скачать книгу бесплатно
– А ты такой борзый, да? – не внял просьбе труженик, а намеренно прихлопнул кулаком по ноге, удостоверяя свою власть над своей ногой и своими поступками.
– Вовсе я не борзый. – как можно добродушней улыбнулся Алексей Николаевич, представляясь чем-то вроде малость шибанутого. – Я просто зашёл сюда на минутку и свои делишки мухлюю, никому не мешаю. Просто попросил ногу поднять.
– Вчера, после тренировки по боксу, я сел в троллейбус и поехал к своей девушке, чтоб провести часок-другой… ну, ты должен понимать, зачем мужик едет к девушке… И вот вчера, короче, еду я в троллейбусе и наблюдаю такую замечательную картину…
– Да подними ты ногу, дядя, я тебя по-хорошему прошу!!
– Нет, ты послушай, какую замечательную картину я увидел в троллейбусе. Двое натуральных кавказцев в шапках «ЯРУССКИЙ» и «КАВКАЗСИЛА» отказались платить за проезд, а контролёром работал пожилой мужичок лет шестидесяти. Сутулый такой, худой, даже плесенью попахивал, и ничего с этими кавказцами поделать не мог. Только талдычил: оплатите проезд! оплатите проезд!.. Ну, тогда я встал и подошёл к ним, а у них сразу же очко сузилось. Я тогда и говорю: заплатите за проезд, гниды черножопые!.. А они сразу залопотали «не бей нас, брат!» (а я же боксёр, это сразу видно и понятно, что меня нужно бояться), прощения попросили. Ну, я тогда заставил их заплатить за проезд и поклясться, что они больше не будут себя плохо вести. Вчера это всё приключилось, когда я после тренировки возвращался. Ехал к девушке. Только её дома не оказалось почему-то. И на звонки не отвечала.
– Ногу подними.
– Да пожалуйста. – труженик овощебазы поднял ногу, позволяя Алексею Николаевичу вызволить искомый окурок. – Я ведь ещё чего подумал. Кавказцы смелые только в интернете и перед теми, кто не может их хорошенько вздрючить. А если ты можешь их вздрючить, то они тебя боятся и уважают… Как ты думаешь?..
– Я не знаю… Наверное, надо вздрючить.
– Вот и я так думаю. Водки выпьешь со мной?
– Эх, дорогой ты человек! – идентифицировав окурок, как принадлежность Кондратия Степаныча, обрадовался Алексей Николаевич и залпом осушил предложенную ему ёмкость. – Извини, но я тороплюсь. Дел по горло.
– А поговорить по душам? – глаза труженика-боксёра, утомлённые одиночеством и недопониманием, блеснули капелькой влаги.
– Некогда, братец! В следующий раз поговорим, жди меня на этом месте. Мы с тобой всю Россию-матушку обговорим, а сейчас мне некогда. Мне в посёлок Прибрежный надо.
– А изведать глубину паскудности души человеческой?
– Некогда.
И Алексей Николаевич ринулся к шоссе, даже не прощаясь со своим случайным приятелем, и невыслушивая, с какой детской обидой тот производил меланхолический сип.
– Итак, вот она – дорога, что приведёт меня в посёлок Прибрежный, и я готов пойти по ней до конца! – остановился на краю шоссе Алексей Николаевич, увлечённо вглядываясь в игривые расщелины асфальта, а затем дерзко махнул рукой водителю, пролетевшего мимо мордастого грузовика, и зашагал вперёд.
– Стой, парень!! Стой, кому говорю!!
– Что?.. – Алексей Николаевич оглянулся и увидел, как по шоссе, на экономно пришаркивающей скорости, приближалась велосипедистка в лёгком спортивном костюме и розовых кедиках, с небольшим рюкзаком за плечами. – Вам, девушка, чего от меня угодно?
– Стой, не уходи никуда, парень! – велосипедистка притормозила, едва не занырнув с велосипеда в объятия Алексея Николаевича. – Э, да ты уже не парень, впрочем, мне всё равно.
Она неспешно сняла рюкзак, выудила из него что-то вроде косметички, зачем-то демонстративно потрясла ею перед носом Алексея Николаевича, а затем открыла и вытащила небольшую открытку с соблазнительно нарисованными двумя свадебными кольцами. Открыткой она тоже потрясла перед носом Алексея Николаевича.
– Видите. – сказала она. – Это мне приглашение на свадьбу вручили через почту, и я сейчас на свадьбу еду.
– Очень хорошо. – похвалил Алексей Николаевич. – А я чем способен препятствовать или не препятствовать по данному вопросу?..
– Видишь ли, добрый человек, я приехала с другого конца города. Там улица Чкалова расположена, и я на ней живу. – рука с открыткой проделала географическую параболу в воздухе и вернулась к носу Алексея Николаевича. – А где-то здесь расположен посёлок Прибрежный, но где именно – я понятия не имею. А ведь мне туда на свадьбу надо, дом 24.
– Позвольте. – Алексей Николаевич взял открытку и принялся читать приторно-весёлые стихотворные строки. – Совершенно верно, любезная барышня, это действительно приглашение на свадьбу. А теперь взгляните прямо перед собой, и вы увидите крыши домов посёлка Прибрежного. Надо лишь потратить немножко времени, чтоб до наго добраться. Крутите педали!..
– И дом 24 там наверняка есть? – простодушно захлопала ресничками велосипедистка.
– Наверняка я вам ничего не скажу про посёлок Прибрежный, ибо я живу в посёлке Октябрьском – вы его уже проехали – и не являюсь знатоком всех адресов и свадебных мероприятий. Тут беда в другом, милая барышня.
– И в чём же?
– На пригласительной открытке, адресованной, как вы уверяете, именно вам, указана дата, имеющая цифровое значение 01.08., что прочитывается, как первое августа. Но дело, видите ли, в том, что сегодня седьмое августа, и вы опоздали на неделю. Свадьба, полагаю, отыграла своё и закончилась, гости разошлись, а вас никто не ждёт.
Девушка с неожиданно пискливым воплем выхватила открытку и впялилась в число.
– Это цифра 01? – она не верила своим глазам. – Это не цифра 07?..
– Совершенно точно, у семёрки имеется этакий нахальный хоботок, а здесь его нет.
– Но может быть, вы чего-то напутали, и сегодня первое августа, тогда как седьмое настанет через неделю?
– Э нет, я совершенно уверен, что ничего не напутал, ибо неделю назад, ровно первого числа, некто Кондратий Степаныч отправился в село Лютово через посёлок Прибрежный с целью навестить больного племянника. Затем он неизвестно где застрял на неделю, вернулся абсолютно обеспамятевшим, что вынудило меня предпринять розыскные исследования… И кстати!! – Алексей Николаевич догадливо прихлопнул себя по лбу. – Сдаётся мне, что эта свадьба – в доме под номером 24 – могла соблазнить Кондратия Степаныча. Именно к этому дому я намерен сейчас отправиться, чтоб опросить возможных свидетелей… Вы, девушка, со мной?
Велосипедистка заметно куксилась и теребила красивую, но абсолютно ненужную теперь пригласительную открытку.
– Зачем мне спешить в этот дурацкий дом 24?.. – хлипнула она носиком. – Если свадьба закончилась, и гости разошлись, то меня там никто не ждёт.
– Вы не можете быть абсолютно уверенной, что вас совсем никто не ждёт. Эти факты проверяются по прибытию по указанному адресу. Непосредственно на месте.
– Думаете, очень хорошо мне будет, если по прибытию по указанному адресу, меня пошлют обратно?
– Мне кажется, вы слишком мнительная девушка. Если вас пошлют – значит пошлют за чем-то хорошим и необходимым для молодожёнов, а не просто так пошлют куда ни попадя. А если не пошлют – значит посидите в гостях, допьёте и доедите свадебные остатки. Впрочем, мне с вами толковать некогда, я направляюсь к дому 24, где намереваюсь наткнуться на следы пребывания Кондратия Степаныча. Спасибо вам за намётку.
– Вот если только «спасибо» от хорошего человека услышать. – резюмируя ситуацию, велосипедистка непроизвольно смяла открытку в тяжёлый комок, затем удивлённо взглянула на дело рук своих и со вздохом бросила его в придорожную канаву. – И вам спасибо, что сегодняшнее число подсказали, а так бы я приехала такая дура дурой: здрасьте, а где тут у вас свадьба?.. Нет уж, теперь я получила заслуженный урок, и теперь с поездками на свадьбы завяжу. Меня на такие праздники больше не дозовётесь.
И велосипедистка резко развернула своего тщедушного двухколёсного коня и отправилась восвояси.
– Ну и хорошо, что для кого-то эта пренеприятная история закончилась, а мне необходимо проследовать дальше! – пробурчал Алексей Николаевич.
*****
Через пятнадцать минут Алексей Николаевич достиг посёлка Прибрежный и принялся искать дом 24.
– По остаточным следам дикого свадебного разгула этот дом должен определиться с лёгкостью. – сказал Алексей Николаевич одинокому мусорному баку. – Содом, однако, и Гоморра обычно справляют свадьбы наших невзыскательных сограждан, и ничего в этом праздничном бедствии не меняется с давних пор.
Мусорный бак совершенно не отреагировал на замечания Алексея Николаевича, а вот дом 24 обнаружился скоро. Следы отчаянного свадебного пиршества виднелись на каждой архитектурной детали здания и небольшого палисадника. Парочка лениво разбитых окон виновато поглядывали на ухмыляющегося гостя; дверь в подъезд судорожно цеплялась за петли бетонного блока, в уверенности, что ещё не доиграла своего и не допела маниакальное «пойдуль да выйдуль я»; развесистые ясени с подпалёнными ветками нашёптывали, что и сами не понимают, как стали участниками кулинарной драмы по изготовлению барбекю; обычные дворовые голуби топтались возле огромной кучи из засохших объедков и напоминали выгуливающихся пациентов сумасшедшего дома. На безнадёжно склонённой шее уличного фонаря, напоминающего обглоданную кость, висела красная лента с классической идиотской надписью СВИДЕТЕЛЬ. Сам свидетель – как подумалось Алексею Николаевичу – по чистой случайности не висел рядом.
– А вот, кажется, и виновник торжества – наш дорогой жених! – почему-то сообразил Алексей Николаевич, уловив взглядом некоторого человечка в замызганном праздничном пиджаке, выглядывающего из-за перил балкона. – Вы чего-то боитесь, друг мой?..
Жених, приложив палец к губам, спросил у Алексея Николаевича, не видит ли тот поблизости чертовку-суккубу пленительной красоты, от ласковых утех которой он страдал предыдущий год, а неделю назад чуть было не связался с ней узами брака?..
Алексей Николаевич сказал, что не видит.
– Если речь идёт о вашей невесте – а стало быть жене – то вам лучше знать, куда она подевалась. – резонно заметил Алексей Николаевич. – Меня же интересует совсем другой персонаж, и зовут его Кондратий Степаныч.
– Кондратий Степаныч?? – подпрыгнул на балконе жених.
– Ну да. Надо полагать, что вы успели с ним познакомиться?..
– Вот именно, что успели познакомиться, а этот ваш Кондратий Степаныч во всём и виноват! – закричал жених. – Подождите, я сейчас спущусь во двор, мне надо с вами о многом переговорить.
Алексей Николаевич поднял с земли единственный недоломанный стул и уселся в ожидании. Из самого крайнего разбитого окна на мгновенье показалось багровое, неправдоподобно распухшее ухо, но неизвестные два пальца ловко утащили его обратно. Жених спустился во двор и принялся нервно вышагивать перед Алексеем Николаевичем.
– Я раньше никогда не влюблялся и не женился, и подумать не мог, что всё это обернётся столь фантастическим образом. – жених говорил громко, отчаянно похихикивая, и со странной откровенностью обращаясь к Алексею Николаевичу, которого видел первый раз в жизни. – Несколько лет назад случилась одна нечаянная встреча, и она вынудила меня каждое утро, в один и тот же час, выскакивать на балкон, чтоб увидеть, как мимо дома проходит необыкновенно очаровательная девушка и посылает мне воздушный поцелуй. Лишь сравнительно недавно я решился догнать эту девушку, чтоб занырнуть в её объятия, а она ответила мне взаимностью. Подметив конфиденциальным тоном, что я единственный мужчина, к которому она имеет непреоборимое влечение. Вы должны понимать всю глубину и чистоту мужского чувства по отношению к женщине, и я поддался этому чувству сполна.
– Попрошу без подробностей. – смутился Алексей Николаевич.
– Буду сдержан. – пообещал жених. – И вот, в один прекрасный момент, я не просто овладел этой прелестной девушкой, но пообещал на ней жениться, и помчался за покупкой свадебных колец. Разумеется, всем моим родственникам и знакомым были разосланы приглашения на свадьбу, и я настолько оказался счастлив и увлечён организацией праздника, что не успел подумать, почему невеста не приглашает никого со своей стороны – даже свидетельницей она предложила взять любую из моих соседок по дому. Я находился, словно в охмурении фееричными картинами светлого будущего, был беззастенчиво опьянён и снисходителен к отсутствию кармической справедливости, которая доселе довлела над моим образом жизни.
– То есть, вы хотите сказать, что практически ничего не знали о той девушке, на которой собрались жениться? – удивился Алексей Николаевич. – Как же вы могли так безрассудно поступить?..
– Вот! – воскликнул незадачливый жених. – Вот это именно те самые слова, которые произнёс Кондратий Степаныч, когда вошёл к нам во двор, бесцеремонно уселся за праздничный стол и, уплетая на скорую руку, свадебные угощения, разузнал всю суть происходящего. «Как же ты мог так безрассудно поступить? – спросил он, приобнимая меня за плечи и заглядывая в глаза. – Ты же добрый человек – я этот пунктик сразу приметил – а поступаешь безрассудно, женишься чёрт знает на ком!» Не скрою, его слова польстили мне, хотя смысл и насторожил. Но они же произвели чрезвычайный эффект на невесту, буквально вывели её из себя. Она с испепеляющей яростью уставилась на незваного гостя и пообещала выцарапать ему глаза и повыдёргивать все вихры, если тот незамедлительно не выйдет вон!.. «Это мне очень нравится!» – сказал Кондратий Степаныч, а затем принялся переворачивать свадебный стол и закидывать непродуктивный дискурс продуктами со стола. Началась самая настоящая вакханалия.
Алексей Николаевич грустно покачал головой, имея себе хорошее представление подобных вакханалий и поразительных художеств.
– Кем только мы не привыкли называть себя и своих партнёров в интеллигентно-эротических фантазиях, но то, что тогда полилось во всеуслышание, презрело любые законы порядочности и свадебного торжества. – сказал жених и дополнил свои слова демонстрацией выспренних рук. – Очень скоро наши перепалки перевалили в кулачные бои, доски из забора палисадника трещали от ударов по спинам, а неизвестный тип с покаянно-окровавленным лицом бегал по двору с горящим факелом и обещал спалить тут всё до тла. Вот тогда Кондратий Степаныч ударил в гонг и провозгласил, что у нашей свадьбы не будет хэппи-энда. «Хочешь стать верной женой моего племянника, а не этого молокососа? – спросил Кондратий Степаныч у совершенно взъярённой невесты, разрывающей зубами на куски свадебную фату. – Хочешь для моего племянника истинной царицей стать, которую он на руках будет носить и ноги целовать?»
– Так и спросил? – поразился Алексей Николаевич.
– Ну да. Конечно, вся драчливая суматоха прекратилась, и гости затаились в ожидании ответа невесты. «А вот и хочу! – воскликнула она. – Спеши, Кондратий Степаныч, приведи меня к своему племяннику, а эти псы пускай тут друг на друге переженятся, мне на них плевать с высокой ели!..»
– Так и воскликнула? – поразился Алексей Николаевич.
– Я вам передал её слова дословно. А Кондратий Степаныч, усадил мою невесту в такси, крикнул нам на прощание непонятное «абра-швабра-кадабра» и уехал в Телищево, поскольку таксист знал там одно местечко, где можно купить канистру коньяка по приемлемой цене.
– В Телищево? – напрягся Алексей Николаевич, мысленно прокладывая путь от посёлка Прибрежного до села Телищево. – Разве на этот случай пригодны дары села Телищево?
– И Кондратий Степаныч переспросил у таксиста: разве может быть в Телищево достойный коньяк?.. Тот отвечал, что, разумеется, всё хорошее может быть только в Телищево и нигде более, и увёз мою невесту (а практически уже жену) с Кондратием Степанычем. Лишь на следующий день, когда я едва отошёл от горя и принялся помаленьку соображать, одна из моих соседок навела справки в областном архиве, и совершенно убедительно заявила, что невеста, с которой меня чуть было не связала судьба, существо вовсе не человеческого происхождения, а чертовка-суккуба. Этим, дескать, всё и сказано.
Жених издал что-то вроде тоскливого воя и стиснул зубы.
– Теперь-то я вряд ли опять на ком женюсь, но вот с удовольствием бы узнал, что сталось с тем племянником, и сумел ли он распознать нечистую силу в подарке от Кондратия Степаныча!..
– Земля слухами полнится, может что и узнаете. – пробормотал Алексей Николаевич, присматриваясь к дороге, уводящей в Телищево. – От вас я узнал всё, что мне требуется, и задерживаться далее не намерен. Прощайте, любезный друг, и становитесь наконец настоящим мужчиной – соберитесь духом! порядок во дворе наведите!..
– Куда же вы сейчас устремлены, позвольте поинтересоваться?
– Всё туда же: по следам Кондратия Степаныча! В незабвенное село Телищево!..
– А если так, – презрев ипохондрию, заявил жених. – то извольте потерпеть меня ещё некоторое время, поскольку я тоже отправлюсь в дорогу!
– Это зачем же?
– Это затем же, что любовная история не разъяснилась для меня окончательно, я словно бы болтаюсь говном в проруби, и жить с этим фактом мне крайне тяжело. Мне необходимо разнюхать, насколько оказался успешен побег невесты из-под венца, и станет ли он примером благоволения судьбы для всех прочих невест, раскидывающих девичью честь направо и налево.
Алексей Николаевич совсем не любил путешествовать с кем-то вдвоём, особенно если товарищ обладал характером нервическим и умом чрезмерно увлекающимся, но жених ему представился полезным попутчиком. Ибо он воочию видел таксиста, увозящего Кондратия Степаныча с чертовкой-суккубой, и смог бы распознать предприимчивого наглеца среди сонма телищевских обитателей.
– Вам не придётся меня долго ждать. – пообещал жених. – Я лишь на секунду заскочу домой, чтоб забрать документы, удостоверяющие сам факт свадьбы, поскольку эти документы могут понадобиться для племянника Кондратия Степаныча. Племянника не трудно чувственно обработать, учитывая, с какой лёгкостью в своё время был обработан я, и поэтому наличие документов с печатью должно оказать на него эффект холодного душа.
– Хорошо, я подожду. – занервничал от нетерпения Алексей Николаевич.
С невероятной быстротой, жених, едва скрывшись в подъезде, возник на балконе и крикнул, что вот он и дома, а поскольку документы лежат на самом видном месте, он не заставит себя долго собираться, а сию секунду спустится во двор.
– Абра-швабра-кадабра! – Алексей Николаевич повторил заветные слова Кондратия Степаныча.
Жених тотчас выскочил из подъезда, переодетый несколько вызывающе и фиглярно, очевидно намереваясь ошеломить беглянку-невесту. В руках он держал небольшой пакет.
– Здесь у меня документы, удостоверяющие свадебный обряд, и ещё я захватил бараний окорок, который надо бы доесть. – сказал жених. – Возможно, нас ожидает не близкий путь, а в дороге не помешает подкрепиться.
Алексей Николаевич одобрил окорок.
– Кажется, тот переулок выведет нас на шоссе, которое приведёт в Телищево? – спросил он, разглядывая окрестности.
– Зачем нам шоссе? – удивился жених. – Если мы пойдём по шоссе, то совершим огромный крюк. Я предлагаю не тратить силы, а пуститься напрямик по тропинкам, обычно используемые дачниками.
– Знаю-знаю я эти болотистые тропки, полюбившиеся дачникам и грибникам. – вздохнул Алексей Николаевич. – Весь извазюкаешься, пока дойдёшь. Но сегодняшний день достаточно сух и погож, нам не грех воспользоваться хорошей погодой, чтоб пойти напрямик. Я надеюсь, что мы нигде не застрянем.
– Не должны застрять. Пойдёмте же.
*****
Алексей Николаевич двигался привычным шагом бывалого путешественника, всматриваясь в засохшие лужи и рытвины внимательней, чем иные следственные органы разглядывают результаты кровавых оргий. Оживлённый жених старался не отставать и, кажется, терпеть не мог долгого молчания.
– Вы очень мудрый человек, вы должны много чего знать. – обратился он к Алексею Николаевичу. – Скажите, откуда взялись на земле инкубы и суккубы? Это телесные существа или что-то вроде астральных тел?
– Почём знать, почём знать… – грустно улыбнулся Алексей Николаевич. – В одном из древних заонежских монастырей бытует легенда, которую мне сообщил раскаявшийся главарь известной ярославской бандитской группировки. А ему рассказал её сам настоятель монастыря, испытывая воспитательный пиетет к исключительности русского духа.
– Мне бы хотелось услышать легенду и проверить, много ли в ней общего с моей историей.
– Немного. – Алексей Николаевич посмотрел на жениха с подчёркнутой иронией. – Ваш случай настолько дурацкий, что безоговорочно уникален. Но историю я вам расскажу. Один средневековый монах вёл отшельнический образ жизни, забравшись глубоко в тундру, но иногда не чуждался принимать гостей. Особенно если это были глубоко порядочные люди и щедрые собеседники. Однажды сам русский царь захотел повидать отшельника, чтоб решить для себя нечто важное. После нескольких дней пути он встретил стойбище самоедов, где спросил у самого главного шамана, как отыскать прибежище отшельника. Тот пробормотал несколько скудных слов о путях, ведущих к адским мукам, и указал царю дорогу. А сам в мгновение ока собрал всех соплеменников и скрылся в стороне, противоположной указанной. «Нет ли тут злого умысла против моей особы?» – подумал царь, но решил достичь цели и прошёл ещё несколько километров вперёд, по тундре. Вдруг он столкнулся с очень маленьким необыкновенным человечком, практически карликом. Глаза у человечка были велики, широко открыты и идеально круглы, словно свежие серебряные червонцы. Вид он имел самодостаточного получеловека и полукозла, на лбу его торчали длинные заострённые рога, а сам он столь шустро приплясывал на козлиных копытцах, что женские, дрябло отвисающие груди тряслись с непростительной обольстительностью. Но особенно бросился в глаза достопочтенному царю гигантский искривлённый фаллос, похожий на виляющий собачий хвост. Опасаясь козней дьявола, царь осенил себя крестным знамением и потребовал грома и молний на носителя срамного уда. Но человечек сложил руки на груди молитвенным жестом и почтительно приблизился к царю, чтоб земно поклониться. «Кто же ты такой есть у меня в подданных?» – спросил царь, вглядываясь в небывалого человечка, бесхитростность которого, и незлобивая чувственность слишком напоминали детскую беззащитность. «Я простой смертный. – отвечал человечек. – Я один из случайных обитателей планеты, в иных местах именуемый фавном и сатиром, а в иных – инкубом и суккубой (в зависимости от половой принадлежности, как не трудно догадаться Вашему царскому величеству). Но я не случайно оказался сегодня перед Вашими очами, ибо имею поручение от своего народа, который с давних пор водит дружбу с монахом-отшельником и племенем самоедов. Когда они, ни на йоту не изменяя верноподданническим чувствам и всего лишь на минутку обращаясь к духам мёртвых, проведали о том, что русский царь направляется в нашу скорбную юдоль, то не замедлили поставить в известие и наше племя, а мы не могли не воспользоваться случаем, выпадающим раз в тысячу лет.» После всего сказанного человечек распростёрся у ног царя. «О чём же вы хотите меня попросить?» – едва сдерживаясь от наплыва слёз умиления, вопросил царь. «А просим мы вот о чём! – воскликнул человечек. – Мы просим Ваше царское величество немедленно создать департамент, чтоб сосчитать и переписать всех инкубов и суккубов, дабы выдать паспорта или иные какие подобающие справки, чтоб взымать ежегодные налоги и пошлины. Также мы желаем, чтоб деток наших отправляли служить в армию для защиты благословенного Отечества, а коли будет на то Божья воля, то пускай они и погибнут на полях сражений!» Услышав такое патриотическое взывание, царь возликовал, повернулся по направлению к разорённому язычниками Иерусалиму и ударил посохом об землю. «Вот вам, непочтительные племена и народы, пример истинного праведного служения на земле! – возгласил царь. – Горе тебе, развратный город, который обожает животных, как богов, но не видит людей, подобных животным, но пасущихся под десницей Божьей. Вечная погибель тебе – прескверный и пребеззаконный город, вечная погибель жителям твоим – пагубным людишкам, слугам дьявола и непотребным сосудам сатанинским, сродникам бесов и мерзких свиней, наследникам геенны и отчуждённым от благ небесных, злобою потемнённым и помрачённым, змеем опутанным и левиафаном обглоданным; горе вам – псам бесчестным и нечестивцам окаянным, коварным богоборцам и наследникам тартара!..»
– Думается, что, незадолго до путешествия к монаху-отшельнику, кто-то крепко обидел нашего царя. – перепугавшись, чуть ли не больше средневековых жителей Иерусалима, неловко перекрестился жених. – Такого наговорил, что меня дрожь пробрала до самых пяток.
– И вовсе не удивительно. – как бы вглядываясь в смутные страсти прошлых лет, Алексей Николаевич поспешил закончить рассказ. – Царь повелел слугам повязать человечка и отвезти в Санкт-Петербург, чтоб выставить на всеобщее обозрение. А тот по дороге помер, заразившись тифом от ключницы Агафьи. Многих видных путешественников и боевых генералов откомандировывал царь на исследование заонежских земель, дабы обнаружили они племя инкубов и суккубов. Но никаких результатов это не принесло.
– Весьма печальная легенда, и даже нравоучительная. – вздохнул жених. – К сожалению, любая власть не способна просчитать эффект своих шагов. И что же из всего этого следует?
– А из всего этого следует, что инкубы и суккубы обладают натуральными человеческими чувствами и подвержены обычным болезням и страданиям. Они зарождаются на свет при помощи чувств, предельно совпадающими с человеческими чувствами, и умирают, разлагаясь на физиологические составные. Они могут быть благородней человека, а могут и не понимать совершенно ничего в благородстве, а просто следовать каким-то своим эмоциональным потугам. Если они совершают случайное плотское сношение с человеком, то совершают такой же грех, какой человек совершает, вступая в плотское сношение с первым встречным. Нередко эти суккубы, после плотских утех, убивают своего партнёра, воображая себе, что таким образом они раскаиваются в грехе. И в этих своих преступлениях они мало отличимы от людей.
– Из всего этого следует, что моя невеста могла и не быть суккубой, поскольку оставила меня в живых? – спросил жених.
– Конечно, она никакая не суккуба. – одобрительно рассмеялся Алексей Николаевич. – Она лишь чрезмерно увлеклась безрассудным предложением Кондратия Степаныча, который слишком не любил жителей посёлка Прибрежный, и решил отыграться на вас.
– Хуже любого скота, этот ваш Кондратий Степаныч! Он же судьбами людскими играет – разве так можно?
– Я Кондратию Степанычу не судья. – посмурнел Алексей Николаевич.
