Тайна чёрного волка

Ряды металлических пластин на плечах разбойника жалобно брякнули. С выражением муки и еще более страшной обиды на лице он отскочил в сторону и, прижимая к себе руку, неожиданно высоким голосом принялся звать на помощь каких-то матерей.

Появившегося из-за его спины второго разбойника Дженна обманула ложным замахом, а затем угостила ударом в кадык.

Корпус третьего бандита защищала кольчужная рубаха, зато его ноги прикрывали только тряпичные штаны. Дженна ударила его по колену сбоку. Мужик взвыл и упал. Одновременно с тем наемница выхватила из ножен и его саблю.

Четвертый разбойник – тот, что был в пластинчатой кирасе, – успел сообразить, что их «фея» не так уж и проста. Устрашающе гаркнув и выпучив глаза, он бросился на нее с мечом наголо. Но изящная сабля пришлась наемнице по руке и по вкусу. Девушка легко отвела в сторону неумелую атаку. Пригнувшись, она ушла от дубины первого бандита, подставив под удар его же товарища.

Мужики столкнулись друг с другом и принялись браниться на чем свет стоит. Воспользовавшись их временным замешательством, Дженна вновь попыталась спрятаться на сумеречной тропе. Но тени никак не желали открываться ей! Тогда девушка бросилась к лошадям, решив, что верхом она сможет уйти. Но тут из-за пригорка с той стороны появилось еще пятеро парней, одетых в духе бандитской моды: кто во что горазд.

Разбойники владели оружием, что крестьяне – граблями, а дрались, точно гуси, крича и налетая безо всякой системы, чем чаще мешали друг другу. Однако их было слишком много, и бой затягивался. Наемница, не имея возможности убивать, только отбивалась, но силы ее были не безграничны. Девушку неуклонно теснили к перевернутой повозке.

Внезапно она ощутила у себя под ногами нечто необычное, не свойственное лесу. Мельком глянув вниз, Дженна с ужасом обнаружила, что это были книги. Старинные манускрипты, иллюминированные рукописи с красочными миниатюрами, кожаные переплеты с тиснением – пергамент и бумага, частично порванные и немилостиво истоптанные, были раскиданы среди чахлых сугробов и кустиков черничники.

Разбойники не посчитали книги достойной добычей и попросту кинули их в снег!

Зрелище ошеломило наемницу. Жгучая ярость вспыхнула у нее в груди! Шипя, словно дикая лисица, Дженна бросилась вперед. Кого-то из «братцев» она резанула саблей по горлу. Другому вогнала лезвие глубоко под ребра. Более она не заботилась о том, станут ли нанесенные ею раны смертельными…

«Наемник не имеет права уничтожать здоровые творения Единого! – в отчаянье кричало сознание девушки. – Ты не имеешь права судить… Не тебе решать, кто умрет, а кто будет жить… Не тебе. Но… как же можно иначе?!»

Мышцы Дженны сводило от напряжения, в висках шумела кровь. Усталость взяла свое. В какой-то момент наемница пропустила удар. Тяжелая дубина сбила ее с ног.

Охнув, девушка рухнула назад: на обледенелые мхи, на жесткие шишки и книги. А разбойники ударами сапог выбили оружие из ее рук. Они навалились со всех сторон так плотно, что от их смрада у Дженны сперло дыхание. Слезы покатились по ее щекам.

– Позвольте, – вдруг раздался у них над головами несмелый голос. – Это же дама, а не обещанный нам дракон! Даму нужно спасать, а не…

– Ща мы те покажем, ка-ак надо спасать «даму», – вдохновенно пообещал кто-то из разбойников, аргументировав эту мысль крепким словечком.

– Вы же витязи… – последнее, что разобрала среди брани Дженна.

Чужие руки прижимали ее к земле, тянули за волосы. Они елозили по ее лицу, по груди, по животу и по бедрам. Девушка плакала, рычала и извивалась, до последнего не желая сдаваться.

Но бороться было бесполезно. С опустошающей безысходностью наемница поняла, что ее тело снова не подвластно ей. Да только на этот раз виной всему была не таинственная немощь и не неведомый враг, но чужое желание.

Желание это сгущалось. Оно становилось почти осязаемым. Его мелодия оглушала голосами, душила запахами, вибрировала в каждом прикосновении. Это была сила жизни, но сила грубая, тяжелая, подавляющая.

Та самая витали, что наполняла мир жизнью и чистоту которой Дженна защищала, став сумеречной лисой, теперь проявила себя в ином качестве. Она кипела и бурлила в крови разбойников, пробуждая их инстинкты. Она неумолимо рвалась наружу и требовала свое, положенное ей по всем законам природы.

Витали обернулась той стороной, которую наемница так отчаянно боялась и избегала. Теперь бежать было некуда. Выход на тропу был закрыт, и даже добрая сабля не помогла одержать победу.

От грубых прикосновений и тяжелых запахов Дженне отчаянно захотелось провалиться вниз, сквозь мерзлую землю. Туда, где царили тьма и спокойствие. Туда, где рассеивался всякий жар жизни…

Брань, смех, запахи – она пожелала, чтобы все это исчезло!

Наемница зажмурилась. И внезапно наступила тишина. Дженне показалось, что она медленно проваливается вниз. Словно услышав ее безмолвный крик, сама сырая земля расступилась, раскрывая свои объятия.

Прекрасная музыка струилась из темно-изумрудных глубин. Там, внизу, мелодия жизни брала начало и, пройдя положенный ей путь, сливалась с иными водами, постепенно замедляясь и остывая в них. Дженна видела, как течения, теплое и холодное, то свиваются в единый поток, то расходятся в стороны, будто танцуя…

Чем глубже падала девушка, тем громче становилась музыка. И тем ярче во тьме мерцала незнакомая ей льдисто-синяя река. Русло распадалось на ручьи, образовывая сеть паутины. Тонкие нити оплетали корни трав, мхов, кустарников и деревьев. Они тянулись вверх, раскрывались на поверхности, подобно призрачным цветам, и взмывали в воздух огоньками планктосов.

«Призраки, воспоминания, сны, – вспомнила Дженна и поняла: – Мертвая вода – их стихия…»

Таинственная река излучала прохладу и манила к себе. Словно чистый источник в разгар знойного дня, река обещала покой, отдохновение. Дженна протянула к ней руки и вскрикнула.

Мертвенный холод обжег ей пальцы. А река всколыхнулась и забурлила. Ее мелодия вдруг превратилась в жуткий, леденящий сердце гул…

В тот же миг откуда-то издалека Дженна услышала стоны, ругань и испуганное ржание лошадей. Наемница распахнула глаза и едва сумела увернуться от направленного в ее сторону кулака. Она откатилась вбок, но низкорослый бандит ухватил ее за щиколотку и притянул обратно. Девушка успела заметить, что державшие ее за руки разбойники лежат без движения и на ногах остались лишь двое.

– Беси́ха! – рявкнул низкорослый, снова занося руку для удара. – Сука бесовская! Тварь!

«Как же так? – с грустью подумала Дженна. – Это же они напали на меня – на одну, целой кучей. Но тварь – я…»

Забытая было обида вновь всколыхнулась в ее сердце. Над Василисой издевались сверстники, потому что она отличалась от них. Леи отверг учитель, когда открылись ее опасные способности. И уж не из-за этой ли треклятой силы сама судьба отказала Джиа в праве быть любимой и любить? Теперь же какие-то бандиты, мерзкие насильники обвиняют Дженну в том, что она чудище, бесиха…

Где же справедливость? Наемница Дженна не имеет права судить? Но если судить не ей, то кому? Кто защитит от врагов таких, как Василиса и Леи? Кто поможет Джиа, если не она сама? Эльф-наемник? Ведьмак? Верховный жрец? Может быть, где-то бродит ее рыцарь без страха и упрека, о котором она писала сказки? Глупости!

Обида обратилась в ненависть – ледяную и жуткую. Гулом подземного потока она заполнила грудь девушки. Увидев направленный ей в лицо кулак, наемница даже не попыталась увернуться. Она перехватила руку разбойника и впилась ногтями в его запястье.

– Ненавижу, – прошипела она, сжимая пальцы и выдыхая сквозь них всю ту боль, что накопилась в ее сердце за долгие годы – с самого детства. – Ненавижу!

Крепыш скривился, обмяк и повалился на землю. А из глаз, из носа и изо рта у него вдруг выпорхнули сотни крошечных планктосов.

– Веде́ма! – взвыл последний из оставшихся в живых, высокий и худощавый.

По-видимому, он был главарем. По крайней мере, именно ему выпала честь первым спустить штаны. Но что-то спугнуло желание разбойника. И его инструмент мог сейчас разве что обмочить порты со страху. На ходу подбирая штаны, насильник подскочил и пустился наутек.

Новая волна гнева подкатила к горлу Дженны, и девушка вдруг увидела все вокруг словно изнутри. Золотые и синие нити – сосуды витали – переплетались в разбойнике, подобно венам и артериям. Наемница заметила, как тонкие разноцветные каналы связывают деревья, землю, камни и… убегающего человека – воедино.

– Ненавижу, – повторила она и, привстав на четвереньки, запустила пальцы в обледеневший мох. Добравшись до волшебной паутины и не спуская глаз с насильника, наемница со злостью потянула за одну из самых ярких нитей, что вела к мужчине. – Не-на-ви-жу!

Разбойник дернулся, охнул, на миг расцвел фонтаном огоньков и рухнул как подкошенный. Застонав, повалилась на бок и Дженна.

Мелодия таинственной реки еще гремела в ее сознании, но становилась все тише и тише. Меркло и виде́ние. Деревья вновь оделись корой и лишайником, земля покрылась редкими сугробами, мхами и жухлыми травами.

Только теперь девушка ощутила, как сильно ее сотрясает озноб. Руки стали холоднее льда и белее снега, словно в них не осталось ни кровинки. Вены впали, а ногти приняли голубоватый оттенок.

Наемница зажмурилась. У нее перехватило дыхание, будто она оказалась на самом краю обрыва – между смертью и жизнью, и достаточно было лишь малейшего дуновения ветра, чтобы сорваться вниз. Казалось, даже ее сердце замерло от страха.

Мысленно девушка заставила себя отойти от обрыва. Она сосредоточилась на дыхании, осторожно раздувая в груди крохотный огонек жизни… И вдруг в окутавшей лес тишине Дженна услышала, как будто кто-то тихо зовет ее.

Кто-то произнес имя. То самое имя, которое она считала настоящим.

Она откликнулась.

* * *

Широко раскинув черные крыла, он парил в небесных волнах. Ветер наполнял силой его тело, а полет даровал сердцу ощущение счастья.

Далеко внизу зеленели пастбища, проносились холмы и леса. Объятые утренним туманом, таинственно мерцали чаши озер. День постепенно вступал в свои права, наполняя мир теплом и светом.

На бескрайние просторы Энсолорадо возвращались гармония и вечное лето. А иначе и быть не могло. Единый благословил королевство силой, щедро напоив витали русла невидимых рек.

Знахари, ведуны, чародеи и просто чующие намеренно или случайно черпали эту силу. Но прислушиваясь к их молитвам и заклинаниям, тихим шепотом переплетавшимся с мелодией жизни, он так и не смог различить того, что искал.

Уже много лун странник высматривал хотя бы какой-то знак, импульс – намек на ее существование. Но беглянка будто сквозь землю провалилась.

Он уже решил было, что девушка погибла, как вдруг услышал крик и всплеск силы: жуткой, темной и опасной магии. Точно чья-то рука неумело тронула струны, связующие пределы живых и мертвых, пробуждая фальшивую мелодию.

«Ее сила витали… anti bios – мертвая вода», – вспомнил он.

Пропавшая ли девушка сотворила запретное колдовство или же другой чародей, в любом случае отзвук силы разжег его любопытство. Нужно было выяснить, кто посмел нарушить естественное течение вод и поколебал равновесие между жизнью и смертью.

Это была далекая зарница – слабая, но все же возможность наконец отыскать ее. Следуя вдоль вибрирующих нитей, он потянулся мыслью к источнику их колебания и произнес имя. Однако вместе с ответом ощутил острую леденящую боль.

Описав в воздухе петлю и стремительно набирая скорость, он повернул в сторону Северных гор.

* * *

«Боль – это ничего, это пустяк. Боль пройдет», – упрямо убеждала себя Дженна.

Холод постепенно отпускал душу девушки. Что же касается тела, то ей повезло, разбойникам не удалось добраться до желаемого. Придя в себя, насколько это было возможно, наемница смогла подняться на ноги. Она поправила на себе одежду, подобрала оружие и огляделась.

Бандиты были мертвы. Да, она не имела права убивать, но при виде бездыханных тел не почувствовала ни сожаления, ни страха, ни отвращения – лишь легкое удивление к тому безразличию, которое у нее вызвала эта картина. Словно бы она прошла ритуал единоцелостности и концентрации, случайно, сама того не заметив. У ее ног лежали не убитые ею люди, но останки: как сухие ветви, опавшие листья или… грибы, вырванные из питающей их грибницы, – несъедобные и потому совершенно бесполезные грибы.

Однако кое-кто из компании «братцев» все же остался жив. Это был юноша. Благодаря собранным в хвост длинным и несколько поредевшим надо лбом волосам да круглым очкам на носу он выглядел немного старше и производил впечатление высокой учености. На его плечах лежал запыленный и покрытый заплатками плащ. Кольчуги не было видно, только изрядно поношенная синяя ряса облачала невысокую фигуру. На шее юноши наемница заметила знак солнца. «Мракоборцы носят на шее такие картинки», – вспомнила она.

Молодой мракоборец сидел на коленях поодаль и, то и дело хлюпая носом, с настоящим боевым азартом что-то записывал на листах бумаги. Заметив ее взгляд, он подскочил на ноги. Дженна насторожилась, но, вопреки ее ожиданиям, юноша не взялся за оружие – да, кажется, оружия у него и не было – и даже не выпустил из рук перо и бумагу.

– О, уважаемая незнакомка! – снимая очки и неловко кланяясь, воскликнул он на каком-то сильно видоизмененном энсолорийском языке и вдруг сложил пальцы особым образом и обрисовал вокруг себя нечто вроде круга. – Я прошу у вас прощения за то, что не сумел повлиять на недостойное поведение этих… – Мракоборец окинул презрительным взглядом тела разбойников. – Понимаете, они забрали мой меч…

– Ага, – безразлично ответила Дженна, рассматривая простенькое волшебство, которым он окружил себя взмахом руки. – Не пугайся. Я не причиню тебе вреда… – Голос ее прозвучал так холодно, что она и сама себе не поверила.

– Гри́го Ва́га из Но́рджа, – представился юноша простуженным голосом. – Я носитель истины Единого, Его смиренный слуга и…

– …Ты монах Единого, – договорила наемница, глянув на его плащ, хранивший следы темно-синей краски. – И писака… Но почему ты говоришь на таком ломаном наречии?

– Я мракоборец по прозвищу Печальный, – с гордостью сказал он. – Я следую зову сердца! Я слышу, что вы говорите на чистом энсолорийском… Но ведь мы находимся на северной стороне Аркха. И здесь мое ломаное, как вы выразились, наречие – это действующий гиатайнский язык, один из законных внуков онемевшего Альтира.

Дженна вдруг сама онемела. Как она оказалась за Аркхом?! Как покинула Энсолорадо и попала в Свободные королевства?

– Надеюсь, ты следуешь зову сердца не так, как делали это бандиты? – усмехнулась наемница, взяв себя в руки.

– Монашеский обет я чту, как и прежде, – поспешил заверить ее юноша. – Мой долг – нести сердцам людей истинные ценности Единого! Возможно, вы знакомы с моими произведениями? Лучшие работы хранятся в нескольких библиотеках… в монастырских библиотеках. – Он замялся. – Хотя нет, конечно, вы незнакомы с ними. В монастыри же не пускают фей… Простите, я не расслышал вашего имени.

– Дженна. – Видя его смущение, девушка постаралась улыбнуться.

– Просто… Дженна?

Наемница тяжело вздохнула. Обманывать она не любила, но что сказать, когда ничего о себе не знаешь? Подтвердить догадки других людей! Согласиться с тем, что они в ней видят, смириться и принять себя такой, какая она есть, – феей.

– Дженна из… Фиалк… мундса, – помедлив, буркнула она.

– А это случаем не в районе Ойро? – Мракоборец поднял вверх указательный палец, но, заметив, что собеседнице этот вопрос не понравился, поспешно продолжил: – Никогда не слышал. Очень… рад нашему знакомству.

Он поклонился, надел на нос очки и принялся рассматривать девушку так пристально, словно бы увидел какую-то чудну́ю зверушку. При этом его голубые глаза то расширялись, то сужались, демонстрируя бурный мыслительный процесс.

– Хочешь присоединиться к ним? – Дженна указала взглядом на трупы, поправляя порванное на груди платье.

– О, простите! – Григо Вага сделал шаг назад.

– Так, и что ты там записывал, мракоборец Григо Вага Печальный? – поинтересовалась наемница.

– Да так, – нервно проговорил юноша. – Это наброски для сказаний и поучений.

– Вот как? – хмыкнула Дженна. – И что же поучительного, по-твоему, здесь случилось?

– Единый покарал этих неправедных витязей, – неуверенно ответил мракоборец.

– Ну да, Единый, – согласилась девушка. – Пусть же все узнают о том, как опасно насиловать и… грабить. – Она прислушалась, поскольку ей вдруг показалось, что за лошадиным фырканьем раздается мычание.

– Владельцы этого сокровища, – вспомнил Григо Вага, кивнув на разбросанные книги. – Они преступники. Один из них немало людей покалечил, прежде чем витязи его одолели и привязали к дереву – там, вверх по дороге.

– Никакие это не витязи! – фыркнула Дженна, перешагивая через трупы и с особой осторожностью – через книги. – И раз уж твои «и» оказались бандитами, то смею предположить, что «преступники», может статься, окажутся не такими уж и плохими людьми…

– О, но это не люди, – деликатно пояснил Григо Вага, снова подняв вверх указательный палец. – Да к тому же они…

– Ну?

– Они…

– Да?

– Они защищают дракона, – наконец сообщил юноша зловещим шепотом.

– Дракона? – охнула Дженна, ускоряя шаг. – Настоящего дракона?

– Не знаю, – несколько раздраженно ответил мракоборец. – И знать не хочу! Ибо ежели дракон настоящий, то он всех нас спалит своим страшным пламенем.

– Не поняла, – усмехнулась Дженна. – Если дракон так силен, то зачем же ему защитники? Да еще такие, что не смогли противостоять бывшим крестьянам?

На это Григо Вага ничего не ответил.

Сразу за телегой начиналась широкая, изрытая глубокими колеями дорога, и на ее обочине, привязанные к дереву, сидели двое мужчин. Они были рыжеволосые, словно родные братья, да только один из них возвышался зеленой скалой, а второй цветом кожи и статью походил на вишневое дерево: темно-коричневое и стройное. Уши у обоих были заостренными, что выдавало в них кровь старших рас. По-видимому, пострадавшие только что пришли в сознание и теперь пытались избавиться от грязных тряпок, которыми им заткнули рты.

На миг Дженна застыла, изумленно разглядывая их. А они в свой черед недоуменно уставились на нее.

Зеленокожий мужчина глядел с любопытством. Несмотря на прохладную погоду, на нем почти не было одежды, только полосатые шаровары, подпоясанные широким кушаком шафранового цвета. Ростом он казался никак не меньше медведя: широкогрудый, с небольшим брюшком. Его плечи украшали наколотые под кожу рисунки: на одной руке летели над волнами ласточки, на второй – какое-то морское чудище обвивало щупальцами якорь.

Грубые черты лица, особенно массивная челюсть, выглядели свирепо. Но, несмотря на весь его дикий вид, было заметно, что не далее как вчера-сегодня этот богатырь потратил немало времени, чтобы выбрить на широком подбородке аккуратную треугольную бородку. Голову он тоже обрил, оставив только вихор на темени.

Второй «преступник» изяществом и телосложением напоминал эльфа, очень-очень загорелого, почти что черного эльфа. Кажется, таких, как он, называли брауни. Ростом он был гораздо ниже наемницы, однако смотрел на всех свысока. Его рыжие волосы были заплетены в недлинную и изрядно потрепанную косу. Одетый в нарядный кафтанчик изумрудного цвета, замшевые лосины и кожаные сапоги с загнутыми мысами, он производил вид важного господина.

– Осторожнее, – предупредил мракоборец на чистом энсолорийском. – Кляпы – на случай, если они начнут колдовать… – Он осекся и, быстро глянув на руки Дженны, умолк красноречивей, чем ему хотелось бы.

Заметив его взгляд, наемница с подозрением прищурилась.

– А знаешь, Григо, позже я с удовольствием почитала бы твои «поучения»… – предупредила она. – А сейчас мы освободим этих «защитников дракона». – Девушка вопросительно взглянула в глаза зеленокожего верзилы. – Вы ведь не против освобождения? И не станете колдовать?

Тот отрицательно помотал головой, пожевал, а затем выплюнул тряпку. От его доброжелательной улыбки у Дженны мурашки побежали по спине. Мало того что он был размером с медведя, так еще и клыки у него во рту казались ничуть не меньше медвежьих.

– Можете не бубнить на своем южном языке! Мы его понимаем не хуже гиатайнского! – первым проговорил темнокожий эльф, выпутываясь из веревок и оправляя зеленый кафтанчик. – Я Трох Ка́ртриф, а это – Гвирдр Драйгр. Никакие мы не колдуны и не защитники драконов, а только лишь скромные книготорговцы.

– Истинно так, – не терпящим возражений тоном прорычал громила. – А все волшебство, которым мы владеем, – сохранение съестных припасов да стряпное мастерство.

– Книготорговцы? – переспросил мракоборец. – И кому же вы продаете книги в этой глуши?

– Я Дженна из… Фиалкмундса, – представилась наемница. – И, как фея, ничего не имею против драконов. Хотя, к сожалению, я их не встречала…

– Фея? – маленький Трох Картриф удивленно поднял брови.

Он глянул на спутника. И Дженна могла бы поклясться, что между ними произошел безмолвный диалог. Верзила с непроизносимым именем почесал свою треугольную бородку, поморщился и кивнул.

– А этот сопляк, карачун его задери, – темнокожий книготорговец недобро покосился на Григо, – был среди бандитов, которые на нас напали. А потом он заткнул нам рты, как каким-то…

– Григо Вага Печальный, – объяснила девушка, – и наивный. Бандиты его обманули. Григо думал, они благородные «и», а вы преступники.

– Кому я продаю книги в этой глуши, тебя не касается, – обратился Трох Картриф к юноше. – Но тебе я дам один совет совершенно бесплатно! Запомни, молодой человек, благородные души от бандитских можно отличить по тому, как они относятся к книгам.

4. Фея

– Мародерство, грабежи, насилие и убийства, – вздыхала Дженна, подтягивая стремена. – Ну здравствуй, Север…

Все перечисленное она искренне презирала, но все же саблю и лошадь решила забрать как плату за нанесенный ей ущерб. После столкновения с бандитами вырез на горловине платья превратился в слишком откровенное декольте. Это можно было поправить, но вот изящная вышивка в виде плюща была разорвана в клочья.

Несмотря на внешнюю декоративность, сабля оказалась довольно добротной. Она была легкой, но кривизна клинка и отдаленный от эфеса центр тяжести увеличивали силу удара. Деревянные ножны были обтянуты тонкой черной кожей и покрыты узором, похожим на какой-то герб.

Девушка припомнила, что такой же рисунок она видела и на некоторых доспехах, которые поделили между собой разбойники. Орнамент был выполнен в виде древа в цветах. На его ветвях сидели птицы. Цветы и листва переливались разноцветной эмалью, а глаза птиц были инкрустированы кроваво-красными самоцветами.

В лошадях Дженна не особо разбиралась, поэтому выбирала ту, что казалась посговорчивее. Одна из коняг приглянулось ей больше других. Большая, косматая, с основательными мохнатыми ногами, она отличалась добродушным нравом.

Если другие животные при приближении Дженны начинали заметно нервничать – шарахались в сторону, фыркали и стригли ушами, – то эта лошадь вела себя спокойно. Ее круп был настолько широк, что, откинувшись назад в седле, на нем можно было свободно разместиться, как на лежанке. И, что особенно важно, кобыла против этого не возражала.

– Ее зовут Марта, – сообщил Григо Вага. – Главарь относился к ней ревностно. Не знаю почему… Вряд ли это боевой скакун.

– Много ты понимаешь в боевых скакунах, – хмыкнула Дженна.

Девушка откинула со лба лошади белую челку и доверительно посмотрела в ее большие глаза. Она провела рукой по гриве и прижалась щекой к серебристой в мелких яблоках шее. Дженне было зябко, и животное казалось ей горячим. Наемница наслаждалась этим теплом и размеренной ритмичной мелодией жизни, которую отбивало сильное сердце лошади.

«Ты не боишься меня, – подумала она. – Ты будешь моим другом».

Пока Дженна правила платье, а затем искала подходящие для пращи камешки, книготорговцы починили телегу, впрягли в нее конягу и теперь скрупулезно собирали среди кустов черники свой драгоценный груз. Григо Вага – видимо, во искупление – помогал им как мог. И кажется, между ними даже завязался весьма дружественный разговор.

– Значит, ты писатель, собиратель сказок и истин? – переспросил Трох Картриф. – И как же тебе, южанин, удалось пересечь горы и попасть в наши края?

Он перевязал веревкой стопку книг и выпрямился, чтобы раскурить трубочку.