Радиационный вальс

Exist Error

Радиационный вальс

Глава 0: «Добро пожаловать в новый мир»

Пустошь. 2147 год. Мир сменил три поколения людей. Первые люди были из бункеров, вторые были рождены в пустоши, но, выросли от лица прошлой памяти, а последнее поколение уже было способно выжить.

Пустошь. Бескрайняя, безмолвная, она лежала под низким свинцовым небом, словно гигантская рана, которая никогда не заживёт. Когда-то здесь кипела жизнь: города, дороги, поля – всё это теперь лишь тени, призраки прошлого, погребённые под слоями пепла и пыли. Ветер, сухой и колючий, нёс с собой запах гари и тления, будто сама земля дышала смертью. Он гулял по пустым улицам, шелестел обрывками старых газет, кружил пылью над руинами, которые когда-то были домами.

Четыре штата – Юта, Невада, Калифорния, Аризона– когда-то были сердцем Америки. Теперь они стали её могилой. Лас-Вегас, некогда сияющий огнями и надеждами, теперь был лишь бледным отражением себя самого. Его небоскрёбы, словно скелеты великанов, торчали из песка, а улицы, когда-то заполненные толпами туристов, теперь были пустынны, если не считать бродячих псов да редких выживших, скитающихся в поисках воды и пищи. Огни города, которые когда-то освещали ночь, теперь были лишь воспоминанием. Теперь здесь горели лишь костры, разведённые теми, кто ещё цеплялся за жизнь.

Юта, с её красными каньонами, теперь казалась ещё более кровавой под лучами солнца, которое, казалось, жарило землю без жалости. Калифорния, некогда земля мечты, превратилась в пустыню, где океан, когда-то ласковый и голубой, теперь выбрасывал на берег мёртвую рыбу и обломки кораблей. Аризона, с её бескрайними пустынями, стала ещё более безжизненной, а её города – лишь грудами развалин, где ветер выл, как голодный зверь.

Но даже в этом мёртвом мире жизнь нашла способ пробиться. Люди, выжившие после войны, научились существовать среди руин. Они строили свои маленькие миры среди хаоса, создавая новые правила, новые законы. Лас-Вегас стал столицей этого нового порядка, местом, где власть принадлежала тем, кто мог её удержать.

«Красавчики». Они правили здесь, как короли. Их костюмы, безупречные даже в этом мире грязи и разрушения, выделялись среди серости пустоши. Они собирали налоги, обеспечивали водой, светом, работой. Но за их улыбками и изысканными манерами скрывалась железная хватка. Они не были убийцами, но и милосердие не было их сильной стороной.

«Ангелы», напротив, не скрывали своей жестокости. Они рыскали по пустоши, как стаи голодных волков, оставляя за собой лишь кровь и пепел. Их вера в то, что они – посланники Бога, делала их ещё более опасными. Они не искали власти, они искали искупления – даже если для этого нужно было уничтожить весь мир.

«Псы», с их бинтами и воем, были другими. Они не претендовали на троны, не искали спасения. Их мир вращался вокруг нефти и наркотиков, которые они добывали и продавали. Их мотоциклы, рёв которых разносился по пустоши, стали символом их свободы – и их безумия.

«Франки», с их красными куртками и взрывами, были словно призраки. Они не хотели власти, они хотели разрушить её. Их анархия была их оружием, их идеалом, их проклятием.

И среди всего этого хаоса, среди песка и крови, среди руин и надежд, пустошь жила своей жизнью. Она была матерью и могилой, судьёй и палачом. Она не прощала ошибок, не знала жалости. Она просто была. И те, кто выживал в её объятиях, знали: пустошь не выбирает. Она просто забирает.

Пустошь не знала покоя. Её дни были долгими и беспощадными, а ночи – холодными и беззвёздными. Солнце, поднимаясь над горизонтом, заливало землю ослепительным светом, превращая песок в раскалённое стекло. Тени, короткие и резкие, словно ножи, резали землю, а воздух дрожал от жары, как будто сам мир задыхался. К полудню пустошь становилась печью, где даже ветер, если он решался подняться, приносил лишь новую волну пыли и жажды.

Но пустошь была жива. Не так, как раньше, не так, как в старых книгах, где зелень покрывала землю, а реки несли свои воды к океану. Теперь жизнь здесь была другой – жёсткой, выносливой, приспособленной к новым правилам. Среди песков и камней пробивались редкие кусты, их листья толстые и мясистые, словно созданные для того, чтобы удерживать каждую каплю влаги. В трещинах скал ютились ящерицы, их чешуя блестела под солнцем, как металл. Они были быстры и осторожны, словно знали, что любая ошибка станет последней.

Люди, выжившие в этом мире, тоже научились приспосабливаться. Они строили свои поселения там, где ещё можно было найти воду – у высохших рек, в тени каньонов, возле редких источников, которые били из-под земли, как последние слёзы планеты. Их дома были сделаны из того, что осталось от старого мира: обломков машин, ржавых листов металла, досок, вырванных из разрушенных зданий. Эти поселения, маленькие и хрупкие, как паутина, цеплялись за жизнь, словно зная, что пустошь в любой момент может стереть их с лица земли.

Торговля в пустоши была делом опасным, но необходимым. Каждое поселение имело что-то своё: одно – воду, другое – еду, третье – оружие или лекарства. Караваны, состоящие из грузовиков и повозок, запряжённых мулами, двигались по пустыне, как кровь по жилам. Их маршруты были извилисты и тайны, известные лишь проводникам, которые вели их через пески и скалы. Но даже они не могли гарантировать безопасность. Пустошь была полна опасностей: бандиты, мутанты, песчаные бури – всё это могло уничтожить караван за считанные минуты.

Вода была валютой. Чистая, прозрачная, она ценилась выше золота. Те, кто контролировал источники, имели власть. Они строили вокруг них укрепления, нанимали охрану, устанавливали свои правила. Но даже самые сильные не могли удержать воду вечно. Пустошь была ненасытна, и рано или поздно она забирала своё.

Еда была скудной. Консервы, оставшиеся с прошлой эры, давно закончились. Теперь люди питались тем, что могли вырастить или поймать. В некоторых поселениях были огороды, защищённые от солнца и ветра. Там выращивали картофель, тыквы, редкие злаки. В других местах охотились на мутантов – странных существ, появившихся после войны. Их мясо было жёстким и горьким, но голод не оставлял выбора.

Оружие было частью жизни. Без него нельзя было выжить. Винтовки, пистолеты, ножи – всё это было на вес золота. Но оружие не только защищало, оно и убивало. Конфликты между поселениями были обычным делом. Иногда из-за воды, иногда из-за еды, а иногда просто из-за старой вражды, которая тянулась годами. Война в пустоши никогда не заканчивалась. Она лишь меняла свои формы.

Но даже в этом мире были свои островки надежды. В некоторых поселениях люди пытались сохранить то, что осталось от старого мира. Они собирали книги, картины, музыкальные инструменты – всё, что напоминало о том, что когда-то мир был другим. В редкие вечера, когда солнце садилось за горизонт, а воздух становился чуть прохладнее, они собирались вместе, чтобы петь, рассказывать истории, мечтать. Эти моменты, короткие и хрупкие, как пламя свечи, напоминали им, что они всё ещё люди.

Пустошь была безжалостна, но она не была пустой. Она была полна жизни – странной, жестокой, но жизни. И те, кто выживал здесь, знали: пустошь не прощает слабости. Она либо ломает тебя, либо делает сильнее. И каждый день был битвой, каждый шаг – испытанием. Но даже в этом мире, где смерть была постоянным спутником, люди находили причины продолжать идти. Потому что пустошь, как бы она ни была жестока, всё ещё была их домом.

На пересечении Невады и Юты, где пустошь встречалась с редкими островками жизни, стояла деревня, словно последний оплот человеческого упорства в мире, который давно забыл о милосердии. Её жители, словно муравьи в гигантском муравейнике, медленно, но уверенно возделывали землю, превращая бесплодную почву в оазисы зелени. Их семена, купленные в Вегасе и доставленные грузовыми караванами, стали символом надежды – крошечными зёрнами жизни, брошенными в бездну отчаяния.

Теперь, спустя месяцы кропотливого труда, они отправляли около сорока процентов урожая обратно в Вегас, платя налог за право дышать воздухом свободы и хоть на миг забыть о тяготах пустоши. В городе они искали не просто развлечения, а глоток нормальности – алкоголь, смех, азарт карточных игр и тепло человеческого общения в VIP-комнатах, где милый обслуживающий персонал на время стирал границы между прошлым и настоящим.

Деревня, словно драгоценный камень, была встроена в ландшафт пустоши. Её сердцем стал небольшой водоём, окружённый парниками, где зелёные ростки тянулись к солнцу, словно молясь о жизни. Водоочистительный фильтр, установленный у кромки воды, был чудом инженерной мысли – он вкачивал воду и через сеть труб направлял её к растениям. Люди, сгорбившись, носили вёдра, поливая каждый росток с почти религиозным благоговением. Ночью деревня превращалась в тихое убежище, где Луна, словно нежная мать, окутывала её своим серебристым светом, даруя покой и силы для нового дня. Её свет был мягче, чем жгучий взгляд Солнца, которое, казалось, хотело выжечь всё живое дотла.

Но сейчас здесь царила тишина… Тишина, которая давила тяжелее, чем любая буря. Медленный дым поднимался в небо, окутанное тучами, словно сама природа оплакивала сожжённую деревню. Воздух был наполнен запахом гари и крови, а вдалеке слышался дикий смех, перемежающийся с криками агонии. По улицам метались люди, словно загнанные звери, пытаясь укрыться от свинцового дождя, который обрушился на них со стороны незваных гостей. Костлявые фигуры с голым торсом, украшенным шрамами-крестами, бродили по периметру, выслеживая тех, кто осмелился спрятаться. Их глаза горели фанатичным блеском, а движения были резкими и точными, как у хищников, почуявших добычу.

Пока злобный патруль выискивал новые жертвы, другая группа рейдеров, с кривыми усмешками на лицах, методично собирала плоды, выращенные в парниках. Но вместо того, чтобы забрать их, они бросали урожай в костры, словно наслаждаясь тем, как огонь пожирает последние следы жизни. Свист пуль, крики боли и мольбы о пощаде сливались в жуткую симфонию, которая разрывала тишину пустоши. Одна женщина, с лицом, искажённым отчаянием, упала на колени перед высоким, худощавым мужчиной с бледной кожей и шрамом на груди. Она умоляла его пощадить её детей, предлагая свою жизнь в обмен на их свободу.

– Боже! Прошу вас! Убейте меня, но оставьте их! – голос, полный отчаяния, едва перекрывал дикие звуки вокруг. Она схватила руку рейдера, но тот лишь холодно улыбнулся, дотронувшись до шрама на груди.

– Лишь в такие моменты вы вспоминаете нашего Отца. Вам должно быть стыдно, – его голос звучал, как приговор. Сцена закончилась выстрелом, который прозвучал, как гром среди ясного неба. Женщина рухнула на землю, а её детей схватила другая рейдерша, с лицом, искажённым жестокостью. Она поволокла их к машине, где уже находились другие дети, словно трофеи, собранные для какой-то жуткой коллекции. Вода из чистого источника перекачивалась в цистерны на грузовике, который стоял на краю деревни, готовый унести с собой последние остатки жизни.

Маленькая девочка, сидевшая в крепких объятиях своего брата, хотела завопить, услышав выстрелы рядом. Но парень, с лицом, искажённым страхом и болью, прикрыл её рот рукой, не давая ей издать ни звука. Его челюсть дрожала, а тело содрогалось, словно пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. Они прятались под деревянными ступеньками, закрытыми массивными железными пластинами, которые теперь казались их последним укрытием. Парень через щель увидел, как чьи-то сапоги пронеслись мимо, и испуганно спрятал лицо в волосы сестры. Их потные лица пропитывали песок под собой, а щёки горели от сдерживаемых слёз. Казалось, ещё одна секунда – и они взорвутся, разнеся свои мозги по этому замкнутому пространству, добавив удобрение в почву в виде своей крови.

Шестое чувство и мёртвая тишина, которую они никогда не слышали из-за жизнерадостного поселения, теперь тяжёлым грузом давили на них. Парень посмотрел в щель и внезапно встретился взглядом с диким псом в тканевом наморднике. Глаза животного были необычными: зрачки слишком заострённые и бешеные от голода, которым их морили рейдеры. Пёс залился диким рыком и лаем, оповещая, что нашёл кого-то. Затем послышался скрежет металла по земле, и лунный свет упал на детей. Страшная женщина схватила их и, несмотря на протесты и визги, потащила к машине.

– Ещё два засранца! – крикнула она, но тут же её соратник вытянул вперёд правую руку и схватил только маленькую девочку.

– В машине больше нет места, её достаточно. Убираемся, пока не нагрянули лас-вегасские сучки со своими моральными учениями! – Он помог женщине подняться в машину, а та ногой сильно толкнула парня, оставив его за бортом.

Мальчик рвался вперёд. Он пытался зацепить сестру хотя бы за туфельку, чтобы не дать им её забрать, но удар ступнёй в лицо вызвал головокружение. Он упал своим худым телом на песок, поднимая занавес пыли, который дополняли пылинки, поднятые колёсами машины. Грузовик с диким ревом полумёртвых двигателей пустился в пляс по пустоши куда-то вдаль, к северо-западу от деревни.

Зелёные глаза юноши самовольно закрылись. Он погрузился в царство, доселе не виданное. Его мозг, уставший до предела, пустил последние силы на губы, и словно детонатор сработал адреналин, заставив парня рыдать и кричать в небо. Он дёргался в песке в конвульсиях, подобных тем, что бывают при выстреле в голову. Но лучше бы его убили, чем оставили с осознанием того, что теперь он будет скитаться в поисках последнего человека, оставшегося в живых из его сердца… Его крики медленно стихали в унисон с машинами, которые спрятались за горизонтом. Тело обмякло и руки в последний раз безобразным рисунком прошлись по песку, после чего он уснул.

Ночь сменилась днём. Жгучие лучи Солнца ласково начали обнимать всю пустошь, медленно пробуждая каждого человека и каждую тварь в этом новом мире. Воздух, ещё не успевший прогреться, был наполнен лёгкой дымкой, которая стелилась над землёй, словно тонкое покрывало, пытающееся скрыть следы вчерашней трагедии. Но пустошь не прощает ошибок, и её память – это песок, впитывающий кровь, и ветер, разносящий пепел.

Юноша, оставшийся один среди руин деревни, медленно поднялся с земли. Его зелёные глаза, ещё влажные от слёз, смотрели на опустевшие улицы, где раньше кипела жизнь. Теперь здесь царила тишина, нарушаемая лишь редким карканьем ворон, слетевшихся на пиршество. Его худое тело, покрытое слоем пыли и песка, дрожало от усталости и боли, но внутри него горел огонь, который не мог погаснуть. Он знал, что должен идти. Идти туда, где, возможно, ещё осталась надежда.

Он шагнул вперёд, его босые ноги оставляли следы на раскалённом песке. Каждый шаг давался с трудом, словно земля пыталась удержать его, не отпустить. Но он шёл, опираясь на остатки сил и память о сестре, которую у него отняли. Её лицо, её голос, её смех – всё это теперь стало его компасом, указывающим путь в неизвестность.

Пустошь вокруг него оживала. Вдалеке, на горизонте, показались силуэты странных существ – мутировавших животных, которые давно приспособились к новому миру. Их тени, удлинённые утренним солнцем, казались призраками, бродящими по бескрайним просторам. Юноша не боялся их. Его страх был глубже, чем страх перед тварями пустоши. Он боялся остаться один навсегда.

Через несколько часов пути он наткнулся на остатки старой дороги, когда-то соединявшей города. Асфальт был потрескавшимся, почти полностью поглощённым песком, но всё ещё можно было разглядеть следы былой цивилизации – обломки машин, ржавые знаки, разбитые бутылки. Он остановился, чтобы перевести дух, и его взгляд упал на что-то блестящее в песке. Это был старый компас, стрелка которого беспомощно вращалась, не находя севера. Юноша поднял его, словно надеясь, что он укажет ему путь. Но компас был мёртв, как и всё вокруг.

Он бросил его обратно в песок и продолжил путь. Впереди, на горизонте, виднелись очертания чего-то большого – возможно, старого ангара или заброшенной заправки. Это было хоть какое-то укрытие от палящего солнца. Он ускорил шаг, чувствуя, как его силы на исходе. Но вдруг его остановил звук – слабый, едва уловимый, но явно человеческий. Крик? Плач? Он замер, прислушиваясь. Звук повторился, на этот раз громче.

– Помогите… – донёсся до него голос, прерывистый и слабый.

Юноша бросился на звук, его сердце заколотилось. Он не был один. Кто-то ещё выжил. Он бежал, спотыкаясь о камни и корни, пока не увидел фигуру, лежащую в тени старого грузовика. Это была женщина, её лицо было бледным, а одежда пропитана кровью. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными страха и надежды.

– Ты… ты живой… – прошептала она, протягивая к нему дрожащую руку.

Юноша опустился на колени рядом с ней, не зная, что сказать. Он видел, как её дыхание становится всё слабее, как жизнь медленно покидает её тело. Но в её глазах горел огонь, который он узнавал – тот же огонь, что горел в нём самом.

– Держись… – прошептал он, хотя знал, что это бесполезно. – Держись…

Женщина слабо улыбнулась, её губы шевельнулись, но слов уже не было слышно. Её рука опустилась, и огонь в её глазах погас. Юноша сидел рядом с ней, чувствуя, как пустошь снова накрывает его своим холодным, безжалостным покрывалом. Но теперь он знал, что не один. Где-то там, в этой бескрайней пустыне, были другие. И он найдёт их. Или найдет самого себя.

После того как рейдеры увезли его сестру, мальчик остался один среди пепла и руин. Его тело, худое и измождённое, едва держалось на ногах, но он знал, что не может оставаться здесь. Деревня, которая когда-то была его домом, теперь стала могилой. Он взял с собой только то, что смог найти: пустую флягу, ржавый нож и кусок ткани, чтобы защитить голову от палящего солнца.

Первые дни были самыми тяжёлыми. Он шёл на юг, ориентируясь по солнцу, но пустошь казалась бесконечной. Вода была его главной заботой. Он знал, что без неё не выживет, но источники были редки и часто отравлены. Однажды он нашёл небольшой ручей, но вода в нём была мутной и пахла химикатами. Он рискнул сделать глоток, и через несколько часов его тело скрутило от боли. Он пролежал весь день в тени старого грузовика, дрожа и потея, пока яд не вышел из его организма. Это был первый урок: в пустоши даже вода может убить.

На третий день пути он столкнулся с мутантами. Это были странные существа, похожие на собак, но с чешуйчатой кожей и длинными когтями. Они вышли из-за скал, почуяв его запах. Мальчик замер, чувствуя, как сердце колотится в груди. Он знал, что не сможет убежать – его ноги были слишком слабы. Вместо этого он схватил ржавый нож и приготовился к бою.

Мутанты окружили его, рыча и скаля зубы. Один из них прыгнул вперёд, но мальчик успел ударить его ножом в бок. Существо завизжало и отпрыгнуло, но другие уже приближались. В этот момент раздался выстрел, и один из мутантов упал замертво. Остальные разбежались, оставив мальчика в одиночестве. Он обернулся и увидел старика с ружьём, стоящего на вершине холма.

– Ты чё, с ума сошёл, парень? Веник мне в зад! – крикнул старик. – С мутантами ножом драться? Да ты либо храбрый, либо дурак! Кирпич мне в челюсть!

Мальчик не ответил. Он был слишком измотан, чтобы говорить. Старик спустился к нему, осмотрел его раны и дал немного воды. Это был первый добрый и, к счастью, живой человек, которого мальчик встретил после трагедии.

Старик оказался бродягой, который скитался по пустоши в поисках редких артефактов. Он рассказал мальчику о базах, где ещё сохранились технологии, и о людях, которые пытаются восстановить мир. Особенно он говорил о базе «Солнце и Луна», где, по его словам, можно найти помощь.

– Там учёные, парень, – сказал старик, наливая мальчику ещё немного воды. – Они книги собирают, машины чинят. Может, и твою сестру найдут, если она жива.

Мальчик слушал, не перебивая. Он не знал, верить ли старику, но у него не было другого выбора. Он решил идти к базе, надеясь, что там ему помогут.

Дорога к базе оказалась долгой и опасной. Мальчик шёл через пустыни, горы и руины старых городов. Он научился находить воду в местах о которых неприлично рассказывать, ловить ящериц для еды и избегать мутантов. Но самой большой опасностью были люди.

Однажды он наткнулся на лагерь бродяг. Они казались дружелюбными, предложили ему еду и воду. Но ночью он проснулся от шума – бродяги обсуждали, как продать его в рабство. Мальчик тихо собрал свои вещи и убежал, пока они спали. Это был ещё один урок: в пустоши доверять нельзя никому, надо быть всегда готовым.

Через несколько недель пути мальчик попал на территорию, контролируемую Псами, где-то между Аризоной и началом фильтрующих воду зон Великого-Вегаса. Он увидел их издалека – группу байкеров в кожаных куртках, разъезжающих на мотоциклах. Они заметили его и подъехали ближе. Мальчик замер, готовый к худшему, но Псы оказались не такими, как он ожидал.

– Эй, малыш, ты один? – спросил один из них, снимая шлем. Его лицо было обмотано бинтами, но голос звучал дружелюбно, словно хиппи бард брал распевку.

Мальчик кивнул, не решаясь говорить. Псы рассмеялись и предложили ему еду. Они рассказали, что сами когда-то были такими же, как он, – потерянными и одинокими. Но теперь у них есть своя банда, свои правила.

– Если хочешь, оставайся с нами, – сказал один из Псов. – Мы научим тебя выживать.

Мальчик подумал, но отказался. Он знал, что должен идти дальше. У него своя цель. Псы не стали его удерживать, но дали ему немного еды и воды собрав все в старый вещь мешок одного из мужчин. Они положили старый бинт, чтобы ему было чем перевязать рану, пакет сахара в кубиках и стеклянную бутылку воды, у которой крышка была сделана из изоленты, чтобы вода не вытекала. Это был редкий момент доброты в жестоком мире. После чего дикий лай разнесся по ветру, и они умчались дальше по берегу русла, в сторону Лас-Вегаса.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как грузовик рейдеров растворился в пыльном горизонте, увозя с собой всё, что осталось от его прежней жизни. Можно считать чудом, что он до сих пор жив. Двенадцатилетний мальчик шёл вдоль высохшего русла реки, его измождённое тело почти сливалось с песком, а взгляд, острый и пустой одновременно, сканировал местность в поисках воды или хоть какой-то тени. База «Солнце и Луна» должна была быть где-то близко – так говорили бродяги, встреченные им неделю назад. Они шептались о библиотеках, машинах, печатающих деньги, и о людях в белых халатах, которые «возрождают мир». Как ровно то же самое рассказывал ему старик в начале его пути. Он не верил в возрождение. Но верил в то, что там, возможно, знают, куда увезли сестру.

Пустошь внезапно сменилась каменистым плато. Среди валунов, словно забытый памятник, лежал труп. Мальчик замер, почувствовав запах тлена, смешанный с чем-то металлическим. Тело было полузасыпано песком, но детали проступали чётко: длинный шарф, обмотанный вокруг нижней части лица, потрёпанная ковбойская шляпа, прижатая камнем к земле, и револьвер с инкрустированной рукоятью, торчащий из-под плаща. На груди покойного зиял шрам – неровный, будто оставленный не пулей, а когтем самой пустоши.

Мальчик приблизился, стараясь не смотреть на лицо. Мёртвые пугали его меньше живых – они не могли предать. Он потянулся к револьверу, и холод металла обжёг ладонь. Оружие было тяжёлым, чужим, но в его руке оно вдруг чувствовалось… правильным? Потом он сорвал шляпу с головы покойного. Под ней оказались короткие волосы, которые из-за поцелуя ветра начали ссыпаться с головы и шрам на лице, как отметина судьбы.

Внезапно ветер донёс отдалённый гул двигателей. Мальчик обернулся: на горизонте, у подножия скал, виднелись очертания куполов и вышек. «Солнце и Луна». Он судорожно натянул шляпу на голову, спрятал револьвер за пояс и бросился бежать, не оглядываясь. Над плато, где остался лежать незнакомец, кружили стервятники.

Их тени скользили по камням, сливаясь с силуэтом одинокой фигуры, которая теперь навсегда стала частью пейзажа. А в кармане шляпы, которую мальчик унёс с собой, тихо позванивал крошечный предмет – серебряные карманные часы, застывшие на времени «8:88». Как на часах может быть вообще показано такое время?..

Гла

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.