скачать книгу бесплатно
– Вот еще! – Девушка укрылась капюшоном от моросящего дождя и изучающего взгляда Рустама, выпрямилась. – Ты чего тут делаешь? – посмотрела исподлобья и заметила, что за шутками он прячет волнение: кусает нижнюю губу, в руках теребит шапку.
– К тебе пришел. Пойдешь со мной на осенний бал? – Кривая вероятности резко изменила траекторию и устремилась в точку со стопроцентным ответом «да».
Ася онемела и лишь кивнула.
В жизни случаются чудеса, но только если впустить их в свои будни. Открыть сердце, наполнить душу верой. А не прятаться под грудой убеждений и за стеной разочарования от событий прошлого.
Глава 10. Ты можешь нарисовать свою историю
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Ася подхватила Рыжика и закружила по комнате в ритме вальса. Даже в темноте она чувствовала пространство: огибала ручки кресел, спинки стульев, выступы подоконников.
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Сердце вторило музыке души, его стук пульсировал в венах. Ася не хотела останавливаться, чтобы как можно дольше сохранить теплое послевкусие вечера, наполненного танцами, общением, радостью.
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Девушка прокручивала образы, оживляя в воображении каждое мгновение. Вспоминала его улыбку и взгляд. Ощущала касание руки. Как же хотелось сохранить даже самые мелкие детали бала в фотоальбоме памяти, чтобы пересматривать их вновь и вновь, перелистывая страницы. А еще Ася желала навеки запечатлеть кадры красивого документального фильма, ее фильма, чтобы быть уверенной: любовь действительно случилась с ней – в реальной жизни, а не во снах.
Котенок жалобно мяукнул, прося освободить из танцевального плена. Ася замедлилась, опустилась вместе с ним на пол, спрятала лицо в пушистой шерстке и прошептала:
– Какая же я счастливая, Рыжик. Я думала, что такое случается только с героями романов.
Тот обхватил хозяйку лапками: «Замур-р-рчательно», потом доверительно потерся об ее ладонь. Ася коснулась влажного шершавого носика:
– Всё-то ты понимаешь. Заждался меня, да? Пошли уже спать, а то завтра столько интересного предстоит. Рустам будет учить меня рисовать, представляешь? – Ася бережно уложила питомца на его любимое место. С самого первого дня в их жилище он спал только с хозяйкой. Сама забралась под одеяло. Из окна на подушку падал лунный свет: желтый диск ярким пятном сиял на осеннем небе. Чувство бескрайнего счастья сменилось тревогой. Девушка ворочалась, пыталась найти удобное положение, отгоняла мысли об Алине.
Бывшая подруга поймала Асю в коридоре, когда та отлучилась с танцплощадки в туалет, прошипела, схватив за запястье: «Ты еще получишь, что увела Рустама». Ася потерла кожу: острые ногти соперницы отпечатались бугристыми царапинами. Тело сразу вспомнило пережитый страх: сжался от спазма низ живота, в носу возник вонючий запах алкоголя, исходивший от Алины.
Ася встряхнула кисти рук, отпуская напряжение и дурные события этого дня:
– Ну и пусть Алинка бесится, черт с ней. Всё равно ничего сделать не сможет. Он со мной теперь дружит. Со мной. – Она повторяла это снова и снова, а усталость заполнила сознание и затянула в тягучий беспокойный сон.
Ближе к девяти утра еле открыла глаза. Казалось, ночь никогда не закончится и будет мучить кошмарами, доставая из закоулков подсознания воспоминания о матери и смешивая их со страхами прошедшего дня.
Девушка аккуратно вытащила ноги из-под распластавшегося на них Рыжика. Тот приподнял голову, убедился, что хозяйка в безопасности, и продолжил спать.
Ася оделась, вышла в гостиную и выглянула в окно. Земля укрылась легкой белой вуалью. Природа встретила первое утро ноября плотным туманом, который нехотя отступал под натиском солнечных лучей, цеплялся за шифер домов и верхушки деревьев, оставляя после себя искрящийся колючий иней.
– Вот бы и в жизни так: взять и заморозить всю грязь, спрятать под покрывалом радости, – произнесла девушка вслух, и губ коснулась грустная улыбка.
– Зато ты можешь нарисовать свою историю – такой, какой захочешь. – Ася обернулась на знакомый голос. В дверях стоял Рустам.
– Как ты сюда попал?
– Мадина апа[3 - Апа (татар.) – тетя.] пустила. Мы уже и чай с блинами успели попить. Собирайся, соня.
– Куда?
– Пойдем на свежий воздух – раскрашивать жизнь и учиться живописи.
Глава 11. Первые штрихи
Под ногами хрустел тонкий лед, за плечами висели рюкзаки, перед ребятами раскрывался волшебный вид. Было около нуля, но даже такой, только набирающий оборот, осенний мороз преобразил яблоневый сад: хрупкие ветки и редкие плоды посыпал щедрой горстью снежной пудры, серые камни украсил искрящимися кристаллами. Солнце с каждой минутой набирало силу, туман таял, пейзаж оживал.
Тишину нарушало громкое щебетание воробьев и размеренное журчание Кинели. В воздухе разливался аромат наступающей зимы. Ася вдохнула полной грудью, зажмурилась от восторга и яркого солнца, раскрыла руки-крылья и побежала с пригорка к реке. Рядом с Рустамом она чувствовала себя легко и радостно. Не было места сомнениям, недоверию и страху.
Добежав до яблонь, обернулась. Рустам стоял наверху.
– Спускайся, здесь еще красивее, – крикнула девушка и отправилась вглубь сада – туда, где раскинулись руины заброшенного дома.
Пока Ася бродила по развалинам, юноша спустился, выбрал место и установил простенький деревянный мольберт, сделанный руками деда. Закрепил кнопками два листа для рисования, подготовил карандаши.
– А почему их два? – рядом приземлилась Ася, поскользнувшись на промерзшей луже.
– На одном буду показывать, а другой – для тебя, – молодой джентльмен помог юной даме подняться. – Не больно?
– Да нет, нормально. Что, вот так вот сразу: взять и начать рисовать? – отряхнулась и удивилась Ася.
– Ну а чего ждать? Чтобы научиться чему-то, надо просто делать. По-другому никак. Смотри: сначала нужно наметить линию горизонта и обозначить самые крупные объекты. И только потом конкретизировать детали. Держи, – он протянул девушке карандаш.
Затем нанес первые штрихи. Ася повторила: сначала получалось неуверенно, но потом линии стали четче, движения свободнее.
– Ася, а ты ведь так и не рассказала про историю этого места.
– А ты так и не сходил в библиотеку? – В глазах Аси заиграли огоньки смеха. – Ну тогда слушай.
Еще до появления нашей деревни в начале двадцатого века этот участок около реки выкупил помещик из Саратова – Эммануил Борель. Говорят, получил его практически даром. Разбил яблоневый сад и построил дом, в котором гостил весной и летом вместе с семьей – женой и пятью детьми.
Землевладелец хорошо платил: за одну смену можно было заработать на сапоги, – поэтому к нему стали наниматься и крестьяне с соседнего Петровского. Щедрость проявлялась и в роскошном образе жизни. По рассказам старожилов, господа часто проводили в поместье званые ужины, а супруга Бореля – Ксения Федоровна – якобы прогуливалась по саду с маленьким медвежонком на поводке. Позже участком владели и другие помещики, не только Борели, потому наши горы с тех пор называют «Барскими».
После Октябрьской революции семнадцатого года владельцев дома выселили, землю раздали местным жителям, а в здании расположили милицию. Но хранители правопорядка недолго там служили, через пару лет переехали в другое место. Говорят, по ночам здесь не раз видели блуждающий по коридорам женский призрак. Окна заколотили, про яблони забыли, а некогда ухоженный сад в тысяча девятьсот тридцатом году дал название основанной рядом деревне – Алмалы[4 - Алмалы (башкир.) – яблоневый.].
– И откуда ты столько всего знаешь?
Ася лишь пожала плечами:
– Говорю же, в библиотеке надо бывать. Я как научилась читать в неполных пять, так и стала проводить почти все время с книгами в руках. Тогда как раз закрыли детский сад, вот я и сидела в школе с бабушкой, ждала ее в читальном зале. – Ася потерла замерзшие пальцы.
– И все-таки ты – удивительная. – Рустам взял ее руки в свои, согрел дыханием. Ася замерла от ощущения тепла и нарастающей нежности. Сердце гулко стучало, возвещая о зарождении нового, еще неведомого ей чувства.
Глава 12. Зачем я с ним пошла?
– Рустам, может, не надо? Десять лет уж прошло, – старик положил дрожащую руку на плечо внуку.
– Нет, дед. Сделаю, как задумал. У Аси есть ключ от кабинета. И это будет только начало. – Рустам зло наматывал леску на катушку. – Я покажу теть Свете, как уводить мужика из семьи подруги!
– Асию зачем впутываешь? Хорошая ведь девочка, да и любит тебя.
Рустам остановился, угрюмо взглянул в окно, мысленно прокручивая события прошедших месяцев. Сначала Галеева была для него лишь способом подобраться к учителю биологии. Он с первых дней в школе приметил, что Светлана Руслановна уделяет ей особое внимание, проводит дополнительные занятия. Вот и решил познакомиться поближе, а дальше пошло не по плану. То есть по плану, но с осложняющими обстоятельствами. Искренностью и теплом Ася раскрыла в нем давно забытые чувства, которые он тщательно прятал ото всех после смерти матери.
Ася не была похожа на других. Взгляд, манеры, увлечения – словно не у девчонки, живущей на пороге двадцать первого века, а у барышни из царской России. Тонкая, нежная, ранимая.
– Ася ничего не узнает. Она будет думать, что это просто розыгрыш.
– Нехорошо врать тому, кого любишь. – Дед взмахнул рукой, останавливая Рустама, открывшего рот в попытке возразить. – Можешь, сколько хочешь, обманывать себя. Но я-то вижу: любишь ты Асю.
Рустам посмотрел вслед прихрамывающему деду. Ну не может он сейчас бросить задумку. Слишком долго готовился, продумывал действия.
– Ася ничего не узнает, – прошептал, уговаривая самого себя и голос совести, и продолжил наматывать леску. Сегодня в десять вечера он просто возьмет ключ у Аси, а дальше пойдет один.
– А если нас заметят?
– Не дрейфь, солнце. Мы быстро, – поцеловал подельницу в дрожащую улыбку, подмигнул и скрылся за дверью.
«И зачем я с ним пошла? – Ася нервно вглядывалась в непривычно тихий школьный коридор, разрезанный яркими полосками лунного света. – Говорил же мне – останься дома». В стеклах дверей мелькнуло отражение: косички растрепал ноябрьский ветер, простое пальто грязно-серого цвета стыдливо прячет разорванные на коленке колготки – пришлось перебираться через забор.
«Видела бы меня сейчас абием! Хотя нет. Лучше бы не видела и не узнала об этом. Никогда». В голове хаотичным потоком метались мысли. Ася впервые стояла на шухере. Устав от страха неизвестности, она заглянула в класс.
Рустам возился в темном углу, подсвечивая себе фонариком в зубах. Что-то завязал, подошел к своей парте. Проверил. Отер рукавом старого свитера пот со лба, угольно-черные кудри упрямо упали на глаза. Пробормотал:
– Готово. Посмотрим, что она на это скажет.
Ася с опаской глянула на два силуэта в кабинете биологии. Один загадочно улыбался. Бездонные глазницы второго выражали немой укор. Но пути назад не было.
Завтра на первом уроке у одиннадцатого «А» вырубится свет, и начнется занятное представление: оживет Григорий – любимый помощник Светланы Руслановны. Анатомический учебный скелет.
Глава 13. Не виноват он
– Та-та-такое нельзя про-про-щать! – Указка летала в руках Светланы Руслановны, словно шпага у неумелого рыцаря. Педагог мелкими дрожащими шагами кружила по кабинету директора.
– Присядьте, милочка. Да будет вам. – Ефим Петрович порядком устал от мельтешения перед глазами. Уже час он балансировал между попытками успокоить испуганную женщину и желанием поскорее расспросить провинившегося ученика. Как тот умудрился провернуть розыгрыш? Вот бы самому увидеть! Внутренний изобретатель подпрыгивал от нетерпения, но заслуженный учитель ему не потакал и строил из себя чинного директора.
– К вам Абдуллин. Тот самый, – секретарша заговорщически подмигнула. – С дедом пришел, как просили.
Присевшая было Светлана Руслановна громко ойкнула и подпрыгнула на стуле. Указка снова пустилась в пляс.
– Спокойствие, только спокойствие, – почти пропел хозяин кабинета. Мягкая улыбка и задорные глаза выдавали доброту. Именно за это ребята его обожали и уважали, а учителя любили и ценили. Даже сложные ситуации в коллективе он решал справедливо.
– Сейчас разберемся. – Директор распахнул дверь и пригласил деда с внуком: – Талгат Мансурович, спасибо, что так быстро пришли.
– Б-быть не может, – Светлана Руслановна побелела и снова начала заикаться. На этот раз от удивления. Ошарашенный взгляд метался между двумя вошедшими. – Т-талгат абый?
– Я, – старик устало вздохнул.
– Но ведь фамилия у тебя дру… – начала было учительница, обращаясь к Рустаму, но споткнулась об его полный ненависти взгляд и замолчала. Парень стиснул челюсти и четкими выстрелами слов проговорил сквозь зубы:
– Мать. Вышла. Замуж. Во второй раз.
Светлана пригляделась к подростку внимательнее, как будто впервые его по-настоящему заметила: мешковатый костюм, худощавое телосложение, неглаженая рубашка. Упрямые завитки черных волос, завораживающая глубина темных глаз, ямочка на левой щеке – даже сквозь подростковую угловатость видны знакомые черты.
«Как же я раньше не поняла. Так похож на своего отца». Тоска о покойном возлюбленном заволокла глаза слезами.
– Почти сразу после второго замужества мать умерла. Умерла от тоски по отцу. Это ваша вина. Если бы только папа остался с нами. Она была бы жива, – злость звучала в каждом слове Рустама.
– Улым[5 - Улым (татар.) – сынок, также используется при обращении к внуку.], не надо, – дед коснулся плеча внука, тихонько похлопал, успокаивая.
Светлана Руслановна еще больше сникла. Ей хотелось обнять мальчика, которого знала с рождения, рассказать свой вариант правды, согреть, утешить. Но будучи опытным и чутким педагогом, она засомневалась, будет ли такое откровение уместным сейчас, поэтому сдержала эмоциональный порыв.
Ефим Петрович наблюдал со стороны. В школьный конфликт закралась семейная трагедия. Даже не зная подробностей, он чувствовал, что поможет только разговор между участниками тех давних событий.
Ася беспокойно ходила по узкому прямоугольнику коридора. В приемной было безлюдно. Татьяна Ивановна только что передала принесенный из столовой поднос в кабинет шефа и теперь занималась бумагами: заполняла, складывала, сшивала. Лишь ритмичный стук дырокола временами разрывал тишину.
«А если его выгонят из школы? За хулиганство. Нужно рассказать, что Рустам не один это сделал. Я тоже помогала. Да без меня он даже в класс не попал бы». Решив сознаться, девочка рванула к двери, но наткнулась на мягкий шлагбаум: секретарь директора среагировала молниеносно и выставила руку поперек прохода к двери. За тридцать лет работы с детьми научилась предугадывать действия.
– Куда? Сказано же: ждать здесь.
– Татьяна Ивановна, не виноват он.
– Ну да. Скелет ожил от взмаха волшебной палочки. По щучьему веленью, по общешкольному хотенью, – задорная улыбка коснулась тонкой линии губ. – Асия, там разберутся. Без тебя. Может, водички?
Ася устало мотнула головой, прислушалась. Ничего. Двойные двери в кабинете директора не пропускали ни звука.
Настенные часы отсчитали сто двадцать минут ожидания, когда в приемную вышел директор.
– Полагаю, конфликт исчерпан. Да, Светлана Руслановна? – обратился он к учительнице. Та кивнула.
– Ефим Петрович, это я… – Ася только хотела раскрыть правду, но Рустам быстро вмешался.
– Это просто Ася меня ждала. Пойдем. – Он потянул девушку к выходу, не дав произнести ни слова. – До свидания.
Ефим Петрович посмотрел вслед убежавшим школьникам и с улыбкой подмигнул секретарю:
– Хорошая пара будет. Вот увидишь, Ивановна.
Та радостно кивнула, не подозревая, как и директор, что даже искренние отношения способен разрушить обман. Едкой ржавчиной ложь проникает внутрь твердого каркаса доверия и разъедает сердечные скрепы влюбленных. Даже тех, которые, казалось бы, созданы друг для друга.
Глава 14. Прощай
Ася поправляла прическу: прятала выбившиеся пряди под невидимки, фиксировала облаком лака – по всем канонам бального выступления. В длинном платье из голубого атласа она чувствовала себя принцессой. На выпускном они с Рустамом танцуют вальс. Еще один вечер в стенах школы – и наступит свобода. Аттестат, другой город, новая жизнь. Вместе.
Учебный год пролетел в круговерти уроков, подготовки к экзаменам, свиданий и занятий живописью. Ася наслаждалась рисованием: картины получались легко, техника осваивалась интуитивно. Собралась внушительная папка с работами. Рустам предлагал подать документы в Уфимское училище искусств. Вместе. Снова вместе.
– Эй, Аська. Тебя в актовом Рустик ждет, – в гримерку заглянула Зойка, подруга Алины.
– А тебе-то что? – Ася почувствовала, как страх начинает подбираться к горлу, холодит кожу, сжимает мышцы.
