Ветер перемен

– Настя, ты уволена, – сказала Кристина. – У тебя есть пять минут на сборы. Аванс можешь не возвращать, а о рекомендации забыть. Причину отказа не надо объяснять?

Кристина заглянула в спальню. Данька спал в своей кроватке. Она достала дорожную сумку Сергея, с которой он переехал в эту квартиру, и стала собирать его вещи, снимая их с плечиков и полок. Она слышала, как щелкнул замок, вынесла сумку, поставив ее у двери.

– Обувь на полке в шкафу прихожей. Разберись сам, – сказала она Сергею.

– Крис, хватит! – сказал он с вызовом.

– Чего хватит, Сережа? Я не скандалю, не бью посуду, не ругаюсь матом и даже не плачу, хотя мне очень больно, но я не позволю тебе так меня унижать. Не хочешь забирать обувь, ходи босиком. Ответь на один вопрос: зачем нужно было начинать все сначала, если тебе не нужна семья, обманывать себя и меня?

– Я не лгал ни тебе, ни себе. Ничего страшного не произошло. Да, я заигрался, признаюсь, но не надо делать из этого трагедию.

– Значит, теперь это называется «заигрался»? И раз в год, ты находишь для этого новую игрушку. Тебе самому не смешно? Я честно призналась, что не могу конкурировать с Ларисой. Скажи, что такого есть в Насте, чего нет во мне? Я выслушаю сейчас все твои претензии, другой возможности у тебя не будет, как не будет ни регистрации, ни свадьбы. Я позвоню отцу, а ты объясни все своим. Мне без разницы, какую ты причину найдешь. Это конец в наших отношениях.

– Все, что я тебе говорил год назад и совсем недавно, правда. Это не было обманом. Мало того, я перестал обращать внимание на других женщин вообще. А через некоторое время понял, что другие мне не нужны, я их не хочу. Так было и с Ларисой, и с Настей. То, что ты видела, совсем не то, что могло быть. Какой здоровый мужик, если он не законченный импотент, откажется от женщины, откровенно предлагающей себя? Ты видела меня с Ларисой, но не знаешь, что секса между нами не было. Это была его неудачная попытка. И каким бы я идиотом не был, второй раз на одни и те же грабли, я бы не стал наступать. Мне было интересно, как далеко может зайти наша няня. Вот и все. Мне добавить больше нечего. Что я сделал такого, из-за чего весь сыр-бор? А вот ты, даже не вспомнила, по какой причине я оказался в квартире именно в это время.

– Я помню. Мы должны были ехать покупать мне платье, но теперь это уже неважно. Объясни мне одну вещь: Что это было? Как назвать то, что я видела? Если ты ждал меня, знал, что я приду, зачем устраивал эту сцену с няней? Простым любопытством это не назовешь, хотя ты и сейчас не считаешь себя виноватым. Тебе никогда не приходило в голову поставить себя на мое место? Ты можешь себе представить, что меня целует другой мужчина? Сама мысль о том, что ты целуешь другую, мне уже неприятна. А что говорить о самом поцелуе? Я очень тебя любила, доверилась тебе, и ты мог «слепить» из меня ту Крис, которая тебе нужна, какую бы ты хотел. Но у тебя свой спортивный интерес. Мало того, ты это делаешь там, где мы живем. Это как назвать? За что ты так со мной? Может, ты считаешь, что я должна изредка прощать тебе твои, мягко говоря, шалости? Или дело в самоутверждении? Моя слепая любовь к тебе – это омут. Мне стоит полюбить саму себя, чтобы окончательно не утонуть, и я попытаюсь это сделать. Если в наших отношениях тебя что-то не устраивает, чего-то не хватает, нам лучше расстаться. Не стоит создавать видимость семьи даже ради ребенка. Ремарк писал: «Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно, а другой остается ни с чем». Здесь я ему немного возражу. У меня есть Данила. Сына можешь видеть в любое время, а теперь уходи. Прощай, – сказала Кристина и ушла в спальню, закрыв за собой дверь.

Данька проснулся и потянул свои ручки к матери. Кристина переоделась, надела халат, вытерла руки влажными салфетками и дала сыну грудь. Парень с жадностью начал сосать. Кристина была готова разрыдаться, но осознание того, что это может навредить сыну, останавливало. «Даже если он говорит правду, его поступок верх цинизма. Знать, что я приду и делать это ради своего интереса, что может быть циничнее», – думала она, держа ручку сына в своей ладони. – Я разучилась жить без него, но и жизнь с ним – это мина, замедленного действия, не знаешь, когда рванет в следующий раз. Нельзя так слепо любить. Это не любовь, это какая-то патология, которую сложно лечить».

– Планы наши изменились, сынок, – говорила она Даниле

тихонько. – Нам нужно искать другую няню, а это не так просто. Нужно набраться храбрости и позвонить дедушке. Я его только огорчаю своими проблемами, то одно, то другое. Нужно, Даня, привыкать жить нам с тобой без папы.

Сын смотрел на мать своими карими глазами, и как будто понимал сказанное. Кристина сменила ему памперсы, ползунки, надела теплые носочки и вышла из спальни. Сергей не ушел, он сидел на диване, обхватив голову руками. Что-то в его позе насторожило Кристину. Выбросив памперс, она присела с ним рядом и взяла за запястье. Пульс Сергея частил и был в пределах сотни. Вернувшись в спальню, она взяла тонометр, положила Данила в коляску и присела на диван.

– Ложись, я подушку положу повыше. Руку дай. – Она надела манжет тонометра прямо на рукав рубашки. Давление было 180/ 120. Кристина набрала 03.

Машина скорой помощи приехала минут через семь. Давление не падало.

– Пожалуйста, не делайте вид, что помогаете, уколов ему внутривенно магнезию, помогите реально, я заплачу, – сказала она доктору.

– Вы врач? – спросил он, недовольно. – Я знаю, что нужно колоть и когда.

– Я акушерка, оканчиваю шестой курс и кое-что соображаю. Он сильно перенервничал, а Ваша магнезия для гипертоников, – не сдавалась Кристина.

– Я сделал ему диазепам. Давление сейчас упадет, он проспит часа три, но резко не давайте вставать. Пусть покажется врачу, так и до инсульта можно допрыгаться, – говорил он, меряя давление через пару минут. Прибор показал 130/ 90. Доктор заполнил бланк сигнального листа, передав его Кристине, а она, свернув тысячную купюру пополам, сунула ее в карман его халата. Записав все данные больного, доктор покинул квартиру, а Кристина набрала номер телефона Андрея.

– Привет! Это Крис. Вы Сергея не теряйте, у него высокое давление. Сейчас он спит, я вызвала скорую помощь, ему сделали укол. Подумайте, кому его можно показать. Это должен быть хороший невропатолог и кардиолог, – сказала она, накрывая Сергея пледом.

Андрей приехал часа через два. Сергей и Даниил спали, а Кристина не находила себе места. Она уже в третий раз измеряла Сергею давление. И хотя все показатели были в норме, ей было неспокойно. Теперь они с Андреем тихонько переговаривались и пили кофе.

– Я договорился. Завтра утром его посмотрят в ведомственной больнице с девяти до десяти. Завтраком не корми, сдадим анализы. Утром я заеду и после приема привезу обратно, даже, если будет все в порядке. Скорая была, значит, могут дать больничный лист. Как вы докатились до этого?

– Тебе честно сказать или соврать? – спросила Кристина. – Няню я уволила, ему собрала вещи. Не догадываешься почему?

– Он уехал с работы часов в десять. Вы же должны были ехать за платьем.

– Не было поездки. Были поцелуи на этом диване, правда, в пристойном виде. Я не скандалила, молча, собрала вещи, и даже выслушала его монолог, потом ушла к Даньке, покормила. Вышла из спальни, он сидит на диване, держится за голову. Померила давление и вызвала неотложку. Проводила доктора и позвонила тебе.

– Ладно, Крис, до завтра. Сама меньше переживай, тебе сына кормить. Позвони мне вечером перед сном, как будут обстоять у вас дела, – сказал он уходя.

Кристина перенесла сумку в спальню. Развесила и разложила вещи Сергея по своим местам. «Завтра ему на прием, понадобится рубашка, брюки, – подумала она, убирая сумку. – Доктор прав, так можно довести себя до инсульта, и я тоже приложила к этому свою руку». Она вспомнила, что в свете последних событий, сегодня не обедала и, хотя аппетит отсутствовал, сделала себе бутерброд и съела его через силу. Разобрала пакет, который все еще сиротливо стоял в прихожей. Открыла ноутбук и выписала несколько адресов и телефонов агентств, которые предоставляли услуги няни. «До нового года две недели, точнее 20 дней, зачет 21 числа, тесты 24. Даже, если я пропущу один из них, ничего не произойдет, сдам в январе. Повода для паники нет. Можно поехать с Данькой, зайти первой, девочки за ним присмотрят. Только бы с Сережей все было хорошо. Решит уйти, пусть уходит, но пусть сейчас все обойдется», – думала она. Он проснулся в начале четвертого, после полудня, проспав пять часов.

– Как чувствует себя больной? – спросила Кристина, надевая манжетку тонометра на руку Сергею. – Лежи смирно, проверим твое давление. Жить будете, молодой человек. Есть хочешь?

– Хочу. А что было? Я помню наш с тобой разговор. Потом ты ушла, а у меня жутко разболелась голова. Доктора я тоже помню.

– Пробелов в памяти нет, и это обнадеживает. У тебя, друг, поднялось давление, это и вызвало головную боль. Доктор сделал тебе укол, от которого ты проспал пять часов. Сейчас ты с моей помощью переоденешься, поешь, и я тебе расскажу о том, что ты проспал. Резко не вставай, если надо в туалет, я подстрахую.

Кристина помогла Сергею переодеться в домашнюю одежду, разогрела обед-ужин, пододвинула журнальный столик к дивану. Пока Сергей ужинал, рассказала о предложении доктора, о звонке Андрею и о его визите.

– Завтра утром он приедет за тобой, и будь добр, сделай так, как советуют доктора. Сегодня, можешь, есть впрок, завтрак тебе не полагается.

Проводив утром Сергея и Андрея на прием к врачу, Кристина занималась с сыном, когда ожил дверной звонок. На пороге стояла Юля.

– Что-то случилось? – спросила Кристина. – Проходи, Юля, я Даньку переложу в коляску. Раздевайся.

– Кристина, я ненадолго, на чашечку кофе. Угостишь?

– Какой разговор. Будет тебе кофе. Присаживайся. Я думаю, ты в курсе того, что няня уволена? Какие будут советы?

– Не будет советов. Я тебе расскажу кое-что, ты решишь сама, что делать и как жить дальше.

Кристина поставила перед Юлей чашку с кофе, сахар, сливки и конфеты, налив себе чай.

– Мы с Сергеем познакомились на катке, – начала Юля свой рассказ. – Я училась на первом курсе. Взрослый, видный, красивый парень. С ним было очень просто. Мы и целовались с ним всего– то несколько раз, когда он провожал меня домой. Я была серьезной девушкой и быстро поняла, что для него главное. Наши встречи продолжались недели две, пока он не познакомил меня со своим братом Андреем. Вот в него я влюбилась по– настоящему и до сих пор люблю. Андрей – это любовь, нежность, забота, а Сергей – это страсть к красоте и секс. Может он и влюблялся, но не любил. Я знала почти всех его подруг, он их не афишировал, но и не скрывал. За все восемь лет, наверное, и их было столько же. Они менялись с такой же частотой и периодичностью, как процветал и его бизнес. Среди них были и достойные, и легкомысленные, но все одинаково красивые и сексапильные, и, ни у одной при расставании не было к нему претензий. Кто из них кого оставлял, я не знаю, но он никогда не жалел о расставании и заводил новые знакомства. Последним его увлечением была Лариса. Он даже женился на ней. Для нас это был удар ниже пояса. Чем все закончилось ты в курсе. Я хочу, чтобы ты поняла: все, что было до встречи с тобой, это страсть к красоте и секс. Я от Андрея узнала о том, что он возил тебя в клинику, потом о том, что вы живете вместе. Тогда мне впервые стало жаль тебя. Его образ жизни не укладывался в рамки семьи, и все могло закончиться ничем, как это было до тебя. Да и ты совсем не подходила под стандарты его подруг. Когда же вы расстались, вернее ты ушла, нам стало понятно, что он влюбился, влюбился по-настоящему и страдает. Первые дни он надеялся на чудо, а узнав, что ты забрала свои вещи – запил. Да! Не удивляйся. Запил. Роза сама разыскала Андрея и рассказала обо всем, что знала. Допился до сердечного приступа. Вернее, алкоголь помог его получить. А если учесть, что в семье алкоголь не прижился давно, можешь представить, на что он обрек себя. Десять дней декабря, он провел в стационаре. Никто из семьи его не воспитывал, не осуждал. Только отец однажды спросил: – « Теперь ты можешь представить, как больно было ей?» Я знаю, что он ездил к тебе на квартиру, но там уже жили другие люди. В это время внутри у него, как будто что-то надломилось, если не сломалось. Взгляд потух, он стал мрачным и молчаливым. Мы все очень надеялись, что с появлением очередной подружки это пройдет. Но если она и появилась, в квартиру он ее не приводил, Роза бы заметила. В душу к нему никто не лез, и он продолжал свое тихое «существование». Это была не жизнь, а именно существование. Он сутками пропадал на работе. В своей квартире бывал редко, больше жил в поселке. Дом – работа, работа – дом. Так и жил, до тех пор, пока Олег не принес новость о тебе. Я, конечно, могу многого не знать и говорю только о том, что видела и слышала. Знаешь, когда ты попала в роддом, он ночевал у нас, и очень переживал, а когда получил твое сообщение – плакал, как ребенок. Любит он тебя, Кристина. Может он боится показаться слабым и стесняется этого чувства, скрывает? Но в одном я почти уверена: Сергей боится тебя потерять. Он полгода ходит такой счастливый. Я за все годы не видала его таким, поверь. Я его ни в коем случае не оправдываю. Мне самой не понятен его поступок и не знаю, как бы я повела себя в подобной ситуации. Может, это «остаточные явления» прошлой жизни, может, порок, с которым ему трудно справится? Просто я рассказала тебе то, о чем ты не знала, и в чем он тебе никогда не признался бы.

– Я его очень люблю, Юля, но молча проглотить увиденное, извини, не могу. Я тебя услышала. Он не отвечал на поцелуи Насти, я это видела. Чего он ждал? Когда ему залезут в штаны? Где грань, которую он не переступил бы? Такие выходки оставлять без ответа нельзя, и мою реакцию на все увиденное, он должен был узнать. Я простила его тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Мне стало страшно от того, что я могу потерять его. Что он уйдет, но не к другой женщине, а навсегда. Регистрации и свадьбы не будет, ни потому, что я его не простила, а потому, что я стала доверять ему меньше. Я не школьница, хорошо понимаю, что люди не меняются до тех пор, пока не захотят сами измениться ради кого-то. Я не собираюсь переделывать его, это не благодарное и бесполезное занятие, но и верить словам, которые расходятся с поступками, я не могу. Сошлемся на его болезнь и отменим торжество. Все, что я хотела ему сказать, сказано. Я его не гоню, не упрекаю, захочет остаться, пусть остается. Время расставит все по своим местам. Думаю, не стоит посвящать братьев в наш разговор.

Сергею дали больничный лист, прописав внутримышечные и внутривенные уколы. Точнее, его оставляли в стационаре, но он позвонил Кристине.

– Мне оставаться в больнице или возвращаться, и ты сможешь лечить меня дома?

– Возвращайся. Возьми лист назначения и купи все, что нужно. В аптеке подскажут, сколько и чего нужно.

Болезнь Сергея, хотя и в легкой форме, стала поводом для отмены свадьбы. Но он самостоятельно, не уведомив Кристину, перенес срок регистрации, в надежде на то, что она согласится.

Она готовила завтрак, ставила уколы и капельницы, после которых он часа два спал. Потом готовился обед и ужин, а закончив с этим, она занималась, пока сын спал. Уложив спать сына на ночь, она опять занималась, иногда засыпая за столом. Ее мог разбудить только плач сына. Первые пять дней, Сергей ходил с видом провинившегося ребенка. Он больше молчал, отвечая лишь на вопросы, и беседовал только с сыном, который в силу своего возраста, был хорошим собеседником. Даниле было почти пять месяцев. Пока Сергей «болел», Кристина сдала зачет и тесты, оставляя сына с отцом, не забывая лечить его. Отношения между ними не налаживались. Сергей не уходил, но и не делал попыток к примирению. Кристина не прогоняла его, но и не давала понять, что простила. Через десять дней он вышел на работу и жизнь, как будто, вошла в свою колею, за исключением того, что спали они в разных комнатах. Новый 2013 год по традиции, встречали в доме Мироновых в поселке всей большой семьей. Кристина приняла это предложение, прежде всего из-за сына. Провести неделю на свежем воздухе не мешало и ей. Была елка во дворе, красивый салют и праздничный стол. Спать разошлись после трех часов. Данька, находившийся в центре внимания весь вечер и пропустивший пару часов сна, спал сладко в своей кроватке. В доме догадывались об отношениях Сергея и Кристины только Андрей, знавший историю с няней, да Юля, рассказавшая о прежней жизни Сергея. Кристина переоделась в ванной комнате и легла спать на широкую кровать, пододвинув кроватку сына. Она не задумывалась о том, где будет спать Сергей. Сергей решил по-своему: « Если не сегодня, то другого случая может и не быть». Он выждал не меньше часа, прежде чем услышал ровное дыхание Кристины. При тусклом свете ночника он видел, как меняется выражение ее лица, на его нежные ласки.

– Сергей, ты сумасшедший. Я думала это сон, – сказала она, поворачиваясь на бок. – Чего ты хочешь, Миронов?

– Тебя, Крис. Думай, что это сон или сделай вид, что спишь, я так больше не могу. Прости меня.

Кристина лежала минут пять безучастная к его ласкам, и он даже растерялся, но дольше сопротивляться у нее не было сил. Его волшебные губы и руки заставили ее забыть обо всем. Страсти разгорались, утихали и вспыхивали вновь. Они так и уснули, тесно прижавшись, друг к другу. Даньку, проснувшегося в семь утра, отец переложил к матери, сменив на нем памперс. Наевшись, он лежал на кровати между родителями и общался с ними на своем наречии.

– Крис, ты меня простишь? – задал вопрос Сергей.

– Я давно тебя простила. Еще тогда, когда за доктором скорой помощи закрылась дверь. Как же я испугалась, что могу потерять тебя. Мне стоило больших усилий изображать обиженную особу. Ты думаешь, я не осознаю того, что я сексуально безграмотна, из меня плохой повар и кулинар, взрослый, вечно занятый студент? Все это я хорошо понимаю и очень стараюсь исправить положение, сделать так, чтобы вы с Данькой замечали это как можно реже. А эта нездоровая любовь к тебе? Она лишила меня и воли, и разума. Я, как та овечка, которую приносят в жертву, а она даже не думает сопротивляться. Я очень хотела бы любить тебя меньше, но…

– Крис, тебе не надо ничего исправлять, а уж тем более самой меняться. Я тебя очень прошу, оставайся такой, какая есть. Няню мы найдем. Данька подрастет, тебе станет легче, отдадим его в ясли. К твоим обедам я привык, здесь проблем вообще нет. Не надо меняться, Крис, я прошу тебя. Иди ко мне. – Он обнял Кристину, прижав ее к своей груди. – Я никогда, родная моя, не буду больше тебя огорчать, обещаю. Твоя любовь ко мне здорова и с разумом у тебя порядок. Я тебя за это и люблю. Это я не дружу с головой, а если до конца быть честным, то не дружит с головой то, что у меня находится между ног. Прости меня. Давай, наконец, распишемся, и ты сможешь получить диплом уже на новую фамилию.

– Да Вы, батенька, наглец! Нашли аргумент. Что мне мешает иметь диплом на девичью фамилию со свидетельством о браке, даже через десять лет? – спросила она, глядя на Сергея. – А если серьезно, ты думаешь, нам это поможет?

– Я тебе скажу одну вещь, только ты не смейся. Это должно сработать. Твоя фамилия не вяжется с твоим именем. Может, быть, отсюда для тебя все неприятности, даже те, которые доставляю я? – сказал Сергей и рассказал Кристине о «христианке без веры». – А так ты станешь Благоухающей, Миром помазанная.

– Хорошо, давай попробуем, – ответила Кристина, на пару минут задумавшись. – Я никогда об этом не думала. Попытаемся обмануть судьбу? Я соглашусь, но только с условием, что мы это сделаем тихо, если хочешь, тайно. Распишемся и в выходной день сообщим своим. Я не хочу ни торжеств, ни гостей.

– А как же белое подвенечное платье, лимузин и кольца?

– Против колец я возражать не буду, а об остальном я сказала. Выбор за тобой.

Вопрос с няней решился сам собой. Утром, сидя за завтраком, Александр Николаевич сам завел разговор на эту тему.

– Я слышал, Крис, ты няню уволила. Не ищи новую, возьми меня в няньки. Доверите наследника? Что я с внуком не справлюсь три-четыре часа в день? Учись дочка спокойно, получай диплом, а там посмотрим. Звони заранее, когда няньке выходить на работу. Ребята пусть привыкают к самостоятельности. Я, парни, акции уже разделил на всех поровну, чтобы было без обид, но руководство остается за Сергеем. Вот такой вам мой новогодний подарок.

– Раз такое дело, перебирайся Олег в мою квартиру, будет и тебе новогодний подарок. Свою берлогу выставляй на продажу. Ты мне деньги от продажи, а я тебе переоформление. Розу можешь оставить, можешь уволить. Но с ней тебе будет удобнее. Кристина получит диплом, я буду уговаривать ее переехать сюда, – говорил Сергей брату.

Кольца купили накануне Рождества. Сергей доверил Кристине самой сделать выбор. Ей понравились неширокие обручальные кольца с «дорожкой» из белого золота.

– Крис, пожалуйста, давай купим мне кольцо на пол размера меньше, чтобы снять его можно было только вместе с пальцем.

– Это ты так сейчас пошутил? – недоверчиво спросила Крис.

– Это я сказал более чем серьезно.

– Хорошо. Только знай, если в загсе оно тебе не подойдет, останешься холостым, – пошутила Кристина.

Они расписались 12 января в 10:00, а объявили об этом вечером 13 числа, когда собрались за столом всей семьей отметить Новый год по старому стилю. Семья не удивилась такому решению и приняла его с радостью. Олег на семейный ужин пригласил свою подругу Алину. Можно было предположить, что его свадьба не за горами. Он переехал в квартиру Сергея, выставив свою квартиру на продажу. Через два дня, разговаривая с отцом по скайпу, Кристина сообщила ему о регистрации.

Александр Николаевич для Данилы был не только любящим дедушкой, но и расторопной нянькой. Два-три раза в неделю, он после звонка Кристины, прибывал к назначенному сроку. Даниле было шесть месяцев и дедушка, без особого труда, справлялся с ним. Кристина домой не торопилась, зная, что там все в порядке, но и без нужды не задерживалась. Переезд в поселок отложили до того времени, когда Кристина получит свой диплом. Оставался один не решенный вопрос: что делать с ее квартирой? Продавать она ее не хотела, а семья не настаивала.

Глава 7

Кристина Миронова сдала государственные экзамены и получила диплом. Сергей сам отвез ее в ресторан, где она отмечала это событие со своими подругами. В выходной, это отметили в доме Александра Николаевича. С сентября ее ждала интернатура. Ей оставался всего год до исполнения заветной мечты. Жизнь семьи Мироновых изменилась в один из июньских дней. Никто не мог предположить, что в 2013 году может повториться беспредел девяностых. Сергей уезжал рано утром 24 июня вместе с Олегом в город Алексин, соседней области. Кристина провожала мужа со щемящим чувством необъяснимой тревоги. Часы показывали 06:00, когда зазвонил его телефон. Звонил водитель. Машина стояла у подъезда.

– Что ты так переживаешь, Крис? Расстояние меньше двухсот километров, я уже к вечеру буду дома. Этот контракт выгоден не столько финансово, сколько позволяет реализоваться нам с братом профессионально. Мы с ним так долго к этому шли. Одно дело ты строишь по чужим проектам, и совсем другое, когда воплощаешь свои замыслы в реальность. Для Олега, самостоятельный договор, вообще, дебют. Ты просто не привыкла к моим отъездам, но они иногда случаются, привыкай, – сказал он, обнимая и целуя ее. – Выше нос, Крис! Я позвоню, а вы живите без меня дружно.

Кристина видела из окна, как машина отъезжала от подъезда. Занимаясь повседневными делами, она носила свой телефон с собой и ждала звонка. Даньке исполнилось одиннадцать месяцев. Три недели назад он начал ходить и теперь следовал за мамой, как хвостик. У мамы же появилась новая проблема. Ее чадо было слишком любопытным, чтобы оставлять его без присмотра. Ближе к двенадцати часам раздался дверной звонок. На пороге стояли Андрей и Юля.

– Что с Сережей? – спросила Крис, видя их напряженные лица.

– Присядь, Крис, у нас плохие новости, – сказал тихо Андрей, проходя в комнату.

– Говори все как есть, только честно, – с тревогой попросила она, присаживаясь на диван.

– Машину, в которой ехали Сергей и Олег обстреляли. Олег успел мне позвонить. Сейчас он в больнице после операции лежит в реанимации. Отца увезли с инфарктом, он тоже в реанимации. Водитель и Сергей погибли.

– Нет! Этого не может быть. Он обещал мне к вечеру быть дома, вернуться, – сказала Кристина растеряно. – Я вам не верю. Я должна сама это увидеть. Куда нужно ехать?

– Там не на что смотреть. Машина горела вместе с телами. Ты в состоянии это прочесть? – спросил он, протягивая ей протокол осмотра.

Кристина читала внимательно, хотя буквы прыгали перед глазами, и искала зацепку, за которую можно было бы ухватиться, и нашла.