Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

Но смерти подвластны все.

С уходом мужа, Матрене стало жить тяжелее. При его жизни, он содержал всю семью. Приезжали к нему со всего района заказчики, он чинил обувь, плел лапти, шил сапоги на заказ, и платили ему продуктами. Теперь, помощи ждать не откуда, наступил бесконечный голод.

Никанор Сысоев, тоже похоронил свою жену и остался с тремя детьми, да еще и потерял работу. Все-таки «Горбун» смог, доказать начальству, что он, превысил свои полномочия. Хорошо, что еще не обложили штрафом, ни то, хоть в петлю головой.

Оставшись без работы, он потерял надежду на то, что сможет, уберечь от голода малолетних детей.

Старшая дочь Клавдия, работала на ферме дояркой, но ей не прокормить четверых человек. От постоянного недоедания, его малолетние дети, стали пухнуть.

«Горбун» тщетно следил за жизнью семьи Никанора и, как стервятник, выжидал свою добычу, не теряя надежды жениться на Клавдии.

– Послушай, дядь Никанор, – окликнул однажды его горбун.

Никанор оглянулся и зверским взглядом окинул урода. Ему не терпелось, схватить и придушить его и уже сделал к нему шаг.

Но горбун как, мяч отскочил от него, – не торопись, дядь, я тебе еще пригожусь! Я сделаю так, что тебя восстановят на работе, и ты спасешь своих детей!.. Но у меня есть условие! – Он криво улыбнулся, узкие бесцветные глаза прикрылись, с минуту он молчал. – Мое условие ты знаешь!

Никанор опустил голову, и казалось, он стал ниже ростом, затем запрокинул голову к небу и безмолвно спросил: – Господи, за что мне такое наказание? – его черные глаза наполнились слезами, крутая широкая борода и пухлые губы судорожно затряслись.

Горбун знал: – Никанору некуда отступать, он согласится, иначе, он уже набросился бы на него с кулаками.

– И где гарантия, что я снова буду работать на конюшне? – спросил Никанор после продолжительной паузы.

– Гарантия, это когда я стану твоим зятем! Ты не пожалеешь, у вас будет всё! Я помогу вам.

Никанор до боли сжал кулаки и заскрипел зубами, но другого выхода, он не видел и спросил: – И когда я смогу выйти на работу?

Горбун незамедлительно ответил: – сразу же после твоего согласия, завтра же и выйдешь! – тоном победителя ответил он.

Никанор с презрением обвел взглядом уродливого коротышку и подумал: – Такое ничтожество по ошибке зачатое, и будет мужем моей любимой дочери Клавдии! – он не торопился с ответом, язык его не поворачивался сказать уроду, что согласен пожертвовать молодостью и красотой дочери, ради спасения других детей.

– Ну, что дядь, по рукам? Будем считать, сделка состоялась! – сказал горбун, раздвинув мокрые губы большого рта.

Никанор, еле сдерживал рыдания, а горбун видел это и, ликуя, протянул свою пятерню с кривыми длинными пальцами.

Никанор, машинально подал свою огромную руку и не почувствовал, как захрустели пальцы на руке горбуна. Он заверещал и только тогда, Никанор пришел в себя, отпустил уродливую руку.

На следующее утро, Никанор с камнем в сердце рассказал дочери о своем решении: – Только так, Клавдия, мы спасем детей! Я снова буду работать на конюшне, мы опять заведем небольшое хозяйство! Сама знаешь, что у нас было, когда я там работал!.. А иначе нам всем смерть, – глотая слезы, проговорил он.

Сколько не упрашивала Клавдия отца, умоляла не отдавать ее этому чудищу, но Никанор, не хотел, менять своего решения. Мало того, он стал нахваливать горбуна: – Он богатый, у него связи с начальством! Ты за ним будешь жить, как за каменной стеной!

Клавдия поняла, отца не переубедить, одно спасение от горбуна уйти из жизни, чем бросить свое тело, как кусок мяса кровожадному чудовищу. Как и положено смертницам, она помылась, надела чистую рубашку, помолилась перед образом Святой Богородицы и подошла к зеркалу. В нем она увидела кареглазую, красивую смуглянку с вздернутым носиком. Черные жгучие локоны змейкой рассыпались по ее узким плечам. Некоторое время она любовалась своим отражением. Разве могла, она подумать, что ее красота достанется горбуну? Ее очаровательные глаза наполнились слезами и на пушистых черных ресницах появились крупные росинки.

– «-Вот и все, Клавдия, жизнь твоя сейчас оборвется», – сказала она своему отражению, и открыла ручку отцовой бритвы.

Внезапно дверь отворилась, она вздрогнула и коснулась рукой лезвия, в одно мгновение на полу оказалась лужа крови. В комнату зашел младший братик трех лет, увидев кровь, испуганно посмотрел на сестру. Его темно-карие глаза глубоко запали, а лицо пожелтело, как церковная свеча.

Клавдия зажала рану подолом своей рубашки и растерянно смотрела на брата.

– «– Клава, я хочу, есть», – сказал он ослабленным голосом, и со страхом смотрел на пятна крови.

Из глаз Клавдии полились слезы. Она отбросила от себя бритву, взяла его на руки, – прости меня, Коленька! Я сделаю все, чтобы вы всегда жили и были счастливы! Вы никогда больше не будете голодными! Идем, мой хороший, я накормлю вас с Раей.

Горбун, как и обещал Никанору, помог ему продвинуться по службе, он был назначен старшим конюхом, затем, заведующим продовольственным складом.

Клавдия, как только перешла в дом горбуна, надела на себя темный платок и никогда, не подходила к зеркалу.

Горбуна это мало волновало, он даже был рад, что красота Клавдии принадлежит только ему. Он стремился обзавестись детьми, его мечта была осуществлена, за пять лет совместной жизни, Клавдия родила ему двоих сыновей и дочь. И на этом, он останавливаться не думал.

Глава 23. Поплатилась здоровьем

Вот и пришла долгожданная весна. Из каждого дома выносили на просушку постели, стирали старые довоенные самотканые дорожки.

Мария тоже наводила в квартире порядок, повесила на окна занавески, набила свежей соломы в матрац и подумала: – Как было уютно спать на маминой перине! А может, мама отдаст ее мне? А, что схожу, попрошу! – не откладывая на потом, она пришла к Матрене. – Мам, ты дома? – ещё с порога спросила она, но ей никто не ответил. – Странно, и Тонечки нет! Ну, да ладно! – она подошла к кровати, потрогала перину, – как бы мне забрать тебя? – и вдруг ей пришло в голову спрятать её в избе и понаблюдать, как мать отреагирует на ее исчезновение.

Матрена сразу увидела, пустую кровать, и подумала: – Это дело рук Марии! – и сразу же пришла к ней, – Мань, ты забрала перину?

– Нет, мам, я не брала, ты же видишь, у меня матрац набит соломой! – спокойно ответила она.

Матрену трудно было обмануть, конечно, она не поверила, а подумала, что дочь дурачит её и решила обратиться за помощью к своему младшему брату Ивану, он вернулся с фронта без ранений, жил с женой, но вел непристойный образ жизни.

– Ты что, Моть, пришла, у тебя что-то случилось?

– Случилось! Нужна твоя помощь, помоги мне забрать перину у Мани! Правда, у неё её нет, видно она спрятала где-то, а нам с детишками спать не на чем! Вот ведь голова пустая, у кого берет?

Он пожал плечами, – а чем я-то могу помочь?

Матрена тут же придумала, – она придет, когда меня не будет дома, мы проследим за ней и силой заставим вернуть!

Мария не отказалась от задуманного, проследила, когда мать скрылась за соседними домами, по-воровски зашла в избу, но не успела достать перину, как послышался разговор матери с дядей. От страха сердце её оказалось в горле, она почему-то с детства боялась матери. Но бежать было некуда, дядя и мать стояли у двери.

– Что попалась! Говори где перина? Не то хуже будет! – предупредила Матрена. Изумрудные ее глаза стали черными и злыми.

Мария молчала.

– Я спрашиваю тебя, где перина?

Марии стыдно было признаться, и решила молчать, – пусть будет что будет, не убьют же.

– Молчишь? Ну, молчи! « – Давай, Вань, бей ее по голове, чтобы сбить с ног, а после я помогу тебе, иначе нам не справиться с ней!»

Мария не поверила, что ее мать может, так поступить с ней, но, это произошло. Дядя ударил её палкой по голове. Она не ожидала сильного удара и рухнула на пол. Брат с сестрой навалились на нее, связали руки и ноги, а после стали избивать.

– Признавайся, где перина, или сдохнешь! – кричала Матрена.

Мария молчала, только после каждого удара по телу, из ее груди вырывался стон. От ударов ее платье разорвалось, и через него просачивалась кровь, светло-русые волосы прилипли к ее спине, груди и лицу. Она лежала уже без движения, и не ощущала боли.

Тоня в это время была в огороде недалеко от окна избы, до нее долетели крики и громкие угрожающиеся слова матери: – Ты скажешь, тварь, где перина? Или мы закопаем тебя!

Она вспомнила рассказ матери: – «Дедушку закапали в яму потому, что он не слушался». – Ее охватило чувство страха, она подбежала к окну, оно было низким наравне с землей и без одного стекла. Она легла и просунула в него свою голову. От того, что предстало перед её глазами, вызвало у неё истерический крик: – Не бейте Маню! Не бейте! – но никто не услышал её прерывистого голоса.

– Ты скажешь, где перина? – кричала Матрена.

Мария молчала.

Тоня знала об этом, но по просьбе Марии, не рассказала матери, а когда поняла, за что её бьют, выкрикнула: – Да вон ваша перина!

Матрена повернула голову к окну, на её смотрели испуганные глаза Тони. Несколько секунд она была в оцепенении, затем осипшим голосом спросила, – где?

– За печкой лежит! – выкрикнула Тоня и виновато посмотрела на Марию, потому что выдала её тайну.

Матрена сразу же кинулась за печку, вытащила свою пропажу и бросила на кровать.

– Все, Вань, хватит, перина нашлась! – тяжело дыша, сказала она.

А он не мог остановиться, продолжал махать палкой и наносить удары.

– Всё, всё, Вань, бросай! – она встала перед ним, предотвращая очередной удар.

– Ну, слава Богу, все на месте! – обрадовавшись, она сразу же распушила перину на своей деревянной кровати. – Ты, что сама не могла сказать? – набросилась она на дочь, – безмозглая, мы могли бы убить тебя!

– У вас это получилось! – через стон прошептала Мария.

Дядя бросил к печке окровавленную палку, отошел в сторону и окинул Марию своим звериным взглядом. Он похож был на приведение, светлые его глаза налились кровью, а лицо стало мертвецки бледным с желтым оттенком, желтые зубы отстукивали мелкую дробь, а узкий подбородок дрожал.

Мария от боли криво улыбнулась. – А ты слабак, дядя, даже с женщиной не можешь, справиться!.. А долг мой, я тебе верну, как только представится возможность, не забывай об этом!

Дядя посмотрел на свои окровавленные руки. – Моть, слей мне воды.

Она поднесла ему чашку с водой, он смыл кровь и заторопился уходить. – Ну, я пошел, Моть, если, что надо будет, зови!

– Спасибо, Вань, позову, если что! – она была рада, что пропажа нашлась, ласково погладила рукой перину, и вышла из избы, оставив одну, до полусмерти избитую дочь со связанными руками.

Мария оставалась неподвижно лежать на окровавленном полу.

Тоня подбежала к ней, присела на корточки, лицо ее было бледным и перепуганным.

– Тоня, зачем ты рассказала, где перина?

Она виновато смотрела на Марию и часто моргала серо-зелеными глазками.

– Ничего, Тоня, все нормально, ты только принеси нож, мы с тобой разрежем веревки.

Она принесла нож и стала пилить веревку на руках, завязанной за спиной.

Освободив руки, Мария не сразу вернула их в нормальное положение. – Спасибо, Тонечка, ты очень помогла мне, молодец! А теперь, сбегай к дяде Мише, скажи, что я его зову.

Тоня выбежала в сенцы, ее остановила Матрена, – ты куда? – строго спросила она.

– К дяде Мише! – потупив испуганные глаза, ответила она.

– А к «Мытору»?

Не знала Тоня, кто такой мытор и промолчала.

– Ну, иди-иди! – недовольно сказала мать и вслед за ней вышла на улицу.

Михаил почти влетел в комнату, а когда увидел Марию на полу в разорванном платье и с кровяными подтеками по телу, его охватил ужас.

Ее светло-русые волосы были буро-красного цвета и беспорядочно прилипли к спине и груди, чуть выше виска просачивалась кровь.

– Кто это сделал? – выкрикнул он.

Мария прикрыла пушистые ресницы, она с трудом сдерживала себя чтобы не расплакаться.

– Это мама и дядя Ваня! – сказала за неё Тоня. – Они связали ее веревками и били толстыми палками! – Она подбежала к печи, взяла палку, – вот, видишь, на ней кровь моей Мани! – голос её прервался, уткнувшись курчавой головой в свои худенькие колени, сквозь слезы сказала: – Я просила их не бить Маню, но они не слушали меня!

– Не плачь, Тонечка, мне нисколько не больно! – успокаивала ее Мария.

– За что, они побили твою Маню? – спросил Михаил, он тяжело дышал, грудь его вздымалась.

– За перину, потому что она потерялась, а она не потерялась, а была за печкой! – через слезы произнесла она, не поднимая головы.

– Изверги! – возмутился Михаил, – сейчас, Мария, я отвезу тебя в больницу и вызову участкового!

– Нет, Миша, никого не надо! Мать я прощаю, а дядя… она сделала паузу, – я сама разберусь, не будем торопить события.

Михаил на руках отнес Марию домой, обработал раны и уложил в постель.

У нее болело все тело. Тошнота и головные боли не проходили. Она очень страдала, и ей было не до Михаила.

Болезнь Марии не могла не отразиться на нем, он был очень подавленным и безразличным ко всему.

Глава 24. Зашел на минутку

Утром следующего дня проходя мимо Полькиного дома, услышал её голос: – Здравствуй, Михаил! Что ты, как в воду опущенный, никого не замечаешь, случилось что?

– Ничего не случилось, – не глядя в ее сторону, потухшим голосом ответил он.

– Ох, не ври мне! Все говорят, что твою нищенку чуть не убили! А ты хочешь скрыть? Меня не проведешь! Может, зайдешь ко мне на минутку по старой дружбе?

– Зайду, Поль! – неуверенно пообещал он.

Страдания Марии очень повлияли на его настроение, и ему необходимо было заглушить душевную боль, а расслабиться, он мог только у Польки. Ему не хотелось встречаться с ней, потому что знал, к чему эта встреча приведет, и, тем не менее, не удержался.

Увидев его в проеме двери, Полька подбежала к нему и обвила руками его шею.

– Я знала, что ты придешь! – и попыталась поцеловать его.

Он неловко уклонился, – не надо, Поль.

– Ну, ладно! – согласилась она, – проходи, – взяв его за локоть, проводила в комнату, – присаживайся, – она жестом руки показала на стол, заставленный изысканными закусками.

– Ты ждешь гостей?

– Кого ждала, тот пришел! Тебя, Миша я ждала и чувствовала, что ты придешь! – она налила ему полный стакан самогону, – а теперь выпей!

Он поднял стакан и, не глядя на нее, произнес тост, – за тебя, Поль, – сделав глубокий вдох, опустошил его.

От радости, Полька была готова, поставить ему целую бутыль.

Второй стакан, он тоже выпил сразу, и закусил малосоленым огурцом. Очень скоро почувствовал, как хмель прошел по всему телу и исчез ком в горле, а на душе стало легко.

Глядя на него, Полька почувствовала, самое время приласкать его, переоделась в шелковый красный халат, расчесала темные жидкие волосы, две пряди забавно свисали с крутых плеч. Она присела ближе к нему, погладила его мягкие волосы, – ты очень изменился, Миша!

– Не изменился, Поль, а просто устал!

– Все будет хорошо! – она расстегнула ему ворот солдатской гимнастерки и стала осыпать поцелуями его шею, лицо и губы, с наслаждением вдыхая в себя исходящий от него хмельной запах. – Как я соскучилась по тебе, Миша, ты даже представить себе не можешь!

– Оставь эти разговоры, Поль! Я очень устал!

– Сейчас, Миша, ещё стаканчик бражки и от усталости ничего не останется! – она протянула ему наполненный стакан, – выпей и ложись, отдохни пару часиков, проснешься, как новенький!

Он отпил несколько глотков, поставил стакан, – Поль, мне надо идти и пытался приподняться со стула, но тело его обмякло, он наклонился на стол и заснул.

Полька удивленно собрала губы трубочкой, – из-за нескольких глотков свалился! Да, видно не сладко тебе живется с нищенкой!

Мария ждала Михаила всю ночь, она знала, что он у Полки, но чувства ревности не было, для нее больнее была насмешка и предательство с его стороны, за что она никогда ему не простит. Она чувствовала себя разбитой и слабой, но ей непременно хотелось выйти на улицу. При попытке встать с постели, у нее закружилась голова, появилась тошнота. – Господи, дай мне силы! – сказала она шепотом, – я должна, подняться назло всем моим врагам и стать прежней Марией! – Собрав все свои силы, терпение и желание подняться, она встала с кровати, держась за стены, вышла на улицу, села на скамью, прислонилась к стене дома, и закрыла глаза. В больной голове промелькнула вся короткая и несчастливая ее жизнь. – Ничего Мария, набирайся сил, а после разберемся! – мысленно говорила она себе.

Она не слышала, как подошел к ней Михаил.

Он приостановился и несколько минут любовался ее красотой. Она похожа была на светлое облако, волнистые волосы густыми прядями лежали на ее плечах, бледное лицо было спокойным, а черные пушистые ресницы закрывали синеву под ее глазами. Чтобы не вспугнуть ее тихо спросил: – Ты, как сюда вышла, любимая?

Она открыла глаза, с безразличием посмотрела на него и через силу произнесла: – Шла, шла и вышла.

– И как давно ты вышла?

– С вечера еще, – холодно ответила она.

У Михаила сперло дыхание, – неужели, она догадалась, где я был? Моя шутница! – сказал он ласково, – любимая, идем в дом! – Он на руках занес ее в комнату, уложил в постель и попросил: – Ты, Мария, не выходи одна на улицу, можешь, упасть, удариться и еще хуже сделаешь!

– Миша, где ты ночевал? – спокойно спросила она.

Он сделал вид, что не услышал вопрос и промолчал.

– У кого ты спал, Михаил? – настойчиво переспросила она.

– В Камышенке у знакомого, ты его не знаешь!

– Ошибаешься, я знаю все!

Он поправлял ей подушку, и смотрел на неё.

Она поморщилась от боли.

– Потерпи, милая, с каждым днем тебе будет легче! – он видел, как она страдает, и не мог спокойно смотреть на ее бледное изможденное лицо, а, чтобы избавить себя от душевной боли, стал чаще заходить к Польке.

Глава 25. Жена мужу нужна здоровая

Мария лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене. Внезапно дверь отворилась, она осторожно повернулась, на пороге стояла высокая полная женщина. Черные волосы расчесаны на прямой рядок и толстая коса короной лежала вокруг ее головы. Смуглая кожа лица, румяные щеки и черные глаза придавали ей здоровье и свежесть, Мария узнала в ней жену дяди Вани.

– Как чувствуешь себя, Мария?

Она печально посмотрела на тетю и ничего не сказала, молчание было ей ответом.

– Ты, Мань, не подавай в суд на дядю, он не хотел бить тебя, это Матрена попросила его помочь! – она поджала свои тонкие розовые губы и на черных глазах появились слезы. – Это же надо так избить, на тебе места живого нет, сплошные подтеки! – с ее глаз скатились слезинки.

– Да я, как-то и не думала об этом, пусть живет на воле, спасибо пусть говорит маме, что она надоумила его, связать меня веревками! А ему можете, передать, пусть помнит мое обещание! – она обратила свой взор на лицо тети, – мне жаль вас, тетя Катя. Как такая красавица, умница, вышла замуж за зверя? Он и ногтя вашего не стоит!

Тетя снова поджала губы, затем тяжело вздохнула, – знал бы, где упасть! А теперь трое ребятишек, одна из них калека, куда уж мне, кому я нужна?.. – наступила продолжительная пауза.

– А, что ты ему обещала, Мань?

– Он знает, и пусть не забывает, – уставшим голосом произнесла она.

Михаил каждый день заходил к Поле и отношения их возобновились. Верно, говорят:

– жена нужна мужу здоровая, а еще лучше, если бы она была и богатая!

Марии ни мало пришлось побороться с болезнью, и, наконец, спустя три месяца, она окончательно выздоровела, окрепла и вышла на работу. С работы всегда возвращалась поздно, а иногда и утром.

Михаила часто не было дома, ему уже вошло в привычку расслабляться и общаться с Полькой, и даже оставаться у нее на ночь. А то, что об этом знает Мария, ему и в голову не приходило, видно забыл, как охарактеризовал ее председатель и расслабился.

Встречаясь с ним дома, Мария ни о чем его не спрашивала, для этого у нее не было ни времени, ни желания.

Глава 26. Долги нужно отдавать

Проснувшись, Мария повернула голову к окну. – Денек сегодня будет теплым, на небе ни единого облачка. Хватит уж нежиться, вставай, Мария, и собирайся на работу, – сказала она себе и опустила ноги с кровати. Вдруг увидела, мимо окна пробежал сынишка тети Кати – Ванечка и буквально влетел в избу. Глазенки у него заплаканные и испуганные. Она вскочила к нему, обняла, – ты, что, малыш?

– Папа маму, там бьет! – заикаясь, еле выговорил он.

Мария давно была готова повидаться с дядей, и ждала этого случая, и этот случай подвернулся. Она натянула на себя черные брюки и свободную сиреневую блузку, на голову надела ажурный берет шарового цвета. – Ну, малыш, идем спасать твою маму! – Их дома стояли в двадцати метрах друг от друга. Еще на улице были слышны скверные слова дяди в адрес Екатерины. Марию охватил гнев и злость, – ублюдок! – вырвалось из её рта.

Распахнув перед собой дверь, она увидела лежавшую поперек кровати Екатерину, а на ней сидел дядя, оседлав её ногами, как коня, кулаками бил по лицу. Из ее носа струйкой стекала кровь, обе губы разбиты, а пряди её волос валялись на полу.

Через секунду Мария подобно прыжку пантеры накинулась на дядю, ухватила за ворот рубашки и солдатский ремень на его брюках, стащила на пол, приподняла его как полено, раскачала и отбросила в сторону двери. Он открыл её головой, громко гоготнул от боли и жалобно застонал.

– Что больно? – спросила Мария.

Он зло посмотрел на неё, – за что ты меня?

– А ты не знаешь?

Дядя изредка открывал глаза, они были злыми, как у разъяренного зверя, желваки его ходили в сопровождении скрипа зубов. Было очевидно, как он ненавидит племянницу и готов был разорвать ее, но знал, одному с ней не справиться.

– Давай, вставай, вояка, нечего на проходе лежать, – и больно пнула в его бок. – Дай пройду! – грубо сказала она.

Дядя не шелохнулся, оставался лежать на пороге.

Мария перешагнула его и вышла в коридор, – пусть отдыхает здесь, если что, тетя Катя, зовите! – сказала она точно так же, как сказал он матери, когда до полусмерти избил ее.