Безумная неделя, или Майские хлопоты

Но тогда зачем? Зачем Глеб Майоров ввязывается во все это? Из любопытства? Из желания поиграть в детектива? Или просто я поразила его в самое сердце, и теперь он жаждет подвигов во имя прекрасной дамы?

Шутка. Хотя… Может, прекрасная дама здесь действительно замешана, только это не я, а Юля? Да, она его не знает, но это не значит, что Майоров не знает её. А мимо моей сестрички редко какой мужчина пройдет, не обернувшись…

А вдруг я все напридумывала, и моя просьба окажется для Майорова полнейшим сюрпризом? Признаюсь, я буду очень сильно разочарована. И уж точно не стану поддерживать завязавшееся знакомство. Терпеть не могу, когда слова произносятся лишь для шумового сопровождения, и за ними не следует конкретное дело.

Впрочем, что толку гадать? Ведь решение я давно приняла…

Я достаю из сумки визитку и набираю номер.

– Глеб? Это Майя. Ты сегодня уже обедал?

– Полагаю, ты хочешь что-то обсудить в связи с увольнением твоей сестры? – то ли спрашивает, то ли констатирует Глеб, устраиваясь напротив меня за столиком.

Мы сидим на террасе кафе, расположенного неподалеку от моей работы. При дневном освещении Глеб кажется еще привлекательнее, чем накануне. Меня завораживает выражение его лица – серьезное, но при этом слегка мальчишеское. Хочется понять, в чем тут секрет, но Глеб ждет ответа, так что приходится умерить свой художественный (и не только) интерес и вернуться к делам насущным.

– Угадал, – киваю я. – Мне не дают покоя эти пропавшие спецификации. Юля рассказала, что договоры, подписанные с немецкой стороны, поступили в «Атлант» в четверг вечером, она сделала копии, а оригиналы положила в папку с файлами, где были и другие бумаги по сделке. Всю пятницу сестра безвылазно сидела на месте, в понедельник ей даже в голову не пришло проверять комплектность документов, и вдруг оказывается, что исчезли приложения из двух договоров. Поскольку каждый договор был в двух экземплярах, то всего пропало четыре документа. Юля клянется, что в пятницу они были.

– Ты исключаешь вариант, что кто-то взял их с самой невинной целью и забыл положить обратно?

– И теперь этот кто-то боится признаться в содеянном? Вряд ли. Даже у такого труса хватило бы ума незаметно подкинуть бумаги. Засунуть их в какую-нибудь стопку, например. Или в копир. Юлины сотрудники искали везде, но безрезультатно.

– А вдруг у этого забывчивого сотрудника приступ склероза еще не прошел, и он даже не осознает, что спецификации спокойно лежат где-то в его хламе? – свою маловероятную версию Глеб выдвигает с весьма многозначительным видом.

По моей спине пробегает легкий холодок. Итак, вчерашние намеки не были пустым трепом. Разочарование мне не грозит.

– Спецификации где-то лежат… – тяну я задумчиво. – В юротделе, в чужом отделе…

Мы встречаемся глазами. Дыхание перехватывает как от дерзости идеи, невысказанной, но, безусловно, понятой, так и от завораживающего взгляда Глеба.

– Видеокамеры есть только в коридорах, – прерывает Глеб паузу. – Получить и просмотреть записи я смогу без проблем, поскольку мы еще продолжаем работу по переоснащению «Атланта».

– И тогда ты узнаешь, кто именно заходил в юротдел в четверг вечером, в пятницу и в выходные.

– Узнаю и сразу же тебе доложу.

– За сегодняшний день справишься? – наглею я.

– Непременно.

– Как, все-таки, неудобно, что нет камер в самих отделах!

– Увы.

– Что же делать?

Ну, кто первый произнесет это вслух?

Я буравлю Глеба взглядом, и он не выдерживает.

– Ты хочешь вломиться в офис и совершить обыск, я правильно понял?

– Я надеюсь ограничиться проникновением, без взлома, – признаюсь я. – Вроде бы у Юли остался ключ от юротдела. Конечно, если придется проверять другие помещения…

Лицо Глеба выражает полное удовлетворение. Но не злобное или коварное, так что мои сенсоры, настроенные на опасность, молчат, а скорее эмоционально-эстетическое. Как будто я только что оправдала его лучшие ожидания.

– Слушай, а кем ты работаешь? – неожиданно интересуется он.

– Заместитель директора по работе с клиентами – координатор проектов ООО «Комфорт и стиль», – гордо сообщаю я.

Глеб издает сдавленное хрюканье, потом не выдерживает и начинает хохотать во весь голос. Я с удивлением смотрю на это неожиданное веселье и думаю, что мне полагалось бы обидеться, но вместо этого чувствую, как рот расползается в улыбке.

– Я просто представил, – отсмеявшись, объясняет Глеб, – как мы будем выглядеть, если попадемся: солидное руководство двух солидных организаций развлекается вечерами тем, что вламывается – пардон, проникает – на чужие охраняемые объекты.

– Никто не удивится, – отмахиваюсь я. – Ради драйва люди и не на такое идут, особенно офисные сидельцы.

– Да уж, адреналин рулит. И когда ты планируешь получить свою порцию драйва?

– Так ты согласен? Это вообще осуществимо?

– Вполне. Ты обратилась по адресу. Называй время.

– Хотелось бы сегодня.

– Давай созвонимся часов в пять. Я сообщу тебе, все ли сумел организовать, – предлагает Глеб.

– Идет.

– Значит, договорились. Тогда, может, все-таки поедим? – Глеб кивает на еду, что мы заказали сразу по приходе в кафе, но к которой пока так и не притронулись.

Я удивленно созерцаю остывший кофе. Забыть про кофе – такого со мной еще не случалось. Здорово же меня выбила из колеи перспектива совершить преступление! И что мне теперь делать с этой тепловатой бурдой?

– Оставь, – говорит Глеб, легким жестом подзывает официантку, и через пару минут я получаю чашку свежеприготовленного напитка.

Любопытно, мне что, действительно нравится, когда Глеб вот так командует и распоряжается? Удивительно!

Салаты, к счастью, испортиться не успели. Я пытаюсь есть, но понимаю, что мне кусок в горло не лезет. А все потому, что о самом главном я пока не попросила.

Эх, будь что будет!

– Глеб, есть еще кое-что.

– Излагай, – кивает Глеб, положив вилку на блюдо.

– Юля рассказывала, что Железнов под каким-то надуманным предлогом ненадолго удалял её из кабинета.

– Кажется, я догадываюсь…

– Я хочу попасть в кабинет Железнова, – медленно произношу я, подозревая, что на этот раз захожу далековато в своих желаниях.

Глеб прищуривается и в задумчивости барабанит пальцами по столу.

– Что ж, назвался груздем, как говорится. Впрочем, не буду притворяться, будто для меня это полная неожиданность. Думаю, Железнов и является для тебя главной целью, а юридический отдел ты хочешь обыскать просто для разминки. Я угадал?

– Почти. Но я все-же не совсем сбрасываю юристов и всех прочих со счетов. В жизни чудные совпадения случаются, может, самодурство Железнова и пропажа спецификаций – звенья разных цепочек.

– Значит, – заключает Глеб, – ищем везде, где успеем. Предупреждаю, время будет ограничено.

– Пробьют часы, и мыши превратятся в охранников?

– Примерно. Извини, но мне уже пора возвращаться в офис.

– Ничего, мне тоже. Полная занятость на ближайшие три часа.

– Я позвоню.

– Спасибо!

– Пока особо не за что, – улыбается Глеб.

Он расплачивается по счету и уходит, а я еще некоторое время сижу в легком оцепенении за опустевшим столом.

Что же это получается, я действительно ввязалась в опасную, идиотскую, безрассудную авантюру? И назад пути нет?

Ладно, обойдемся без драм. Я могу дать задний ход в любой момент. Но ни за что этого не сделаю. Отказаться от приключения? Не на ту напали!

Да я уже дрожу от нетерпения!

Сентябрина

«Голубой вагон бежит, качается…» – бодро запел будильник. Неужели мне когда-то нравилась эта песенка? Будь у меня силы, швырнула бы трезвонящую дрянь о стену.

Я наугад колочу по тумбочке, пытаясь разлепить глаза. Сколько там, семь утра? Невозможно, здесь какая-то ошибка. Я недееспособна в семь утра.

А сегодня, случаем, не вторник? Тогда у меня первый клиент в половине девятого.

Чтоб ему пусто было.

Боже, ну и ночку я провела. Кажется, ни на миг не сомкнула глаз. Да еще кошмары замучили. Минуточку, судя по кошмарам, я все-таки спала. Толку от такого сна… Сколько вариаций псевдосвадьбы мне привиделось, десяток? Отчетливо помню последний вариант. Как будто я под руку с Костиком вышагиваю по безразмерной зале по направлению к трону, на котором восседает седая дама в буклях, разглядывающая нас в лорнет – вероятно, та самая бабушка, владетельница миллионов. Мы приближаемся, я пытаюсь сделать реверанс и обнаруживаю, что из одежды на мне имеется лишь кружевной комбидресс, от которого тянется трехметровый шлейф.

В других снах, помнится, я ломала каблук, теряла парик, падала во время вальса молодоженов… И все кошмары заканчивались одинаково – меня изобличали как самозванку.

Тем не менее, мысль отказаться от рискованной затеи даже не приходит мне в голову. Напротив, я ужасно боюсь, что сам Костик передумает, или эта беременная Эля не одобрит мою кандидатуру.

Я ползу в ванную и внимательно рассматриваю себя в зеркало. Зрелище, увы, к оптимизму не располагает. Волосы, как всегда, дыбом, синяки под воспаленными глазами, даже вечный румянец куда-то делся.

Реанимационные мероприятия посредством контрастного душа, капли в глаза – и на кухне я появляюсь почти ожившей.

– С добрым утром, детка, – приветствует меня мама.

Я невнятно хриплю что-то в ответ.

Сама будучи жаворонком, мамуля снисходительно относится к родичам-совам и даже по возможности старается по утрам облегчить нам жизнь, в частности готовит завтрак, заваривает чай-кофе, не пристает с делами и не задает вопросов до тех пор, пока мы первые не подадим голос.

Мама ставит передо мной тарелку с оладьями, сочувственно улыбается на мое невнятное приветствие и склоняется над очередным наброском. Рядом на кухонном столе разбросано еще полдюжины цветных карандашей, а парочка даже воткнута в мамины рыжие кудри.

– Что это будет? – после оладий и чая ко мне возвращается здоровое любопытство.

– Зона отдыха в нашей гостиной, – с готовностью объясняет мама.

Интересно, а рядом появится зона труда? Раньше мы всю гостиную использовали для отдыха, безо всякого зонирования. Ну хорошо, поживем – увидим.

– Да, детка, боюсь, я нашла тебе нового клиента, – сообщает мама, не отрывая глаз от бумаги.

– А почему ты этого боишься?

– Клиент с причудами.

– О, ну к этому мне в последнее время не привыкать. Что за причуды?

Мама слегка вздыхает, откладывает в сторону работу и начинает рассказывать.

– Одна состоятельная мадам наняла меня, чтобы я, как она выразилась, оживила ей особняк.

– То есть?

– У неё там хороший ремонт, современная обстановка, все очень красиво, блестяще, дорого и… неопределенно. Интерьер когда-то оформлял модный дизайнер, отражение его творческой личности еще витает в доме, а вот личность хозяйки никак не проявляется. Вот она и захотела с моей помощью исправить это упущение.

– Получилось?

– Да, знаешь, это было даже увлекательно. Каждой комнате требовалось всего лишь несколько незначительных штрихов, чтобы заиграть новыми красками: пара семейных фотографий, сувенир, подхваты для штор, часы или оригинальное покрывало… Элементарное, казалось бы, дело, но самостоятельно Карина – так зовут мою клиентку – с ним справится не могла. У неё обнаружился настоящий комплекс – панический страх выказать себя вульгарной и безвкусной особой. Мнение по самому ничтожному вопросу, касающемуся оформления, мне приходилось у неё чуть ли не клещами вытаскивать. Не знаю, откуда у Карины взялась такая фобия, но я решила ей хоть немного помочь. Я твердила Карине, что даже самая бредовая и несуразная идея не вызовет нареканий, если будет подана с достаточной уверенностью и апломбом, делала комплименты её оригинальности и тонкому чутью и, боюсь, немного перестаралась.

– В каком смысле? Клиентка забраковала твою работу и стала творить сама?

– Не до такой степени. У меня, видишь ли, с холлом заминка случилась. С комнатами я справилась неплохо, а вот холл, несмотря на все мои усилия, оставлял ощущение какой-то незавершенности. Карина призналась, что никогда не имела дела с комнатными цветами и не чувствовала в них потребности, поэтому в жилых помещениях обошлось без флоры. Но поскольку с холлом ничего путного не получалось, я стала усиленно рекомендовать растения. Я рассказала Карине о вашей фирме, упомянула про твой индивидуальный подход, эксклюзивные проекты… Сперва Карина не отреагировала, но вчера неожиданно позвонила и заявила, что она хотела бы обратиться к тебе, но сомневается, сможешь ли ты удовлетворить её запросы. Суть в том, что для своего холла она хочет необычные растения.

– То есть экзотические? – морщусь я. Вот только еще одного «кусочка джунглей» мне не хватало!

– Как раз не экзотические. Карина сказала, что экзоты – это банально, а ей нужно нечто совершенно нестандартное и непривычное. Желательно такое, что еще никто и никогда не пытался выращивать в доме. Вот, собственно, вся история. У тебя есть идеи?

Я пожимаю плечами.

– Нет. Извини, но я что-то не хочу браться за подобный заказ. Сама посуди: допустим, я подберу ей какой-нибудь нетипичный цветочек, а потом она покопается в интернете и выяснит, что кто-то где-то его уже вырастил. В итоге твоя Карина разобидится и начнет и меня и всю нашу фирму на всех углах чернить, а уж как мы финансово будем разбираться, вообще боюсь представить.

– Ты, возможно, права, но я уже обещала Карине с тобой поговорить. Набросай мне несколько пусть даже самых диких вариантов, я ей все передам, она откажется, и, надеюсь, тем дело и кончится.

– Мам, ну я даже не знаю, что тут можно придумать! Ладно, предложи ей… дуб! Или крапиву. Репейник. Болотную ряску. Луговые цветочки.

– Это все? – невозмутимо уточняет мама.

– Пока да. Но, так и быть, я еще подумаю в течение дня. Может, и придет что-нибудь на ум.

– Хорошо. Дуб в концепцию холла не впишется, но остальное я Карине передам.

– Даже ряску предложишь? – хмыкаю я. – Мам, я же пошутила!

– Посмотрим, – неопределенно отвечает мама.

Мне остается только снова пожать плечами. Маме видней, о чем разговаривать с клиенткой, меня это пока не особо касается. Вот если та всерьез захочет устроить в своем доме болото, у меня возникнут некоторые проблемы, но вряд ли у богатенькой Карины настолько плохо с головой. Будем надеяться на лучшее.

Несмотря на жуткую ночь, с работой сегодня я справляюсь совсем неплохо. Пару раз даже удается выдать весьма интересные идеи. Очевидно, поведанная Костиком невероятная история в сочетании с нервным перевозбуждением положительно сказались на моих творческих способностях.

Весь день в голове неотвязно бьется мысль о том, что сегодня же надо переговорить с Майей. Вчера, критически оценив свою способность к внятной и убедительной речи, я ей звонить так и не стала. А сегодня у сестрицы оказались какие-то глобальные планы на вечер, она даже не смогла толком сказать, когда вернется домой. Впрочем, против моего намерения ждать её хоть до утра Майя не возражала.

Есть еще вариант прийти к ней на работу. У неё отдельный кабинет, и мы бы смогли пообщаться без помех.

Нет, не пойдет. Меня будет слишком напрягать присутствие где-то поблизости Костика, ждущего моего ответа. Понятное дело, что я согласна. Но как обставить это согласие для Костика – вот вопрос.

Может, поставить во главу угла деньги? Сделать вид, что я просто хочу просто хочу подзаработать?

Фу, пакость какая. Вычеркиваем.

А если изобразить себя безбашенной сумасбродкой, радостно влезающей в любую заварушку?

Боюсь, не выйдет. Скорее уж я тяну на отзывчивую идиотку, неспособную взвесить риск и просчитать последствия.

Остается попробовать нечто среднее. Допустим, такой вариант: я веселая, легкая на подъем, люблю риск и приключения. А еще я артистичная, и бесстрашная, и вовсе у меня не подгибаются ноги от одной только мысли о предстоящем шоу…

Хорошо, что нет зрителей – меня бы закидали гнилыми помидорами.

Ладно, к Майке на работу я не поеду, потерплю до вечера. А чтобы не терять времени даром, пошевелю мозгами и заранее продумаю все вопросы и возражения, которые могут прийти на ум моей рассудительной и здравомыслящей сестренке.

Итак, я собираюсь притвориться другим человеком. Если верить Костику, мне не придется вводить в заблуждение людей, хорошо знакомых с оригиналом. Но, тем не менее, подделка должна быть высококачественной. А это значит, что одного внешнего сходства будет недостаточно. Походка, жесты, мимика, голос, манера речи…

Господи, во что я ввязалась? Да этому часами надо тренироваться! Сутками! И вообще, не ошибся ли Костик, решив, что меня можно загримировать под его подружку? Он же инженер, а не художник, не исключено, что ему только привиделось сходство!

Мне надо как можно быстрее встретиться с Элей!!!

Временно отбросив стеснительность, я решительно хватаю сотовый. Пять томительных гудков, и я впервые слышу голос Костика по телефону.

– Привет, это Сентябрина. Ты можешь сейчас говорить? – Ура, голос не дрожит!

– Сентябрина, замечательно, как раз хотел тебе звонить! – с подозрительным энтузиазмом отзывается Костик.

– Знаешь, я тут подумала и поняла, что нам с Элей надо взглянуть друг на друга и чем…

– Точно! – перебивает Костик. – Элька тоже требует встречи. Вот только недавно звонила и просила связаться с тобой насчет сегодняшнего вечера. Ты свободна? Мы решили, что у меня на квартире будет удобнее всего. Ты как, согласна?

– На встречу согласна, я для этого и звоню. Во сколько вечером? И где ты живешь?

В пять я заканчиваю с последним клиентом и мчусь домой. Точнее, еду с двумя пересадками. И хотя до половины седьмого – условленного часа – еще куча времени, медлительность автобусов, еле перебирающих колесами и застывающими перед каждым светофором, выводит меня из себя. По ходу дела я составляю план мероприятий и спотыкаюсь на самом больном вопросе – моем гардеробе. Мысленно перебираю все свои шмотки и прихожу к неутешительному выводу – надеть решительно нечего! Как же быть, смотаться в магазин и купить что-нибудь подходящее? Утопия. Прежде всего, я не в состоянии определиться, что в данных условиях может считаться подходящим. Я иду не на свидание, значит, одежда должна быть повседневной, но изящной и элегантной. Платье? Но у меня есть только один вечерний наряд, а кроме него сплошь летние сарафаны. Остается юбка. По настоянию мамули я обзавелась парочкой, только ведь к юбке нужны колготки. Я собираюсь их купить уже три недели, но воз и ныне там.

О, у меня же есть запас времени! Прямо сейчас решу хотя бы эту проблему!

Майя

Глеб пунктуально отзвонился и сообщил, что в пятницу к юристам заходили семь человек из других отделов, но все они находились в кабинете одновременно с Юлей. В конце рабочего дня юристы дружно покинули отдел и заперли дверь, попыток проникновения ни в пятницу вечером ни в выходные не было.

Мы договорились, что я подъеду к шести. Само собой, операцию Глеб наметил на более позднее время, но нужно было, чтобы я вошла в здание, не возбуждая подозрений у охранников в вестибюле. Я не подвела, приехала вовремя и тихой мышкой прошмыгнула к лифтам, так что в мою сторону никто даже носа не повернул. И вот скоро восемь, а я все сижу в директорском кабинете, изнывая от безделья и нетерпения, поскольку сам Глеб никак не может оторваться от решения каких-то служебных задач.

Наконец за последним из его подчиненных зануд захлопывается дверь. Я открываю рот, чтобы разразиться кучей вопросов, и тут у Глеба начинает звонить сотовый.

Я издаю сдавленное шипение, но Глеб только подмигивает мне и отвечает на вызов. Через пару столетий беспрерывных «Угу» и «Ага» он откладывает телефон и обращает на меня внимание.

– Нам все равно нужно ждать до восьми, раньше выходить рискованно.

Утешил, называется!

– Я надеялась, ты поделишься со мной планом мероприятия.

– Поделюсь, я не жадный, – ухмыляется Глеб. – Смотри сюда. – Его пальцы некоторое время летают над клавиатурой, затем он поворачивает экран компьютера в мою сторону. – В «Атланте» в офисах установлены датчики движения, я их временно отключил, а в коридорах – камеры наблюдения. Изображение с видеокамер поступает на монитор к охраннику, сидящему на пятом этаже, а в настоящее время – на мой компьютер тоже.

Действительно, я вижу две довольно четкие картинки коридоров пятого и шестого этажей.

– Сейчас нам нужно убедиться, что все сотрудники покинули офис, – продолжает Глеб. – Это устанавливается с помощью электронных пропусков: сколько человек пришло, столько должно уйти. Уборщицы у них, к счастью, работают по утрам.

Я стараюсь не пропустить ни одного слова и чувствую начинающийся мандраж. Ох, нельзя демонстрировать Глебу слабость нервов! Интересно, а сам он полностью уверен в том, что все пройдет без сучка без задоринки?

– После того, как мы решим выступить, – излагает далее Глеб, – охранник будет видеть только запись пустых коридоров. В районе восьми вечера он совершит плановый обход территории, следующий – через два часа. Будем надеяться, что в промежутке ему не приспичит шататься по коридорам. Как ты понимаешь, я могу манипулировать техникой, но не людьми.

– Недоработка, – бормочу я. – Значит, наш выход после первого обхода?

– Ага. Ключи от отдела у тебя?

– На месте. – На всякий случай я хлопаю себя по карману.

– А у твоего сотового хороший фонарик?

– Вроде да.

– Хорошо. Свет, как ты догадываешься, включать не будем.

Этого он мог бы и не говорить, ежу понятно.

Я хочу спросить про кабинет Железнова, но почему-то не решаюсь, а Глеб упорно молчит. Ладно, разберемся по ходу дела. Сейчас мне требуется передышка.

– По кофейку? – предлагает Глеб.

– Не откажусь. Конечно, успокоительное бы лучше подошло, но кофе тоже неплохо.

– Волнуешься?

– Еще чего! Я сама невозмутимость, разве не видно? Подумаешь, незаконное проникновение…

– Я тоже волнуюсь, – неожиданно признается Глеб. – Немного. Так, слегка потряхивает.

Надо же, по нему и не скажешь. Руки не трясутся, движения уверенные, лицо расслабленное… Врет, что волнуется? Вряд ли, просто хорошо имитирует спокойствие. Не волноваться в нашей ситуации – это противоестественно.

А вдруг Глеб все-таки тянет меня в хитроумную ловушку? Но какую и зачем? Возможно ли, чтобы Юлино увольнение и моя встреча с Глебом были звеньями сложной, направленной против меня лично, многоходовки? Или Юля сама по себе, а Глеб с какими-то гнусными целями тоже сам по себе?

И последний вопрос, вытекающий из предыдущих: чего в моих страхах больше – паранойи или мании величия?

Ладно, обойдемся без диагностики. Очевидно же, что все мои рассуждения – лишь попытка подстелить соломку для собственного эго. От обыска я ни за что не откажусь, но если вляпаюсь в неприятности, буду утешаться тем, что рассматривала подобный вариант как вероятный.

И хватит об этом. Я иду с Глебом на дело и буду ему доверять. Подозрительность только помешает.

– Твой кофе, – Глеб протягивает мне чашку. – Прости, но нет ни сливок, ни молока.

– Ты всегда сам себя обслуживаешь или днем секретаршу напрягаешь? – любопытствую я.

– Обычно сам, это расслабляет. Да и не люблю ощущать себя барином, – признается Глеб. – Но для гостей варит секретарша.

– Понятно. С подельниками тоже приходится возиться начальству, – смеюсь я.

– Для начальства это только честь, – уверяет Глеб. Он пьет кофе медленными глотками, не забывая периодически смотреть на экран и проверять данные какой-то неведомой программы.

За окном сгущаются весенние сумерки, небо приобретает мягкий фиолетовый окрас, внизу под окнами серыми тенями проносятся машины… Мне так хорошо, тепло и уютно…

– Пора, – резко произносит Глеб.

Я испуганно вскидываюсь, но тут же беру себя в руки. Страхи и сомнения я оставляю здесь, в мягком кресле. Аккуратность, собранность, решительность и внимательность – вот мои соратники в предстоящем деле.

Молодец, Майя, хороший настрой.

Но почему же, черт возьми, так дрожат коленки?

Мы выходим на запасную лестницу, узкую и темную, и тихо поднимаемся на один этаж. Я невольно отмечаю, что мы с Глебом почти одинаково одеты: темные джинсы, водолазки, только у него серая, а у меня – сизая. На ноги я нацепила спортивные тапочки, Глеб вроде бы в кроссовках. Днем мы выглядели совсем по-другому. Интересно, он ездил переодеваться домой или, как и я, хранит запасной комплект одежды в кабинете?

На площадке пятого этажа Глеб что-то быстро делает с дверью, и она бесшумно открывается. На нашу удачу юротдел находится ближе к черной лестнице, чем к парадной. Мы крадемся по коридору, готовые при малейшей тревоге слиться со стеной, и вскоре подбираемся к нужной комнате. Я достаю ключ и довольно легко справляюсь с замком. Мы на месте.