скачать книгу бесплатно
Американским военным советникам даже в какой-то степени удалось объединить разрозненные афганские племена и вооружить их современным оружием, но у оппозиции как таковой единой армии, единого командования вооружёнными силами не было. А может быть, в такой стране, как Афганистан, где восемьдесят процентов всей территории занимают горы и пустыни, особой необходимости в этом и не было. Да и сама война была не такая, как все войны – ни фронта, ни тыла. Если в ВОВ и других войнах войска, отвоёвывая друг за другом населённые пункты, двигались вперёд, то здесь никто вперёд не стремился, да и зачем куда-то двигаться? Наши войска находились в плотном окружении местного, враждебно настроенного к шурави населения. Попробуй узнай, кто из них душман, а кто мирный житель? Какая народность полюбит чужаков, которые нагло вторглись в их страну и устанавливают свои порядки, свои законы, противоречащие законам шариата? Немало местных жителей днём сотрудничали с представителями революционных сил, а ночью брали в руки автомат Калашникова и принимали участие в войне против «неверных» оккупантов.
Бывало, наши войска с серьёзными потерями завладевали каким-нибудь захудалым кишлаком, но через несколько дней там снова хозяйничали так называемые душманы. Непонятно было, для чего и кому нужен был этот кишлак. А может, это нужно было для того, чтобы показать, кто здесь хозяин? Но шурави в этой стране никогда не были хозяевами. Войска ОКСВА в основном дислоцировались в больших, по местным меркам, городах и населённых пунктах. Даже в тех населённых пунктах, где располагался военный гарнизон ОКСВА, и даже на огороженной колючей проволокой территории воинской части шурави не были в полной безопасности.
Война в Афганистане чем-то напоминала игру в кошки-мышки. Армейские разведчики сообщали командованию, что в горах, в таком-то квадрате, обнаружена большая группировка моджахедов и нужно их уничтожить. Когда десантники добирались до нужной точки, душманов и след простыл. Начиналась погоня за «беглецом». Воспользовавшись таким удобным случаем, душманы на узких горных дорогах устраивали засаду, и такие непродуманные операции для шурави заканчивались большими потерями. Частенько это была хитро спланированная заокеанскими инструкторами операция – заманивание противника в «каменно-огненный мешок».
Борьбе с советскими «захватчиками» способствовали рельеф и климатические условия этой страны. Это узкие горные серпантины: с одной стороны, глубокое ущелье, а с другой – отвесная скала, по которым нашим войскам приходилось перевозить военные грузы. Достаточно было взорвать небольшой участок серпантина, подбить первую и последнюю машины – и, считай, полдела сделано. После того как вся колонна оказывалась в «каменном мешке», можно было устроить камнепад и свинцовый дождь, и с горы прямой наводкой, даже по одному, расстрелять весь состав колонны, что они с успехом и делали.
Достать нападавших, которые сидели высоко в горах за камнями, было крайне тяжело. Попавших в такую критическую ситуацию наших бойцов могли выручить только вертолётчики. Но обеспечить все колонны вертолётным сопровождением командованию было не под силу, так как таких колонн на дорогах Афганистана было множество.
Со временем ни один рейс автоколонны без нападения душманов и гибели наших военнослужащих не обходился. Военные извозчики несли большие потери. Были случаи, когда из колонны в живых никого не оставалось. Днём стояла нестерпимая жара до семидесяти градусов, к тому же нагретые двигатели боевых машин обжигали бойцам дыхательные пути, лицо, руки, а ночью высоко в горах температура воздуха падала до трёх – пяти градусов. В такую невыносимую жару в БМП, БТР и на других машинах невозможно было ехать, не высунув головы, а это – удобная мишень для душманских снайперов.
Земля в Афганистане, как и во всей Средней Азии, глинисто-песчаная. Такого жирного чернозёма, как у нас в средней полосе, там нигде не увидишь. Поэтому при сильном ветре на дорогах поднимается самый настоящий песчаный ураган. Небо заволакивало мельчайшими песчаными частицами, становилось темно, как ночью, и вокруг ничего невозможно было различить.
Волей-неволей колонне приходилось останавливаться, чтобы переждать бурю, что было под руку нападавшим. Они, воспользовавшись благоприятной ситуацией, не боясь последствий, обстреливали колонну.
Для колонны не менее опасным местом была и зелёнка. Когда колонна проезжала населённые пункты, где росла буйная растительность, было тихо, одним словом, ничего не предвещало беды. Но это была обманчивая тишина. Сидящие на деревьях снайперы за несколько минут, бесшумно, под грохот машин успевали отправить на тот свет несколько наших бойцов. А ввязываться в бой и давать отпор категорически запрещалось, так как доблестные советские войска с мирным населением не воюют. По инструкции, колонне останавливаться в пути строго запрещалось, кроме тех мест, где были дислоцированы военный гарнизон и сторожевые заставы. Следовательно, никакая инструкция не могла предвидеть все ситуации, которые возникали по разным, не зависящим от извозчиков причинам.
Пуштуны – народ чести
В России, к сожалению, до сих пор существуют однобокие представления об Афганистане и её населении. Это очень древняя страна со своими традициями и очень непростой трагической историей.
Самый многочисленный народ – пуштуны – соблюдают «пуштунвали» (кодекс чести). Своеобразный уклад жизни пуштунов, их духовные, нравственно-этические ценности восходят своими корнями к обычному праву (адату) и многим доисламским верованиям. Впоследствии к ним добавились нормы и установления ислама. Все пуштуны ведут свой род от общего прародителя по имени Кайс, которого Мухаммед обратил в ислам. Поэтому пуштуны считают себя мусульманами со времён зарождения ислама и наиболее последовательными почитателями шариата. Основными принципами «пуштунвали» являются: чувство собственного достоинства и национальная гордость; честь, репутация, доброе имя; набожность, добросовестность, порядочность; упорство и целеустремлённость; равенство; компенсация. Афганский этикет требует, чтобы каждый член общества не только говорил, но и соблюдал «пушту», то есть чтобы он был воплощением всей совокупности моральных ценностей, представлений «пуштунвали».
Пуштун должен быть гостеприимным хозяином. Он обязан предоставить убежище любому, независимо, кем он является, другом или его врагом, и соглашаться на предложение о перемирии. Пуштун признаёт право кровной мести. Он должен быть храбрым воином, но при этом обязан соблюдать милосердие. Пуштун должен вырабатывать в себе чувство справедливости, стойкости и готовности до конца защитить собственную честь, честь своих женщин, детей, стариков, больных и немощных. Если он не соблюдает этих правил, его могут изгнать из племени, он и его семья станут беззащитными. В этом отношении показательна следующая афганская поговорка: «Лучше лишиться головы и богатства, чем чести».
Кровная месть в пуштунских племенах носит сугубо избирательный характер. В частности, если к убийству причастен соплеменник, то на него, как правило, не распространяется обязательная плата крови. Однако если убийца принадлежит к другому племени, то пострадавшее племя считает себя физически и морально униженным и на основе принципа талиона стремится восстановить свою честь и достоинство. При этом месть направляется не только на убийцу, но и на любого первого попавшегося под руку представителя племени-обидчика. Время и вопрос исполнения мести для афганца большого значения не имеют. Если отец семейства умирает, не выполнив свою месть, то он обязательно завещает её своим детям. Поэтому кровная месть часто становится тяжёлым наследством, а вражда передаётся из поколения в поколение как самая святая обязанность и долг, возложенный и завещанный предками. А невыполнение кровной мести или решение её мирным путём для племени считается самым большим позором. На кладбище каждого племени на некоторых могилах можно увидеть зелёный флаг. Это означает, что за его смерть соплеменники ещё не отомстили…
* * *
Командованию ОКСВА Москвой было вменено в обязанность заключение с каждым вождём племени сепаратного договора, который давал колонне право беспрепятственного проезда через эти территории. Сбором информации об этих племенах и подготовкой заключения договоров занимались бойцы невидимого фронта – военные разведчики СпН ГРУ. Это в основном были прошедшие специальную подготовку спортсмены из среднеазиатских республик, внешне похожие на местных жителей и владеющие несколькими языками, на которых разговаривают жители Афганистана. Они входили в контакт с вождём племени, предварительно обговорив условия договора, назначали встречу со специальным представителем командования, где обе стороны расписывались в этом соглашении. Договора заключались на разных условиях: одно племя остро нуждалось в продуктах питания, другое – в одежде, обуви, ГСМ, а третье – в оружии. Оружие давали тем племенам, которые либерально относились к шурави. Доходило до абсурда: племена, воевавшие против наших войск, зимой, попав в трудное материальное положение, когда их семьи умирали от голода, за помощью обращались не к своему президенту и руководству страны, а к командующему 40-й армией. И, надо признаться, ни одно такое обращение без внимания и помощи не оставалось. Всем таким племенам оказывали всемерную поддержку: давали продовольствие, даже под их честное слово, которое они не всегда сдерживали.
Самое страшное для наших бойцов было попасть к душманам в плен. Если племена защищали свою землю, семью от вторжения иноземных войск, то наёмные войска воевали за деньги и своими зверствами старались оправдать доверие заокеанских «спонсоров». Немало было случаев, когда особо кровожадные наёмники, отрубив головы наших бойцов, уносили с собой, чтобы показать «спонсорам», что им не зря платят такие большие деньги. За голову генерала им платили бакшиш в один млн, за офицера – сто тысяч и за голову солдата – десять тысяч американских долларов. Из пяти погибших генералов в Афганистане один молодой генерал в самом прямом смысле потерял голову на поле боя. Соответственно, за такой ценный трофей наёмники получили очень большое вознаграждение.
Сам по себе афганский народ добрый и совсем не кровожадный. А почему же тогда они постоянно воюют друг с другом? Стычки и войны между племенами происходили из-за отсутствия единой централизованной государственности, то есть из-за отсутствия хозяина в стране. Государство как орган власти обязано обеспечить безопасность каждой семьи, каждого племени. Из-за того что афганское государство не в состоянии выполнить свою главную функцию – защиту своих граждан, племена с оружием в руках вынуждены сами защищать свою территорию и своих соплеменников от вторжения чужих племён, иногда и от вторжения иностранных войск. А те племена, кто был не в состоянии себя защитить, попадали в зависимость от других племён, иногда и в рабство. По истории известно, что тысяча лет назад при феодальном строе в многонациональной России удельные княжества также воевали друг против друга, пока царь огнём и мечом не объединил разрозненные княжества и не установил централизованное государственное управление.
При непредвиденных остановках возле населённых пунктов колонну окружала местная детвора, а их в каждом кишлаке было множество. При минусовой температуре многие из них были обуты в галоши на босую ногу, одеты в старьё. И все они за проезд через их территорию у наших бойцов просили бакшиш.
Сердобольные бойцы старались детворе подарить кто что мог. Кому-то из них доставалась банка тушёнки, кому-то – сгущёнка, кому-то – хлеб, сахар, конфеты. Многие из них вкус конфеты и сахара испытали впервые. Некоторые бойцы из жалости отдавали весь свой сухой паёк. В афганских семьях царила несусветная нищета. Сказать, что в Афганистане отсутствуют полезные ископаемые и поэтому они такие бедные, было бы не совсем правильно. Были разведанные месторождения полезных ископаемых, в том числе серы, меди, олова, золота, лазурита, свинца, алмазов и других. Афганистан являлся единственным поставщиком на мировой рынок ценного камня – лазурита, из него ювелиры делают браслеты, ожерелья, перстни. Что удивительно, в стране также есть нефть и газ. С помощью геологоразведчиков СССР в 1967 году на севере страны в районе Шибарган было обнаружено крупное месторождение природного газа, который составлял сто тридцать шесть миллиардов кубических метров. В 80-е годы природный газ из Афганистана в большом объёме транспортировался в Советский Союз. Парадокс в том, что жители страны, которая экспортирует за границу газ, не могут пользоваться этим природным богатством. Даже в столице Кабуле в домах природного газа нет. В мирное время велась и эксплуатация угольных, алмазных месторождений и некоторых других полезных ископаемых. Перспективы добычи полезных ископаемых встране затруднены из-за отсутствия не только необходимой горнодобывающей спецтехники, но и транспортной инфраструктуры. Несколько промышленных объектов, построенных с помощью бывшего Советского Союза, из-за отсутствия необходимой техники и специалистов бездействуют.
Дома в основном были слеплены из глины. Зимой если внизу, в субтропиках, было тепло, то высоко в горах морозы доходили до двадцати-тридцати градусов. В домах полы были глиняные, застеленные толстым слоем соломы. Ночью жилища освещались лучиной или свечой.
Чтобы хоть как-то поддержать тепло в жилище, печь топили кизяком, соломой. Другого топлива, как газ, уголь, дрова, не было. Дрова продавали на вес, и в самом прямом смысле слова оно было на вес золота. Таких лесов на многие десятки и сотни километров, как в России, в Афганистане нет. В низинах, у подножия гор растут многочисленные породы деревьев, но у каждого леса есть свой хозяин. Леса занимают всего шесть-семь процентов территории страны. Они сосредоточены прежде всего в восточных провинциях Афганистана. Там растут такие ценные породы деревьев, как сосна, гималайский кедр, дуб, маслина и ореховые деревья. Страна испытывает острую нехватку в древесине, но тем не менее она в основном идёт на экспорт, поскольку её проще сплавлять по рекам в Пакистан, чем через горы доставлять в другие районы страны. Это экономически не выгодно.
А в домах нет ни электричества, ни водопровода. О каких глухих кишлаках может идти речь, когда в самом городе Кабуле бытовые условия горожан мало чем отличаются от кишлачных?
Даже в Кабуле можно встретить продавцов воды с кожаными курдючными мешками. По смертности населения, особенно среди детей, Афганистан в мире занимает лидирующее положение. То, что на их земле находятся советские войска, для племён было даже выгодно. От шурави есть хоть какая-то польза, а что им могут дать свои моджахеды? Ничего, кроме смертей и ещё большей нищеты. Вначале после ввода советских войск, пока в это дело не вмешались страны Североатлантического блока НАТО, многие племена к советским войскам относились лояльно, можно сказать, даже дружелюбно. Да и у наших бойцов воевать с мирным населением, тем более кого-либо убивать, никакого желания не было, поэтому в начале войны крупномасштабные военные действия не проводились. Но тут своё веское слово сказала местная оппозиция. Это она с помощью западных спонсоров подняла племена на борьбу с неверными. Нет, это не народ, а кучка непримиримых, которые раньше были у власти. Их целью было не улучшение жизни простого народа, а вновь захватить власть и прибрать к рукам народное богатство.
* * *
Прежде чем отправиться в свой первый рейс, новички под руководством опытных младших командиров и офицеров, которые неоднократно принимали участие в перевозке военных грузов, прослушали подробный инструктаж и в небольшом автополигоне прошли практические занятия по вождению в горных условиях. Большинство водителей свои водительские права получили перед самым призывом в армию. Соответственно, у многих бойцов автомобильного батальона практического опыта совсем не было. Для них это было романтическим путешествием по экзотическим горным склонам и субтропикам. Они ещё не догадывались, насколько это опасная для жизни и здоровья работа. Потом только поняли, что каждый метр горного серпантина, как и зелёнки, таит большую опасность. Малейшая невнимательность и оплошность при движении стоила им жизни. Колонна при первой же поездке понесла потери. В пятисоткилометровой дороге от Хайратона до Кабула были очень опасные участки, крутые повороты, где небольшая неточность вела к обрыву в глубокую пропасть. Там внизу, как игрушечные машинки, валялось целое кладбище разбитой вдребезги военной техники. В тех местах, где было одностороннее движение и не было возможности объезда, при поломке, будь то БТР, БМП или большой грузовой машины, их вместе с грузом сталкивали в ущелье. Это была вынужденная мера, так как даже небольшая задержка колонны на таких участках могла привести к потере не только грузов и техники, но и всего личного состава.
И в этот раз перед тем как проехать эти опасные участки, начальник колонны капитан Сорокин, остановив колонну, проводил дополнительную инструкцию, объяснял, что нужно быть предельно внимательным, держать нужную дистанцию, скорость и как проехать эти участки. Тогда ещё сержант Сафин ехал в хвосте колонны и заметил, что его земляк, с которым вместе находились на учебке, ехал впереди него. Заметно было, что он плохо совладает с нервами. Его машина шла неровно: то слишком сильно прижималась к горе, то близко приближалась к обрыву. При очередном крутом повороте в сторону горы его машина, потеряв равновесие, начала заваливаться набок. Он, видимо, растерявшись, надавил на газ и повернул в сторону обрыва. Видя, что машина медленно сползает в ущелье, он хотел выправить машину, опять резко повернул в сторону горы, но тяжёлый груз потащил машину в пропасть. Таким образом, его друг нашёл вечный покой в горах, на кладбище боевых машин, в далёком Афганистане. Несмотря на чрезвычайное происшествие, колонна не остановилась, никто не стал искать труп погибшего солдата. Его просто списали на боевые потери. Его похоронили на родине в Татарстане в цинковом гробу, где вместо хозяина был муляж весом шестьдесят пять килограммов. Поэтому при похоронах открывать гроб «груз 200» строго запрещалось. За этим строго следили сопровождающие груз лица, представители военкомата, также и местные правоохранительные органы.
Для старшины роты Сафина самым трудным занятием было после выполнения задания – доставки груза по назначению, откачать своих подчинённых, то есть привести их в чувства и подготовить к следующей поездке.
Яркое солнце, отработав свою дневную добрую службу, обогрев своими ласковыми лучами всё живое на этом куске земли, с целью дальнейшего выполнения своей благородной миссии поспешило дальше на запад.
Огромное спасибо вам, дорогие алабаи
Акрамжон, хозяин многочисленных отар со своими помощниками – чабанами приехал в овцеводческую ферму, где находился родильный дом для овец, коз и крупного рогатого скота, чтобы узнать, как обстоят дела на местах. Дело в том, что когда овцы и козы рожают в стаде во время выгула, то немало новорождённых ягнят по недосмотру чабанов погибают. За новорождёнными ягнятами охотятся шакалы, гиены, орлы, бывает, даже и лисы съедают беспомощных ягнят. Чтобы уменьшить потери ягнят, недалеко от пастбища было построено несколько родильных домов, огороженных колючей проволокой, где животные после родов в течение месяца находились в спокойной обстановке, под охраной сторожей набирали вес, и только после этого их пускали в стадо.
Пока Акрамжон находился в помещении, он не обратил внимания на то, что его верные помощники – волкодавы-алабаи куда-то запропастились. Обычно они без разрешения хозяина никуда не уходили.
Акрамжон, удивлённый наглостью своих питомцев, с целью наказания за такое непослушание, стал их искать. Потеряв терпение, он во весь голос стал их звать. Через некоторое время вдали послышался голос вожака. Но они почему-то в этот раз галопом не бежали на его зов. Тогда он сам пошёл к тому месту, где они сидели. Когда Акрамжон приблизился к алабаям, то увидел страшную картину: посередине, в окружении волкодавов лежал худой донельзя – кожа да кости, окровавленный человек. Несмотря на бессознательное состояние, крепко прижимая к груди, в руках держал калаш. Что это за человек, сомнений не было – это шурави. Акрамжон подумал, что солдата загрызли его собаки. Но это невозможно. Присмотревшись, он вдали, метрах в десяти – пятнадцати, заметил штук десять тел шакалов с перегрызенным горлом. Акрамжон с облегчением вздохнул: «Слава Аллаху, его подопечные совершили не преступление, а наоборот – подвиг: они защитили человека от кровожадных зверей. Подойдя поближе к солдату, внимательно присмотревшись, понял, что парень находится на грани жизни и смерти. Если ему не оказать немедленную помощь, он погибнет.
Чабаны срочно занесли солдата в помещение, и Акрамжон начал осматривать его. Вид у него был страшный: лицо, руки, ноги были в запёкшейся крови. С левой ноги беспрестанно струилась кровь. Надо было срочно снять ботинки, но как их снять, когда ноги от застывшей крови стали твёрдыми, как полено. Ветеринарный врач Акрамжон имел дело не только с животными, но, когда надо было, лечил и людей. У него были все инструменты, кроме обезболивающего укола. Ничего не поделаешь, придётся оперировать без него.
Осмотрев раненую ногу Рината, Акрамжон первым делом обработал рану, удалил осколки от миномёта, которые лежали на поверхности ноги, а вот осколки на пятке спрятались где-то внутри тела, и он не стал резать по живому. Организм молодого человека мог не выдержать такой адской боли. Подобные операции делают в больницах только под наркозом.
Через сутки после беспамятства, когда Сафин пришёл в себя, в глинобитном помещении никого не было. Сначала его обуяла страшная догадка: «Плохи твои дела, старшина, ты попал в плен к душманам. Сейчас начнут над тобой издеваться, будут выкалывать глаза, резать язык, уши». Через некоторое время послышался мужской голос. Показался небольшого роста, лет сорока, мужчина. У него была седая борода. Он, подойдя к собакам, похвалил их, погладил по спине, каждому дал по куску мяса, тихонько им что-то сказал, и громадные волкодавы и их малыши – маленькие алабайчики, как послушные дети, занялись своими собачьими делами.
Ринат первым делом, как только пришёл в сознание, с трудом выговаривая слова, поздоровался со стариком.
Подойдя к шурави, аксакал присел возле Рината, прочитав молитву, с прискорбным взглядом долго смотрел на его измождённое лицо, за сутки поседевшие волосы и, неожиданно для Рината, обняв его, заплакал. От переизбытка чувств старшина Советской армии тоже заплакал.
Неожиданно для Сафина старик заговорил на узбекском языке:
– Сынок, я по разговору понял, что ты мусульманин, ты узбекский язык понимаешь?
– Да, уважаемый аксакал, я родился и вырос в Узбекистане. Я хоть и не узбек, но этим языком владею в совершенстве.
– А кто ты по национальности, сынок?
– Я татарин, аксакал. Я выражаю вам огромную благодарность за то, что спасли меня от шакалов. Если бы вы мне на помощь не послали своих волкодавов-алабаев, то сейчас я был бы растерзан этими дьяволами.
– Нет, сынок, ты скажи спасибо моим умным собакам. Это они, увидев, как шакалы напали на тебя, ринулись тебя защищать. В это время я находился в родильном доме и даже не заметил их отсутствия. Это уже потом, когда я тебя обнаружил, понял, что, защищая тебя, они вчетвером расправились с целой кучей шакалов.
– Сынок, ты так похож на моего сына Сабиржана, – Акрамжон, не сдержав свои слёзы, продолжил: – Его недавно убили шурави, а может быть, и свои «патриоты». Он после аварии на автодороге, внизу в глубоком ущелье, где автомобильное кладбище, собирал патроны. С проезжающей машины кто-то из ваших, а может, кто-то и из правительственных войск, кинул на него гранату, и моего единственного сына не стало. Я вижу, ты серьёзно ранен, давай-ка я тебя посмотрю.
Он, с трудом сняв с ног запёкшие кровью ботинки, тяжело вздохнул: – Плохи у тебя дела, сынок. Ступня левой ноги перебита, не знаю, что можно будет с ней сделать. Я сам по профессии ветеринарный врач, попробую спасти твою ногу. Как бы её не пришлось ампутировать.
Он в течение месяца, приложив все силы, лечил ногу Рината разными мазями, травами. Его организм был физически истощён. Чтобы восстановить силы, поил его жирным овечьим молоком, каждый день кормил свежим супом из баранины. Чтобы скорее поставить его на ноги, он на время даже забросил свои дела. Вечером, сидя возле него, каждый день рассказывал историю своего рода. «Меня зовут Акрамжон, я из рода Исламбековых, до революции мы жили в Узбекистане, недалеко от границы с Афганистаном, в кишлаке под названием Халкабад.
До революции мой дед был богатым скотоводом. У нас были многотысячные стада лошадей, верблюдов, овец, коз, коров и другой живности. После революции, когда началось раскулачивание состоятельных хозяйственников, стали отправлять на Дальний Восток в Бодайбо, весь наш род Исламбек-хана со всем скотом перебрался в Афганистан. Вот с тех пор мы живём здесь, но связи со своими родственниками в СССР мы не теряем. Наш род здесь является одним из могущественных. Ахмад Шах Дустум является моим родственником. Мы все занимаемся разведением скота и выделкой шкур, шитьём дублёнок, шуб, унтов. Пока шурави не ввели войска и не начали войну против мирных жителей, дела у нас шли хорошо. С началом войны у людей появилось много оружия, мародёры стали угонять наш скот. Мало того, ещё на наши стада нападают волки, шакалы и гиены. Из всех зверей самые коварные и хитрые – шакалы и гиены. С началом войны с шурави шакалов и гиен расплодилось несметное количество. Эти твари очень хитрые и опасные, они на стадо нападают одновременно с четырёх сторон. Пока мои алабаи одних отгоняют, другие успевают задушить несколько баранов. А защитить свой скот у нас не хватает оружия. Как хорошо было бы заиметь хотя бы один калаш. Но где его достанешь? Правда, кое-кому из скотоводов удалось его купить у шурави, но он уж очень дорого стоит. Цена одного калаша достигает цены десяти коров или японской машины. Сын, пока живой был, на кладбище военной техники собрал несколько вёдер патронов от калаша, даже несколько пистолетов Макарова, а вот автомата Калашникова у меня никогда не было».
* * *
После долгого лечения ноги разными мазями и травами Ринату стало лучше, а вот опухоль на пятке никак не проходила. Было похоже, что осколок сидит где-то глубоко в ноге. Вполне возможно, что задета кость. При нажиме на пятку левой ноги всё тело пронизывала адская боль. Несмотря на это, он всеми силами старался разработать ногу, думал, что это временное явление и в скором времени нога восстановится.
Акрамжон его как дорогого гостя потчевал бараниной, готовил разные узбекские блюда: плов, димлама, манты, самса, чучвара.
Время от времени Акрамжону стало казаться, что этот парень и есть его родной сын. Аллах ему послал Рината, чтобы облегчить его страдания.
Со временем здоровье Сафина стало восстанавливаться, однако его сильно беспокоила левая нога. Сафина день и ночь терзала одна мысль: нужно скорее добраться до своей части. Но в данный момент об этом и речи не могло быть. Он попросил своего благодетеля сделать ему инвалидные костыли.
Несмотря на то что по летнему пастбищу передвигался на одной ноге, без дела не сидел. Ринат как-то в сарае обнаружил несколько небольшой мощности неисправных дизельных генераторов. Покопавшись в них, он пришёл к выводу, что, даже не имея к ним запчастей, при большом желании из двух-трёх агрегатов один можно восстановить. И это ему удалось: из трёх дизельных станций две были отремонтированы. Увидев работающие генераторы, Акрамжон несказанно обрадовался. А они ему очень даже были кстати, так как для хранения лекарств и скоропортящихся продуктов в холодильнике нужна была электроэнергия.
Самой большой бедой для летних пастбищ были нападения волков, шакалов, гиен. Иногда появлялись и медведи. Если для зверей помельче, чтобы проникнуть на территорию пастбища, препятствием была колючая проволока, то для медведя это не было проблемой. Они несли большой урон стадам, поэтому чабанам нужно было быть готовыми отразить нападения целой стаи волков, шакалов, гиен, которые нападали на стадо с четырёх сторон. У чабанов основным оружием были старые охотничьи берданки, которые стреляли в лучшем случае через раз.
Узнав об этих бедах чабанов, Сафин решил, как и в армии, разработать план отражения нападения хищников. Первым делом он произвёл ревизию оружия, а также почистил их, смазал, чтобы при стрельбе исключить осечки. Привёл в порядок свой калаш. С чабанами провёл уроки ликбеза, то есть обучил их, как правильно действовать в критических ситуациях. Старшина автобата прекрасно понимал, что, ничего не зная про врага, его невозможно победить.
Обычно хищники на стадо нападают в ночное время, и поэтому отразить атаку непросто, так как в темноте обнаружить их бывает почти что невозможно. Чтобы ночью по хищникам не стрелять вслепую, Ринат попросил Акрамжона привезти большие фонарики – прожекторы на аккумуляторных батареях.
И вот час икс приближался. Чабаны в окрестности заметили большую стаю волков. Они об этом сообщили Ринату. Он, с трудом пробравшись на каланчу, несколько дней через бинокль исследовал ближайшие горы, овраги, пещеры. Вначале ничего подозрительного не было замечено. С мыслью, что отарам ничего не угрожает, он хотел уже спуститься с каланчи, как вдруг недалеко от ранчо за камнями заметил вражеского четырёхногого разведчика, который, спрятавшись за валунами, внимательно изучал объект нападения. «Надо же, прямо как на войне, – подумал старшина, – у волков есть даже своя разведка, эти хищники умные, сломя голову, спонтанно не нападают». Противник очень даже опасный, если этим хищникам не дать достойного отпора, то они могут разорить любую скотоводческую ферму. Эти звери, особенно волки, опасны тем, что они не довольствуются малым. Для трёх-четырёх волков, чтобы насытиться, хватило бы и одного барана, но, оказавшись в своей стихии в стаде, они мясо не кушают, а пьют кровь своей жертвы, так как кровь намного калорийнее мяса. Таким образом, один волк может загрызть до десяти, иногда и больше баранов. По армейской привычке, тщательно проанализировав ситуацию, старшина Сафин решил дать им достойный отпор.
Сынок, там сидят гранатомётчики
По ВАД стратегического назначения Термез – Хайратон – Кабул не прекращается движение автоколонн. День и ночь одна за другой следуют тяжёлые машины, гружённые военной техникой, боеприпасами и продовольствием. Колонны с грузом движутся в южном направлении на Кабул, а другие, выгрузившись, порожняком следуют обратно на север – в Термез и Хайратон за таким же грузом.
Перед поездкой командир батальона подполковник Соколов командиром колонны назначил молодого неопытного лейтенанта Кличко, который ни разу не участвовал в таких поездках, а заместителем начальника колонны назначил старшину автобата Сафина.
Лейтенант Кличко, когда пришёл служить в часть, с первого взгляда не понравился Ринату. Вспыльчивый, не терпящий возражений, он был физически развитым, накачанным парнем. Он не привык решать спорные вопросы мирным путём, что приводило к постоянным конфликтам с сослуживцами. Неуживчивость, неспособность находить общий язык со своими подчинёнными являлись причиной его отставания в карьерном росте. Несмотря на то что срок получения очередного звания старшего лейтенанта давно прошёл, он до сих пор ходил в лейтенантах. Причиной этого являлось также и грубое нарушение воинского устава. Он неоднократно жестоко избивал своих подчинённых. Сафин несколько раз замечал, что Кличко рядового Харина время от времени посылает в ближайший дукан (киоск). Ринат сначала думал, что за сигаретой, но потом, когда увидел, как они, спрятавшись за машинами, курят анашу, понял, что этот офицер и подчинённый солдат пристрастились к наркотикам.
Когда комбат, вызвав Сафина, объявил о своём решении назначить Кличко командиром колонны, а Рината – заместителем, то Сафин намекнул, что Кличко ненадёжный офицер и было бы желательно вместо него в рейс отправить другого офицера, на что Соколов сказал:
– Я тебя понимаю, товарищ старшина, но у меня другого выхода нет. В данный момент его заменить некем. Но, в конце концов, когда-нибудь он должен же ездить с колонной в Хайратон. Не на курорт же он сюда приехал. Так что, Ринат, ты опытный боец, тебе много раз приходилось ездить в колонне, эту автотрассу ты знаешь, как свои пять пальцев, и я надеюсь, что ты не подведёшь. Проконтролируй его действия, в критических ситуациях возьми руководство колонной на себя.
Больше половины дороги колонна проехала без особых происшествий. Вроде бы всё складывалось удачно. Когда проезжали населённый пункт Нангархар, где проживали пуштунские племена, колонна резко остановилась. Лейтенант Кличко ехал впереди колонны, а Сафин ехал в группе сопровождения, в конце. Все водители с нетерпением ждали, когда колонна опять двинется в путь, так как они прекрасно знали, что задержка в зелёнке – это ЧП, и может закончиться для колонны трагически.
Предчувствуя что-то нехорошее, старшина роты Сафин побежал к головной машине. Когда он приблизился к машине охранения, то увидел такую картину: возле трёхэтажного здания населённого пункта располагался рынок, дорогу перегородила большая толпа местных жителей, среди них были женщины с грудными детьми, маленькие дети и глубокие старики. Все они возмущённо о чём-то кричали, подняв руки к небу, причитали, что-то требовали, кричали «вайдот». Правда, у них в руках оружия не было. Некоторые из них были вооружены кто чем попало. У кого-то в руках был топор, у кого-то – лопата или деревянная дубинка. Видно было, что они с шурави воевать не собираются, но тем не менее они были настроены враждебно.
Это местечко для колонны считалось одним из самых сложных. Заместитель комбата по безопасности дорожного движения сам лично перед отправкой колонны в путь инструктировал начальника колонны и его зама. Была разработана подробная карта этой военной автомобильной дороги. Там были указаны все опасные для продвижения места. Нангархар также считался опасным населённым пунктом. Дорога проходила совсем рядом с базарной площадью, так как объездной дороги не было. Здесь постоянно народ кишмя кишел. Тут каждый день случались по несколько ДТП, частенько со смертельным исходом. По инструкции, командир колонны обязан был замедлить, не останавливая движение, чтобы освободить дорогу впереди колонны и направить двоих-троих солдат, которые должны были предпринять все меры, чтобы никто из жителей, в том числе и бродячий скот, не попал под машины, но Кличко не только впереди колонны не поставил наряд, колонна даже не замедлила своё движение, а наоборот, решил на большой скорости проехать этот населённый пункт. Этот его опасный манёвр привёл к ДТП с двумя человеческими жертвами.
На большой площади собралось много народу. Несколько крепких мужчин с двух сторон за руки цепко держали окровавленного молодого солдата в полевой форме Советской армии. Он, увидев своего командира, старшину батальона Сафина, заплакал как маленький ребёнок:
– Товарищ старшина, ради Аллаха, освободите меня от душманов, они хотят меня убить. – У него из глаз ручьём текли слёзы. Он без сил повис на руках двух мужиков.
Впереди толпы выделялся молодой парень в полевой куртке. Он рядом стоящему старику что-то возмущённо доказывал, в чём-то его убеждал, но старик с седой бородой отрицательно качал головой.
Перед толпой стоял лейтенант Кличко с двумя автоматчиками и, угрожая оружием, крыл толпу русским матом, требуя освободить солдата и дорогу. Видно было, что он ведёт себя неадекватно. «Наверное, опять обкурился», – подумал Сафин. Не понимая, в чём суть конфликта, Ринат обратился к Кличко:
– В чём дело, товарищ лейтенант, почему они дорогу перегородили, чего они хотят?
– А ты, старшина, пошёл отсюда, не лезь не в своё дело, я сам решу этот вопрос. Я покажу, заставлю этих сволочей уважать советского солдата. Я их сейчас сотру в порошок, будут знать, с кем имеют дело.
Ринат, всё ещё не понимая, огляделся вокруг и на обочине дороги увидел страшную, душераздирающую картину: там лежала раздавленная тяжёлой машиной молодая женщина, а недалеко от неё – мёртвый грудной ребёнок, вместо головы у неё было окровавленное месиво, а рядом с трупом женщины сидели трое плачущих маленьких детей. Его особенно удивило то, что стоящий рядом с ним молодой человек снимал всё происходящее на японскую видеокамеру. «Похоже, это заранее запланированная провокация», – подумал Сафин. Как позже стало известно, американские пресслужбы во всех западных странах несколько раз показывали по телевидению именно этот сюжет: как «советские захватчики» убивают мирных жителей – насмерть танками давят женщин с грудными детьми.
Только тогда он понял, что этот молодой водитель насмерть задавил многодетную мать с грудным ребёнком.
«Да, дела принимают очень нехороший оборот», – подумал Сафин, и тут же его взгляд упал на крышу соседнего дома: там несколько гранатомётчиков, замаскировавшись, сидели в боевой готовности и ждали сигнала открыть огонь по колонне.
На первый взгляд колонна считалась не особо опасной. Но это было не так. Под видом ширпотреба, для конспирации, в середине колонны был спрятан ООГСН (боеприпасы: в том числе снаряды, мины, патроны). Стоит появиться небольшой искре, и вся колонна за доли секунды может взлететь на воздух.
А тут Кличко всё больше распалялся. Он, уже размахивая огромными кулаками, всё сильнее напирал на толпу.
– Я вам, проклятые душманы, сейчас всем руки-ноги поломаю. А ты, сраный джигит, если такой смелый, иди сюда, поборемся с тобой. – Он с угрозой двинулся на парня в кожаной куртке.
– Товарищ лейтенант, успокойтесь, пожалуйста. – Ринат, такой же здоровый парень под два метра ростом, с трудом оттеснил Кличко от толпы. – Это пуштуны, с ними нельзя таким тоном разговаривать, они не терпят унижения и высокомерного обращения. Посмотрите на крышу соседнего дома, там гранатомётчики сидят. Если сейчас же не уладим конфликт, то всем нам кранты. Стоит этому джигиту махнуть рукой, и вся наша колонна взлетит на воздух.
При критической ситуации, если дело дойдёт до рукопашной, уже не имея другого выхода, несмотря на то что местные племена были против войны с шурави, эмиссар из Пакистана мог дать сигнал своим бойцам о нападении.
Кличко, чтобы убедиться, что старшина говорит правду, посмотрел на крышу дома и обомлел от страха. Его бравада и показная храбрость исчезли в мгновение ока.
– Что будем делать, старшина?
– Товарищ лейтенант, позвольте мне решить этот конфликт.
– Действуй, Сафин, все полномочия начальника колонны передаю тебе. – Видимо, чтобы снять с себя ответственность, он добавил: – Только учти, за безопасность колонны теперь отвечаешь ты. – Он, довольный, что избавился от такой нехорошей миссии, пошёл к своей машине пить афганский ширбат.
Ринат первым делом с поклоном обратился к аксакалу и всей толпе.
Толпа, услышав слова приветствия из священного Корана, притихла.
– Мира и здоровья вам, вашим семьям и близким, – продолжил Сафин.
После этого аксакал через переводчика спросил:
– Сынок, я вижу, что вы мусульманин. Кто вы по национальности?
– Уважаемый аксакал, я по национальности татарин, соответственно, я чту мусульманскую веру – ислам. Я владею татарским, узбекским, казахским, киргизским, русским языками, понимаю и по-английски.
– Очень хорошо, уважаемый господин шурави. Я тоже хорошо понимаю и разговариваю на узбекском языке, – сказал он по-узбекски. – Давайте мы с вами поговорим без свидетелей. – Они отошли в сторону.
– Уважаемый аксакал, – сказал Ринат, – подскажите, пожалуйста, как нам мирным путём решить эту трагедию?
– Сынок, – сказал старик, – меня зовут Исламбек, я являюсь акыном, или, по-вашему, старостой нашей махалли. Я отвечаю за безопасность и благополучие каждой семьи и обязан защищать каждого жителя. Так вот, вы, наверное, сами видели, ваш водитель насмерть задавил многодетную женщину с ребёнком. У неё пятеро маленьких детей остались сиротами. Вы, наверное, слышали, что у нас, пуштунов, издревле существует кровная месть. Думаю, вы понимаете, что это такое: это зуб за зуб, око за око, смерть за смерть. Этот суровый, но справедливый закон из поколения в поколение пуштунскими племенами соблюдается неукоснительно. И, надо признаться, этот закон свою миссию выполняет сполна, он является сдерживающим фактором при конфликтных ситуациях. Поэтому, хотите не хотите, чтобы не допустить большого кровопролития, виновника преступления вы должны отдать в руки нашего правосудия. В данном случае это шариатский суд.
От этих слов старшину роты прошиб холодный пот, у него задрожали руки, закружилась голова, как будто его самого приговорили к такой экзекуции.
А виновника этого преступления и искать не надо было: на колёсах его машины прилипли куски органов этой несчастной женщины и её ребёнка. Водителем этой машины был рядовой Каримов Фарит – его земляк, салага, неопытный, прослуживший всего несколько месяцев щупленький паренёк. Это была его первая поездка. Видимо, растерявшись, он потерял управление и наехал на эту женщину. Вполне возможно, что это была заранее спланированная провокация, подстроенная людьми агента из Пакистана.
Когда старшина Сафин комплектовал колонну, не хотел его брать в рейс, но вынужден был из-за нехватки опытных водил. Если он сейчас отдаст этого совсем ещё ребёнка на растерзание, это для него на всю жизнь останется несмываемым позором и сердечной болью. Виновника могут повесить, расстрелять (это считается сравнительно лёгкой смертью), а за две смерти в пылу гнева толпа может и растерзать.
Недавно, две недели назад, на имя старшины автобата Сафина пришло письмо из его родного города от Комитета солдатских матерей, откуда призвались рядовой Каримов и ещё несколько бойцов. Они старшине Сафину выражали огромную благодарность за отеческую заботу об их сыновьях и молили его беречь их детей и дальше. Между Комитетом солдатских матерей и старшиной автобата завязалась тёплая переписка. В ответном письме он их заверил, что приложит все силы, чтобы их дети к своим матерям вернулись живыми и здоровыми. Если сейчас он своего земляка отдаст на растерзание пуштунам, то как он посмотрит в глаза матери этого солдата? Лучше самому погибнуть, чем испытать такие муки. За этот проступок до конца жизни ни перед Богом, ни перед родными Каримова ему не будет оправдания.
А может, сам Всевышний послал ему это тяжёлое испытание, чтобы проверить его моральный дух и человеческие качества? В данный момент старшина автороты оказался между двух огней: с одной стороны, жизнь одного солдата, а с другой – благополучие всей колонны в количестве ста бойцов.
– Господин командир, – продолжил аксакал, – нам этот вопрос нужно решить немедленно, прямо сейчас же, иначе будет поздно. Сынок, я вижу, ты ещё не оценил ситуацию. Внимательно посмотри на крышу соседнего дома, там сидят гранатомётчики с Пакистана, эти головорезы с гранатомётами ждут от эмиссара сигнала к нападению. Вот этот молодой человек в кожаной куртке является командиром этой наёмной группы. Он эмиссар бандгруппы, пришёл агитировать пуштунов воевать против шурави. Но мы не хотим с вами воевать. У него небольшая группировка, и поэтому против нашей воли, без нашей поддержки они на вас нападать не посмеют. У нас есть договорённость держать с вашим командованием нейтралитет. Мало того, мы гарантируем безопасное продвижение ваших колонн через наши земли. Взамен мы также получаем от вас помощь.
