Из глубины

Яна Евтушенко

Из глубины

1.

Ксюша лежала на мостках и, щурясь, смотрела на воду. Поверхность пожарного пруда в садоводческом товариществе «Серебряные пруды» искрилась в солнечных лучах, и оттого глаза болели. В горячем и густом, как кисель, воздухе витал запах тины и болота. Тянули свою заунывную песню лягушки. Какая скука! Ксюша разблокировала телефон. Заряда на пару фоток для поста хватало, но стоило Ксюше сделать снимок, как экран погас. Обидно! Ксюша затолкала телефон в задний карман шортов и с тоской оглядела поросший жухлой травой берег.

Ксюшина сестра Аня, толстая светловолосая девочка в зеленом платье, загребала лопаткой глину у кромки воды и напевала под нос: «Новый дом построю я, ква-ква-ля, ква-ква-ля…». Ксюша поморщилась. Что Анька находит в этой грязной луже? До мутной теплой воды даже дотрагиваться было противно.

– Ксю!

Мальчишеский голос заставил Ксюшу вздрогнуть: на пыльной дороге, которая круто огибала пруд, стоял Антон. Он придерживал ремень от болтающегося за спиной гитарного чехла, и почесывал переносицу, усеянную веснушками. Ксюше ужасно нравилось, что у них с Антоном так много общего: оба закончили восьмой класс, оба любят музыку, не попсу, а настоящий рэп, у обоих веснушки и дни рождения в один день… Она вскочила и по-дурацки улыбнулась приятелю. Антон шагнул к мосткам.

– Эй, мой домик! Ты чуть его не сломал! – завопила Аня.

Она оттолкнула Антона пухлой ручкой и присела перед бесформенным сооружением из глины, камней и веточек. Антон прыснул и вопросительно посмотрел на Ксюшу.

– Новый бзик моей младшей сестры – лягушки! – Ксюша повертела пальцем у виска. – С утра торчит здесь, строит домики лягушатам. Гадость!

Антон присмотрелся к «домику». Из заваленного камешками входа норовили выбраться коричневые, в темное пятнышко лягушата. Аня щедро поливала домик из пластмассового ведерка и приговаривала:

– Милые мои лягушанечки, теперь вам не будет жарко!

– Бывает… – протянул Антон. – Идешь к Марго? У нее дома тусовка через полчаса. Шашлыки, музычка. Гришка с Васькой в Гнилуши поехали за чипсами. Борян «Твистер» принесет.

– Я бы с радостью, – развела руками Ксюша, – но мелкую некуда деть. Сам понимаешь, Марго не придет в восторг от четырехлетки.

– Ксенечка, – вклинилась в разговор Аня и ткнула Ксюше в лицо ведерко, – набери мне водички!

– Анька, осторожнее! – вскипела Ксюша. – Мне до трех часов ее развлекать, бабушка с мамой видите ли перец сажают! – сообщила она Антону и передразнила бабушку: – «Сестра – самый родной тебе человек!» Бред! Она мне, между прочим, не настоящая сестра, а сводная!

Антон пожал плечами, не зная, что сказать, и украдкой посмотрел на часы.

– Слушай, – пришла Ксюше в голову счастливая мысль, – может, составишь мне компанию? С Анькой вместе погуляем, потом я ее бабушке сбагрю и пойдем к Марго!

– В такую жарищу торчать на улице? Нет уж, спасибо, – покачал головой Антон. – Мне пора: обещал Марго настроить музыкальный центр – колонки барахлят. Выползай вечером! – Антон тряхнул рыжей челкой и направился в сторону участка Марго.

Надувшись, Ксюша буравила взглядом удаляющуюся спину приятеля. Вдруг до ее ушей долетел визг: Аня попробовала зачерпнуть ведерком воду, но поскользнулась на илистой траве и съехала в пруд. Ксюша бросилась к сестре, ухватила за подол и вытянула на берег. Анины ноги были измазаны серой глиной. Надорванный подол болтался под коленками. В сандаликах хлюпало.

– Мама нас убьет, – изрекла Ксюша.

Аня скосила глаза на сандалики, нижняя губа у нее задрожала, и девочка заплакала в голос.

– Чего ревешь, – проворчала Ксюша, – пошли домой переодеваться.

2.

Трехэтажный деревянный дом с мансардной крышей громоздился на перекрестке Первой и Второй улиц. «Самый большой в товариществе, – хвасталась Ксюшина мама деду Ивану, соседу с Первой улицы, когда он заходил поделиться семенами огурцов или новым способом удобрения яблонь, и презрительно добавляла, кивая на соседские участки: – не чета их сараям!» Ксюшина бабушка охотно поддакивала, утаивая от гостя, что внутри дом так и остался недостроенным: пригодным для жилья был только первый этаж.

Каждое лето в крошечной душной комнате ютились Ксюша и Аня. Примыкавшее к комнате обширное помещение – из-за нехватки досок его не разделили перегородками – служило одновременно и кухней, и спальней для мамы с бабушкой. Дом окружали разнокалиберные грядки с овощами и натыканные повсюду кусты невкусной черной смородины.

Ксюша подтолкнула Аню к ближайшему смородиновому кусту. Сестры спрятались в сплетении веток и жестких листьев. Отсюда они видели треугольную теплицу, где на корточках сидела мама. Стразы на ее малиновом спортивном костюме сверкали на солнце и слепили глаза. Бабушка в красном посадском платке, повязанном на голову, работала поодаль. Она выкапывала лунки в мягкой земле, а мама сажала туда крепкие ростки перцев. Ксюша повернулась к сестре:

– Идем в дом! И ни звука, ясно?

Она потащила Аню к крыльцу, петляя узенькими дорожками, проложенными между грядок. Дорожки по обеим сторонам обрамляли очищенные от коры бревна. Их поддерживали косо вбитые колышки. Аня, в страхе, что мама увидит ее грязные сандалии и испорченное платье, бежала, не глядя под ноги, и споткнулась о первый же колышек. Удерживая равновесие, она взмахнула рукой с ведерком. Ведерко описало в воздухе дугу, и лягушата брызнули в разные стороны.

– Мои лягушанечки! – завопила Аня.

На шум примчались бабушка и мама. Аня кинулась к бабушке на шею и захныкала:

– Бабуленька моя миленькая! Мои лягушанечки сбежали!

– Не переживай, булочка моя сладкая! Мы новых наберем! – утешала бабушка, поглаживая внучку по спине. – Пойдем чай пить! Я в поселке вафелек шоколадных купила, сырочков глазированных. Будешь сырочки? – бабушка заглянула Ане в глаза, и девочка заулыбалась.

Мама настроений бабушки не разделяла.

– Анька, ты где так извозилась? – хрипло заорала она. – Почему сандалии мокрые? А платье почему драное, а? Я вам че, Золушка, весь отпуск стирать и шить?! Ксения, че случилось? Она свалилась в пруд? Отвечай матери, когда тебя спрашивают!

– Ммм, – промямлила Ксюша, – не свалилась, а ногами в воду встала.

– Я сто раз говорила, не оставлять ее у пруда одну! Или хочешь, чтобы она как Люськина Наташа закончила?! Ты знаешь, какая у берега глубина, а? Там обрыв, ты знаешь? А она плавать не умеет, она может утонуть, ты понимаешь, нет? Или ты совсем тупая?! Отвечай или получишь у меня!

– Отдай ее в бассейн, чтобы плавать научилась, я при чем?! – огрызнулась Ксюша.

– Настя, что ты на девочек налетела. Они просто играли, – миролюбиво сказала бабушка.

– Тебе все «просто»! Мелкую «сырочками» своими откормила, она в двери не пролезает. Другую избаловала – с троек не слезает, матери не помогает, одни пацаны и музыка дебильная на уме!

Ксюша развернулась и зашагала к дому. Аня вырвалась из бабушкиных объятий и испуганно потрусила за сестрой.

– В наказание с ней вечером будешь сидеть, ясно? – крикнула мама Ксюше в спину.

Ксюша разъяренно хлопнула входной дверью, прошла в их с Аней комнату и рухнула на нижний этаж двухъярусной кровати. Вставила в уши наушники и тотчас вспомнила: у смартфона сел аккумулятор. Аня сбросила на пол грязные носки и платье.

– Ксенечка, почитай мне «Царевну-лягушку»!

Ксюша одарила сестру полным ненависти взглядом и полезла под стол к розетке.

Часы на стене показывали шесть. Ксюша с напряженным лицом листала кое-как грузившиеся новостные ленты соцсетей. Аня бродила по комнате, доставала из ящиков то пазл, то конструктор, поглядывала на Ксюшу, но приглашать сестру в игру не решалась. С кухни послышались голоса, звон чашек и хрипение телевизора. Дверь комнаты приоткрылась. На пороге стояла бабушка и заговорщицки смотрела на Ксюшу.

– Ксенечка, ты погуляй, а я с Анечкой посижу! Маме не говори: она, небось, запамятовала, как по дискотекам в твоем возрасте моталась, – бабушка подмигнула. – Мама в теплице салат сеет, а ты тихонечко за домом пройди!

Следуя совету бабушки, Ксюша улизнула с участка и помчалась в конец улицы к дому Марго. По пути она отправила Антону штук пять сообщений, но мальчик не ответил: наверное, дело в сети, на их улице вечные проблемы с интернетом. Ксюша затормозила около участка подруги и через решетчатую калитку увидела, что на площадке для барбекю никого нет. «Жарко, они в доме сидят», – сообразила Ксюша и выкрикнула: «Марго!» Из-за забора высунулась пожилая женщина, бабушка Марго.

– Пять минут назад разошлись, – брюзгливо сказала она.

Ксюша разозленно топнула ногой. Опоздала! Она немного постояла возле участка, будто надеясь, что ребята вернутся обратно. В вечернем воздухе тонко звенели комары, легкий ветер покачивал коричневые, с длинными листьями, стебли иван-чая, буйно разросшегося по обочинам. Улица пустовала, и Ксюше ничего не оставалось делать, как уйти домой.

3.

Ксюша сидела на кухне за столом и отчаянно пыталась поймать интернет: через десять минут у рэпера Анаконды12 должен был начаться прямой эфир с возможностью задавать звезде вопросы. Вокруг стола суетилась бабушка: собирала грязную посуду, которая осталась от обеда. Мельтешение бабушки Ксюшу раздражало. Ей казалось, интернета нет из-за того, что бабушка разрывает волны хрупкой связи, когда ходит туда-сюда. Наконец, Ксюша нашла нужное положение смартфона, и интернет-соединение восстановилось. В кухню заглянула мама.

– Ксения, отведи Аньку в гости к Наташе!

– Мам, – заканючила Ксюша, – у меня эфир! Мы же договорились с тобой, сегодня бабушка занимается Аней!

– Ксенечка, понимаешь, мы сеем капусту, – пустилась в объяснения бабушка. – Дед Иван сказал: по лунному календарю как раз благоприятный день для посадки.

– Что ты с ней расшаркиваешься! – разозлилась мама. – Они потому обе на тебе и ездят! Без разговоров встала и пошла! – обратилась она к Ксюше. – Эфир у нее! Перебьется эфир без тебя! Шевелись! И не оставляй Аньку у пруда, ясно?

Ксюша нехотя поплелась в комнату. Аня в пижамных штанах сидела на полу и переворачивала страницы потрепанной «Царевны-лягушки», делая вид, что читает.

– Идем к Наташе, – буркнула Ксюша.

– Ура, к Наташе! Ура! – Аня обняла Ксюшины ноги. – Ты лучшая моя сестричка!

– Не ори, – Ксюша отклеила от себя Аню. – Одевайся!

Солнце обжигало голые Ксюшины плечи, пекло в макушку, не защищенную головным убором. Участок Наташи находился в пяти минутах ходьбы, на берегу пруда, но Ксюша все равно взмокла, пока вместе с Аней добралась до него. Майка и шорты липли к телу, в босоножки набился песок. Впереди замаячил забор Наташиного участка. Аня заверещала:

– Наташа! Наташа! Выходи!

– Молодежь, вы чевой шумите-то? – услышала Ксюша.

По дороге навстречу девочкам шаркал пыльными калошами дед Иван в растянутой футболке и пузырившихся на коленках тренировочных. Плоскую, как блин, фуражку он надвинул до бровей.

– К Федоровым ломитесь? Дык они уехали. На юг укатили завчера, по путевке. Мне ихняя Наташка сказала, я думал брешет, с ребенка чего возьмешь, а уж вечером от Люськи, мамки ейной, получил эту самую… С-М-С на телефон. Ишь, понесло их на курорты, опять на воду! Наташка-то на той неделе в пруду воды нахлебалась! Уж без сознания была, когда её Лейла, соседка, спасла. Люська охала, ахала. Она-то плавать не умеет и Наташку не научила. Оставила с Адой, ейной подружкой пятилетней, и ускакала чаи гонять. Э, не умеют за детьми глядеть, утопнет девка когда-нибудь! – махнул рукой дед Иван.

– Понятно, – зевнула Ксюша.

– Вы бы к пруду пореже подходили, – посоветовал дед Иван, – вода странная в этом году, цветет сильно, да и лягушки поют не вовремя. Жара что ль действует? Говорят, аномальная… – он почесал затылок.

– Да-да, – ответила Ксюша, занятая другими мыслями. – Мы пойдем. Анька, домой! – поманила она сестру.

«Включу Аньке телек, – размышляла Ксюша, – а сама на диван лягу, посмотрю эфир…» Сестры проходили мимо участка Лейлы. За калиткой косила газон сама хозяйка, смуглая женщина в джинсовом комбинезоне. Лейла увидела девочек, выключила газонокосилку и широко улыбнулась.

– Ксюша, не хотите в гости к нам зайти? Адочке будет интересно с Анюткой поиграть.

В подтверждение ее слов на участке показалась девочка в цветастом сарафане, увидела Аню и радостно завопила. Аня издала ответный вопль. Девочки обнялись и понеслись по дорожке.

Участок Ады напоминал Ксюше ботанический сад, куда они однажды ходили на экскурсию с классом. На подстриженном газоне росли деревья, возвышались альпийские горки, пестрели клумбы. Лейла целыми днями возилась с редкими для их средней полосы цветами, рыхлила и поливала, подбирала камешки для горок, выпалывала сорняки, поэтому Ксюша с удивлением отметила, что между пузатыми литопсами и яркими лилиями пробиваются стрелки рогоза, салатовые листья аира, а камни покрыты пушистыми пятнами мха.

Ксюша села на садовые качели и вынула телефон. Она хотела присоединиться хотя бы к середине эфира с Анакондой12, но перед качелями возникли Аня и Ада.

– Ксенечка, мы хотим к пруду, – заявила Аня. – Ада все-все про него знает, и про лягушанечек, и про травку. Ада говорит, она называется болотная травка!

– Идите, я при чем, – дернула плечом Ксюша: участок Ады граничил с прудом, и, чтобы играть у воды, девочкам не нужно было даже выходить за калитку.

– Ксенечка, мама ведь не разрешает играть там без взрослых! А тетя Лейла цветочки сажает.

– Хорошо, хорошо, – разъярилась Ксюша.

Эта часть участка заросла рогозом и осокой. Под ногами чавкало и хлюпало. Ксюша пробилась сквозь заросли к дощатому настилу, нависающему над водой. В середине настила стояла коробка с игрушками. Аня с Адой стали с воодушевлением рыться в коробке. Ксюша попробовала запустить эфир, но связи не было вовсе, как она не крутила смартфон. Ксюша включила в телефоне слушанный миллион раз плейлист.

Квакали лягушки. Пахло разложившимися водорослями, поверхность пруда зеленела ряской. Ксюша смотрела на воду и видела плавающие в глубине тени. Рыба? Вряд ли. Дед Иван в прошлом году разводил карасей, но они за месяц передохли. Ксюшина бабушка считала, дело в воде: она ядовитая, и никто в этом пруду жить не будет. Чушь какая! Живут же здесь лягушки!

– Пруд голодный, – раздался над Ксюшиным ухом голос Ады.

– А? – переспросила Ксюша.

– Жарко. Пруд проснулся, – Ада крошила в кастрюльку соцветие аира, похожее на незрелый кукурузный початок. – Он голодный и ест людей! – Ада скорчила страшную рожу.

Ксюша закатила глаза и от нечего делать уставилась на Наташин участок на правом берегу. К воде выходили побуревшие от старости мостки. На мостках валялась пара желтых женских сланцев. По берегу росли кусты крыжовника. Между ними торчал деревянный короб туалета. Дверь туалета со скрипом открылась, и Ксюше почудилось, что за крыжовником замелькало яркое пятно детского платья. Она моргнула, и платье исчезло.

С дороги послышался стрекот. Из-за поворота на велосипедах выехали Антон и его друг Борян, чернявый мальчишка, ровесник Ксюши. На велосипедной раме у Боряна болтала ногами Марго. Ее светлые волосы раздувал ветер, и девочка посматривала в круглое зеркало на руле, откровенно любуясь собой. Компания остановилась у пруда. Ксюша пристально наблюдала за ребятами. Антон спрыгнул с велосипеда и пошел снимать с рамы Марго. Девочка близко наклонилась, обвила руками шею Антона. Ксюша не выдержала.

– Эй, привет! – бешено замахала она.

– Привет! – отвлекся Антон от Марго. – Гулять выползешь?

– Думаю, нет, – ехидно сказала Марго, – она пока не наловила достаточно лягушек.

– Лягушек нельзя ловить, – встряла Ада, – пруд не любит, когда ловят лягушек!

– О, детский сад растет, – ухмыльнулся Антон. – Не будем мешать, выползай вечером!

Ксюша растерялась, но увидела злорадное выражение на лице Марго и приняла решение:

– Через пять минут выйду, подождите меня! Аня, – строго сказала она сестре, – я с Антоном поболтаю недолго. Не свались в пруд, а то мама нас убьет, ясно?

– Ясно, – пролепетала Аня.

Ксюша сошла с настила и беспокойно огляделась. Лейла сажала цветы на другом конце участка. «Эта и за два часа не поймет, что меня нет», – усмехнулась Ксюша и выскочила за калитку.

4.

Борян стоял у воды с соломиной рогоза во рту. Антон гаечным ключом ковырялся в цепи велосипеда. Марго расхаживала по берегу, гремя сережками в ушах. Ксюша улыбнулась Антону и присела рядом с ним. Аню с Адой Ксюша хорошо видела: девочки «варили» суп из водорослей в помятых кастрюльках. Позади Ани задвигались кусты. Неужели Лейла? Нет, обычный ветер. Ксюша выдохнула.

– Сломался? – спросила она у Антона, кивая на велосипед.

– Цепь соскочила, велик давно на свалку пора выкинуть. Подержишь? – Ксюша с воодушевлением схватилась за незнакомую ей железку, и Антон принялся натягивать цепь на «звездочку».

– В клипе Анаконды12… – начала Ксюша, но ее перебила Марго:

– Поехали на площадку! Тошик, твой кабриолет готов?

Антон поднял велосипед, надавил на педаль. Цепь щелкнула и встала на место. Ксюша медлила, глядя на сестру. Аня переливала воду из ведерка в чашки.

– Тошик, ты что-то потерял, – Марго подняла гаечный ключ и вложила Антону в руку, задержав пальцы у его ладони дольше, чем следовало.

– Я с вами! – моментально сказала Ксюша.

«В конце концов, за столько времени с Аней ничего не случилось, – рассуждала Ксюша. – Я побуду полчасика на площадке и, под предлогом довезти меня до участка Лейлы, вырву Антона из цепких лапок Марго». В приподнятом настроении Ксюша подошла к велосипеду Антона, но на багажнике уже сидела Марго.

– Ой, место занято! – захлопала ресницами она.

– Садись к Боряну, – предложил Антон, – и догоняйте!

Он оттолкнулся ногой от забора и поехал. Марго завизжала от восторга. Борян выплюнул изо рта тростинку и с хмурым видом указал Ксюше на велосипедную раму.

Детская площадка, поросший бурьяном участок неподалеку от въездных ворот, была местом сборищ местных подростков. Посередине, на вытоптанном пятачке, стояли столбы с натянутой между ними волейбольной сеткой. На дальнем краю – деревянная беседка с колченогим столом и изрисованными скамейками.

Борян подождал, пока Ксюша неловко слезет, швырнул велосипед в траву и разлегся на столе в беседке, уткнувшись в телефон. Марго изящно спрыгнула с багажника, впорхнула в беседку и объявила:

– Предлагаю сыграть в «дурака» пара на пару. Чур, я с Тошиком! Борянчик, составь нам компанию, пожалуйста! Ксю, садись, что стоишь в дверях как не родная!

Ксюша сердито плюхнулась на скамейку. Антон сдал карты. От злости на Марго Ксюша путалась и ходила не в свой черед. Марго и Антон хохотали, а Борян закрывал лицо веером карт и цедил сквозь зубы:

– Овцааа… Мы ща продуем… В седьмой раз…

– И Борян прав, – Марго сбросила последнюю карту. – Поехали ко мне, ба пирожков напекла!

– Пирожки! – живо откликнулся Борян. – Тоха, погнали!

– Ксю, ты идешь? – спросил Антон. – Быстрей решай, пироги стынут!

– Мне сестру забирать из гостей, – сказала Ксюша. – Антон, не отвезешь?..

– Ну… ты иди одна. Я проголодался, а у кого-то пирожки стынут, – подмигнул Антон Марго и оседлал велосипед.

Марго устроилась на раме, и ребята уехали. Ксюша побежала к Лейле, но скоро выдохлась и перешла на шаг. Пятью минутами раньше она придет, пятью минутами позже – разницы нет. Но Марго! Считает себя крутой, дура крашеная! Вечно лезет в их с Антоном отношения! Ксюша проскользнула на участок Лейлы. Со стороны пруда доносились плеск и крики. Ксюша рванула туда и увидела совершенно мокрую Лейлу. Женщина держала ошалевшую Аню. В волосах девочки запутались целые гирлянды элодеи. С платья потоками текла вода. У Ксюши упало сердце.

– Ксюша! – воскликнула Лейла. – Ты из туалета, да? Я завозилась с лилиями, не сразу поняла, что произошло. Прибегаю – из воды Анюткина макушка видна, а потом раз – и скрылась! Я и прыгнула, не раздеваясь. Не переживай, она дышит, но испугалась очень, – Лейла передала Аню Ксюше.

– Вы маме моей не говорите, ладно? – умоляюще сказала Ксюша. – Я на минутку отошла от них…

– Не скажу, – заверила ее Лейла.

Ксюша побрела к дому. Аня, как мешок с песком, оттягивала руки и, кажется, была в шоковом состоянии. Не попасться бы на глаза предкам! Попадется, и ее точно посадят на домашний арест до конца каникул, и телефон отберут! И бабушка ни за что не вступится! Ксюша дернула калитку своего участка. К ногам спланировал клетчатый листок: «Мы в магазине в Гнилушах». Аня словно сделалась килограмм на десять легче. Ксюша донесла сестру до дома, посадила на кровать и завернула в пляжное полотенце. Рядом положила чистую одежду, бросила: «Анька, переодевайся!» и пошла на кухню ставить чайник – после пережитого хотелось чаю со сладким, да и Аньке горячее не повредит: сестра холодная как лягушка. Ксюша выложила на тарелочку вафли и глазированные сырки, плеснула кипяток в чашки и заглянула в комнату:

– Анька, чай готов!

Аня с ногами сидела на подоконнике, прижавшись носом к стеклу. С подола ее платья на пол натекла лужа.

– Анька, – рассердилась Ксюша, – я сказала: переодеться! Если мама увидит тебя мокрой, нам обеим влетит! Что на улице интересного?

Окна комнаты выходили на перекресток улиц. Слева чернел лес, справа поблескивал пруд. Ни одного человека, не считая Лики, внучки деда Ивана: она ждала кого-то у лесной калитки. Угрюмая девица, косящая под неформалку, из тех, кто считает себя круче других. Похоже, на нее Аня и засмотрелась.

– Чай готов! – повторила Ксюша.

Сестра не сдвинулась с места. Выругавшись, Ксюша стянула с Ани старое платье и надела чистое. Сестра еле-еле поднимала руки, просовывала голову в горловину. За чаем она молчала и не притронулась к глазированным сыркам, которыми раньше завтракала, обедала и ужинала. «От падения в пруд никак не оправится, – решила Ксюша. – Главное, чтобы предки не догадались».

Вечером Ксюша, угнездившись на подоконнике, чатилась в соцсети с Антоном. Бабушка читала Ане «Царевну-лягушку». Аня с отрешенным видом лежала на кровати, устремив взгляд в окно.

– Ксенечка, – отвлеклась от книжки бабушка, – Анечка у нас чудная стала, не находишь?

Ксюша замерла. Сейчас начнутся расспросы!

– Так тиной от нее несёт! С играми на пруду того и глядишь в лягушку превратится, да, моя булочка? – бабушка с улыбкой потрепала Аню по щеке, но девочка не улыбнулась в ответ. – Не поужинала, моя булочка, а я вкусных пирожков напекла, – ворковала бабушка. – Устала, да? Ксенечка, открой окно, совсем дышать нечем!

Ксюша открыла форточку. Погода была безветренная, но по глади пруда пробегала легкая рябь. Мотались из стороны в сторону длинные початки рогоза на высоких стеблях. «Пруд голодный», – некстати вспомнились слова Ады. Ксюша резко задернула занавески, юркнула в кровать и накрылась одеялом с головой.

5.

Ксюша проснулась от маминого голоса:

– Вставайте!

Она потерла глаза и достала из-под подушки телефон.

– Время девять, куда вставать?

– Поговори мне еще! Вас не будить – до двенадцати продрыхните! Бабкино влияние! Вставай и не умничай мне! Аньку накорми завтраком! Мы на огороде! – мама исчезла за дверью.

Ксюша зевнула и полезла в интернет. Пролистнула ленту новостей, поставила лайки фотографиям Антона, написала ему сообщение. Новый окрик мамы заставил Ксюшу свеситься к сестре. На Аниной кровати валялись скомканное одеяло и подушка. Аня в пижаме, нечесаная глазела на улицу, сидя на подоконнике. Стоял обжигающий жаркий день без малейшего ветерка. Пруд, волнуясь, мерцал в солнечных лучах. Ксюша окликнула Аню. Нет ответа. Ксюша спрыгнула с кровати. В нос ударил резкий запах водорослей. Ксюша поморщилась и тронула Аню за плечо. Сестра не отреагировала, и Ксюшу окатил страх. Она громко сказала:

– Анька! Завтракать пора!

Аня медленно обернулась и посмотрела на сестру мутно-зелеными глазами. «Надо же, у Аньки глаза раньше были карие, – мелькнуло у Ксюши в голове, – а теперь цвет как… как у воды в пруду!»

Стол на кухне был накрыт к завтраку. Ксюша опустилась на нагретую солнцем табуретку и залпом осушила чашку с чаем. Затянувшееся равнодушие сестры к окружающему миру пугало ее. Анька давно должна прийти в себя! Нервничая, Ксюша не замечала, что делает себе четвертый бутерброд с сыром, в то время как Аня сидела, сложив руки на коленях.

– Анька, ешь!

– Ксенечка, – вкрадчиво сказала Аня, – пойдем лучше пруд покормим, он очень голодный! – Аня крепко сплела свои холодные и влажные пальцы с Ксюшиными.

Пруд голодный? Ксюшу вдруг осенило. Сестра дурачится! Сговорились с Адой доводить Ксюшу штучками про пруд и доводят!