скачать книгу бесплатно
Однажды они в течение трех часов ужинали на круизном корабле – ресторане с огромными стеклянными стенами «Bateaux New York» («Бато»), глядя на золотые огни Манхэттена. Корабль отчаливает от 61 – го пирса в 19.00, продолжая свой путь по Гудзону, и выходит на Ист – Ривер. За прозрачными, как слеза, окнами, проплывает величественная Статуя Свободы; дальше – 102 – этажный небоскреб Эмпайер Стэйт Билдинг; потом – старейший висячий Бруклинский мост, соединяющий Бруклин и Манхэттен. Легкая музыка и празднично одетые посетители (на корабле действует дресс – код), создают хорошее настроение.
Когда, сидя за столом, чувствуешь движение корабля в сгущающихся сумерках, окропленных огоньками, кажется, что жизнь легка и беззаботна. Жизнь – вечный праздник, в котором мужчины с хорошими манерами одеты в элегантные костюмы, а дамы – в «коктейльные» платья с глубоким вырезом на спине. В жизни нет горя и слез. Впереди только счастье и спокойствие.
********
Так прошло четыре года. Их отношения были стабильными, и оба они были уверены в том, что любят друг друга. Несмотря на это, в душе Даниила зрело недовольство своим образом жизни. С одной стороны, ему крупно повезло, что свою жизнь он начал с больших денег. А с другой… Его многие сверстники, в свои 22 – 26 лет навеселились от души, успев при этом как – то незаметно закончить учебные заведения или были на пути к этому, некоторые обзавелись семьей с детьми. Да и зарплата у них, в общем – то позволяла получать от жизни удовольствие. В разговоре с ними, он вынужден был выслушивать хвастовство молодых папаш, гордых своими отпрысками. Они с интересом наблюдали за развитием своих детей и щедро делились своей радостью с другими людьми. Они рассказывали, что ребенок смешно выговаривает имя отца. У них за плечами были бессонные ночи, проведенные в дружеских попойках, в случайных и запланированных встречах с ослепительными блондинками, жгучими брюнетками и нежными шатенками. Они пережили, каждый по своему, трагедию или счастье первой любви и плавно перешли к бесконечным знакомствам с молодыми девушками, пока не выбрали спутницу жизни. Они беззаботно валялись на пляжах в компании хохочущих и кокетничающих девчонок. Девчонки притворно визжали и просили о спасении, когда парни тащили их в холодную воду. А потом они смеялись, счастливые от такой мелочи – обрызгивания друг друга водой. Жизнь била у них ключом. Радость и неудачи сменяли друг друга, незаметно сплетая в целое то, что называется жизнью. Даниил чувствовал себя старичком, жизнь которого прошла стороной, мимо него. Абсолютный штиль наступил очень скоро, как только он ознакомился с дорогими ресторанами. Что дальше? Дорогая машина. Но те оболтусы, его сверстники, на своих дешевых машинах ездили на шумные молодежные базы отдыха в составе огромного количества людей, на рыбалки, путешествовали во время каникул автостопом в другие города и страны. Почему автостопом? Да потому, что молодость хочет все узнать, все посмотреть, а автостоп – это романтика для молодых. Человеку среднего возраста надо искусственно поддерживать себя в хорошей физической форме, чтобы преодолевая усталость, болтаться на пыльных, обожженных солнцем дорогах, спать в некомфортных дешевых номерах хостела, рассчитанных на десять человек. У молодости есть преимущество – неутомляемость, поддерживаемая любопытством к жизни, еще не ставшей рутиной. На своих дешевых машинах они попадались дорожной полиции, которая штрафовала их за превышающее количество человек в салоне. У водителя отбирали права, что потом шумно, со смехом, обсуждалось за банкой пива. Потом загружались в дешевую машину другого своего товарища в неразрешенном законом количестве и катались по улицам ночного города, обнимая своих случайных подруг, юных, с гладкой прозрачной кожей, с красивыми упругими телами. Методом проб и ошибок они искали способы самоутвердиться перед девчонками в роли несравнимых любовников, а также рисануться в драке с соперниками, подтверждая жизненное наблюдение – «когда я пьян, я Джеки Чан». Голденблюм с завистью наблюдал за любыми шумными молодежными компаниями. Поездки Даниила за границу вместе с Вирджинией, напоминали выезд пенсионеров в свет перед лицом надвигающейся старости. Дорогие развлечения, которыми одаривала его уже немолодая женщина, казались ему незначительными. Не хватало в них свежести юности, что ли. Он пытался перевести общение с Вирджинией в такое же русло – шумное времяпрепровождение с ее знакомыми. Но она быстро уставала: жизнь, отданная гонке за успехом и деньгами, превратила ее в выжатое яблоко, сухое, жесткое и кислое. Впрочем, такими же скучными оказались и его новые знакомые, похожие на принаряженные дорогими бусинками, тугие кошельки. Общение с ними заключалось в созерцании набора этих самых бусинок (у кого лучше) и, например, обсуждения тщательно скрываемой беременности новой подружки какого – нибудь актера или политика. Потом выпивка и прием дорогостоящего корма. Потом бусинки увозились домой, чтобы уступить место новым блестяшкам на следующих встречах.
Отказаться от Вирджинии он не мог, потому что боялся битвы жизни. Но, размышляя наедине с собой, он думал, что в идеале хотел бы самостоятельно зарабатывать себе на жизнь такую же огромную сумму, какую ему выделяла Вирджиния. При этом он предполагал, что она точно также была бы его любимой женщиной. Несмотря ни на что, он любил ее лицо с мелкими морщинками около глаз. Даниил был уверен, что без этих морщинок она была бы ни так красива. Он дорожил ее нежностью, ее неустанной заботой о нем. Но ему хотелось быть настоящим мужчиной, покоряющим женщину не цветом глаз и локонов, а своей мужественностью, умением противостоять жизненным невзгодам. Ему хотелось открывать ей мир, удивлять дорогими подарками, купленными на собственные деньги. И еще одна маленькая деталь – ему хотелось втайне от Вирджинии проводить достаточно времени с юными девушками, пусть и нелюбимыми, но очень разными.
Но все это было в мечтах. В реальности он некрепко держал в руках руль своей судьбы, он был похож на миловидного юнгу, скрывавшегося в каюте во время шторма. Кораблем управлял бесстрашный капитан, его любимая женщина – Вирджиния. Такое положение дел задевало его, но, видимо, задевало не настолько, чтобы вести образ жизни, при котором он мог бы уважать себя.
Постоянно подавляя в себе порывы молодости, Даниил сделался неврастеником. Чтобы не срываться на раздраженные фразы в общении с Вирджинией, он, чувствуя нарастающий в груди взрыв бешенства, говорил ей, что ему требуется побыть одному, чтобы обдумать намечающуюся идею по созданию какого – нибудь фотомакета или рекламного щита. Он уходил, чтобы побродить по недорогим гипермаркетам, переполненным толпой людей с глазами, горящими шоппинговым азартом. Чужие живые эмоции успокаивали его нервы. Но он не мог постоянно слоняться по магазинам, ему необходимо было заниматься Вирджинией и работой. Он помнил, что одним из условий их общения, Вирджиния выдвинула его рост как талантливого художника, личность которого достойна ее внимания.
Спустя год после того, как он начал жить с Вирджинией, на Даниила в минуты нервного напряжения время от времени стало находить странное наваждение: ему казалось что кто – то незримо присутствует рядом с ним. Боковым зрением он видел неясную тень, но повернув голову и устремив прямой взгляд на то же место, он никого не обнаруживал. Тень смутно напоминала человека, и от нее веяло холодом. Он подходил к зеркалу, чтобы увидеть призрак. В зеркальной мути, сбоку от него, слабо фосфоресцировал силуэт человека в длинном широком балахоне с капюшоном. Через некоторое время балахон незнакомца стал окрашиваться в кроваво – красный цвет и теперь призрак являлся к нему только в этом цвете. Лица его не было видно, вместо него просматривалось белесое пятно. Тогда страх полз по его телу. Даниил стремился выйти на улицу под яркий свет дня. Если такое случалось ночью, он включал музыку и телевизор, люстры, светильники и ночники во всех шести комнатах своей квартиры с окнами на Центральный парк, которую подарила ему Вирджиния.
Он не знал, что подобное состояние означает первые признаки шизофрении. Даниил воспринимал происходящее как сверхъестественное явление, как проявление активности потустороннего мира. Он самонадеянно считал, что справится с ситуацией, потому что мать научила его молитвам, оберегающим от вмешательства темных сил. Но обсуждать с кем – нибудь эту тему стеснялся, боясь выглядеть смешным и слабонервным, даже в глазах собственной матери.
********
Даниил внимательно изучал методы работы Вирджинии. Он узнал практически всех, кого знала она, и научился от нее поддерживать полудружеские – полуделовые отношения с влиятельными и известными людьми. Подготавливая Даниила к встрече с каким – нибудь значительным человеком, Вирджиния давала ему характеристику и учила как себя вести и что говорить. Постепенно надобность в этих наставлениях стала отпадать, потому что Даниил усвоил все уроки. Но, несмотря на это, боялся оторваться от Вирджинии, опасаясь, что не справится с конкуренцией.
К 26 годам Голденблюм превратился в богатого человека, клиентура которого состояла из звезд кино, политики и представителей крупного бизнеса. Его подруга Вирджиния создала такие условия, при которых у талантливого человека есть свободное время для творческой работы.
При этом все его знакомые знали, что мисс Грин его девушка, а не только помощник. На некоторых встречах, где они бывали вместе, часто молодые красивые актрисы или подвыпившие представительницы «золотой молодежи», отчаянно добивались внимания красивого успешного парня со странным цветом глаз. Но Даниил был непоколебим. Исключительно вежливый и равнодушный в общении со знакомыми женщинами, он заслужил от них прозвище «ханжа».
Однажды Даниил был приглашен в качестве фотографа на день рождения известного политика. Жена политика и дети присутствовали здесь же. Даниил пришел со своей подругой Вирджинией. Ему предстояло создать частный фоторепортаж в стиле «Чикаго 30 – х годов» так, чтобы создать иллюзию, что фотографии были сделаны в те годы.
Жена политика с нескладной фигурой и в парике, высказала пожелание «изобразить ее так, чтобы она выглядела моложе, худее и красивее».
– Но, будьте любезны, без фотошопа, если вы такой уж профи. После фотошопа мать родная не узнает.
Все гости и сами хозяева принарядились в одежду тех лет. Женщины заранее сделали волнистые прически, надели туфли – лодочки и старомодные шляпки. Мужчины в коричневых костюмах – двойках и в лакированных остроносых туфлях, зубах – сигары. Мужчинам были выданы муляжи автоматов, а женщинам – муляжи пистолетов.
На вечеринку была приглашена популярная джаз – певица Эльза Фиш. Исполнение популярных песен 30 – х должно было помочь воссоздать атмосферу тех лет, а собравшимся – войти в образ. Конечно, певица не была оригинальной в своих ухаживаниях за фотографом. Ей не приходило в голову, что она стотысячная поклонница. Эльза пела исключительно для него, поводя бедрами и выполняя наклоны вперед, демонстрируя глубоко открытую грудь. Заключительную фразу песни она решила спеть на ушко Даниилу, крепко обвившись вокруг его тела. По окончании песни, крепко схваченный фотограф, посмотрел на нее равнодушно и сказал:
– Как был бы я счастлив, если бы на вашем месте сейчас была моя подруга, – и перевел фиолетовый взгляд на Вирджинию. И обратившись к жене политика, сказал:
– Если мне будут мешать, миссис Стоун, вряд ли я смогу выполнить требования по созданию вашего образа.
Возмущенная его реакцией, певица недовольно отцепилась от него и пошла на сцену.
Миссис Стоун свирепо глянула в спину удаляющейся певицы и сказала ледяным тоном:
– Моя дорогая Эльза, не пытайтесь менять сценарий по своему усмотрению. Здесь присутствует талантливый кинорежиссер, который единолично придумывает мизансцены и решает, кому и на каком месте находиться.
Однажды Даниил решил сделать художественные снимки Вирджинии на фоне так называемого психоделического светового шоу на станции метро Bleecker street (Бликер стрит). Замысловатое название шоу в этом месте обозначает светящиеся на потолке фигуры в виде пчелиных сот, составленных из светодиодных ламп, меняющих цвет освещения. Художник этого произведения искусства, Лео Виллэрил, хотел донести до зрителя идею о том, что люди, подобно пчелам, разлетаются из многочисленных сот улья в разные концы города, чтобы трудиться. Эта идея, по мысли автора, должна способствовать развитию в зрителях философских ассоциаций, говорящих о разных сторонах жизни человека.
Однако, философские ассоциации некоторых бездомных жителей городской подземки, принимали совершенно неожиданные повороты: они не желали изображать из себя трудолюбивых пчел и попросту бессовестно грабили одиноких пассажиров метро.
Даниил с Вирджинией вышли на платформу и увидели, что молодой парень машет ножом над пытающимся встать со скамьи человеком средних лет. Человек был одет в традиционную хасидскую одежду еврея – ультраортодокса. Парень нанес ему ножом несколько ударов – в лицо, в грудь и руки, которыми несчастный защищался. Даниил кинулся на помощь человеку, прокричав на ходу парню:
–Эй, отвали от него!
В это время его взгляд невзначай упал на ноги нападавшего, и он увидел грязные черно-белые кеды. В долю секунды в его мозгу мелькнула вспышкой картинка: ноги в кедах пинают его больно в живот, в грудь и в голову, когда его избили в парке на свидании с Долорес. Звериная ярость, гнев и ослепляющая ненависть ударили ему в голову. Он бросился на бездомного бандита, свалил его с ног, и, не замечая боли от порезов ножом, с рычанием, глубоко укусил его за руку в области запястья, из-за чего хулиган выронил нож. Из прокушенной вены хлынула темно-красная кровь. Парень закричал от боли и попытался извернуться так, чтобы здоровой рукой схватить нож. Но Даниил откинул нож ногой, а подбежавшая Вирджиния, отбросила его ногой еще дальше от них. Она начала звонить в полицию.
Даниил вскочил на ноги и стал, не останавливаясь, ожесточенно пинать парня по голове. Когда голова потерявшего сознание, начала безжизненно мотаться, он перешел к животу. Удары подбрасывали обмякшее тело. Даниил не останавливался. Вирджиния подбежала и попыталась оттащить его от тела противника. Он посмотрел на нее стеклянными невидящими глазами и резко оттолкнул. Вирджиния отлетела к стене, и, упав на пол, заплакала. Даниил в бешенстве подскочил к ней, рывком поднял за одежду, начал сильно трясти ее и с ненавистью процедил сквозь зубы:
– Никогда не мешай мне. Ты поняла меня?
Он продолжал ее трясти, пока она не закричала громко в отчаянии:
–Даниил, мне страшно! Страшно! Не надо, пожалуйста! Даниил! Не тряси меня, остановись! Я прошу тебя, прекрати, пожалуйста, ты убьешь меня!
Он остановился и пришел в себя. Крепко обнял вздрагивавшую Вирджинию, пытаясь ее успокоить, шепча в растерянности разные ласковые слова. Подбежавшие офицеры полиции, увидели такую картину: истекающий кровью человек в национальной еврейской одежде без чувств лежал на скамье; бездомный без сознания валялся на полу в луже крови; а молодой парень с растрепанными золотыми локонами успокаивал женщину, обнимая ее окровавленными руками.
Впоследствии выяснилось, что турист из Израиля заблудился в метро: он не говорил по-английски свободно и плохо читал. При помощи переводчика с идиш он объяснил полиции, что ожидал поезда, следующего по маршруту № 6, но уставший, уснул на скамейке платформы. Проснулся он от того, что молодой парень хотел его ограбить. А когда он попытался оказать ему сопротивление, тот начал наносить ему удары ножом. Дальше он ничего не помнит.
Бездомному спасли жизнь и после суда отправили в тюрьму. Даниил выглядел в этой истории героем в глазах спасенного туриста и общественности. Шрамы от лезвия ножа остались навсегда на его руках, но со временем становились менее заметными.
Вирджиния, по странной и непонятной в некоторых сильных женщинах потребности к самоуничижению в отношениях с мужчинами, стала не просто любить Даниила, а начала преклоняться перед ним, как перед божеством. Она увидела другую грань его души, незнакомую ей до этого случая, и была покорена его красотой, «усиленной» необузданным гневом и безмерной жестокостью. Она часто вспоминала тот момент, когда Даниил тряс ее и смотрел на нее бешеным взглядом, и ее чувства к нему укреплялись и придавали его образу черты неукротимой сексуальности. Ощущение опасности, которое она испытала тогда, вызывало у нее чувственное влечение к Даниилу. Обожествляя не самые лучшие качества его характера, Вирджиния косвенно содействовала их развитию, так как 26-летний, неглупый от природы Даниил, заметил перемену в поведении Вирджинии и понял ее причину по восторженным взглядам подруги. Важно, что сам Даниил оценивал успешную, умную Вирджинию очень высоко, а это означает, что ее мнение о любом его поступке формировало его поведение.
Мать Даниила никогда не препятствовала общению взрослого сына с Вирджинией. Также спокойно вел себя и его отец. Обе женщины прекрасно поладили. У них было много общего – они любили Даниила. Некогда жесткая и не домашняя Вирджиния, стала приобщаться к домашнему очагу. Пирхи Голденблюм научила ее печь любимое печенье Даниила, и умная, прилежная в любом обучении, бывшая бизнес – вумен и здесь успешно справилась с заданием. Еще мисс Грин выполнила поставленную перед собой четыре года назад, казалось бы, невыполнимую задачу – произвести впечатление на мальчика с ультрамариновым взглядом и заставить его полюбить себя.
Даниил начал подумывать о том, чтобы жениться на ней. Но неожиданно Вирджиния Грин, в возрасте 42 –х лет, умерла от инсульта: многолетняя напряженная работа все – таки подорвала ее здоровье. Она умерла утром в своей квартире, в постели. Половину своего огромного состояния и некоторые памятные антикварные сувениры она оставила по завещанию своему возлюбленному, Даниилу Голденблюму, которому только что исполнилось 26 лет. Остальная часть отошла ее родителям.
Ее смерть больно ударила Даниила. Горе было непоправимым. Миссис Голденблюм горевала вместе с сыном.
После похорон Вирджинии, Даниил боялся даже думать о том, как приступить к управлению своим собственным бизнесом, но потом успокоился и взял себя в руки: нет ничего, чему бы он ни научился у мисс Грин. И со временем стало понятно, что Вирджиния ошиблась, когда сказала ему тогда, в ресторане, что у него нет той предпринимательской жилки, которая создала Америку. Она подумала, что художник и бизнес несовместимы.
Однако, прадед Даниила тоже участвовал в становлении Америки, приехав сюда когда – то с молодой женой. И даже древнееврейская фамилия Голденблюм была сохранена потомками. Так что предпринимательский дух присутствовал в генах Даниила. Он не сдал позиции и не разорился, а наоборот, преуспевал и помогал преуспевать своим коллегам – подчиненным (этому принципу работы научила его Вирджиния).
Благодаря стараниям Вирджинии его фотосалон – галерея, помимо создания художественного портрета, выполнял много современных работ: нанесение фото на зеркала, стекло, дерево и любые другие поверхности, на настенные часы; изготовление фотовитражей; нанесение рисунка методом лазерной гравировки стекла; создание большого ассортимента фотообоев; разработка рекламных фотощитов; фотосессии любых мероприятий и отдельных людей; организация фотовыставок профессионалов и любителей на конкурсы; создание фотокниг на заказ; изготовление визиток и другой полиграфической продукции.
Еще через два года умер отец Даниила, а следом за ним, при невыясненных обстоятельствах была убита его мать. Эта последняя потеря была очень страшной для 28 – летнего Даниила.
Смерть его родственников и близких людей, неотступно следовала за ним. Смерть стала неотъемлемой частью жизни Даниила Голденблюма. Стороннему наблюдателю, чудесным образом узнавшему будущее преступное «творчество» Даниила, могло бы показаться, что череда смертей дорогих ему людей, дается в наказание за неуважительное отношение к чужой жизни.
Чтобы не бросать свои текущие дела, он вынужден был принимать в течение полугода успокоительные лекарства, которые прописал ему врач. Одновременно с этим, он пил таблетки от тахикардии. Оставшись один, без Вирджинии и родителей, и особенно без матери, он почувствовал глубокое одиночество. Потеря Вирджинии с годами начала забываться, а смерть матери так и не давала ему покоя. Иногда ночью, тоска так сдавливала его грудную клетку, что он не мог находиться в помещении. Он брал машину и бесцельно ездил по ночному Нью – Йорку. Тогда Даниил немного успокаивался: он обожал этот город, который хорошо знал с детства.
Весть о том, что красавец – фотограф теперь остался без пары, вдохновила многих его знакомых женщин на телефонные звонки и приглашения на всевозможные вечеринки и ужины. Даниил не отказывался от предложений, чтобы не находиться одному, и за короткое время близко познакомился с большим количеством женщин. Он даже стал понемногу употреблять красное вино для лечения сердца и для снятия стресса, как советовал ему семейный врач. Он все еще не потерял внешность и до сих пор оставался объектом охоты для многих женщин.
Но Даниил так и не выбрал себе постоянную подругу из толп поклонниц, потому что ни одна из них не сумела отвлечь его от тяжелых мыслей. Рассердившись на его равнодушие и холодность, одна девушка сказала ему обиженно: лучше бы ты был некрасивый, но живой и теплый, чем холодный, как мертвец, и красивый.
Однажды, придя на работу в свой фотосалон после обеда, Голденблюм увидел, что приемщица заказов – Элейн, внимательно смотрит телевизор, предназначенный для развлечения клиентов.
–Даниил, – обратилась она к нему. – Только что перечислили темы новостей. Сейчас расскажут о каком – то придурке, который делал посмертные снимки убитых им жертв.
Даниил сел на диван.
На экране появилось фото молодого парня. Репортер начал говорить:
–Полицией арестован житель Сент –Луиса, штат Миссури, – Кристиан Джой по подозрению в убийстве нескольких женщин. Молодой человек знакомился по интернету с одинокими женщинами. Он предлагал им встретиться на их территории для более близкого знакомства. При встрече, Джой убивал своих жертв при помощи удара по голове различными тяжелыми предметами, принесенными с собой на встречу в пакете. После этого он укладывал их на кровать и делал посмертные снимки.
Журналист повернулся вправо и пошел по коридору полицейского участка. Он остановился перед Кристианом Джой, который стоял в наручниках в окружении двух полицейских. Репортер обратился к нему с вопросом:
–Кристиан, скажите, зачем вы делали снимки убитых женщин?
Преступник злобно посмотрел на корреспондента и отвернулся от него.
–Вы не убивали крепких с виду мужчин? – снова спросил репортер. – Слабые физически женщины казались вам легкой добычей? Вы ощущали себя героем, капитаном Америка, победившим сильного врага?
–Я не псих, чтобы чувствовать себя героем, – огрызнулся парень. – Я увидел в интернете снимки мертвых людей, которые делали профессиональные мастера на заре освоения фотографии. Тогда фото стоило очень много денег, и не каждый мог позволить себе такое дорогостоящее удовольствие, как собственный фотопортрет. Но когда умирали близкие люди, в том числе и дети, то родственники, не надеясь на свою память, желая сохранить их образ в подробностях, приглашали домой фотографа. Покойника одевали и садили их рядом с живыми членами семьи, создавая впечатление семейного фото. Я случайно наткнулся в сети на эти картинки. Меня заинтересовала тема. Я тоже захотел сам сделать такие снимки. Не пойдешь ведь в морг, правильно? Вот я и придумал знакомиться с одинокими женщинами. Но я не псих, понял? – рванулся он в сторону репортера.
Полицейские крепко схватили его. Но журналист и не собирался уворачиваться, он твердо стоял на том же месте.
– Не надо выставлять меня идиотом перед моими знакомыми, которые меня сейчас смотрят, – с ненавистью сказал преступник.
–Ты сам только что выбрал для себя никнейм «идиот», которым тебя никто не называл, – ответил репортер.
–Что скажешь, Дэн? – спросила Элейн.
–Скажу, что мне, как человеку творческому, противно делать посмертные снимки. Я ни разу не согласился на фотосессии похорон, сколько бы денег мне не предлагали. Я хочу воспевать красоту жизни, а не ее увядание, ответил Даниил.
Однако, увиденное произвело на него сильное впечатление, о чем он умолчал. В течение дня он несколько раз напряженно думал о том, какой интерес может вызывать подобное занятие. Он размышлял о самом преступнике по фамилии Джой, пытался угадать его биографию. Эта история не давала ему покоя много дней, он сам не знал почему. Что – то глубоко поразило его, но он не мог понять чем.
Именно в этот период, когда Даниилу исполнилось 28 лет, в Нью – Йорке был обнаружен труп женщины, отравленной синильной кислотой в собственной квартире. Потом еще две женщины были лишены жизни таким же способом. Когда Даниилу исполнилось 30 лет, его встреча с португальской принцессой Азалией оказалась для нее роковой. Сама принцесса стала его четвертой жертвой. За ней последовало убийство студентки Дэборы Кларк.
Услышанная однажды история о посмертных снимках, преобразовалась в его сознании в идею «исправления последних фотографий матери с участием мертвых моделей с цветочным именем». Зарождающееся заболевание шизофренией начало постепенно разъедать его душу. Он не знал, что в будущем, когда он будет в расцвете лет и финансового благополучия, когда его жизнь будет украшена головокружительной взаимной любовью и приключениями, достойными голливудского фильма, его нежелание обратиться к психотерапевту сейчас, сыграет с ним злую шутку.
Глава 4.
Цена жизни – $24 000 и 4 унции золота.
Эту главу дарю моей дочери – фотомодели, мастеру спорта, тренеру по фитнесу, Екатерине Фатеевой.
О. Фатеева.
«…Вы спрашиваете о моих друзьях. Холмы, сэр, и закат солнца, и собака, ростом почти с меня…» – из письма американской поэтессы 19 века Эмили Дикинсон.
Как – то, собираясь на работу утром, Даниил прислушался к новостям по ТВ. Сообщалось, что в начале февраля начнется знаменитая международная гонка на собачьих упряжках «Юкон квест» по территориям США и Канады. Стартуют соревнования с Аляски. Эта гонка считается одной из самых трудных среди всех известных. Даниил бросил взгляд на экран и увидел несколько кадров с прошлогодних соревнований, на которых собачьи парные ряды тащили по снегу сани. Сзади, на краю саней, стоял гонщик. Далеко вокруг простиралось безграничное белое пространство. Глаз художника выхватил главное: бескрайние просторы, заснеженные холмы в серебристой морозной дымке, раскрасневшееся небо и тусклое солнце на верхушке горы. По центру тянется темная полоска – собачья упряжка. Справа – беспорядочно растущие невысокие черные ели. Его потянуло туда, в самую гущу событий, в искрящийся морозный туман, к холодному солнцу, уходящему к загадочным синим горам и холмам. Ему захотелось увидеть «край света» и рассказать о нем другим людям посредством своих снимков. В последнее время его фотоработы были ограничены рамками Нью – Йорка. Необходимо было отвлечься на новые темы, зажечься новыми идеями.
Он быстро навел справки о дате соревнований, купил несколько запасных фотоаппаратов, фотопленок, реактивов для проявки и выехал на Аляску, в город Фэрбенкс, где должны начаться гонки. Оттуда спортсмены помчатся на ездовых собаках в Канаду, в штат Юкон.
Аляска встретила его забавной надписью:
«Welcome to Alaska».
The last foreign country still
Friendly to americans. (Добро пожаловать на Аляску. Последнюю страну за пределами США до сих пор дружественную к американцам, – свободный перевод).
Таинственный полуостров Аляска! Самый большой 49 -й штат США, далекий и незнакомый многим американцам. Одно из красивейших мест в мире. Более ста тысяч ледников, снежные горы, восхитительные заповедники, три тысячи рек, три миллиона озер. Равнины, заполненные снегом, и хребты, на которые не ступала нога человека. Разнообразный животный и растительный мир. Земля богата пушным зверем, россыпями золота, нефтью, газом, углем, медью, железом, цинком. В идеально чистом воздухе плавают гордые орлы. Аляска в переводе с алеутского – «китовое место», так как здесь наблюдается китовое изобилие с 19 – го века. Охота и рыбалка в знаменитых лососевых реках Рашен и Кенай, в практически дикой природе – незабываемые развлечения для цивилизованного туриста. Бескрайние просторы заселены небольшим количеством людей. Плотность населения такая, что если бы Манхэттен был на Аляске, то на нем бы жило всего 16 человек. Торжественная красота и величавое спокойствие. Зимняя сказка, поэзия снега и льда.
Даниил остановился в гостинице и, оставив вещи в номере, пошел прогуляться с фотоаппаратом. Слово «прогуляться» в условиях зимы на Аляске имеет свое значение: когда температура воздуха ниже 60 градусов по Фаренгейту, длительная прогулка может закончиться обморожением. Поэтому Даниил обратился к портье с просьбой помочь ему найти провожатого с машиной, который покажет ему красо?ты местной природы. Тот указал ему на девушку – эскимоску в национальной одежде. Она сидела в холле со скучающим видом.
–А она понимает по – английски? – спросил Даниил.
–Она закончила университет в Майами, но не смогла там остаться – вернулась к вечной мерзлоте и романтике Севера.
–Может быть, у нее нет денег, чтобы уехать отсюда?
–Вообще – то она сама у нас достопримечательность, – сказал портье. – Она победительница особой лотереи, которая проводится на Аляске с 1917 года. Тогда железнодорожные инспекторы поспорили о том, когда тронется лед по реке Танане. С тех пор появился необычный вид лотереи: каждую зиму устанавливают металлический треножник на льду, от которого тянется кабель к часам на берегу. Когда начинается ледоход, кабель обрывается и часы останавливаются. Победителем лотереи становится тот, кто угадал время начала ледохода, и ему вручается треть миллиона долларов. Так вот она уже четвертую зиму получает этот приз. Стали даже раздаваться голоса, требующие через средства массовой информации, чтобы ее отстранили от участия в лотерее, и дали другим людям возможность выиграть.
–Но ведь одновременно с ней некоторые тоже угадывают? – спросил Даниил.
–Конечно. Но не по четыре раза!
–Чем же объяснить такую удачливость? – продолжал расспрашивать Даниил.
–Она говорила в интервью, что любит природу своего края так сильно, что чувствует себя ее частью, поэтому ей не надо угадывать, она просто знает, – ответил портье.
–Очень странное объяснение. Вам так не кажется? – спросил Даниил.
–Согласен. Все мы любим свою природу, но не всегда можем предсказать температуру воздуха на завтра.
Даниил посмотрел на нее. Ничего необычного, характерная внешность для местной аборигенки: рост ниже среднего; темная, буровато – желтая кожа; прямые черные волосы; черные блестящие глаза с узким разрезом и с монгольской складкой; сплюснутый нос; губы полные; большая голова; длинное тело и коротковатые ноги. Несмотря на непривычные параметры внешности, девушка показалась Даниилу симпатичной и милой. Он подошел к ней:
–Здравствуйте, меня зовут Даниил. Я по профессии фотохудожник. Могу я попросить вас показать мне такие места, которые заставят меня влюбиться в Аляску так, как любите ее вы?
–Покажу, только фотоаппарат свой берегите. По возвращении в гостиницу не торопитесь доставать его из фоторюкзака, так как при перепаде температур камера покроется конденсатом и выйдет из строя. Меня зовут Нагуя, что в переводе с эскимосского языка означает «чайка».
–Красивое у вас имя. И спасибо за совет. С чего начнем? – спросил Даниил.
–Со знакомства с моими предками, – хитро улыбнулась Нагуя.
–То есть с предков чаек? – сыронизировал он.
–У нас встреча с духами умерших эскимосов. Пойдемте на улицу, они уже там. Приготовьте свой фотоаппарат.
Даниил с сомнением посмотрел на нее, а потом – на портье. Тот тоже хитро улыбнулся и поощрительно кивнул в сторону входной двери.
–Надеюсь, вы не хотите удивить меня сюжетом фильма «От заката до рассвета»? – недовольно спросил Даниил, подозревая, что сумасшедший портье сговорился с сумасшедшей эскимоской, чтобы посмеяться над наивным туристом. Он окинул взглядом фойе гостиницы и к своему отчаянию не увидел никого кроме них троих: Аляска не кишит туристами. Даниил устыдился своего мимолетного колебания и решительно двинулся к выходу. Нагуя опередила его и, распахнув двери, торжествующе показала на небо. Потом дернула его за рукав:
–Закройте дверь, не охлаждайте помещение.
Небо сверкало и переливалось северным сиянием.
–У эскимосов Аляски есть красивая легенда, – сказала она. – Души умерших улетают в воздушный дворец, который расположен под Полярной звездой. Здесь, на земле, нам не видно этот дворец. Но иногда те, кто живет в нем, открывают окна, и из них льется волшебный свет, который мы видим на небе и называем это полярным сиянием.
