Трофейная ведьма

Только выйдя на улицу, я с облегчением выдохнула. Гроза прошла мимо. Осталось пережить неприятный ужин – и, если повезет, до субботы я могу не встречаться с Волковой. Главное, чтобы я ей не понадобилась, а уж она мне сто лет не нужна.

Ах да, фотографии… Я совсем о них забыла. Их придется отнести сегодня, так что приказ явиться на ужин очень кстати. Завтра или еще позже нести фото нет смысла – Стелла обвинит во всех мыслимых и немыслимых грехах, решит, что снова утаила информацию. Поэтому если не отдам сегодня, придется сжечь, чего не хотелось бы делать. Но и оставлять будет слишком опасно – найдут при первой же неожиданной проверке.

Придя домой, сразу проверила, в каком состоянии моя «месть». В отличном – застыла и готова к воплощению в жизнь. Выжду немного и расплачусь за сюрприз под воротами.

Поставив форму в раковину, поднялась на второй этаж, в спальню. На шкафу стояла коробка, полная памятных вещей детства. Военный бинокль времен СССР, засушенный жук-олень, рогатка, выцветший билет в кино, разноцветная галька, морская ракушка, кусок угля, на котором отпечатался лист древнего папоротника – на первый взгляд сокровища мальчишки, но нет, это сокровища мелкой пацанки. Когда у тебя три старших брата, а у твоей подружки – два, поневоле будешь интересоваться тем, что увлекает твоих кумиров.

Захватив бинокль и рогатку, спустилась на кухню.

Лед подтаял и легко выбился из формы. Набрав миску желтовато-коричневых кубиков, поднялась обратно наверх. Выйдя на балкон, протянувшийся вдоль всей южной стены дома, для вида принялась поливать цветы.

У соседей хлопнула входная дверь. Жанна Волкова, переодетая в другое, более праздничное платье, вышла во двор, а за ней потянулся и весь ее выводок – близнецы и восьмилетний Илья, такой же рыжий, как мать и братья. Отправляясь на ужин к Стелле, ведьма, как всегда, раздраженно порыкивала на сыновей. Сложно выносить и родить за восемь лет четверых детей, но Жанна очень хотела заслужить одобрение свекрови.

Мне тоже пора собираться в дом мэра. Но только после акта мщения.

– Кхар-р-р!

Я дернулась – и резко обернулась.

На горшке с лавровым деревцем восседал ворон.

– Морриган? Напугал, я чуть не выпустила рогатку. Я тебя не звала, но все равно рада видеть. Иди сюда!

И протянула руку черной птице.

Морриган – женское имя, имя богини войны в ирландской мифологии. Но ворон не пожелал откликаться на другое. А может, в детстве, когда он прилетел впервые, мне просто так захотелось. Сейчас же поздно переименовывать – ворон привык.

Склонив голову набок, мой замечательный эквиум смотрел на меня, поблескивая хитрым глазом.

– Морриган, хочешь рыбки? Тогда иди сюда.

Он не спешил слетать со своего насеста. И все так же смотрел, словно изучая. Затем, издав хриплое «кхар», и вовсе улетел.

Странно. Будь у меня прежний уровень силы, я бы поняла, что не так. Сейчас же, работая с помощником, чаще полагалась на интуицию, чем на чары призыва.

Диковатое поведение питомца немного расстроило. Возможно, резерв не восстановился за ночь в поезде? И Морриган не решился приблизиться? Ведь общаясь со своим эквиумом, ведьма подпитывает его магией.

Я быстро обстреляла уголок сада Жанны кубиками льда, предварительно с помощью бинокля отыскав грядку красного змеевика, который выбрала мишенью. Капризный женьшень, аконит или другую траву трогать не стала – ведьма сильно расстроится, если они погибнут. А вот змеевик она сможет занять у свекрови.

Отомстив, успокоилась. Осталось только вечером послушать, как Жанка будет чихвостить сыновей за очередную гадость. И пускай маленькие пакостники докажут, что это не они… Не выйдет, ибо уже попадались на подобном.

Ужин прошел сносно. Стелла позабыла обо мне, стоило отдать фотографии Виктории. Она даже не ела – все рассматривала их. Ее глаза были сухи, а спина неестественно пряма. Несгибаемая ведьма, безжалостная с неугодными и жесткая даже сама с собой.

Перед уходом гостей вновь задремавшая Тамара Платоновна, внезапно проснувшись, выпрямилась в кресле и противно завопила:

– Ты!.. Ты принесла беду!

Выпученные по-старчески выцветшие глаза. Выбившиеся из прически волосы агрессивно топорщатся. Пальцы скрючены и тянутся в мою сторону… Выглядела старая ведьма страшно и грозно.

И я струхнула, ноги подкосились. Ледяной ком в животе и море паники…

– Мы приняли тебя в свой дом, а ты беду принесла?..

Мать мэра в молодости слыла сильной ведуньей, которая спонтанно видела фрагменты будущего и без зеркал. Неужели она что-то выяснила о моих замыслах?

– Ты накликала на всех нас несчастье! – верещала она, воинственно потрясая толстой палкой, без помощи которой уже не могла ходить.

– Мама, прекратите. – Стелла спокойно опустила руку на плечо старухи. – Хватит пугать Жанну – она уже белее снега.

Я обернулась. То, что рыжая стоит рядом, как-то вылетело из головы. Значит, бабка обвиняла не меня, а жену внука?

– Гроза скоро начнется… Берегитесь! – не унималась старшая Волкова, вращая безумными глазами. – Это все она!..

– Да родит она вам правнучку, хватит ее запугивать, – устало выдохнула Стелла. – А может, со временем и еще одну.

Жанна жалобно всхлипнула.

Голова вещуньи резко упала на грудь – старуха, откинувшись на спинку кресла, громко захрапела, уснув так же неожиданно, как и проснулась.

– Когда же она успокоится? Может, хватит обвинять меня во всех грехах? – с горечью пробормотала невестка Стеллы. – Сколько лет уже прошло…

Не так уж и много – восемь. И лично я была согласна с Тамарой Платоновной: в давней трагедии есть вина и Жанны. Правда, позже старая ведьма еще обвиняла рыжую в том, что она не в силах родить наследницу дома Волковых, и даже как-то требовала от внука развестись с ней…

– Ладно, представление закончилось, все свободны, – объявила Первая Мать и взглянула на нас так, что захотелось испариться. Даже шебутные близнецы притихли и быстренько обулись.

Домой я плелась следом за семейством соседей.

В восточной части неба собирались тяжелые тучи. Задул холодный ветер. Тамара Платоновна не ошиблась: в Темные Воды спешила гроза.

Взбудораженная нападками старухи, Жанна громко стыдила близнецов, испачкавших новые шорты томатным соусом, не выбирая выражений. Последние недели беременности сделали ее и так крайне раздражительной, а тут еще неудачный вечер…

И мне стало ее немного жаль: моя месть тоже заставит понервничать. Вскоре чувство вины отпустило – я вспомнила, за что ненавидела Жанну. А еще ведь именно она, воспитывая, не научила детей не обижать беззащитных.

Войдя в дом, я кинулась на кухню, где оставила открытым окно. Недаром спешила – ведьма увидела в своем саду сборище ошалевших от счастья котов и подняла крик. Белые, рыжие, черные, серые… Свои и чужие, сбежавшиеся со всей улицы, пушистые разбойники не обращали на гневную женщину никакого внимания и счастливо катались по грядке со змеевиком.

– Игнат! Игорь! – орала она. – Опять играли с валерианой?! Сколько повторять – она под запретом!

Ну да, в доме ведьмы, помощник которой кошка, валериану разливать направо-налево нельзя. А возле огородика с ценными растениями, куда и соседские коты заглянуть могут, и вовсе катастрофично.

Я была отомщена, а веснушчатые близнецы теперь дважды подумают, стоит ли продолжать устраивать мне пакости. То, что я слабая ведьма, не отменяет факт, что и у меня есть зубы.

И так мне хорошо стало и безмятежно на душе, что я наконец расслабилась после напряженного ужина у Волковых.

Об москитную сетку окна ударился ворон.

– Морриган?!

Мне стало не по себе: эквиум у меня умный и не чудит без причины, как кошки Жанны. Еще раз ударившись о полупрозрачную преграду и тревожно каркнув, он взмыл в небо.

– Морриган, подожди! – Тревога вмиг съела мое спокойствие. Нужно срочно пообщаться с птичкой. – Иди сюда!

Открыть окно не успела – почувствовала, что сзади кто-то стоит. Волосы на макушке шевельнуло теплое дыхание. Острый нож прижался к моему горлу…

И я застыла, боясь сдвинуться с места.

– И что ты будешь делать, Ника? – вкрадчиво произнес низкий голос.

– Не знаю, – прошептала, обмирая.

Сталь ощутимо холодила кожу, вызывая мурашки страха и странного предвкушения.

– Подумай хорошо, Ника, что нужно делать в таких случаях?

Нож скользнул ниже, как паутинку, рассекая черное кружево и телесного цвета чехол под ним.

– Думай, Ника, я долго ждать не буду.

Мужчина обжег горячим дыханием мое ухо, слегка прикусил мочку.

А нож продолжил свой путь, разрезая ткань уже в области груди.

– Притворюсь на все согласной?.. – выдохнула я, чувствуя, как сильно колотится сердце. – Чтобы атаковать, когда нападающий потеряет бдительность? – спросила неуверенно, ощущая, как ноздри щекочет манящий запах сандала.

Изысканно древесный, смутно-мускусный, глубокий аромат кружил голову, воспламеняя кровь. И я откинулась назад, на твердую грудь стоящего позади мужчины.

– Ника, моя Ника… Будь осторожнее, если хочешь и в дальнейшем выходить свободно из дома.

Он бросил нож через плечо – и тот, судя по глухому звуку, воткнулся в мишень для дартса, висящую на двери.

– Вероника… – прошептал ненасытный рот, поцелуями-укусами алчно клеймя мою шею.

– Герман, – простонала, развернувшись в кольце сильных рук, лицом к мужчине.

Наши губы встретились. Аромат сандала с каждой секундой становился сильнее – и кровь вскипела в жилах. Жадные поцелуи мужчины кружили голову, широкие мозолистые ладони, скользнув по моим бедрам и задирая испорченное платье, и вовсе своими действиями лишили опоры под ногами.

– Не здесь, – попросила Германа чуть слышно.

Без всяких возражений он, подхватив меня на руки, легко и быстро поднялся в нашу спальню на втором этаже.

За окном бушевала гроза. Дверь на балкон осталась открыта, и ветер яростно рвал белоснежные гардины.

Но мне было все равно. Голова шла кругом. Действительность затенила эйфория момента.

* * *

Он смотрел глазами ворона, как парочка самозабвенно каталась по широкой кровати. Трепещущая на ветру занавеска то открывала греховно притягательную картинку, то вновь прятала. Почему-то он не мог оторвать взгляд от нее. И в душе поднялась неожиданная злость.

Отмеченную им ведьму присвоил какой-то охотник. Нет. Не какой-то… То, как он к ней прикасался с властностью хозяина, говорило, что они давно вместе.

Вначале ему показалось, что ведьма испугалась проникнувшего в ее дом незваного гостя, что будет сопротивляться. Слабый протест ему, видать, привиделся – вскоре девушка всецело покорилась желанию своего любовника, хмелея все сильнее и сильнее от его прикосновений.

В какой-то момент подглядывать стало крайне неприятно. И ворон, подчиняясь приказу наблюдателя, взлетел с ветки в расчеркнутое молниями чернильно-синее небо.

Глава 3. Темные сны

Щелк… щелк… щелк…

Лунный свет тонул в озере цвета остывающей смолы – маслянисто-черной, обжигающей даже на вид. Только если смола увечила тело, вода из озера в это время ночи уничтожала душу и была в тысячи раз опаснее.

Щелк… щелк… щелк…

Я старалась не смотреть в сторону той, которая издавала эти звуки. Я вглядывалась в черное зеркало, которое поглощало звезды и наши отражения.

Раньше Темное озеро вызывало острое возбуждение, приятно-бодрящее предвкушение. Пройтись по краю и не сорваться. Что может быть сильнее этого восторга? Адреналин, кураж от осознания, что уберегаешь мир от беды, которая исходила из темных глубин этого озера.

Сейчас же осталось только одно чувство – страх. Удушающий, парализующий, заполняющий до краев ужас. Я увидела главное зло, которое проникает из другого мира сквозь озеро, то, что убивает за секунды, то, что приносит боль и отчаяние. То, что рассекает жизнь на «до» и «после».

Щелк… щелк… щелк…

Звук пугал, вымораживал душу, лишая последней надежды, возвращал к страшной реальности. Он – жестокий приговор, необратимость, наказание, которое мы не заслужили.

Щелк… щелк… щелк…

Я набралась смелости и посмотрела на Викторию. Она щелкала большим и средним пальцами, безнадежно пытаясь выжечь искру. Крохотную, слабенькую, ту, что получается у ведьм машинально и не требует концентрации внимания. Она щелкала пальцами и слегка раскачивалась вперед-назад, а еще дрожала – ей было так же холодно, как и мне. Мы все еще сидели в сорочках для ритуала, в белых с защитной вышивкой красной нитью по подолу. С защитной… Ха! Ничто нас не защитило этой ночью.

Тонкий девичий крик вырвал из дурмана. Я испуганно огляделась.

Количество ведьм на острове возросло – охотники привели беглянок. Одна из них даже успела переодеться дома в темные джинсы и футболку и сейчас казалась вороной посреди белоснежных лебедей. Вот на что они рассчитывали? Почему не покинули город, а спрятались дома, словно глупые зверьки в норки?..

– Вы все знаете, что произошло час назад. – С распущенными, развевающимися на ветру черными волосами Стелла выглядела ночной фурией – злобной и беспощадной. – В мир вырвался демон, десятки духов прошли сквозь преграду, как через открытые двери. Погибли охотники, ставшие у них на пути! Моя дочь, стараясь их остановить, выжгла себя дотла!

Виктория вздрогнула, и я крепко сжала ее руку. Сердце неуверенно царапнула обида: я ведь тоже пыталась удержать тварей! Так почему Стелла не упомянула, что и я пострадала? Несправедливо…

– Скажите мне, братья и сестры, как наказать их?

– Совершено преступление, которому нет прощенья, – глухо произнес Павел Совин, потерявший шестерых охотников, всю смену, которая стерегла нас во время ритуала.

– И есть закон, который ясно говорит, как поступить с ними, – зло добавил его заместитель, Иван Шмелев, у которого сегодня погиб сын.

Я с болью посмотрела на напарниц по неудачному ритуалу. Зареванная Жанна, бледная как мел смуглянка Зара, шепчущая молитву Таис и полуобморочная Надя. Обреченность и надежда еще боролись в них. Лица удерживающих их охотников не выражали эмоций, а вот родственники четверки смотрели на Стеллу с отчаянием.

Все знали закон, но не могли поверить, что его нарушили в нашей общине. Подобное никогда не происходило раньше.

– За то, что покинули малый круг во время ритуала, оставив сестер, – Первая Мать равнодушно прошлась взглядом по лицам девушек, – вы приговариваетесь к смерти.

В толпе ведьм завыли. Охотники, среди которых были братья и отцы осужденных, ничем не выдали своих чувств.

– Нет! Я оспариваю твое решение, Первая Мать! – Расталкивая людей, на помост выбежал Ян, старший сын Волковой. – Моя девушка беременна! И по закону она имеет право защищать свое дитя любой ценой.

Кто-то ахнул. Таис же, взвыв, бросилась на Жанну с кулаками.

Ох, так вот почему… Если бы не Жанка, круг не распался бы! Она сдалась первой, тем самым подбив к побегу остальных!

Чисто по-женски я понимала ее: не разорви она круг, ее нерожденный ребенок погиб бы. Но это не снимало с нее вины: она должна была отказаться от ритуала, признавшись, что беременна. Но нет, она промолчала… почему? Да просто потому, что боялась Стеллу! Она надеялась, что ритуал пройдет, как всегда, без происшествий…

Причинить боль матери своего ребенка Ян не позволил – толкнул Таис навстречу охранникам. Затем подхватив рыдающую рыжую на руки, унес ее с помоста. На пострадавшую сестру он даже не взглянул.

Черная бровь Стеллы изогнулась, когда она посмотрела на оставшихся подруг своей дочери.

– Вы нарушили главный закон, и вас может оправдать только одно… Кто-нибудь еще в тягости, как Жанна?

В ответ – тишина. Лишь Надя явно хотела что-то сказать, но не решилась, и оттого слезы покатились по ее щекам быстрее. Я взглядом попыталась отыскать ее сестру-близнеца Веру и не смогла. Где же она? Неужели не пришла попрощаться с сестрой?..

Интерес погас так же быстро, как и вспыхнул, потому что вновь заговорила Стелла:

– Согласно закону, приговор приводится в исполнение сразу.

Девушки зарыдали громче. Но никто не вступился за них, все понимали, что их жизнь – единственно приемлемая плата за смерть, которую они впустили в наш мир.

Визжащих, связанных заколдованными веревками ведьм потащили к центру острова, к дыре, заполненной озерной водой. Днем и часть ночи просто водой, а с полуночи и до трех утра – мраком другого мира. Вместе с тьмой к нам просачивалось истинное зло – демоны и духи, почти такие же опасные, как первые… Просачивались, если бы ведьмы регулярно не ставили энергетический заслон.

Шесть ведьм в белом, старше и опытнее, чем мы, отступили в сторону, пропуская охотников к чернильно-черной дыре.

Я шла вместе с Викой, подставив ей свое плечо. Она часто спотыкалась, сбивая босые ноги о камни. Тормошить ее не хотелось, разговаривать с кем-либо – тоже. Я только кивнула матери, которая была среди закрывающих.

Не знаю, как быть дальше. Что будет с Викой и со мной. Уверена в одном: мы никогда больше не будем проводить ритуал закрытия.

Почуяв ведьм, темная вода забурлила. Нечто огромное пыталось пробиться сквозь магический щит. Светящаяся мутно-синим пелена выгибалась буграми, но удерживала незваного «гостя». А еще… мне показалось, что я видела ладони, касающиеся преграды с той стороны… Десятки рук… Там бесновались духи.

– Привести приговор в исполнение, – устало произнесла Волкова.

И охотники по очереди бросили не выполнивших свой долг девушек в воду. Захлебываясь криком, они беспрепятственно проходили сквозь щит и сразу шли ко дну. Или не ко дну… Ни одна не вынырнула обратно.

– А теперь черед Вероники.

Вязкая тишина ударила по мне невидимым молотом. Я медленно-медленно повернулась к главной ведьме.

– Что?..

– Вероника, тебе оказана честь уйти достойно.

И Первая Мать указала на все еще голодную бездну.

И там действительно были руки. Они давили на магическую преграду – настойчиво, зло.

– Но я же не сбежала! Я держала заслон до последнего!

Пораженная до глубины души, я недоверчиво смотрела на Стеллу.

– Держала да не удержала, – улыбнулась презрительно Волкова. – У тебя осталась магия, а Виктория отдала все до капли.

– Но…

– Не оскверняй имя рода трусостью, Вероника, – обреченно прошептала мама и горько заплакала.

Мама, моя собственная мама считала меня виноватой…

Слезы застилали глаза, когда я сделала первый шаг. Бездна ждала. Голодно глядела на меня. Призрачные руки духов хищно тянулись из воды и тумана.

Почему? За что со мной так?..

Я обернулась и закричала:

– Нет! Я не нарушала закон! Я все сделала верно!

Кривая улыбка Стеллы и ее ответ перевернули все в душе:

– Этого недостаточно. Ты должна была умереть.

И она толкнула меня в воду…

…Я с криком проснулась.

– Ника, тихо… Это сон, слышишь? – Герман удерживал мои руки над головой и целовал влажные щеки. – Это сон. Успокойся, родная.

Я обмякла под ним, испытывая легкий стыд – снова во сне дралась. Как-то даже поставила ему синяк под глазом – то-то веселились его товарищи, когда утром увидели.

Отведя с моего лица спутанные волосы, он тихо спросил:

– Снова озеро?

– Да. Только в этот раз Стелла приговорила и меня.

– За что? Ты же сама стала жертвой чужой трусости.

Мой охотник перевернулся на спину так, чтобы я оказалась сверху.

Удобно устроив голову на его груди, ответила:

– Во сне Стелла сказала, что я сделал недостаточно, что должна была умереть.

Герман возмущенно фыркнул.

– Твое подсознание делает из нее монстра похлеще демона.

И я не удержалась от признания:

– Иногда мне кажется, что она одержима.

Он тихо засмеялся и успокаивающе погладил по спине.

– Да, она демонски жестока – положение обязывает. Но, Ника, согласись: справедливее нет ведьмы, чем моя мать.

– О да, она – самая справедливая ведьма Темных Вод…

Герман никогда не слышал иронии в моих словах и не замечал, какова Стелла на самом деле. Он боготворил ее, находя оправдания даже для плохих поступков. И в этом особенность чувств охотников – они верят своим любимым, родным женщинам до конца.

– Ладно, спи, тебе вставать в пять утра, – напомнила ему.

– А может, не будем спать? – искушающим голосом предложил он. И его рука поползла по моей ноге вверх, лаская сквозь тонкую ткань длинной футболки.

Аромат сандала легкой дымкой окутал нас. Стараясь дышать через раз, уперлась ладонями в твердокаменную грудь и строго напомнила:

– На сон осталось чуть меньше трех часов. Хочешь угодить в аварию?

– Не бойся, радость моя, мои реакции не притупляются, даже если я не выспался.

Рука его бесцеремонно легла на то, что у меня пониже спины, притягивая ближе. Хотя куда уж ближе?

– И в драке с одержимым также? Рискнешь жизнью друзей, Гер?

Волков тяжко вздохнул. Запах сандала стал почти неощутим. Игривое настроение я ему испортила.

– Ты же знаешь, не рискну.

Даже если отбросить мои чувства, я не понимала Германа. Когда его команда была недалеко от Темных Вод, но домой возвращаться не планировала, еще преследуя одержимого, он мог сорваться с места, чтобы побыть рядом со мной несколько часов. Зачем? Если я и так в полной его власти. По крайней мере пока.

– Ты права. – Он зевнул. – И лучше мне встать в пять, чтобы не попасться ранним пташкам на глаза. Не хочу, чтобы мать обиделась, узнав, что я приехал, но специально не заскочил к ней на ужин.

Я понимающе улыбнулась: характер Стеллы с трудом выдерживали даже ее дети.

– О да, твоя мать расценит это как непочтительность.

– И будет долго дуться…

Поцеловав меня в шею, охотник буквально вырубился, забыв разомкнуть объятия. Полежав немного на нем, попыталась выползти из кольца рук. Но нет, не позволил – что-то сонно проворчал и крепче обнял.

– Герман, отпусти, – попросила шепотом.

Я хотела проверить его аптечку – после стычек с одержимыми, в которых основательно пророс дух, охотники часто получали серьезные ранения, так что без специальных мазей не обойтись. И чары медальона с древним символом силы на крышечке, в который я как раз утыкалась носом, тоже неплохо бы обновить. Да и в холодильнике пусто – я не готовилась к встрече, а аппетит у Волкова во всех смыслах волчий…

– Отпусти, Гер.

Вздохнув, он перевернулся на бок.

– Никогда.

Ответ мужчины прозвучал четко, и я застыла, вглядываясь в его безмятежное лицо. Нет, не притворялся, он действительно спал. Но даже во сне собственнически продолжал удерживать свое.

Главным трофеем в жизни Германа меня назвал сам мэр. С его слов, именно я пробудила в младшем Волкове истинного охотника. Что ж, может, и так, но мне это совершенно не льстило. И я понимала, что сама виновата в сложившейся ситуации и жива, пока младший сын главной ведьмы Темных Вод сходил по мне с ума. В некотором роде я прикрывалась им от ее гнева, словно щитом…

Подергавшись еще немного, смирилась, что не будет по моему хотению, и, устроившись удобнее, тоже уснула.

Божественный аромат – пряный с горчинкой – ворвался в сон, и я открыла глаза. Сквозь шторы пробивались солнечные лучи. Уже утро? Бросила взгляд на часы – девять. Ох, я проспала!..

Запутавшись в сбившихся простынях и едва не упав, вскочила с кровати.

На комоде пофыркивала кофемашина, которая закончила работать. Не надо гадать, кто ее заправил и принес с кухни, выставив таймер на поздний час. Искренняя забота Германа заставляла испытывать вину, ведь я о нем заботилась, потому что должна была. Впрочем, он это знал и принимал.

Так… Что выспалась – это хорошо, но обязанности с меня никто не снимал. На работе накопились горы бумаг, которые могла подписать только я.

Возле кофеварки ждала большая тарелка с аппетитно выглядевшими бутербродами. И на вкус они тоже оказались ничего. Послав Волкову мысленное «спасибо», я позавтракала прямо в спальне. Затем, наскоро убрав комнату после ночного разгула, собралась на работу.

Удобные босоножки, легкий белый жакет и струящаяся черная юбка с крупным белым рисунком настроили на прогулку пешком. Все равно уже опоздала, можно не спешить. И я оставила машину в гараже, отправляясь в медцентр.

Коренные жители Темных Вод почти не болеют: женщины исцеляются с помощью зелий или чистой силы в источнике, а иммунитету наших мужчин могут позавидовать киношные супергерои. Правда, он не возник просто так, его постоянно подстегивали специальными препаратами. И если раньше ведьмы заботились о мужьях и сыновьях самостоятельно, то в двадцатом веке у общин появились больницы.

Темные Воды не стали исключением. Шестнадцать лет назад на месте маленькой лечебницы здесь построили четырехэтажный медцентр. Построили на деньги маминого второго мужа. Ричард Росс знал о существовании пробоин в другие миры, его семья сотрудничала с общинами ведьм многие годы. Маму он увидел, когда ей не было еще и двадцати. И когда договорной брак моих родителей распался, они поделили детей и разошлись, Росс тотчас явился с предложением. Сначала деловым, предложив построить больницу, затем руки и сердца.