул, начал смотреть.

Когда Сергей только планировал взглянуть на аномалию, он думал, что глядя на неё ему будет легче размышлять над делом. Но сейчас находясь перед ней он вообще потерял способность мыслить. Было очевидно, что происходящее там никак не поможет раскрыть ему дело, но отвести взгляд он никак не решался.

Комната, в которую он смотрел была залита чем-то на подобие жидкой энергии словно водой. Как в морском аквариуме с галогеновой подсветкой, всё внутри было немного синюшным и слегка светилось, поблёскивало. За столом на месте подозреваемых сидел Писатель и Физик. Они о чём-то мило беседовали, жестикулировали. Наручники лежали на столе, собеседники выглядели бодрыми и весёлыми. Общались на непонятном языке. Его можно было различить как шёпот, но едва уловимые звуки этого языка долетая до слуха казались потусторонними, сразу становилось ясно – на земле так не говорят. Следователь, охрана и ещё видимо эксперт и какой-то наблюдатель застыли в разных позах как замороженные, с ними ничего не происходило. Хотя Пётр сказал Сергею ещё в прошлый раз, что скорее всего они движутся, но очень медленно, почти незаметно. Может по миллиметру в год.

Понаблюдав минуту другую Сергею захотелось что ни будь опустить в эту комнату, посмотреть что будет. Как мальчишке бросить с моста камень в озеро. Он некоторое время сопротивлялся желанию, но потом вырвал из блокнота лист и начал медленно просовывать его в створ двери. Лист словно погрузился в жидкость за поверхностью которой исчез. Выглядело это страшно и Сергей испугавшись, что останется без пальцев бросил листок и он словно провалился в небытие. Сразу захотелось взять второй и засунув на половину вытащить и посмотреть, что получится. Вернётся листок назад или окажется обрезанным. Уже рука выдирала новую страницу из блокнота, но разум дал заднюю, передумал. Сработал инстинкт страха. Мало ли что, прежде чем самому в одиночку ставить эксперименты надо почитать дело, изучить опыт предыдущих исследователей. Взять с собой кого-то ещё, ну хотя бы Петра. На всякий случай. Но, спустя минуту любопытство всё же пересилило. Листок был выдран, просунут сквозь завесу и медленно вынут назад. Его не обрезало, выглядел он примерно так же как и до этого но когда Сергей его медленно тащил на себя то ему казалось что на границе заполняющей кабинет субстанции листок словно ткётся заново. Немного поразмыслив Сергей побоялся брать этот лист бумаги с собой, мало ли что, и лёгким щелчком отправил его назад в допросную. Листок пройдя за границу исчез. На сцене ничего не появилось. Сергея объял ужас, он быстро захлопнул дверь и прошептал:

«Господи помилуй, а вдруг там радиация или ещё хрен знает какое излучение, а я тут стою как дурак».

Не оборачиваясь он быстро зашагал по коридору, наверх возвращаясь в кабинет который обычно делил с Петром. Отхлебнул прямо из горла «Дагестанского», сморщился озираясь, машинально искал чем закусить. Коньяк слегка отдавал клопами, но с лимоном обычно шёл хорошо. К сожалению достойной закуски рядом не оказалось и вопреки здравому смыслу Сергей отхлебнул ещё. Сел в кресло, примерно минуту смотрел в окно, на быстро темнеющее зимнее небо и тёмно-серые на его фоне, словно вырезанные из картона силуэты особняков древнего центра Москвы. Зазвонил телефон:

– Здравствуйте! Это доставка. Вашу стиральную машину привезём через час.

– Хорошо, здравствуйте, буду ждать. – Машинально сказал Сергей. Трубку повесели, а он вспомнил что действительно ещё до праздников купил стиральную машину, которую теперь должны были привезти.

Если прямо сейчас выйти из кабинета, то до дома он за час доедет, даже немного быстрее. Лучше бы конечно позвонить жене, но вот с ней говорить совсем не хотелось. Ещё минут десять Сергей потратил в пустую размышляя над жизнью и вспоминая тот момент, когда их семейное счастье пошло наперекосяк. Придя к выводу что виной всему его маленькая зарплата, он отправился домой принимать заказ.