скачать книгу бесплатно
– Хорошо, если просили, значит, зайдём, – кивнул Ермаков, не отрывая глаз от листа, исписанного мелким бисерным подчерком.
Когда дверь закрылась, он раздражённо нажал на карандаш, чуть сильнее, чем следовало, и грифель с тихим хрустом обломился. Рабочий настрой улетучился, и Лавр некоторое время сидел неподвижно, глядя на плакат, с которого на него пристально смотрел Дзержинский, призывая к зоркости и бдительности. Бесцельно побродив по кабинету, Лавр сняв телефонную трубку, набрал домашний номер. Людмила ответила сразу, как будто сидела около аппарата.
– Подарок купила? – без предисловий спросил он.
– Да! – радостно ответила жена. – Взяла чудесную конфетницу!
– И опять антикварную? – усмехнулся Лавр.
– Нет, нашу, дулёвскую
, очень красивую! Тебе понравится.
– Главное, чтобы юбиляру понравилась. Будет Сидорович кушать конфеты из красивой вазы.
– Будет! От Витюшки письмо пришло, – весело продолжала она, – обещал на Новый год приехать!
– Это здорово! – Ермаков повеселел. Их сын был начальником милиции в небольшом приволжском городке.
– Что пишет? Как у него с раскрываемостью?
Голос Людмилы посуровел:
– Лавр, я получила письмо от сына, а не справку о проделанной работе, – и чуть смягчила голос: – По службе у него всё в порядке. Витюша сказал, что приедет с женой и Катенькой. Будешь с внучкой тетешкаться. Все! Я тебя целую и жду! Какую рубашку тебе погладить?
– В мелкую клеточку, – и, вздохнув, добавил: – Которую мы с тобой в Москве брали.
Положив трубку, Лавр задумчиво закурил и взглянул на часы:
– Минут через двадцать можно выходить. Он налил себе кружку крепкого чая и, чуть подумав, плеснул немного коньяка.
На улице было прохладно, но Ермаков не стал брать дежурную машину. Он не торопясь направился в сторону центра, разглядывая прохожих. После утреннего дождя воздух был свежий, пропитанный осенними ароматами. Дышалось легко, и Лавр расстегнул верхнюю пуговицу. Около рынка, заметив на афишной тумбе анонс Краснодарского театра музыкальной комедии, он остановился:
«Впервые в этом сезоне! 20 ноября 1940 года. И. Кальман «Сильва». В роли князя Воляпюка – Мартын Лусинян»
.
– Нужно будет достать билеты, – озабоченно подумал Ермаков. – Людмила обрадуется: Лусиняна очень хвалили.
Размышляя о работе и о том, через кого выйти на билетную кассу, Лавр незаметно вышел на Красную и дошёл до здания управления. Предъявив часовому удостоверение, он поднялся на второй этаж и, подойдя к двери с табличкой «Заместитель начальника Управления НКВД по Краснодарскому краю», вздохнув, коротко постучал.
– Да, да! Входите, – раздался сочный баритон. Хозяин кабинета, моложавый, уже начинающий лысеть и полнеть мужчина в новом габардиновом кителе, с поблёскивающими на петлицах тремя шпалами вопросительно посмотрел на него, ожидая продолжения. Свежий малиновый отблеск шпал ясно показывал, что владельцу сшитого на заказ обмундирования недавно присвоено звание: капитан госбезопасности.
– Здравствуйте, я начальник УГРО Кагановичского района… – начал он. Кадровик, скупо улыбнувшись, продолжил:
– Капитан милиции Лавр Павлович Ермаков. Присаживайтесь, – и жестом указал на стул.
Некоторое время, не глядя на него, он молча перебирал бумаги и, найдя нужную, откашлявшись, поднял глаза:
– Центральная кадровая комиссия отклонила ваш рапорт о дальнейшем прохождении службы. В 12-м кабинете получите уведомление об увольнении и… – он слегка помялся, – пора на заслуженный отдых.
Лавр стиснул зубы. Он знал, что рано или поздно это случится и догадывался о причине вызова в кадровый аппарат.
– К моему рапорту было приложено ходатайство начальника краевого розыска, согласованное с начальником НКВД. Неужели этого оказалось недостаточно?
– Как видите, – кадровик развёл руками. – Помимо ходатайства, к пакету документов приобщался выписной эпикриз по последней госпитализации. Врачи категорически возражают, а против медицины мы бессильны.
– А без эпикриза нельзя было направить? – обречённо спросил он, понимая всю наивность своего вопроса.
– Существует утвержденный перечень документов, обязательный к представлению в кадровую службу, и обойти его мы никак не можем. В противном случае направят назад, – и, участливо улыбнувшись, добавил: – Лавр Павлович, рано или поздно мы все выйдем в отставку, даже товарищ Берия. Вы можете по праву гордиться своей службой.
– Спасибо! – Лавр встал. – С вашего позволения я зайду к начальнику розыска?
– Ваше право, не смею препятствовать. Только, пожалуйста, не забудьте заглянуть в 12-й кабинет, – капитан встал и протянул руку, давая понять, что разговор окончен.
***
– Лавр! Загляни в паспорт! Тебе 58 лет, у тебя три ранения! – Федотов
протянул ему стакан чая.
– Пять, – со вздохом поправил его Лавр, – два ещё с империалистической.
– Тем более! Ты знаешь, как мы за тебя боролись? Шулишов
согласовал моё ходатайство не читая!
– Надо было медицину подработать, – огорчённо сказал Ермаков. – А как же мне в 37-м подписали с этими ранениями?
Федотов пристально взглянул на него:
– А ты не знаешь?
– Нет, – недоуменно ответил Лавр. – Думал, что всё по закону.
– По закону, – хмыкнул Никифор Максимович. – Тебе просто повезло! Твои документы попали на стол к Агранову, который, оказывается, помнит тебя ещё с 1920 года, когда ты отличился вовремя Улагаевского десанта. Заключения врачей он даже не стал читать, а сказал: «Этот человек должен работать, пока чувствует в себе силы».
Он помолчал, размешивая сахар, и, слегка понизив голос, добавил:
– Я вообще удивляюсь, как ты чистку пережил.
Лавр обескураженно молчал, в череде событий он уже подзабыл те далёкие годы и, поставив стакан, тихо, с плохо скрываемой тоской, спросил:
– Так теперь что, в 12-й кабинет?
– Да, – твёрдо сказал Никифор Максимович. – И имей в виду, на пенсии жизнь не кончается. Месяц-другой отдохни, к сыну с супругой съезди, а потом ко мне. Есть насчёт тебя мысли. Если рассчитываешь, что будешь спокойно рыбу ловить, то ошибаешься.
***
Не успел он войти в свой кабинет, как в дверь ворвались Виктор Семёнович и начальник отделения милиции.
– Это правда? – не здороваясь, спросил начальник. – Мне на совещании сказали.
– Правда, – спокойно ответил Лавр. – Сейчас начну хвосты подбирать и дела к сдаче готовить.
Начальник смачно выругался:
– Чем они там думают в кадрах! Дали бы год нормально закрыть, а потом выгоняли бы!
– Ну, во-первых, не выгнали, а попросили уйти на заслуженный отдых, – усмехнулся он. – А во-вторых, за закрытие года не рви сердце. У нас крепкие позиции и хорошие перспективы по раскрытиям, даже приостановленных материалов нет. Ты лучше скажи, Владимир Иванович, кого на моё место рассматривать будешь?
Тот сокрушенно развёл руками:
– Да я как-то и не думал об этом. И вздохнул: – Так неожиданно всё…
– Витя у нас состоит в кадровом резерве, – Лавр кивнул на Виктора. – Постарайся добиться, чтобы его назначили. Он прекрасно знает подучётный элемент, владеет обстановкой, и хлопцы его слушаются. Самое главное, как можно быстрее согласуй его кандидатуру и не затягивай с документами на назначение, а то пришлют какого-нибудь выдвиженца, и тогда точно работу завалишь.
Начальник согласно покивал:
– Прав ты, Палыч! Как всегда, прав, – и обнял его за плечи: – Пошли ко мне!
Лавр опечатал дверь, и они направились по коридору. На пороге своего кабинета Владимир Иванович оглянулся и поманил рукой Виктора Семёновича, который стоял в отдалении, не зная, идти ему с ними или вернуться к себе в кабинет:
– Что стоишь как чужой! Заходи, все-таки будущий зам.
Заперев дверь, Владимир Иванович быстро разложил нехитрую закуску, достал бутылку водки и, наполнив стопки, произнес:
– Скажу честно, это для меня неприятная новость. Если бы не твой опыт и оперативная хватка, меня давно уже сняли бы. Ты был у нас «серым кардиналом», и я благодарен судьбе, что довелось с тобой поработать. Но я спокоен, потому что знаю: завтра ты придёшь на службу и всегда будешь рядом. Те парни, которых ты воспитал, не дадут тебе покоя, они будут постоянно обращаться к тебе за советом, – он хитро прищурился: – Ведь ты, несмотря на свой опыт, по сей день советуешься с Пришельцевым
и сейчас не сразу пойдешь домой, а заглянешь к нему?
Лавр потрясённо молчал, потому что действительно собирался по дороге зайти к Александру Петровичу. Он выпил и, обняв за плечи обоих товарищей, со всей теплотой, на которую был способен, произнёс: «Спасибо, друзья!»
Они допили водку, начальник остался в кабинете, а Виктор вышел проводить Ермакова на улицу. Когда они закурили, он спросил:
– Палыч, вы планерку завтра проведете?
– Конечно, и развод нарядов на службу проведу, и начальника службы участковых отдеру напоследок за подворные обходы.
Виктор облегчённо вздохнул:
– Палыч, независимо от того, назначат меня или нет, можно я буду к вам иногда заглядывать?
Лавр улыбнулся и положил ему руку на плечо:
– Витя, ты можешь заходить ко мне и звонить в любое время суток, – и с улыбкой добавил: – Розыскники бывшими не бывают.
Они попрощались, Лавр, подняв воротник куртки, быстрым шагом направился по хорошо знакомому маршруту к старому другу и учителю.
***
Пришельцев воспринял новость на удивление спокойно, поздравил его и, достав из серванта бутылку необычной формы, пояснил:
– Это настойка боярышника, чертовски пользительна для сердечной мышцы! – и, рассмеявшись, добавил: – Вам как начинающему пенсионеру это необходимо знать.
Когда они выпили, Александр Петрович ободряюще взглянул на него:
– Я прекрасно понимаю ваше состояние. У офицера, вырванного из привычной среды, вначале всегда присутствует чувство незащищенности, но, поверьте, это скоро пройдёт. Вокруг вас огромный, большой и очень интересный мир, в котором живут тысячи людей. Вместо засад и оперативных совещаний они проводят время в кругу семьи, встречаются с девушками, а не с агентами, и проверяют не поднадзорных, а домашние задания у детей.
– В моём случае – у внуков, – усмехнулся Лавр.
– Тем более! – воскликнул Пришельцев. – И вы ведь, в конце концов, не рвете отношений с коллегами. Например, я не чувствую себя оторванным от работы. Я читаю лекции на курсах сержантов милиции
, где руководит ваш однофамилец, встречаюсь с молодыми сотрудниками. Если мне не изменяет память, по вашей просьбе в прошлом месяце я проводил занятия по видам оперативно-розыскной деятельности. Поверьте, вас не оставят в покое, и вы всегда будете в гуще событий.
Александр Петрович вновь наполнил рюмки:
– Хочу выпить за новый этап вашей жизни! – он хитро прищурился. – Кстати, вас сегодня ждёт ещё одно приятное событие. Вы даже представить себе не можете, как будет счастлива ваша супруга!
Попрощавшись, Лавр вышел на улицу и направился домой. Увлечённый мыслями о предстоящем юбилее Александра Сидоровича, он не заметил, что из подворотни за ним внимательно наблюдают две пары хищно прищуренных глаз.
***
– Сука лягавая, – зло сплюнул сутулый мужчина с косой, падающей на глаза чёлкой, глядя вслед Ермакову. – Когда он сдохнет наконец!
– Кто это? – спросил молодой парень в чёрной рабочей куртке. На голове у него красовалась кепка-восьмиклинка, брюки были заправлены в сапоги. Он зябко поёжился и, по-собачьи встряхнувшись, смахнул с лица капли дождя.
– Начальник районного УГРО Ермаков, – мужчина грязно выругался, тускло блеснув в темноте золотой фиксой. – Волчина позорная! Мне лапти сплёл ещё лет десять назад. Свезло, что его куда-то отправили и я смог от жмура откреститься, а следователь сопляк попался. Он один больше нашей крови выхлебал, чем все городские сыскари. Ещё при царе в сыске служил! За его уменье коммунисты к себе на службу взяли. Я с ним впервые ещё в 20-х годах стакнулся. Маманька моя тогда с одним деловым сошлась, с Лёхой Матросом. Первостатейный громила-мокродел был. Очень я его уважал, да и он ко мне хорошо относился, понятия правильные вбил в голову мою малолетнюю.
Оглядевшись, они вышли из подворотни и, закурив, направились в сторону Сенного рынка.
– Задумал Матрос дельце одно сварганить: инкассаторов подломить, а меня в помощники определил. Я дней пять около почты жалом шевелил, всё вызнал и весь расклад как на блюдечке ему преподнёс, но мусора об этом прознали и засаду сделали. Леха инкассатора оглушил, мешок вырвал и дёру, так этот гад его догнал и маслину в затылок засадил, – он с досадой покачал головой. – Такого парня убил на моих глазах! Я на кладбище в кустах его ждал, чуток совсем он не добежал! Матрос дерзкий был! При царском режиме служил в Екатеринодаре полицейский один, ещё тот кровопивец, навроде этого Ермакова, так он средь бела дня подошёл к нему и застрелил.
Парень восхищённо помотал головой:
– Серый, а что, этого Ермакова нельзя заделать, как Матрос мусора царева?
– Нет, Коляша, никак нельзя, – серьезно ответил Серый, – он в сильном авторитете у своих. Если его шлёпнуть, краснопёрые такой террор устроят, что мало не покажется! Все шалманы, малины, блатхаты на уши поставят. Кислород полностью перекроют. Старики рассказывали, что такая хрень уже была.
Некоторое время они шли молча.
– Эх, что мы всё о делах прошлых говорим, – хлопнув приятеля по плечу, вдруг весело воскликнул Серый. – А давай-ка, мил человек, заглянем к Инке-скипачке! Надо удачу обмыть, да и отдохнуть после дела сам бог велел!
Завернув в продмаг и набрав после недолгих споров полные кульки еды, приятели направились в гости, не забыв по дороге заглянуть в винный отдел.
***
– Пока нет приказа об увольнении, расслабиться у вас не получится, – сказал Лавр и оглядел собравшихся на планерку. – Так что ещё недельку я вам нервы потреплю, да и потом в покое не оставлю. Что у нас по вчерашней краже?
