скачать книгу бесплатно
Отхожу немного в сторону, ожидая, когда моя новоиспеченная помощница будет готова уделить мне внимание.
Она будто спиной чувствует мой неприкрытый взгляд и, обернувшись, испепеляет меня ненавистью.
– Что? Так и будешь над душой стоять?
– Да, Алексей, вы пока можете ехать по своим делам. Расстановка растений займет некоторое время, а это сейчас в приоритете. Давайте я вам позвоню, и мы договоримся об удобном для вас и для нас времени. Оставьте свой номер телефона, пожалуйста.
Лариса протягивает ручку и листок бумаги.
– И паспорт тоже! – вставляет свои пять копеек «дочка».
– Лина! – в который раз одергивает ее тактичная мама.
– Что «Лина»? Он сейчас уедет, а ты, наивная, будешь искать его по несуществующему номеру!
Пишу цифры, а они прыгают туда-сюда – еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться в голос. А когда возвращаю обратно канцелярию, лезу во внутренний карман пиджака за документами.
– Пожалуйста! – подаю девушке паспорт.
– Это у нее шутки такие дурацкие, – спешит оправдаться Лариса.
– Нет-нет, пусть будет! – стараюсь не смотреть на фурию, чтобы не спровоцировать новую волну негодования. – Для спокойствия.
Глава 3
Сколько можно сидеть в тачке просто так? Он там уснул или его заклинило?
Я ставлю кактусы один к другому на последнюю свободную полку – на третью, которая, если подойти с улицы, располагается в витрине на уровне глаз, – и время от времени бросаю взгляд в сторону черного «Рендж Ровера». Мне не интересно, что происходит внутри, – меня в принципе напрягает его присутствие.
Наконец он уезжает. И тогда я отодвигаю коробку с суккулентами, разуваюсь, забираюсь с ногами на подоконник и усаживаюсь в «позу лотоса». Таким поведением я провоцирую маму, потому что мне не нравится ее затянувшееся молчание – а оно продолжается ровно с того момента, как мама отогнала свою машину во двор и вернулась обратно в магазин.
Я кладу расслабленные руки на колени и нарочито сосредоточенно втягиваю носом воздух.
Это срабатывает.
– Не выгибай поясницу. Держи спину прямой, – морщится мама.
– Почему я должна так делать?
– Потому что так правильно.
– Правильно было бы взять с него деньги!
– Лина, – теперь мама не смотрит на меня, она собирает высокую каркасную стойку для больших кашпо, – у Алексея есть машина и желание помочь. Он сам привезет недостающие растения, в то время как я буду спокойно заниматься магазином.
Я понимаю, что мама права, но не могу так просто сдаться.
– А если он опять что-нибудь испортит?
– Что значит «опять»? Ты предвзято к нему относишься.
То есть он своей самодовольной ухмылочкой уже успел очаровать маму?
Я снова жадно втягиваю носом воздух.
– По его милости мы лишились лучших сортов пахифитумов, а ты так спокойно об этом говоришь! А вдруг…
– Надеюсь, «а вдруг» не случится, потому что ты все проконтролируешь, – режет мои доводы мама.
– Кто? Я?
Спрыгиваю с подоконника, обеими носками точно попадаю в кеды и, стоптав задники, спешу в противоположный конец магазина, чтобы заглянуть в глаза несправедливой карательнице. Но мама таковой себя не чувствует – даже в лице не меняется, когда я, стоя в шаге от нее, выражаю несогласие всем своим видом.
– Можешь считать Алексея всего лишь помощником на колесах, если тебя такой вариант больше устраивает, – ровным тоном сообщает она. – Хочешь взять под контроль закупку – пожалуйста!
Кажется, мама не понимает, что меня переполняют отнюдь не положительные эмоции.
– Но…
– Но я не стану возражать, если ты доверишь эту миссию Алексею.
Что-о-о?
– Ну уж нет! – фыркаю я.
Этому супчику даже клочок бумажки доверить страшно! Кошусь на начерканные им кривоватые цифры, что изуродовали белое поле, и, пытаясь справиться с негодованием, возвращаюсь к полке с растениями.
Передвигаю туда-сюда крошечные кашпо и никак не могу отделаться от навязчивой мысли: как-то слишком легко он расстался со своим паспортом. Сбегать от ответственности, вероятно, не собирается. Да и вообще… что ему стоит спустить пару десятков тысяч и свой и без того бестолковый день на новое экзотическое развлечение? Вряд ли он когда-либо имел дело с кактусами. Новые впечатления, смеха ради, позерство – дополнительный повод самоутвердиться.
Почему одним все достается с легкой руки, из ничего, а другие, даже занимаясь непосильным трудом всю жизнь, топчутся на месте?
Когда эхиноцериусы и астрофитумы заполняют собой все отведенное им пространство, я выхожу из магазина на улицу, чтобы оценить общий вид витрины со стороны. Из раскрытых дверей «Пицца-рая», помимо музыки, доносится умопомрачительный запах свежемолотых кофейных зерен, и я не могу сосредоточиться на работе. Желудок предательски скулит, поэтому я возвращаюсь внутрь с четким пониманием, что мне срочно необходимо перекусить. А лучше плотно поужинать. Или пообедать? Хотя правильнее будет сказать «позавтракать», несмотря на пять часов пополудни. Но прежде чем взять деньги да рвануть за кофе и пиццей для себя, а заодно и для мамы, я пытаюсь втиснуть в компанию цветущих кактусов еще парочку маммилярий. А потом вспоминаю про счастливчика, чудом не погибшего под колесами машины-убийцы. Беру его в руки, еще раз тщательно осматриваю и вскоре убеждаюсь, что с «парнем» действительно все в полном порядке.
Странно, я всегда считала опунции «девочками», а он, оказывается, «парень». Улыбаюсь и помещаю его строго по центру. А потом делаю пару шагов назад.
– Ну как? – обращаюсь к маме, продолжая сиять, будто сделала нечто невообразимое.
Мама скептически щурится, но через пару мгновений ее напускное недоверие бесследно растворяется.
– По-моему, чудесно, – улыбается она.
– Тогда закрепим результат перекусом?
– Неплохая идея.
Я беру деньги и с предвкушением безграничного счастья выпархиваю на улицу.
И вот передо мной пицца и заветный стаканчик с латте. Его пенная шапочка щекочет нос, и я блаженно улыбаюсь. Не спеша пережевываю свой кусок, наслаждаясь сливочным вкусом сыра и приятной теплотой внутри себя, и в конце концов торжественно произношу:
– Никогда ничего вкуснее не пробовала!
Конечно, я лукавлю. Но сейчас мне так хорошо, что даже сидя на полу среди коробок, а не в подушках на мягком диване, я не ощущаю никакого дискомфорта. И внутреннее напряжение куда-то подевалось. Его больше нет. Но я прекрасно помню, что оно было.
Тянусь к папке с накладными, в которых указаны наши поставщики, и как бы случайно задеваю оставленный «для спокойствия» паспорт. Мне любопытно взглянуть на развороты, особенно на личную информацию, но прикоснуться к нему без веской причины не могу – мама тут же заподозрит неладное. Поэтому я хватаюсь за перепутанные провода, выискиваю среди них нужные, собираясь подключить принтер, и только после того, как незаменимый офисный помощник подает голос, с напускной брезгливостью поднимаю с пола вожделенный документ в строгой обложке. На ней ничего лишнего, кроме маленькой эмблемы кожевенной мастерской.
Мама смотрит с удивлением, и мне приходится объяснять:
– На всякий случай сделаем ксерокопию.
– Зачем это?
– Ну мало ли…
Мама хмыкает:
– Если ты закончила с витриной и не знаешь, чем заняться дальше, предлагаю вернуться к вопросу недостающего ассортимента.
Но я ее будто не слышу. Открываю чужой паспорт и глупо пялюсь на цветную фотографию, раздражаясь, что этот фрукт даже на стандартной карточке три на четыре умудрился получиться естественным – таким, каков он есть на самом деле. Все с той же коронной улыбочкой, со смеющимися глазами. И волосы уложены небрежно, как и сегодня. Он прошлым летом поменял паспорт – везет! А мне еще два года до смены неудачной фотографии, на которой я не тяну даже на четырнадцать – третий класс, вторая четверть. Я вообще всегда так получаюсь.
– Нет, нет, – бормочу я.
А сама изучаю его портрет досконально. Хотя что там можно изучать? Глаза как глаза – серые вроде. Нос как нос. Брови как брови – тоже, кстати, смеются. Стрижка в стиле Крида – признак нарциссизма. И легкая небритость все из той же оперы. Ненавижу! Потому что, дьявол его подери, ему все это идет!
Мама посматривает на меня из-за стойки; я перехватываю ее взгляд и спешу отправить паспорт в сканер. Нажимаю кнопку «пуск». Легкий гул заглушает очередной вопрос в мою сторону.
– Я тебя не слышу! Сейчас, минутку!
Но минутка оказывается слишком короткой.
– За сенполиями лучше ехать сюда, – мама достает из файла прайсы одной крупной оранжереи, – на месте определишься с количеством и позициями. А на пахифитумы и эхеверии можно оформить заявку прямо сейчас, на сайте. Советую не терять времени.
Она видит, что я веду себя глупо, но не собирается мне подыгрывать. Мама серьезна как никогда.
Я сдаюсь и измученно вздыхаю.
– Может, все-таки завтра?
Как представлю, что снова буду скована напряжением. Все эти взгляды свысока, усмешки…
– Ты устала?
– Есть немного, – я почти не вру.
Мама откладывает в сторону бумаги.
– Хочешь, я отвезу тебя домой?
В ее лице читается легкое чувство вины. Вероятно, она считает, что чрезмерно нагружает меня делами магазина. Но это не так!
– Нет, нет, что ты! Я только пять минуточек побездельничаю и сразу же возьмусь за онлайн-заказы, – подхожу к ней ближе и накрываю ее ладонь своей. – Нам еще нужно разобраться со вторым стеллажом. Так что… – я намеренно делаю паузу и активно жестикулирую, как бы вспоминая имя своего «помощника», хотя на самом деле прекрасно его помню, – э-э-эм… Алексею? Да, Алексею… Ему позвоним завтра.
– Хорошо, – соглашается мама. – Кстати, наверное, надо бы сделать объявление с обозначением новых координат магазина. Оповестишь своих подписчиков?
– Наших подписчиков, – веду бровью я.
– Ну да. Наших, – мягко улыбается она.
Мама не верит в интернет-продвижение магазина. А если точнее – она не верит именно в «Инстаграм». Думает, что аудитория этой соцсети не заинтересована в покупках, а заточена лишь на просмотр мелькающих изображений. Некие эстеты, привыкшие восторгаться, вдохновляться красивой картинкой и только. Но я-то знаю, что многие люди с помощью «Инстаграма» сделали настоящий бизнес и теперь тот приносит им реальный доход. А мы с мамой даже на оффлайн-продажах едва сводим концы с концами.
Я открываю профиль нашей цветочной лавочки и, выбрав подходящее фото из галереи уже готовых снимков, сделанных на прошлой неделе, собираюсь написать небольшую заметку о переезде. Но вдруг спохватываюсь и решаю выложить в сторис свеженькие фотографии с экспозицией в новой витрине.
Выбираю подходящий ракурс и делаю несколько кадров общего вида.
Хм, чего-то не хватает…
Подхожу ближе, беру крупным планом счастливчика-парня из рода опунций.
Похоже, он мне позирует – снимок выходит великолепным!
Я прикрепляю стикер и подписываю важную информацию, а потом отправляю это же фото в ленту, сопроводив его более подробным рассказом о нашем переезде.
Под сердечком в профиле уже горит красная точка – оповещение о свежих лайках и комментариях, и я воодушевленно спешу все это просмотреть. Подписчиков у нас немного, около тысячи, и я не надеюсь на сиюминутную реакцию живой аудитории, но радуюсь каждому отклику посетителей нашей странички.
Лайков совсем мало: некоторые из них, оказывается, были оставлены с утра, к старым фотографиям. Зато есть несколько комментариев. Я еще не вижу их содержание – немного волнуюсь от одного только осознания, что их больше трех… пяти… восьми… Десяти? Меня начинает потряхивать.
Стараюсь вникнуть в текст, но буквы плывут, строчки прыгают, а сердце гулко стучит прямо в виски. В который раз пробегаю глазами по оставленным комментариям и пытаюсь понять, в чем дело: в каждом предложении читается раздражение, недовольство, презрение.
Кажется, мы получили с десяток гневных отзывов разом.
Глава 4
Какое-то время я продолжаю сидеть в машине. Стоит ли теперь ехать на дачу к Шуше или можно сослаться на непредвиденные обстоятельства? С одной стороны, я давно остыл, и релакс загородного шоссе мне уже не требуется. С другой стороны… почему бы и нет?
Я снимаю пиджак и отправляю его на заднее сиденье, чтобы не мешался. Надеваю очки, включаю радио и под звуки ненавязчивой музыки аккуратно выезжаю с парковки, посматривая в боковое зеркало на красную «Киа», неловко примостившуюся у бордюра в ближайшем дворе. А потом перевожу взгляд на витрину магазина без вывески и снова невольно улыбаюсь.
Миновав Кольцо, я сворачиваю в сторону Окружной дороги, и тогда откидываюсь на подголовник, опускаю стекло. В салон врывается поток майского воздуха, еще сырого и не до конца прогретого, но бесконечно свежего, почти летнего.
Никогда не задумывался: это погода делает настроение или настроение погоду?
На подъездной площадке теснятся три машины. Наверняка еще одна-две укрылись от зноя вместе с хозяйкиным «жуком» в гараже. Я съезжаю с обочины на газон, останавливаюсь у забора и настойчиво сигналю.
До меня доносятся чужие голоса и чей-то приторный смех. Затем у калитки появляется Фил, а следом и сама Шуша в сопровождении незнакомых девушек.
– Лешик, мы тебя заждались! – улыбается она, и ее подружки синхронно поддакивают.
– Олька врет, – Фил виснет на моей машине и нагло заглядывает в салон, – нам и без тебя было чем заняться.
– Я не сомневался, – вполне дружелюбно усмехаюсь.
