Предсуществование

– Технически, это не нарушение, – заметил Мишкоатль, который тоже был в курсе этой истории. – Ведь Город Вечных Дождей находится за пределами Вселенной, а законы, установленные Парабраманом, действуют лишь внутри неё. Так что, обвинить Унго не в чем.

– Но оживлять мёртвых невозможно нигде: ни во Вселенной, ни за её пределами. Я не понимаю, как Тронд-даур собирается это сделать! – сказал я.

– Возможно, в своём понимании он и оживит мёртвого, но что это воскрешение будет значить для Унго и всех нас?

– Что ты имеешь в виду? – обеспокоенно спросил мой брат.

– Я боюсь, что Город преследует какие-то свои цели.

– Но какими они могут быть? Что ему может быть нужно?

– Город-Бог – очень сложное для нашего понимания существо. Но… как структура, из которой он развился и эволюционировал до уровня божественности, является весьма привычной и понятной. А что нужно любому городу, Кетцалькоатль? – обратился Мишкоатль напрямую ко мне.

– Ничего, ведь город – неодушевлённое образование.

– Ну а если б был одушевлённым? Собственно, его пример мы и видим перед глазами в лице творения Алексиса…

– Тогда… – Я задумался. – Может, чтобы его заселили?

Озарение вдруг снизошло на меня при этих словах. Действительно, как мы раньше до этого не додумались? Я аж вскочил на ноги.

– Но всё равно, как Тронд-даур собирается привлечь новых жильцов? И причём тут Унго и «воскрешение» её возлюбленного? Не силой же Город будет перемещать людей в себя и заставлять жить? Если так, почему он миллиарды лет молчал? – рассуждал Люминес.

– Видно, он хочет, чтоб желание жить в нём возникло у его новых жильцов осознанно. Никого принуждать он не собирается. Но, опять же, причём здесь Унго?

Этот вопрос так и остался без ответа. Мы продолжали наблюдать за ней, и вскоре Город её вызвал. Как именно это произошло, мы так и не поняли: был ли то зов мысленный, либо он как-то умудрился воздействовать на материю Вселенной и послать девушке сообщение. Но в один из дней Унго исчезла. А мы не могли последовать за ней, потому как в Тронд-даур путь был открыт лишь ей. Нам оставалось лишь ждать.

Как потом рассказывала сама Унго, сначала она точно также обнаружила себя посреди мокрых тёмных улиц и срывающегося с небес дождя. Вокруг было пустынно, и когда она позвала Алексиса, на её зов никто не пришёл. В отчаянии девушка подумала, что её обманули, но тут же услышала голос в своём сознании. Это не был голос хозяина. Он оказался скрипучим и безжизненным, каким-то механическим, будто говорил робот. И тогда Унго поняла, что в тот момент с ней заговорил сам Город, выучивший её язык и сумевший наладить с ней контакт.

– Твоя просьба удовлетворена! – сообщил он и умолк.

Первые несколько минут Унго ничего не понимала, но затем заметила впереди, между домами, какое-то свечение. Оно разгоралось всё сильнее, заливая светом мокрые улицы. Дождь стал слепым, а небо приобрело глубокий тёмно-фиолетовый оттенок. Свет отражался в стёклах небоскрёбов, и Унго, сорвавшись с места, побежала ему навстречу, желая как можно скорее выяснить, что происходит. Сердце бешено стучало в её груди. Она чувствовала, что Дмитрий там…

Когда свечение стало невыносимым, девушка зажмурилась, но не переставая идти, вдруг почувствовала, как кто-то взял её за плечи. Это прикосновение она бы узнала из тысячи. Не веря себе и своим ощущениям, она открыла глаза. Перед ней стоял… её Дмитрий, живой и невредимый, и улыбался ей. Свет постепенно гас, отражаясь в его ясных серо-зелёных глазах, а девушка до конца ещё не могла поверить, что это всё – не галлюцинация.

– Дима? Дима, это, правда, ты? – прошептала она осипшим голосом.

Воскрешённый человек посмотрел на неё восхищённым немигающим взглядом, а затем обнял.

Они возвратились вместе на Землю, в привычный мир, и Унго спустя несколько недель с радостью представила нам, находившимся тогда в шоке, своего возлюбленного, восставшего из мёртвых.

Я, признаться, тоже не особо верил в его чудесное оживление. У меня не укладывалось в голове, как это возможно, но интуиция подсказывала, что во всём этом был какой-то подвох. Однако Дмитрий абсолютно ничем не отличался от обычного живого человека, кроме того, как заверяла Унго, личность его осталась без изменений, и все воспоминания оказались нетронутыми. О том, где он был всё это время, он не мог сказать ничего определённого. Он сообщил лишь, что после того, как его убили, сознание его окутала пустота. Это забвение длилось лишь миг, за который успело пролететь больше восьмидесяти лет на Земле, и вот снова, кто-то непознаваемый и могущественный призвал его сознание к жизни, заставил его быть, и сотворил ему новое тело из неоформленной материи, образ которого взял из памяти Унго.

Так я и предполагал. В принципе, это был не тот Дмитрий, которого когда-то полюбила Унго, не тот человек с уникальным набором психофизических характеристик, а лишь его копия, будто квантовый след, оставленный сознанием, и облечённый в физическую оболочку, соответствующую оригиналу. Но Унго оказалось невозможно переубедить. И мы посчитали, зачем, собственно, это делать? Если она была рада и такому псевдовозлюбленному и испытывала долгожданное счастье рядом с ним, так зачем было ей его портить? Они никому не мешали. И мы решили оставить их в покое. Только я окончательно похоронил свою мечту когда-нибудь понравиться Унго. Эта история не шла у меня из головы, я чувствовал, что она ещё не окончена, и вскоре и Город, и сам Дмитрий преподнесут нам неприятный сюрприз.

4

Это произошло внезапно. Третья мировая война грянула, как гром среди ясного неба. Обычно асы не вмешивались в дела людей, но на этот раз последствия смогли стать катастрофическими и привести к полному вымиранию человеческой расы. Кто начал всё это мы прекрасно знали. Таинственный Вождь, взявшийся, буквально, ниоткуда – незримый правитель мира – дестабилизировал обстановку и продолжал преследовать какие-то свои цели, пока тысячи солдат гнали на убой. Воронка закручивалась всё сильнее. Конфликт разрастался, втягивая всё новые и новые страны. Мы упустили тот момент, когда должны были вмешаться, но ещё не всё было потеряно.

Таинственный Вождь обладал ментальной силой, способной воздействовать на разум людей так, что они становились безвольными и податливыми в его руках. Они готовы были поверить чему угодно и безоговорочно следовали на бойню.

Вождь не общался с представителями СМИ, и определить его местоположение было невозможно: он был неуловим, как ветер. А когда всё же появлялся на публике, то скрывал своё лицо под маской. От кого? От нас? Он, что, знал о нашем присутствии в мире людей?

Однажды Чантико поинтересовалась у подруги, как поживает Дмитрий.

– Он постоянно занят… – Неопределённо ответила девушка.

– Занят? Чем же?

– Я не знаю. Я не вникаю в его дела… – ответила Унго, находясь в возбуждённо-возвышенном состоянии. Она не чувствовала земли под ногами от счастья и сама ходила, как одурманенная.

Её состояние, а также сообщение о том, что она не знает, чем занимается её возлюбленный, насторожило Чантико. Хотя, я не счёл её опасения оправданными, как и Люминес, но вместе мы решили на всякий случай проследить за Дмитрием. И каково же было наше удивление, когда мы обнаружили, что Дмитрий и таинственный Вождь – одно и то же лицо!

Однажды Унго нечаянно обмолвилась, что они с Димой поселились в красивом живописном местечке в Альпах. Трудно было представить, как её возлюбленный приводил свой коварный план в исполнение, просто сидя в глухой деревне на склонах гор, при этом негласно переставляя фигуры на шахматной доске с помощью своих многочисленных агентов. Но он развернул самую настоящую разрушительную деятельность, которая угрожала безопасности всего мира.

Естественно, мы незамедлительно обратились к нему и потребовали объяснений. А он… Он только посмеялся в ответ.

– Вам меня уже не остановить. Процесс запущен.

– Какой процесс? Кто ты? – потребовал ответа Люминес.

После этих слов мы попытались силой расправиться с ним, но встретили такое мощное сопротивление с его стороны, что выстоять не смог даже мой брат. Вождь раскидал нас в стороны, как пушинки, и блокировал нашу силу. И тогда мы поняли, как крупно просчитались.

Под видом возлюбленного Унго, коварный Город-Бог прислал на Землю своего посланника, целью которого было истребить как можно больше людей, а оставшихся, полностью податливых ему, переселить в Город Вечных Дождей, за пределы Вселенной, где уцелевшие навечно стали бы его рабами.

Лже-Дмитрий усыпил бдительность Унго, втёрся в доверие к нам, сведя на нет все наши подозрения, чтобы провернуть своё грязное дело.

После того, как мы рассказали обо всём Унго, она возмутилась:

– Вы что, не понимаете? Переселение пойдёт на благо людям! Я не вижу ничего плохого в том, что они покинут мир. Как Город-Бог может быть враждебен человеческому роду, будучи сам творением рук его?

– Оглянись вокруг! Ты что, не видишь, что происходит? – воскликнула Чантико.

– Нет… В тебе говорит зависть! – словно безумная, ответила Унго. – Я не верю, что Дима как-то причастен к разразившейся войне. Он лишь выполняет волю Тронд-даура. А единственное, чего тот хочет, это стать колыбелью новой человеческой цивилизации, которой будет суждено пережить великую Пралайю и очнуться в новой Манвантаре, продолжив творить великие дела. Я не стану мешать Вождю и вам не советую, иначе вы поплатитесь!

Спорить дальше оказалось бессмысленно. Унго попала под ментальное воздействие посланника Города и не отвечала за свои слова. Нам же требовалось срочно решать, как прекратить весь творящийся на Земле хаос.

Может, в какой-то степени Унго и была права? По её рассказам Город Вечных Дождей сильно изменился. Там перестали лить дожди, появилось искусственное солнце, стало тепло и светло, заработали заводы, производя материальные блага для новых жильцов. Люди были бы довольны новым местом своего обитания и без сожалений покинули б Землю целыми семьями, спасаясь от войны, загнав себя в золотую клетку. Этого и добивался Вождь.

В Йаре отношение к сложившейся ситуации оказалось неоднозначным. По сути, в обществе асов произошёл раскол, который, к счастью, не выходил на пределы идеологического. Были те, кто считал, что мы не должны вмешиваться в судьбу человечества и останавливать Вождя. Они даже думали, что угроза с его стороны сильно преувеличена. А тех, кто пожелал вмешаться в ход бушующей на Земле войны, оказалось меньшинство. К нам с Люминесом и Чантико примкнули немногие асы, и то, они не предпринимали никаких радикальных действий. Я понял, что воевать против Вождя придётся практически в одиночку. Ещё и Унго, с замутнённым в беспамятстве разумом, могла значительно осложнить дело.

Затем на короткое время Вождь исчез из поля зрения. Он ушёл в Город Вечных Дождей, чтобы придумать новый план наступления, так как ставку он сделал не на тех людей и терпел поражение. Мы проследили за Унго и проникли в Тронд-даур через портал, через который прошла и она.

Мишкоатль, используя свой дар ясновидения, узнал, что у Города-Бога всё-таки имелось уязвимое место – его называли Золотым Сечением. Уничтожить творение Алексиса можно было только оттуда. Мы отправились туда вчетвером: я, мой брат Люминес, Чантико и Мишкоатль.

То место выглядело настолько необычно, что даже мы оказались дезориентированы. Отовсюду лился золотой свет, а высочайшие здания, которыми был наполнен весь Город, уступили место диковинным геометрическим многомерным фигурам, состоящим из неизвестного золотистого материала. Всё вокруг переливалось и сверкало. В других обстоятельствах хотелось бы всё это исследовать, кропотливо изучать, но причина, которая привела нас в то место, к сожалению, была печальна. Мне до конца не верилось, что Вождь и Город могли быть заодно. Быть может, Тронд-даур приказал Лже-Дмитрию лишь поспособствовать переселению людей, но не наказывал ему развязывать Третью мировую войну, и она являлась следствием самовольства Вождя?

Вскоре между нами завязался ещё один бой, но Дмитрий и Унго оказались сильны. В процессе битвы несколько геометрических фигур неизвестного происхождения оказались повреждены. Это вызвало мощный всплеск энергии, который прошёл через всю вселенную и что-то незаметно изменил в ней.

Мишкоатлю удалось ранить Вождя. На мгновение его палладиевый меч, светящийся тёмно-сиреневым пламенем, блеснул в золотом сиянии пространства и вонзился в сердце Лже-Дмитрия, на миг во мне зажглась надежда, что всё кончено, но наш враг, сначала упав на одно колено, спустя несколько секунд поднялся. Его нечеловеческое тело на глазах срастило рану, и он продолжил биться. Я и не рассчитывал, что его удастся так просто победить.

Он направил луч мощной, кроваво-красной энергии, сконцентрированной в его руках, в Мишкоатля, и ас в мгновение ока повалился на золотой камень, корчась от боли. Мы с Люминесом вдвоём накинулись на Вождя, но нам удалось лишь ненадолго оглушить его.

Чантико помогала Мишкоатлю подняться.

– Нам его не одолеть! – крикнул я брату.

– И что ты предлагаешь? Сдаться?

Поочерёдно отражая атаки Дмитрия, мы выбивались из сил. Его меч не знал усталости, его дух, казалось, был крепче самого Города Вечных Дождей.

От обилия вспышек энергии в глазах рябило, ещё и золотое сияние Сечения действовало на психику непостижимым образом, подавляя волю. Я испытывал страх, хотя ранее никогда в жизни его не чувствовал. Но Город-Бог… Он оказался выше нашего понимания. В этот раз мы столкнулись с чем-то, что окончательно выходило за рамки самой жизни и существования в самом широком его смысле…

Самозванец сыпал ударами. Мы с Люминесом вконец обессилили. А Вождь, не знавший ни боли, ни поражений, склонял чашу весов в свою сторону. Он сконцентрировал в своих руках мощный импульс энергии и ударил им в моего брата. Люминес пал и больше не мог подняться без посторонней помощи. Его тело оказалось обездвижено этим смертоносным потоком чуждой энергии. Я ничем не мог помочь брату, продолжая битву, но вскоре Дмитрий сразил и меня. В последний раз наши клинки схлестнулись, после чего я ощутил мощный удар в грудь, выбивший у меня землю из-под ног. Я упал вниз, а Вождь с победной ухмылкой на губах отбросил мой меч, с жалобным звоном ударившийся о камни, и продолжил наступать на меня. Он тянул время, питаясь моим страхом и бессилием. Я отползал назад, но уже понимал, что это – конец. Я много раз представлял его себе, но никогда не думал, что он будет именно таким: что я встречу его в чуждом краю, за пределами Вселенной, да и само существо, от которого я приму своё развоплощение, будет даже трудно идентифицировать. Ведь, кем был Дмитрий? Ни человеком, ни асом, ни ангелом, ни демоном… Я не знал, как можно было его назвать. Да, собственно, и Город-Бог, который его прислал, не подходил ни под одно определение одушевлённого существа из всех, которых создал Парабраман… Однако в тот момент меня это мало интересовало. Время сжалось в точку и одновременно растянулось на вечность, продлевая ужасный момент. Словно в замедленной съёмке, я наблюдал, как Дмитрий концентрирует в своих руках ярко-голубой шар пульсирующей энергии, чтобы затем ударить им в меня, а потом, как этот самый шар, расщепляясь, летит, направляясь мне в самое сердце. Но за миг до того, как он коснулся моего тела, раздался чудовищный, раздирающий ушные перепонки, скрежет, который заполнил собою всё: каждый атом и каждую молекулу наших тел, каждую частицу вещества, из которого был сложен этот чудовищный Город… Его сотрясла дрожь, как при землетрясении, а шар энергии, отправленный в меня, отклонился. За это ничтожно короткое мгновение я успел увернуться и бросился к брату.

Над пространством Золотого Сечения формировалось нечто, похожее на луч. Он вздымался высоко вверх, утопая в чёрном беззвёздном небе Тронд-даура, а потом вдруг рассыпался миллионами искр. Послышался гул, и напряжённый воздух вокруг заполнило ослепительное белое сияние. Оно было такой силы, что жгло кожу, как огонь. Я ощутил сначала жар, а потом смертельный холод, будто оказался в камере с температурой абсолютного нуля. Но, к счастью, эта пытка не продлилась долго. Несколько секунд я ничего не видел и только беспомощно водил руками по воздуху, пытаясь выяснить, что произошло. Когда сияние начало рассеиваться, я различил рядом тела своих друзей, в беспорядке разбросанные вокруг. Среди них оказалась и Унго.

***

Я медленно приходил в себя, лёжа на чём-то жёстком. Как позже выяснилось, это оказался обычный асфальт. Всё тело сильно болело, а в голове стоял туман. Я не мог собрать мысли воедино и сосредоточиться. Когда удалось пошевелить руками и ногами, и вернуть контроль над собственным телом, я еле поднялся на ноги и, шатаясь, приблизился к брату.

Люминес был без сознания, как и Мишкоатль, и Чантико. Только Унго едва-едва шевелилась в сгущающихся клочьях тумана. Я подошёл к ней.

– Унго! – строго сказал я, хотя, наверное, на самом деле мой голос прозвучал сдавленно и жалко. – Что произошло? Что сделал Вождь?

– Это не он… Это я… – Прохрипела она.

– Что? Что это значит? И где мы?

– На Земле, – ответила девушка.

Я помог ей подняться. Всё-таки, пусть и морально оступившаяся, она не была мне чужой.

– Выходит, ты спасла нас? Но как тебе удалось?

– Я детально изучила строение Тронд-даура. В Золотом Сечении был рубильник, запускающий механизм, генерирующий энергию тёмной материи. Я поняла, что вам не справиться, и включила его. Энергия создала импульс, который перенёс нас в пространстве на Землю. Я видела… Дима как-то раз перемещался таким способом, когда портал был нестабилен.

– Если так, почему он не перенёс самого Вождя?

– Я не знаю, Кетцалькоатль… Может, Вождь сам решает, когда ему перемещаться, а может, он где-то поблизости…

Унго всё никак не могла отдышаться.

– Почему ты решила нам помочь? – продолжал я допрос, будто следователь.

В лице девушки читалось отчаяние и тревога, а также еле уловимое чувство вины.

– Кеци… Я… Виновата, знаю… Вы были правы. Дмитрий не тот, за кого себя выдаёт. Господи, я так ошиблась! Когда он напал на вас, это стало последним доказательством. Но я… Я клянусь, я приложу все силы, чтобы исправить то, что он натворил.

– Исправить – это уже вряд ли, – сухо ответил я. – Столько людей погибло на этой чёртовой войне! Но важно не допустить её дальнейшее продолжение. Мы должны придумать, как остановить Вождя.

– Возможно, если мы уничтожим Город… Тогда нам нужно попытаться вернуться обратно в Золотое Сечение…

– Уничтожение Тронд-даура ничего не даст. Скорее всего, Дмитрий уже давно действует самостоятельно и не согласовывает свои действия с ним.

– Ну, тогда нам нужно связаться с Алексисом! Он должен повлиять на Вождя!

– Алексис? Если Вождю не страшна целая армия асов, то тогда вряд ли он испугается создателя Города. Нет… Нам придётся справляться своими силами, Унго.

– Но как?

– Я не знаю, но вместе мы что-нибудь придумаем. Ты с нами, Унго?

– Я… Я… Конечно! Ты можешь мне доверять.

– Хорошо! – ответил я, но, конечно, даже не думал этого делать.

Как бы так сказать… Я не ненавидел её за предательство. Ненавидеть я не умел, тем более, она реабилитировалась, когда спасла нас, но её образ очернился передо мной, когда она стала на сторону Вождя.

Пока мы разговаривали, пришли в себя наши друзья и мой брат. Я объяснил им, что произошло.

– Ты просто дура! – на эмоциях воскликнула Чантико. – Ты едва не погубила всё и всех! И ещё неизвестно, чем всё закончится!

Унго не знала, куда себя деть от чувства вины.

– Ладно! Хватит! Мы и сами виноваты, поскольку вовремя не распознали угрозу и предпочитали не вмешиваться в дела людей. Но на этот раз ситуация требует нашего вмешательства. Дальше тянуть нельзя! – сказал я.

– И что ты предлагаешь? Нам не одолеть Вождя. А наш отец предпочёл не вмешиваться в дела людей. Он нам не помощник! – возразил Люминес.

Я задумался. Неожиданная мысль внезапно обожгла мой разум, блеснув искрами надежды, хотя раньше я особо ни на что не рассчитывал. Но что уж было терять? Теперь следовало использовать все возможности, которые у нас имелись.

– Вообще-то есть ещё кое-кто, кто сможет нам помочь… – уверенно сказал я, чем вызвал непонимание в лицах присутствующих.

Мои друзья затаили дыхание в изумлении. Никто не проронил ни слова, будто боясь спугнуть удачу.

Мой взгляд сказал гораздо больше. Взгляд загнанного зверя. Брат сразу всё понял, его глаза словно расширились от ужаса, который он даже не пытался скрыть.

– Нет! Неужели, ты, правда, это сделаешь? – неверяще произнёс он. – Только не Он, Кетцалькоатль!

– Я всё решил, – твёрдо ответил я.

– А вот и нет! Я – твой старший брат! Моё слово главнее! И у твоего решения могут быть непредсказуемые последствия!

Дело в том, что, по сути, Люминес не был мне братом. Считать друг друга братьями мы решили ради удобства. Когда аватар Парабрамана воплотился в материальной действительности, он имел триединую сущность. Первым его лицом стал правитель асов Тонакатекутли, вторым – Люминес – всепроникающий космический Дух, третьим стал я, его «настоящий» сын. Поэтому… Наверное, мы стали считать себя семьёй потому, что боялись остаться одни, боялись одиночества, как простые люди…

– Пока, за всё время Его нахождения в этой Вселенной, ничего страшного не произошло! – возразил я «брату».

– Это только вопрос времени, поверь. Да ещё неизвестно, кто хуже: Вождь со своим Городом или Он! Кетцалькоатль, я тебя прошу: хорошо подумай ещё раз.

Решение уже было принято, а я лишь вспоминал, судорожно передвигая шестерёнки своей необъятной памяти. Вспоминал, с чего всё началось…

5

Началось всё с того, что начальник Службы Безопасности – ас Шолотль – обнаружил неизвестное излучение, исходящее из новообразования в земной коре. Люди с их несовершенными приборами, обнаружить его не могли, поэтому и посчитали громадную воронку в Сибири одной из тех, что естественно образовались вследствие накопления и взрыва газов в глубинах почв. Специалисты Йара, непрерывно следящие за состоянием Вселенной, сразу же определили, что воронка источает неизвестное излучение, которое невозможно идентифицировать. Конечно, в это трудно было поверить, ведь всё в Мироздании уже давно было исследовано, поэтому ничего неизвестного для асов быть не могло. И, тем не менее, частицы, которые источало поле, окружившее громадный провал в пространстве, оказались нам не знакомы.

– Может, в мир живых как-то просочилась энергия некромира? – предположил я тогда.

– Кетцалькоатль, ты меня вообще слушал? – не очень-то вежливо отозвался Шолотль. – Я сказал, что эти частицы нам неизвестны! Это – не некроэнергия!

Я сделал вид, что не заметил его раздражения.

– А могло случиться так, что два излучения смешались, и получилось новое, до этого времени нигде нами не встреченное?

Шолотль посмотрел на меня, как на умственноотсталого и промолчал. Его завалили вопросами остальные и оттеснили меня. Мы стояли у огромного экрана, расцвеченного голубыми и зелёными голограммами. Все вместе они составляли карту энергетического состояния вселенной.

– Мы должны отправиться туда и выяснить, что это, – твёрдо сказал он.

Шолотль, как начальник Службы Безопасности, сам решил, что лучше знает, кто сгодится для устранения возможной угрозы, а кто – нет. Поэтому лично сформировал свой отряд. Я удивился, что оказался в нём.

Мы открыли портал на Землю, недалеко от места аномалии, и мгновенно переместились туда.

– Первое время будем просто наблюдать, – сказал Шолотль, как будто он был главным.

– А что потом? Будем по очереди спускаться на дно воронки? – с сарказмом спросил я.

– Если потребуется, то будем, – не оценив шутки и смерив меня холодным взглядом, ответил он.

Совсем рядом с аномалией расположилась глухая сибирская деревушка. Мы сняли там пару домишек и, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, переоделись в человеческую одежду. Сочинили легенду, что мы из НИИ, и исследуем местные почвы. Так что, наше странное оборудование не должно было вызвать подозрений у людей.

Так наш небольшой отряд оказался будто на краю света. Действительно, после того, что мы там обнаружили, апокалипсис мог наступить в любую минуту (как считали многие асы и мой брат). Но, вопреки ожиданиям, пришёл он вовсе не оттуда, откуда его все ждали. Однако тогда никто ещё не мог предположить, что всё так сложится. Всех волновала именно аномалия. И не зря.

В первый день сразу после приезда мы предприняли предварительную вылазку к месту, чтобы осмотреться. Даже не взяли с собой оборудования.

Диаметр воронки составлял метров двести, а вот её глубина… Глубину мы так и не смогли определить, потому, как, по-видимому, она была бесконечной! Луч мощного прожектора, которым мы попытались осветить дно, просто исчез. Его не стало видно практически сразу же. И это значило лишь одно: что фотонам света, которые он источал, попросту не от чего было отражаться, поэтому и увидеть их мы не смогли.