скачать книгу бесплатно
Стеклянное солнце
Максим Сергеевич Евсеев
Убеждения бывают разные, порой самые радикальные. Именно о таких и поведают вам страницы данной книги. Их носитель – молодой человек, потерявший когда-то родителей и ненавидящий всех вокруг себя. Только вот ему через многое предстоит пройти, чтобы понять – дело в нем самом. Рассказ о самых искренних и теплых чувствах, которые отрицает главный герой. И тем не менее, они постоянно рядом с ним, опекают его, придают сил. История о том, как люди приносят себя в жертву ради того, чтобы один человек понял, что его дорога ведет в никуда.
Максим Евсеев
Стеклянное солнце
Стеклянное солнце
"Когда за вами придут -
вы знаете, что нужно делать"
Евсеев М. 2020
Предисловие
Приступая к этой книге, читатель, не забывай о том, что она не ставит перед собой задачу оскорбить чьи-либо чувства или идеалы. Не служит эпиграфом к насилию или призывом к уничтожению. Автор данного произведения понимает провокационность тем, раскрываемых в своем творении и ни в коем случае не разделяет их. Это произведение, читатель, пища твоему мозгу, капля самобытной мысли, которую можно как принять, так и отвергнуть. Призываю отказаться от обвинений в сочувствии или симпатии к запрещенным в нашей стране идеологиям или критиковать за объект выбора темы. Это – творческое право человека, которое есть и у тебя, и у твоих родных, близких, у всех. Главная нравственная задача, которую преследует автор – соблюсти баланс между симпатией и нелюбовью ко всему представленному в произведении. А фобия многих людей – неонацизм, пускай останется на этих страницах и не выходит за их пределы. Только в таком случае я смогу высказать все, что хотел, предельно ясно и четко. Напоследок предисловия скажу, что "Стеклянное солнце" – это не призыв и не методичка, а художественное произведение, призванное ознакомить читателя с жизнью людей, чьи взгляды не разделяются общественным большинством.
Часть I
"Наследие предков"
Глава 1
Андрон Романович Цапф сидел в гостиной своего дома и читал любимый цикл книг об изучении языков мира. В этом, безусловно полезном цикле, говорилось об особенностях речи коренных народов русского севера, Африки, племен Латинской Америки и многих других интересных представителей планеты Земля. Неторопливо потягивая чай, Андрон Романович размышлял о том, в чем разница между народами Якутов и Чукчей. Как они отличают друг друга и где обитают. Довольно интересный вопрос для подкованного интеллектуала с выточенными годами вниманием и усидчивостью.
В этот же момент с улицы перед фасадом его дома послышался какой-то крик. Поначалу шум не вызвал интереса у сидящего перед обогревателем Цапфа. Но затем крик усилился так, что задребезжал подоконник. Странный голос отдавался в ушах.
– Снова эти черти. – Проговорил с легким польским акцентом Цапф.
– Что кричат? – Со смешком из кухни послышался голос жены, Маргариты Ивановны Цапф.
– А кто их знает, бусинка моя!
Андрон Романович неторопливо встал с кресла и поставил кружку на стеклянный столик возле себя. За день работы он сильно устал и сейчас, в полдесятого вечера, как раз перед сном, хотел отдать себя на часок-другой любимому журналу, попутно осваивая культуры и языки разных народов.
За окном на улице шел небольшой дождь, город накрыли сумерки. Но синеватое небо позволяло видеть еще очень хорошо. Цапф отодвинул в сторону шторку и потянул за ручку стеклопакета.
– Что на этот раз, господа нетерпеливые?
Цапф, с одной стороны, был насторожен столь частыми визитами незваных гостей, а с другой веселился от их беспомощности перед ним.
В 5 метрах от дома, прямо на дороге, стояли двое. Один рослый и весь в татуировках, второй чуть поменьше, лысенький. Он и заговорил, постоянно спотыкаясь в речи.
– Ты к-когда уже с-свалишь с нашего г-города?
Цапф усмехнулся.
– Я тебя в четвертый раз уже вижу, ты пластинку-то смени, сосунок зигующий.
Фраза, по-видимому, задела второго, татуированного.
– За речью следи, жид, тебе еще на прошлой неделе было сказано, чтобы ты собирал свою барахолку и валил отсюда. Почему ты все еще здесь?!
Вызов, с которым говорил амбал, подействовал на Цапфа ободряюще. К своим 46 годам он был научен горьким опытом столкновения с подобными гопниками, в них он видел себя. Давно это было, 25 лет назад.
– Да ну вас, убирайтесь-ка вы сами. Мой магазин, равно как и меня с моей семьей оставьте в покое. – На этом моменте он решил пожалеть юных дураков и иронично заговорил. – Ну зачем вам эта свастическая дурь? Умер Гитлер давно уже и не будет никакого четвертого рейха, идите лучше работать да детей воспитывать.
Цапф закрыл окно и занавесил шторку, которая теперь надежно ограждала его от вида молодых беспредельщиков. Господи ты боже мой, он потерял драгоценных три с половиной минуты на каких-то хулиганов вместо того, чтобы посвятить время на действительно полезное дело.
Из кухни показалась Маргарита Ивановна и вынесла небольшую чашку чая, сыр в серебристом блюдце и вино. Любимое вечернее сочетание Цапфа выглядело очень аппетитно.
– Благодарю.
Он поцеловал нагнувшуюся к нему жену в губы и снова углубился в мир букв на сероватой бумаге. Фонарь на люстре освещал эти буквы и впивался всеми свои лучами в каждый метр пространства комнаты, заставленной старинными шкафами, столами и прочей мебелью с многолетним стажем службы. Свет не доставал разве что до окна, за которым будто их и не было, растворились эти двое.
Камин трещал своим сладким теплом, Андрон потягивал вино и закусывал его сыром. В такие минуты начинает казаться, что жизнь дарует тебе все, что ты хочешь. А хочешь на самом деле немного.
"Чукчи для защиты от холода строят зимой убежища изо льда…" – На этой фразе Цапфу пришлось прерваться, так как в дверь с огромной силой постучали. Два мощных удара в крепкую дубовую услышали все в доме, в том числе уже готовившиеся ко сну дочери Андрона: Ксения и Марина. Одной недавно миновало 18, вторая готовилась через месяц встретить 16-летие. Они обе стояли на пороге своих комнат в ночнужках и удивленно смотрели на отца, спешащего отпереть массивную деревянную дверь.
– Кто там?
– Андрон, открой, это я, Жека, у тебя из лавки шум какой-то, бутылки бьют!
Дверь отворилась моментально и на пороге показался рослый мужчина в дождевике. Его беспокойный вид пугал и отталкивал от себя, но делать было нечего.
– Говори. – Легкий акцент еврея на этой фраз всплыл во всей красе, коверкая букву "р" от всей души.
– Двое каких-то парней вскрыли магазинчик и орудуют там, я уже ментов вызвал…
Цапф не дал договорить своему нетерпеливому и падкому на происшествия соседу и, громко матерясь по-польски, скрылся в глубине дома. Через полминуты его прекрасно сложенная фигура в домашнем халате показалась с массивной двустволкой. Андрон зарядил охотничье ружье на ходу и в одних только тапочках выбежал на улицу.
Жена с дочерьми стояла в дверном проеме, удивленная и напуганная, она заставляла Ксению с Мариной пойти спать, но те, не менее встревоженные, отказывались подчиняться. Тогда Маргарита Ивановна применила свой излюбленный метод воспитания. Она пригрозила им обеим домашним арестом за непослушание. Это возымело свой эффект. Девочки не хотели проводить все дни в компании одних только книг и познавательных телепередач.
Тем временем Андрон перебежал улицу и подошел к своему винному магазинчику "Варсови". За ним походкой крысы, пригнувшись бежал сосед. Тому сильно не терпелось увидеть, что произойдет дальше и насладиться тем, какой оборот примут события. Вдобавок в голове у себя он играл на тотализаторе, делая ставку на шустрых антисемитов-нацистов. Рано или поздно, по его мнению, это плохо кончится для "треклятого жида".
– А ну отошли, гады!
Андрон стоял с ружьем наперевес и внушал твердость и какое-то подобие трепета. Лысый застыл на месте, одергивая амбала. Тот же не обращал никакого внимания на вошедшего хозяина лавки и продолжал размашистыми движениями собирать бутылки с полок и крушить их на пол. Последовал предупредительный выстрел поверх голов нарушителей… Амбал приостановился, остальные схватились за голову от шума. Только Цапф сохранял хладнокровие.
– Еще одна бутылка и тебе будет больно… Гарантирую.
Рука амбала потянулась к бутылке дорогого вина марки "Овертюр" и уже пальцами коснулась ее, как Цапф сделал шаг вперед и расстояние между ним и хулиганом сократилось до трех метров. Промахнуться с такой дистанции очень трудно.
– Я не хочу стрелять, но в этот раз вы перешли всякие границы. Когда вы подошли к моему дому на 5 метров, я стерпел, когда вы начали оскорблять меня, я стерпел, когда в прошлый раз вы коснулись меня… Я снова стерпел, но в этот раз вы решили уничтожить то, что мне очень дорого. Здесь я не стану молчать.
Андрон целился прямо в голову лысого, но пальцы его дрожали. Он рассчитывал твердым словом взять нарушителей на абордаж и очень внутренне удивился, когда осознал, что трюк не получился.
Лысый потянулся за ножом. Сосед Цапфа, видя напряженность всей ситуации, скрылся в глубине магазина, прислонился к бутылке первого попавшегося шампанского и стал наблюдать.
Сирена подъехавшей патрульной машины разрядила обстановку. Через полминуты напряженного молчаливого ожидания в магазин вошли двое полицейских с оружием. В руках блестели пистолеты . Вид у них был очень уставший, но донельзя серьезный и опасный.
– Андрон! Опусти ружье, сейчас мы их упакуем.
Цапф послушался и поставил двустволку на предохранитель. Сзади по плечу его похлопал капитан и улыбнулся.
– Как услышал о том, где погром, сразу сам сюда и поехал.
– Спасибо, Макс, без тебя бы я бы их точно тут убил.
Цапф поставил ружье на пол и пространно стал осматривать нанесенный его имуществу ущерб. Одинокая слеза покатилась по щеке еврея. Посягнуть на дело последних долгих лет его жизни, на вино, невиданная дерзость и бардак.
Второй полицейский достал из кобуры пистолет и приказал нарушителям сложить руки за головой. Капитан помог ему пристегнуть наручниками их обоих и посадить в машину. Лысый не сопротивлялся, на его лице можно было прочитать досаду и беспомощность. Второй же, татуированный, постоянно плевался в стражей правопорядка, заставляя их тем самым нервничать.
– Андроша, мы их сейчас в участок, потом за тобой. Может хоть в этот раз ты напишешь на них заявление. Там, в конце концов, бутылок 50 они разбили точно, а это тысяч на 300 тянет.
Цапф все время стоял и краснел. При виде разбитого стекла любимых бутылок его бросало в дрожь. Он еще раз бросил взгляд на бесчинства хулиганов и скрепя зубы ответил:
– Можно конечно, а вдруг они не оплатят, вдруг еще что-то. Может они вовсе дети чьих-то влиятельных родителей…
– Брось, Андрон, обычные беспредельщики с обычной внешностью и послужным списком, родители, если они конечно есть, сами весьма обычные. Ущерб, конечно, они вряд ли возместят, ибо ничего кроме как уничтожать и рушить они не умеют, но причина тут в другом…
Капитан сделал паузу и взглянул на амбала, сидевшего вместе с лысым на заднем сиденье машины и смотревшего прямо в глаза полицейскому.
– Ну… – С ноткой нетерпеливости потребовал Цапф.
– Смотри, это они сегодня магазинчик твой вынести решили, а завтра же они за тобой придут, за Маришкой, Ксюшей. За женой твоей в конце-то концов. Давай думай, через часик заеду, пока с этими разбираюсь.
Из магазина, запыхаясь, вышел сосед. Из долгих и глубоких карманов торчали две бутылки. В темноте улицы он ушел незамеченным.
Андрон стоял как вкопанный и наблюдал за тем, как уезжает вдаль служебная "четырка". Перед Цапфом встал выбор: пойти успокоить семью или сейчас же затеять уборку и оценить ущерб. Выбор для него в данной ситуации очевиден – уборка будет завтра.
– Андроша, иди сюда. – Жена подозвала его в дом и крепко обняла. – Сколько это еще будет продолжаться? Сколько еще горя потерпим мы с этих мракобесов, а ведь у меня дед воевал…
Маргарита заплакала ему в плечо. Больше всего на свете ей сейчас хотелось спокойствия и стабильности, а не кучи отморозков, которые спят да видят, как выдавить из города всех людей не русской принадлежности. Фразу про деда она уронила как бы случайно, пристыживая то саму себя, то мужа, то этих двоих нациков, разнесших магазин.
– Успокойся малыш, как дети?
– Спят, вроде как… – Она хныкала и улыбалась одновременно.
– Ну все, все хорошо. Сейчас я поеду и напишу на них заявление. Их посадят, а ущерб они нам оплатят.
Андрон говорил и совершенно не верил в свои фразы. За долгие годы жизни в России он привык, что всем безразлично то, стоит ли наказывать беззаконие, совершенное против иноземца. Есть отдельные люди, которым не все равно, но таких настолько мало, что они расплываются в общей массе.
– Ты уверен, что так и будет?
– … Да.
– А сколько они побили?
– Пока не знаю, завтра, когда успокоюсь и на трезвую голову оценю ущерб, скажу, а пока иди спать. Все хорошо, все закончилось.
Андрон резко взял жену на руки, отчего та развеселилась и пошел в их общую спальню. Он положил ее на широченную кровать с куполом из занавесок, убаюкал и лег вместе с ней. Мысли тревоги все никак не покидали его.
На часах было уже 22:20, минут через 15 должен приехать капитан и забрать его в участок. А пока что Цапф взвешивал все аргументы "за" и "против". Его неверие в российскую систему правосудия перевешивали слова капитана о том, что это будет повторятся и усугубляться. И однажды наряд полиции не успеет приехать, а может и вовсе проигнорирует вызов, если капитана не будет на месте. Ладно, он это сделает, но только из уважения к Максу.
Зачем? Зачем им это надо? Жили бы и дальше, работали, семьи заводили. Скучно видать живется среди серых родственников и друзей. Да и что для них значат подвиги их дедов? Ничего…
Мысли Цапфа прервались глухим и осторожным стуком в дверь. Андрон, уже успевший одеться, поспешил отпереть ее и удостовериться в том, что на своей служебной машине приехал капитан.
– Ну что, решил? – С порога спросил полицейский.
– Да.
Капитан прочитал на лице Андрона это решение.
– Тогда поехали.
Глава 2
В 22:55 машина с двумя сидящими в ней людьми подъехала к одному из городских полицейских отделов, что на юге города. Моросил дождь и складывалось впечатление, что на дворе уже осень, хотя было только начало июля – самый разгар лета. Тяжелые стальные тучи и тусклый свет фонарей вводили в беспробудную бессонницу. Примерно в это же время и предпочитал ложится спать Андрон, никогда не меняя свой график. Но сегодня день особый и не самый приятный. Его он запомнит надолго.
Неподалеку от участка веселилась пьяная компания из трех человек. Стоя под легким моросящим дождем они назло тучным и уставшим стражам порядка громко смеялись и разговаривали. Иногда голоса спускались на крик. Все это происходило не более чем в сотне метров от здания полиции. Те сотрудники, что постоянно находились под этим звуковым давлением даже за закрытыми наглухо окнами, ежеминутно хотели выскочить наружу и проучить болванов дубинками, чтобы те не досаждали. Отсутствие капитана на своем посту только раскрепощало их.
Они все знали здешнего начальника в лицо и ненавидели его за принципиальность, излишнюю честность и огромную тягу к построению в отделе отборной дисциплины. А самой главной претензией была невозможность применения физической силы по отношению к задержанным. Видите ли, это противоречит букве закона. Бред – думали подчиненные.
Но не все. Один из тех, кто был на посту сегодня вечером, Терентий Родной, сидел на коммутаторе, попутно разгребая тонны всяких бумаг. Синяки под глазами, ставшие хроническими, терпеливо ожидали окончания смены, которое наступит всего через час. Он здесь, в этом ободранном и засраном помещении сидит уже более 7 часов и неустанно повторяет в коммутатор одни и те же реплики, посылая наряды в разные части подконтрольного полиции района.
На столе перед ним помимо не разобранной кипы бумаг да кружки уже остывшего чая ничего не было. Дела он решил переложить на завтра из-за сильной усталости и если бы не гундящая компашка, он бы давно заснул мирным сном прямо на службе, а почему бы и нет…
– Сержант, не спать!
Родной тут же проснулся и стал поправлять фуражку, зачем-то надев ее на голову в помещении дежурной части.
– Что-то случилось, товарищ капитан?
Сержант пока не успел понять, что происходит, вид у него был плачевный, глаза слипались, а пальцы тряслись.
– Заявление прими, мы тут уже минут двадцать находимся, успел сам все оформить, ты просто прими и передай куда нужно, хорошо?
– Так точно…
Голос капитана бодрил, звучал по-отечески. Командир сиял обезоруживающей улыбкой и от ней вялый Терентий тоже непроизвольно заулыбался неестественной от усталости гримасой.
Сил сержанта хватило только на то, чтобы начать читать заявление гражданина Цапфа Андрона Романовича, в котором тот просил возбудить уголовное дело против двух нарушителей, со взломом проникших в его магазин и принесших значительный материальный ущерб.
"Мелочь" – подумал Терентий и хотел было снова подставить локоть для того, чтобы удобно на нем закрыть глаза, как его разбудили сразу два происшествия.
