скачать книгу бесплатно
Она прекрасно помнила, сколько времени занял период реабилитации после двух перенесенных операций на кисти. То была история трехгодичной давности, когда во время задержания особо опасного преступника тот нанес ей тяжелейшую травму, в буквальном смысле слова раздробив кости левой кисти. Всё было настолько серьезно, что дальнейшая карьера оперативницы стояла под большим вопросом.
Киряк помнила, как в течение полугода, через боль, слезы и буквально через не могу, день за днем она методично разрабатывала искалеченную руку. Сначала с врачом в поликлинике УВД, а позднее – в спортзале на занятиях карате. В итоге сила характера и упорство дали свой результат: она прошла медкомиссию, получив зеленый свет для продолжения милицейской службы.
– Слав, давай сейчас не будем об этом, а то я нервничать начинаю. Я же сказала тебе, что согласна. А мне теперь волноваться вредно, так ведь? – она хитро улыбнулась и поцеловала мужа в губы. – Все, дорогой, вези меня в Управление, через час у меня доклад у Лешко.
***
– Сергей Сергеевич, я очень надеюсь на ваше понимание, – завершив доклад, майор уголовного розыска Киряк положила на стол начальника служебный рапорт о переводе.
Лицо начальника отдела уголовного розыска осталось бесстрастным. Он взял листок бумаги и быстро пробежался глазами по тексту. Завершив читать, полковник в задумчивости запустил руку в копну своих густых седых волос и, проведя по ним рукой, с досадой недовольно прокряхтел:
– Эх, какого сотрудника теряем…
Однако затем, посмотрев на замершую в напряжении подчинённую, уже намного спокойнее добавил:
– Зато, какой дотошный следователь у нас теперь будет… да ещеи с пополнением!
– Сергей Сергеевич, спасибо за понимание и поддержку. Уж я не подведу, будьте уверены, – с явным облегчением произнесла Олеся Сергеевна, незаметно положив руку на живот, чего за собой раньше не замечала.
– Это мы еще посмотрим… – уже привычно строгим тоном обозначил полковник. – Но, прежде чем я подпишу рапорт, вам все же придется напоследок поработать оперативным сотрудником. Сегодня поступил запрос из следственного отдела областной прокуратуры о выделении в их распоряжение двух опытных оперативников. Они будут включены в состав специально созданной группы. Руководить группой будет старший следователь прокуратуры по особо важным делам Петр Ильич Свешников. Думаю, вы с ним хорошо знакомы. Кроме вас, в его распоряжение поступает капитан Ярыгин. К работе он приступит с четверга, поскольку сейчас находится на больничном. Поэтому, Олеся Сергеевна, сразу после завершения нашего разговора вам следует первым делом отправиться в областную прокуратуру к Свешникову. Считайте, что с этой минуты вы уже в его подчинении. Теперь, что касается самого дела. Расследование началось недавно, а потому пока не понятно – то ли это случайность и совпадение, то ли… у нас завелся серийный маньяк.
На этом месте Лешко умолк. Было заметно, что последние слова дались ему особенно тяжело. И на то была причина. По рассказам сослуживцев, будучи еще простым лейтехой, Лешко однажды вышел на след такого же нелюдя. Правда, было это далеко отсюда – в Забайкальской тайге, недалеко от Иркутска. Тогда молодому оперативнику удалось в одиночку обезоружить и задержать опасного преступника. Но вот спасти находящуюся у маньяка в заложницах молодую женщину – работницу местного сельмага – он так и не смог. Как считал впоследствии сам Сергей Сергеевич, в те времена он был слишком самонадеян, наивен и по-юношески горяч. С тех пор он с особой болезненностью реагировал на дела, где мог фигурировать серийный убийца.
На Киряк же слова, что в области завелся маньяк, произвели противоположный эффект. Мгновенно подобравшись, она теперь ловила каждое слово начальника.
– Пока это лишь предположение. Официально данную версию еще нигде не озвучивали: прокуратура не желает излишней огласки. До тех пор, пока не будут найдены неопровержимые доказательства, об этом расследовании будут знать лишь главный прокурор области, начальник областного УВД, Свешников, я и специально привлеченные сотрудники: вы, Ярыгин, начальник криминалистического отдела Иванов и эксперт-криминалист, который будет вести видеосъемку.
Киряк удивилась, но промолчала. Лешко же, словно прочитав ее мысли, тут же пояснил:
– Это не моя прихоть, – в его голосе промелькнуло едва заметное раздражение. – Это, так сказать, веяние времени. С учетом общественной значимости совершенных преступлений и для более детальной фиксации улик прокуратурой было принято решение о проведении видеосъемки на всех этапах предварительного расследования. Больше пояснить ничего не могу. Обо всех деталях вас проинформирует ваш новый руководитель. Надеюсь, вам все понятно?
– Так точно, товарищ полковник.
– Тогда с богом, Олеся Сергеевна. Сейчас позвоню Петру Ильичу: пусть принимает пополнение.
На этот раз в интонации Лешко она почувствовала грусть.
«Все будет хорошо, товарищ полковник. Я вас не подведу. И не в таких передрягах бывала», – невозмутимо рассудила Киряк, закрывая за собой дверь.
Глава 8
В кабинете старшего следователя по особо важным делам подполковника юстиции Свешникова ее уже ждали. За письменным столом, заваленным кипами бумаг и папок со служебными документами, ссутулившись, сидел краснолицый, крепкий на вид мужчина небольшого росточка, лет так под шестьдесят. Пузатенький, в темно-синей форме прокурорского следователя, он смешно шевелил пегими от седины пушистыми усами, читая какой-то документ в раскрытой папке из кожзама. Его практически круглые, чуть на выкате, карие глаза возбужденно блестели, а на губах блуждала таинственная улыбка. Своим видом он очень напоминал одного из гномов Диснеевского мультфильма про Белоснежку, за что, кстати, среди коллег и имел за глаза прозвище Старый Гном.
Однако столь забавная на первый взгляд внешность следователя была не более чем ширмой, за которой скрывался мощнейший аналитический ум и незаурядные способности. Особенно, что касалось психологии ведения допросов у подозреваемых лиц. В этом Петру Ильичу не было равных во всем следственном отделе областной прокуратуры.
Оторвав взгляд от служебного документа, Свешников доброжелательно, как-то по-стариковски, улыбнулся и, словно считая само собой разумеющимся, первым делом предложил ей немного перекусить.
Петр Ильич вообще был большим любителем хорошенько поесть, а потому шутки, ходившие о нем – что, мол, Старый Гном питается двадцать четыре часа в сутки – определенно имели под собой реальные основания. В чем Олеся Сергеевна и убедилась спустя буквально пару секунд.
Не дав ей в ответ произнести ни слова, кряхтя и сопя, Свешников полез под стол и достал оттуда большой кожаный портфель. Раскрыв его, он извлек упакованный в несколько целлофановых пакетов свой походный продуктовый запас: три бутерброда с толстенными ломтями вареной колбасы, четыре огурца, два мясистых помидора, пять отварных картофелин, щедро посыпанных укропом, четверть буханки порционно нарезанного черного хлеба, пучок лука и пучок петрушки. Пошарив рукой по дну, он с особой осторожностью извлек и выложил на стол аккуратно завернутое в бумагу, мелко нарезанное сало с чесноком.
– Вот, супруга на обед немного собрала… Негусто, конечно, да и без борща на этот раз… Но, как говорится: «Что бог послал». Олеся Сергеевна, угощайтесь.
Поначалу Киряк попыталась отказаться, считая, что необходимо проявить такт – все-таки это был ее первый день в качестве подчиненной Свешникова. Но затем, хорошенько поразмыслив, она решила, что отказ будет выглядеть как минимум не учтиво. К тому же, отказавшись от еды, она однозначно бы слукавила, поскольку в действительности была зверски голодна.
Стоило бы отдельно отметить, что с тех пор как она забеременела, ее почти постоянно мучил жуткий, контролируемый и несвойственный ей ранее голод. Сегодняшнее утро не было исключением. И это несмотря на то, что за завтраком она съела двойную порцию яичницы с колбасой, пять пышных сырников со сметаной, приготовленных для нее заботливым мужем, запив это все двумя кружками сладкого чая с вареньем.
Но даже столь плотный завтрак ей ничуть не помог. Вот уже как полчаса она упрямо гнала от себя навязчивую мысль – ей безумно хотелось заварных пирожных, причем непременно с очень-очень жирным заварным кремом. В общем, что и говорить – беременность наглядно давала о себе знать.
Завершив традиционный второй завтрак, Свешников удовлетворенно откинулся на стуле. Попивая чаек из большой глиняной чашки, он неторопливо и обстоятельно ввел новую подчиненную в курс дела.
Выяснилось, что первая жертва предполагаемого маньяка была обнаружена двадцать четвертого июня сего года. Ею оказалась некто Рахманова Ольга Викторовна, тысяча девятьсот тридцать второго года рождения, жительница села Радогощь, Комаричского района Брянской области. Она была обнаружена мертвой на берегу небольшой речушки Нерусса, верхней частью туловища погруженная в воду. Со слов родственников, погибшая рано утром погнала на речку гусей, а домой так и не возвратилась.
При осмотре места происшествия складывалось впечатление, что старушка потеряла сознание, упала в воду и захлебнулась. Как выяснилось позже, у Рахмановой был целый букет хронических заболеваний, которые могли привести к внезапному обмороку. Например, она страдала сахарным диабетом и постоянно подкалывала себе инсулин. И хотя судмедэксперт, проводивший осмотр, заострил внимание дежурного следователя на том, что на трупе имеется свежий след от укола в области правого плеча – что не характерно для места инсулиновой «подколки» – никто на этот факт внимания не обратил. Дело было закрыто с формулировкой: «Несчастный случай».
– Появился, Олеся Сергеевна, у нас в экспертно-криминалистическом отделе юный Шерлок Холмс, – внезапно перепрыгнул на другую тему Свешников. – Без году неделя, как приступил к самостоятельной работе, а до того в стажерах ходил. Но фамилия у него знатная, аппетитная и забавная очень – Галушка. Ян Алексеевич Галушка.
На этих словах весельчак Свешников не выдержал и по-детски прыснул в кулак. Правда, быстро придав лицу серьезный вид, важно поправил усы и продолжил:
– Парень он, стоит отметить, конечно, старательный. И главное – наблюдательный, что в его профессии наиважнейшее качество. Но, что особенно занятно, он весь процесс осмотра места происшествия на видеокамеру снимает. Все-все, до мелочей. Говорит, это современный подход в криминалистике и перспективный способ выявления незамеченных ранее улик. Мол, позднее, уже незамыленным глазом, можно сколь угодно пленку пересматривать и оценивать детали. И что вы думаете? Нашел-таки, шельмец, те самые ускользнувшие ото всех детали! Ну да ладно, это я что-то впереди паровоза бегу…
Петр Ильич сделал большой глоток чая и довольно крякнул.
– Спустя ровно месяц, двадцать четвертого июля, произошел еще один загадочный случай. В поселке Красное Знамя Брасовского района случился пожар – загорелась крыша частной баньки. Может, искры из дымохода попали на рубероид и тот «прихватился», а может и умышленный поджог, кто знает?.. В любом случае силами соседей пожар был быстро потушен. Но когда они заглянули в предбанник, то обнаружили там труп хозяйки, семидесятитрехлетней Лариной Зинаиды Петровны. Бабулька лежала в верхней одежде поперек прохода. Прибывшая на место следственно-оперативная группа выдвинула три версии: несчастный случай, преднамеренный суицид и убийство. Дело в том, что печная заслонка была полностью перекрыта. Да только сразу возникли трудности. Как выяснилось, Ларина не один год состояла на учете в областном психдиспансере по причине навязчивых бредовых идей. Она на полном серьезе считала, что с возрастом у нее открылся дар оракула, а потому всем в деревне она регулярно делала всякого рода предсказания: как хорошие, так и плохие. Но вот что любопытно, иногда гадалка попадала точно в цель. Народная молва быстро разнесла эту весть, и к Лариной потянулись посетители. Даже из областного центра приезжали за консультацией к бабе Зине. Была выдвинута версия, что своим необузданным языком бабка могла наговорить сякой ерунды, что повлекло за собой месть пострадавшего. К тому же судебные медики обнаружили у нее в области плеча след от инъекции. Правда, и тут заковырка вышла, поскольку у Лариной бывали приступы буйного помешательства. Как сама она говорила: бесы ее мучили. Во время таких приступов, соседи вызывали скорую, и приехавшая медицинская бригада вводила ей успокоительное. Правда, делались эти инъекции, как придется: кто-то держал, кто-то делал укол. Фельдшеры из местной больницы подтвердили этот факт, но утверждали, что накануне или в день трагической гибели вызова к ней не было. Версия с наследниками так же была отметена, поскольку жила Ларина одиноко, и родственников у нее не было. В итоге и это дело было закрыто с формулировкой: «Самоубийство».
Киряк слушала внимательно, стараясь не пропустить ни одной детали.
– Да, кстати, к Лариной наш юный Шерлок Холмс так же выезжал, правда, еще в ранге стажера, – сделал примечание Свешников, – и все запечатлел все на камеру.
Заметив удивленный взгляд Олеси Сергеевны, следователь пояснил:
– Да-да, все видеокассеты приобщены к делу, с которым вам сегодня требуется ознакомиться.
Свешников взял паузу и о чем-то задумался.
– Вы знаете, Олеся Сергеевна, – вновь продолжил он, – а в этом действительно оказалось много пользы. Я сам потом несколько раз пересматривал эти кассеты, и только благодаря этому смог найти несколько ускользнувших от меня вначале важных деталей. Так что наш новый эксперт-криминалист – молодец!
А дальше Свешников рассказал, что третьей жертвой предполагаемого маньяка стала не просто пожилая женщина, а инвалид-колясочник. Произошло это буквально три дня назад. Причем, как отметил он, опять-таки двадцать четвертого числа.
– Вот далось ему это число! – в сердцах воскликнул Старый Гном. – Это что ж получается, если мы не поторопимся, то в сентябре нас очередной подарочек ожидает?
Оказалось, что некая семидесятилетняя Алина Тимофеевна Абакова по состоянию здоровья в течение последних лет находилась на постоянном проживании в доме-интернате для престарелых и инвалидов Навлинского района. Только, помимо всевозможных болячек, была у нее одна беда – старушка была не прочь хорошенько приложиться к бутылке. А кроме того, тайная страсть: она профессионально гадала на картах. Правда, за какие-то ее прежние заслуги руководство интерната смотрело на ее причуды сквозь пальцы. К тому же Абакова была классическая «тихушница», и никто ее пьяной или в компании с другими постояльцами не видел. Обнаруживалось это обычно на вечернем обходе, когда медперсонал обнаруживал ее спящей мертвецким сном у себя в комнате, с обязательным присутствием поблизости початой бутылки водки.
Но три дня назад случилось ЧП: старуху обнаружили в канаве за главным корпусом, вырытой ремонтниками для замены изношенных канализационных труб. Она лежала в траншее со свернутой шеей, рядом с перевернутой вверх колесами инвалидной коляской.
– Естественно, самой вероятной версией стало предположение о несчастном случае. Мол, в пятницу рабочие так сильно спешили по домам, что забыли огородить место выемки грунта. Только не все так просто… – одним глотком Свешников осушил кружку до дна.
– С учетом того, что несчастный случай произошёл в государственном учреждении, я лично выезжал на место в составе опергруппы, – подчеркнул Свешников. – Поэтому, могу со стопроцентной уверенностью заявить, что никаких зацепок, указывающих на спланированное убийство, не было.
Петр Ильич взял театральную паузу и выдал фразу голосом победителя:
– Зато эксперт Галушка обнаружил! Он смонтировал три видео на одной кассете и указал мне на две важные детали, объединяющие все случаи. Это самиздатовская книжка «О чем могут рассказать звезды», обнаруженная на каждом из мест происшествия: в кармане утонувшей, в предбаннике угоревшей и в траншее рядом с трупом Абаковой. А еще три цифры – тройки – присутствующие рядом с трупами. У Лариной они были написаны мелом на двери баньки. Те же триста тридцать три были начертаны на илистом берегу рядом с утопленницей из Радогощи. Причем, видели их все, но решили, что это местные ребятишки палками написали. Сейчас лето, и местная детвора купается в речке каждый день.
От воодушевления, с каким Свешников произносил свою речь, он раскраснелся и вспотел. Слова о летней поре, видимо, добавили жару, а потому Петр Ильич щелкнул кнопкой и включил напольный вентилятор.
– Честно скажу, вначале я Галушке не поверил. Даже хотел подшутить над его излишней наблюдательностью и притягиванием фактов за уши. Но, когда он сделал стоп-кадр с места происшествия в интернате, мне стало не до шуток. На нижней поверхности сиденья инвалидной коляски четко читались написанные красной краской: «333». Я уже проверил, это не инвентаризационный номер. Вот заключение экспертов. Прочтите, Олеся Сергеевна, только что передали.
Киряк пробежалась по документу глазами. В заключении было указано, что надпись нанесена веществом, по химическому составу соответствующим губной помаде импортного производства.
Пока она читала, Свешников устремил отсутствующий взгляд в угол комнаты и впал в некое подобие транса. Прошло более с пару минут, но следователь по-прежнему находился где-то далеко в своих мыслях.
– Петр Ильич, я извиняюсь… Это все имеющиеся на данный зацепки? – не выдержала и осторожно поинтересовалась Киряк, не в силах совладать с профессиональным любопытством.
Старый Гном вздрогнул, два раза моргнул и снова вернулся в реальность.
– Нет, конечно же! Дальше – еще веселее. Я обратился к вашему начальнику и Сергей Сергеевич выделил в помощь капитана Ярыгина. За два дня тот побывал во всех трех районах и добыл новую информацию. Обнаружился третий любопытный факт, объединяющий эти случаи. Все погибшие оказались… Как бы правильно их назвать? В общем, в народе таких обычно называют «бабками».
Олеся Сергеевна вопросительно подняла брови.
– Ай… ну как по другому-то сказать?! Бабки, гадалки, ведьмы, ворожеи… Я думаю, Олеся Сергеевна, вы понимаете, о чем я? – оказавшись не в своей тарелке, нервно выпалил следователь по особо важным делам.
Хотя и сильно удивившись, Киряк постаралась сохранить на лице серьезное выражение.
– Да, Петр Ильич, я отлично понимаю, о чем вы говорите. Просто довольно неожиданный получается мотив для убийств. Хотя, вне всяких сомнений, он так же имеет право на существование.
– Вот и хорошо, что понимаете, – намного спокойнее произнес Свешников. – Так вот, Степан Степанович выяснил еще одну важную деталь. Оказалось, что ко всем старухам за некоторое время до их гибели приходил какой-то подозрительный бородатый тип в очках и черной широкополой шляпе. О чем он с ними беседовал, узнать не удалось, зато был составлен его словесный портрет и фоторобот.
Петр Ильич достал из стола листок с графическим изображением незнакомца. На вид это был мужчина средних лет, европейской внешности, с густой бородой «лопатой» и пышными усами. Очки в крупной оправе и широкополая шляпа придавали ему импозантный вид. Какие-либо другие особые приметы отсутствовали, за исключением того, что в очках были вставлены толстенные линзы.
– Да, не слишком… – едва слышно протянула Киряк. – Любой бородач в очках – надень на него шляпу – сразу же окажется в роли подозреваемого… А что насчет книжки? Есть по ней какие-нибудь зацепки?.. Опечатки пальцев?..
– Молодец, Олеся Сергеевна, в самую точку попали!.. Хорошего оперативника всегда за версту видать! Сумел Ярыгин отыскать все три книжки и, изъяв со всеми формальностями, передал их криминалистам. И что вы думаете? Есть отпечатки, да еще какие! Можно сказать высшего качества, не на каждом месте преступления такие получишь. Причем на всех трех экземплярах обнаружены одинаковые «пальчики». И они точно не принадлежат погибшим старухам! Понимаете, что это значит?!.. Вот-вот, и я о том же. Ну, а раз вы теперь в моем подчинении, то вот вам, Олеся Сергеевна, и первое задание. Отправляйтесь прямо сейчас в экспертно-криминалистический отдел и внимательно изучите заключения специалистов, а заодно и познакомьтесь с Яном Алексеевичем. Нашим руководством принято решение включить его в состав группы. Что вы на меня так смотрите? – вновь не удержался и хмыкнул Петр Ильич. – Конечно же, в качестве оператора видеосъемки!..
Еще не привыкнув к своеобразию характера Свешникова, Киряк решила не задавать лишних вопросов.
Она лишь коротко произнесла: «Слушаюсь!» и вышла из кабинета.
Глава 9
Добравшись до экспертно-криминалистического отдела, Олеся Сергеевна первым делом заглянула к его начальнику – подполковнику Иванову. С ним она была хорошо знакома. Тот проживал в соседнем подъезде их пятиэтажки, а потому практически ежедневно она встречала его, выгуливающего своего престарелого пекинеса. Когда она видела их рядом, то каждый раз невольно вспоминала одни и те же слова: «Хозяин и собака – на одно лицо». И действительно, лицо Иванова, как и морда его питомца, было чуть приплюснуто, и на нем как-то по-особому выразительно выделялись меланхоличные, вечно влажные навыкате глаза.
– Иван Алексеевич, добрый день, – поприветствовала его Киряк, остановившись на пороге кабинета с широко распахнутой дверью. – К вам можно?
Курящий в задумчивости у раскрытого окна мужчина неторопливо обернулся. Судя по едва заметному кивку, он определенно ее узнал и не возражал, если она войдет.
– Олеся Сергеевна, здравствуйте. А я вас уже заждался, – тихо, чуть нараспев, произнес Иванов. – Как узнал, что вас включили в состав группы, то думал, что к девяти часам ко мне прилетите. А нет, ошибся. Только сейчас заявились.
– Так я сама об этом лишь час назад узнала, – с большим трудом сдерживая улыбку, деловито ответила оперативница.
Образ печального пекинеса, с дымящейся в пасти сигаретой, рисовался в воображении помимо ее воли.
– Иван Алексеевич, мне нужны экспертные заключения по смертям старух, а заодно хочу познакомиться с вашим новым чудо-сотрудником. Вы, наверное, уже догадались, о ком я…
– Как минимум по трем смертям, – пропустив иронию мимо ушей, поправил ее начальник экспертно-криминалистического отдела все тем же тихим, усталым голосом.
Киряк внимательно взглянула на Иванова, и с ее губ невольно сорвалось:
– Я чего-то еще не знаю?.. Что вы имеете в виду, Иван Алексеевич?
– А то, моя дорогая, и имею… Правда, я еще никому об этом не сообщал, так что, будете первой, кто об этом узнает. Дело в том, что этот выскочка Галушка с одной стороны порадовал меня, как наблюдательный и думающий специалист, а вот с другой – очень и очень раззадорил. Это что же получается, криминалисты с огромным опытом просмотрели, а он, желторотый птенец, смог вот так, с кондачка, взять и обнаружить важные улики? Как-то неправильно получается. Так не бывает… Ну или хотя бы, не должно так быть. Поэтому вчера я решил лично пересмотреть все отпечатки пальцев да в картотеке хорошенько порыться. У меня к дактилоскопии, знаете, особая любовь еще с институтских времен… – и впервые за время беседы лицо Иванова немного просветлело. – И знаете, что я обнаружил?.. Еще два случая, где фигурируют пальчики, как на одной из книжек. Первый случай – это суицид. Три месяца назад в собственном гараже был обнаружен труп гражданина Серыкина. Основная версия – самоубийство. Опустошив бутылку водки, этот товарищ свел счеты с жизнью: захлопнул гаражную дверь, завел машину и сел возле выхлопной трубы. Итог – смертельное отравление угарным газом. Кстати, именно на этой бутылке один из «пальчиков» и проявился. Кстати, вы не находите странным, что пустую бутылку обнаружили в багажнике? Для чего ее туда класть, если ты собрался на тот свет?..
Иванов неспешно затушил окурок, сел в кресло, закинул ногу за ногу и продолжил.
– Вторым происшествием, где засветился эти «пальчики», стало ограбление и покушение на убийство местного бизнесмена. Год назад одного торгаша облапошила проститутка. Он привел ее к себе домой для оказания интимных услуг, а она незаметно капнула ему в бухло «Клофелин». А когда барыга отключился, то благополучно почистила его сейф, унеся с собой десять тысяч долларов.
Услышав это, Киряк насторожилась.
«Маньяк, убивающий старух – это одно, а суицидник в гараже и ограбление бизнесмена события совсем из другой оперы. Пожалуй, стоит отработать и эти варианты», – рассудила она.
Тем временем подполковник уже продолжил рассказ.
– Тут, понимаете, Олеся Сергеевна, какое дело… Обычная классификация отпечатков пальцев она ведь на чем основана?.. Правильно, на выявлении определенных видов папиллярного узора: дуги, петли, завитки, их разновидностях, гребневой счет и прочие специфические признаки линий и потовых пор… Но иногда отпечатки подушечек пальцев бывают столь уникальны, что их запоминаешь сразу, без всякой классификации, чисто на зрительной памяти. Как, собственно, и в данном случае. Обнаруженная «двойная петля» – это довольно редкий тип папиллярных узоров, а зеркальная «двойная петля» да сразу на обоих больших пальцах – это, знаете, огромнейшая редкость. Такие петли уникальны сами по себе, поскольку один раз увидишь – ни с чем потом не спутаешь. Поэтому они и врезались мне в память. Знаете, сейчас и в наших, и в зарубежных журналах по криминалистике стали появляться аналитические статьи, в которых авторы выкладывают статистические данные по частоте встречаемости различных типов узоров у разных групп преступников. Так вот, некоторые дюже умные авторы пытаются связать особенности типа узора с той или иной наследственной предрасположенностью к определенному виду преступлений. Любопытно, но я сам недавно читал, что одним из признаков склонности человека к насильственным действиям – в частности к убийствам – как раз и являются эти самые «двойные петли».
Иванов задумчиво потер подбородок, словно подбирая правильные слова.
– Ну да ладно, с этим наука еще только разбирается… Давайте мы лучше вернемся к нашим баранам. И начну я не с уникальных петель, а с самых обычных, но тоже весьма примечательных, – криминалист закурил еще одну сигарету.
– На каждой из трех книженций, доставленных нам для проведения дактилоскопической экспертизы, помимо «пальчиков» погибших старух, имелись отпечатки, принадлежащие другому лицу. По всем признакам это мужчина. Скорее всего, чуть выше среднего: метр семьдесят шесть – семьдесят восемь. Важнее другое, его «пальчики» имеют одну примечательную особенность, а именно – травмированные подушечки концевых фаланг. На них везде в изобилии присутствуют следы рубцов от заживших вторичным натяжением ран: как от мельчайших шрамов, так и до выраженных дефектов. А теперь, Олеся Сергеевна, внимание! «Двойные петли» больших пальцев и отпечатки травмированного типа встречаются вместе исключительно на книжке с места преступления в селе Радогощь.
– Понятно, – скорее по привычке кивнула Киряк, которая хотя и схватывала все на лету, но на этот раз была несколько сбита с толку. – А не могут ли «двойные петли» и отпечатки изуродованных пальцев принадлежать одному и тому же человеку?
– Это исключено, – категорично заявил Иванов. – Отпечатки принадлежат разным людям. Причем, травмированные «пальчики» располагаются исключительно на обложках. Внутри, на страницах, их нет. Складывается впечатление, что их хозяин лишь держал эти книги в руках, но никак не листал. Зато отпечатки больших пальцев человека с «двойными петлями» расположены как на обложке, так и на нескольких страницах книги из Радогощи. «Пальчики» же погибших старух хаотично располагаются по всем участкам книг. Не знаю, читали ли они их или нет, но листали точно.
– Да уж, Иван Алексеевич, озадачили вы меня… То, что вы рассказали, несомненно, требует тщательного осмысления. А поскольку с материалами дела я еще не ознакомилась, то считаю преждевременным задавать вам какие-либо уточняющие вопросы, – Олеся Сергеевна с хитрецой посмотрела на Иванова. – Подскажите, а как мне найти эксперта Галушку? Прямо горю желанием познакомиться с вашим новым подчиненным.
– Он в фотолаборатории, – на удивление холодно и отстраненно произнес Иванов и закурил очередную сигарету. – Только, Олеся Сергеевна, вы, если что, не пугайтесь… Он… как бы точнее выразиться… несколько своеобразный молодой человек.
И уголки рта начальника экспертно-криминалистического отдела едва заметно дернулись в стороны. Киряк знала, что таким манером он обычно улыбался.
***
В первом из двух кабинетов фотолаборатории Киряк никого не обнаружила, зато обратила внимание на приоткрытую дверь в соседнюю комнату, где, собственно, и находилось основное оборудование. Это было несколько странно, поскольку грубейшим образом нарушало всю технологию работы с фотопленкой.
Осторожно просунув голову в приоткрытую дверь, она заглянула внутрь.
Все пространство комнаты заливал неяркий красноватый свет, источником которого служили два настенных фонаря со специальными светофильтрами. Прямо напротив входа хорошо просматривался участок стены, выложенный светлыми квадратиками кафельной плитки. Он сразу привлек ее внимание, поскольку в этом месте творилось какое-то странное мистическое действо.
В красноватых бликах глянцевой поверхности кафеля плясали две огромные, размазанные по стене человеческие тени. Они, как два черных мрачных костра, медленно извиваясь, двигались из стороны в сторону в завораживающем дергано-ломаном танце. Удивительным было и то, что у танцующих фигур не просматривалось ног. Создавалось впечатление, что тела выходили прямиком из пола, переходя сразу в руки и головы.
