скачать книгу бесплатно
– И всё что будет – было, – продекламировал рождающееся в этот самый миг стихотворение Семён. – Осталось теперь только дождаться полнолуния.
– За полнолуние!
– Ура!..
«Да, – подумал Семён, – тут у них дня три прошло, не меньше… и всё-таки – спали или пили?»
– Заметьте, – заговорил быстро трезвеющий Николаич – видим события, которые происходили в это самое календарное время! Скорее всего – именно 13 мая. Значит… значит эти картинки… эта информация привязана – то есть, находясь везде, но сфокусирована – в локальной системе координат солнечной системы к параметрам возникновения, – при этом он крутил руками, изображая планеты, сам, по-видимому, оставаясь солнцем.
– Ты, фейнман недопитый, давай-ка по-русски.
– Где родился, там… то есть, где случился, там и проявился. Другое дело, что и в этих точках системы событий миллиарды, но тут уж что срезонировало. Разгадка как раз в резонансах – Тесла не дурак. Это непременно надо обдумать!
Виночерпий уже разлил из фляжки, теперь наполненной самогоном, и пробурчал, оглядывая почти уже трезвых товарищей:
– Как-то у нас не в коня корм.
– У нас корм в Орла!
Виночерпий ещё раз удивлённо крякнул:
– Но и при этом нельзя дважды выпить один стакан… Ну, что, буддисты, буд-дем!
Выпили. Катя сначала лишь пригубила, потом тихо, точно только для себя, произнесла: «за полнолуние!» – и маленькими глоточками выпила из точёного стаканчика до дна, с трудом удержавшись, чтобы не закашляться.
Комментировать её подвиг прямо никто не стал, но высказался каждый, как будто про своё:
– Ладно, за девчонками завтра поедем! – Поручик.
– Кои веки вместе собрались! – Капитан.
– Будда тоже был поэт, – Семён.
– А Христос – рыбак! – Аркадий.
– Склодовская! – неожиданно, Николаич
– И кровь христова – не обязательно кагор, – Африка.
Восстановив дыхание, Катя спросила:
– Это – спирт?
– Катенька, – развёл руками Семён, – ты же ещё не ведьма.
В ответ она многозначительно подняла бровь и тут вдруг все заметили, как на глазах начинало светиться её лицо – или просто запылало от выпитого?
– Чистый самогон! – продекламировал, насколько можно продекламировать два слова, Виночерпий.
– Самогон? А совсем не пахнет.
Семён вздрогнул – поменялся и голос, каждый звук как будто оделся в бархатную шубку.
– Я же говорю – чистый! Правда, немного не по ГОСТу, – и в шутку замахнулся на Аркадия, – градусов 65.
– По-честности же говорю – всосало! – начал было прикладывать ребро ладони к груди Аркадий, но Катя его перебила.
– А что ты за песню про наши церкви сочинил, Женя? Спой!
Африка поплыл, как кот, награждённый сметаной за пойманную мышь.
– Я-то только музыку, Семён сочинил, – но в хозпалатку за гитарой нырнул стрелой. Пока подстраивал, сообщил, – Орёл там какой-то неживой, – но никто на это не обратил внимания.
Семён театрально прокашлялся, Африка ударил по струнам.
– Стоп, стоп, стоп! – по-режиссёрски выступил Виночерпий, – что в песне главное?
– Слова!
– Музыка!
– Эх, ты, калига гусельный… слова, музыка… Душа! А душа – это огонь, который не должен гаснуть! – и обновил нержавеющие микрофужеры.
Катя больше не пила, и никто не подумал её уговаривать.
Солнцу оставалось до касания с речным створом каких-нибудь пять диаметров.
«Успеют спеть, – подумал Капитан, – даже хорошо, что с песней…»
Семён и Африка, начали точно в унисон и в голос, словно перед этим полчаса распевались – виночерпий знал, что в песне главное!
Век не впрок. Судьба не в милость.
Путь давным-давно не прям.
Как душа изголосилась
По дединовским церквям!
Там, где Божьи внуки ищут
Золотые купола,
Только окский ветер свищет,
Только черти место рыщут
Под недобрые дела
Тут, на распутье «рай» и «ад»
Не разберёшь, кто виноват,
А раз нет тех, кто виноват –
Ну, значит, мы.
Ведь приползёт какой слепой
Взглянуть на мир с их высоты –
А у дединовских церквей глаза пусты.
И вздохнёт, опившись брагой,
Некрещёный старикан:
«Эти церкви строят на год,
А ломают на века!..»
У земли на сердце раны
Не рубцуются уже:
Души выгнали из храмов,
Душу вынули из храмов –
Храмы рухнули в душе.
Отыщи, попробуй, друг,
На сто приокских вёрст вокруг
Такой предел, где слово Божие у дел…
Ведь прилетит какой святой
Поговорить издалека –
А у дединовских церквей нет языка…
И приползёт какой слепой
Взглянуть на мир с их высоты –
А у дединовских церквей глаза пусты.
Виночерпий знал, что в песне главное!
Перетерпев конкурентов, в наступившей тишине снова запели соловьи. Молчали дольше, чем предполагал градус.
– Физик родился, – нашёлся Николаич.
– Слышь, Аркан, бард – тоже русское слово? – Семён даже не прятал усмешку.
– Конечно, – Аркадий только на секунду и задумался, – бродяга, искажённое, как обычно – бардяга, странствующий музыкант. Все наши калики – странствующие певцы. Иначе – бродившие, бродяги, бардяги.
Опять помолчали.
– Грустное у нас какое-то христианство, раздрай да запустение. Вот в буддизме… – начал было Аркадий, но его перебил Африка.
– Не пойму я тебя: то весь из себя русский, а то сразу и буддист. Да весь твой буддизм хоть один такой храм создал?
– Будда целую вселенную создал!
– Создать Вселенную легко, – выступил примирителем умный Николаич, – нужно просто что-то разделить на ноль.
– Ну, ноль у нас есть.
– Где?
Виночерпий кивнул на палатку, где спал Орёл.
– А что будем делить?
– Неважно.
– Как? Что из этого деления выйдет – не от ноля же зависит! Ва-ажно!
– Давай разделим Аркадия! Вот рыбы-то будет! Только… только Орёл не ноль, он бесконечно мал, а это не ноль, взрыва не будет, Вселенной не будет, а будет чёрте что.
– Надо ему налить, занулить.
– Тогда не налить, а нолить.
– Тогда уж нулить?
– Ну… лить.
Смерть Орла
Стоп, ребятишки!!! – Хохуля не дышит!..
В. Ерофеев, «Вальпургиева ночь»
Капитан снова отделился от команды, встал лицом к реке и солнцу. Чувствовалось – волновался. Приближалось заветное мгновенье…
