скачать книгу бесплатно
Толик молча свернул на трассу.
– Хочешь спросить: «Или повезло?»
– Типа того.
– Моя, – уверенно ответил Толик. – А что?
– Ну мало ли. В Америке «золотая лихорадка» – это что? Удача? Или пахалово?
– Так смотря для кого. Для индейцев – пахалово. Для бледнолицых господ – удача.
– Там не только «золотые лихорадки» были.
– Алмазные?
– Динозавровые.
– Чё?
Ася улыбнулась. Начиналась ее любимая тема.
– Город Шелл, штат Вайоминг, США. Там сейчас живет не больше пятидесяти человек, но именно там нашли больше сотни скелетов динозавров. Это негласная их столица. В XIX веке здесь была настоящая «динозавровая лихорадка». Толпы бандитов носились в поисках костей и продавали их за сумасшедшие деньги.
– С ума сойти! А можно туда как-то?
– Делай визу и мотай.
– Надо подумать!
– Главное – найти целый скелет. Зубы сейчас мало кого интересуют. Вот ты прикинь, дредноут, аргентинозавр, патаготитан… Эти ребята весили больше пятидесяти тонн. Это больше «Боинга 737»!
Толик был шокирован и с открытым ртом так и ехал до пункта назначения.
Ася очень удивилась, когда жених припарковал свой УАЗик с огромным бантом на капоте около двухэтажного коттеджа на улице Цветущий Мыс. Название было романтичным и светлым, однако не соответствовало действительности. Улица представляла собой разбитую дорогу, с одной стороны которой был лес, загаженный мусором, а с другой – огороженный забором участок с коттеджем.
– Мы за свидетелем приехали?
– За Мордоворотом, что ли? Не. Это Юлькин дом.
Ася открыла рот от удивления. Коттедж был не самый модный, не рублевский, но это был выборгский коттедж. И жил в нем явно какой-то местный авторитет. На папином судостроительном заводе таких денег не заработаешь. В России, часто думала Ася, вообще можно или украсть, или убить, другого способа заработать приличные деньги в этой части мира как будто не придумали.
Из коттеджа выбежала тетя Вера. Она молча подбежала к Толику, не обратив никакого внимания на Асю и на то, что встала тапками в лужу.
– Дебил недоделанный! Чего мне стоило ее уговорить!
Толик сплюнул в сторону, поправил галстук.
– Мать, не гунди.
– Ты понимаешь, что женишься на ней только потому, что ее отчиму плевать на нее? – Толик в ответ пожал плечами. – Иди давай!
– Так жениху ж типа до свадьбы-то нельзя невесту… – Ася попыталась вставить предложение, которое, кроме недоумения, ничего не вызвало у тети Веры.
– И ты давай уже иди снимай! Пока она еще на ногах стоит.
– В смысле? – Толик вынул сигарету изо рта.
Тетя Вера махнула рукой и ушла в дом.
– Слушай, Толян. Тебе это надо?
– Чё?
Ася кивнула в сторону особняка.
– Олигарх падчерицу тебе отдает, но не все это.
Толик хмыкнул и потопал в сторону дома.
Невеста была «хороша». Платье еле сходилось на лопатках, из-за чего пришлось вручную перешивать застежку. Ася не понимала, что происходит и что ей нужно запечатлеть. Юлька сидела, широко раздвинув ноги и потягивая бокал шампанского.
– Мне дышать нечем, теть Вер. Куда ты там еще тянешь?
– Юля, оно по швам пойдет! Ну куда вы смотрели, когда брали?
– Так это – ик! – я ж еще не беременная была.
Ася щелкала затвором, снимая крупным планом бантики на туфлях. Юля прищурилась, рассматривая Асю.
– Ты чё там делаешь?
– Снимаю детали.
– Какие детали? Зачем нам фотки обуви?
Ася вздохнула и оставила туфли в покое. Юля встала со стула, пытаясь запереть обратно в декольте вывалившийся бюст.
– Твою мать… Эй, фотограф. Напротив штор сними. Теть Вер, дай букет. Всему учить приходится.
Юля пошатнулась. Тетя Вера бросилась ее поддерживать. Ася закатила глаза.
– Чё кривишься? Выпей на лучше. Может, раздуплишься.
Юля протянула свой бокал с отпечатками помады Асе. В комнату вошел Толик.
– Мордоворот приедет к десяти. Прогулку, короче, снимаем до ЗАГСа.
– Почему? – спросила Ася.
– Ну а чё гости делать будут, пока мы под памятником будем фоткаться и венки раскладывать?
– Какие венки? Какой памятник?! – Юля махнула рукой и села.
– Толян, ты кого привел? Что за олениха? Она вообще не шарит в традициях? Иди, деточка, пофоткай лучше бухло папика. У него коллекция целая, бутылочки такие малюпасенькие, как член моего будущего мужа.
– Юлька! – Толик пошел пятнами, как после краснухи.
– Чё Юлька? Удивляюсь, как вообще залетела. Хотя, может, от Иванцова?
И тут случилось непредвиденное. Толик отмочил такую смачную оплеуху невесте, что треск от нее стоял еще минут десять в ушах присутствующих. Реакция невесты была тоже удивительной. Она схватила Толика за ремень, притянула к себе и стала расстегивать ему ширинку. Тетя Вера выпихнула Асю с ее техникой в другую комнату и закрыла дверь наглухо.
– Сними детали на моих босоножках, а? Там ремешок такой с блесточками. Тебе ж детали нужны, да?
XIX
Денис занял свое место у иллюминатора прямо над крылом. Он всегда думал, что оно самое безопасное, пока однажды в клубе не подцепил стюардессу «Эмирэйтс», которая после бурной ночи рассказала ему, что лучше садиться у прохода в самом хвосте самолета. Никто не хочет занимать это неудобное место, но по статистике именно там выживает самый большой процент пассажиров.
Люди постепенно заполняли салон, и Денис молился, чтобы кто-нибудь с ребенком не устроился рядом с ним. Он закинул таблетку антидепрессанта в рот и закрыл глаза. Хотелось быстрее уснуть, вот только раны на лице так саднили, а ребра ныли, что вряд ли ему удастся даже задремать.
Разговор с родителями парня с Сортировочной не дал никакой зацепки, кроме адреса узбекской закусочной, где работала его девушка. Больше всего Бухарину хотелось помчаться сейчас на «Пражскую», но рисковать Олей он не мог. Зная своего тестя, который слов на ветер не бросал, он решил послушно сесть в самолет до Питера. Однако мысли о «сортировочном» не оставляли его. Ну погиб очередной наркоман, ну бывает. В Москве каждые две минуты гибнет какой-нибудь неудачник, а бумажек на них заполнять нужно тонны.
Самолет завел двигатели. Бухарин вытащил айфон и набрал номер.
– Егоркин? Что по начинке мобильника Сорокина? Что-то интересное есть?
– Изучаем, Денис. Был «Вайбер», «Телеграм» и «ВКонтакте».
– Переписку с Динарой, Дамирой или что-то подобное увидишь – обрати внимание. И слей мне всю его телефонную книжку на мыло.
Денис отключил телефон и закрыл глаза.
– Денис, вы следуете многовековой моде? – низкий женский голос заставил Бухарина подскочить на своем месте.
Он повернул голову и непонимающе захлопал ресницами. Перед ним была до боли знакомая женщина лет сорока пяти или чуть старше, но он в упор не помнил, откуда ее знает.
– Чего? Какая мода? Простите.
– Мода на шрамы.
Денис машинально потрогал разбитые губы и ухмыльнулся. Женщина вдруг резко потеряла к нему интерес и спокойно застегнула ремень. Бухарин же думал, как начать разговор: желание выяснить, откуда эта дама его знает, теперь не отпустит.
– Не волнуйтесь, я уже поняла, что вы меня не помните. Ваш отец познакомил нас. Он занимался нашим иском против авиакомпании, когда они нарушили договор и отказались распространять наши издания.
– Ах, да. Вечеринка в «Балчуге». Конечно, помню. Алла… Петровна?
– Ирина Дмитриевна.
Денис съежился от неловкости и уперся коленками в сиденье спереди.
– Вы зачем в Питер? – спросила Ирина Дмитриевна.
– На новое место жительства.
– Вот как? Любопытно.
– А мне-то как любопытно. А вы зачем?
– Я открыла новое онлайн-издание. Бумажный глянец, увы, уже на ИВЛ. Но там такой бардак, что, думаю, как бы не пришлось все прикрыть к чертовой матери. Девушка, коньячку можно?
Стюардесса склонилась над сиденьем, и Денис сделал попытку изучить содержимое ее декольте. Но форма была разработана таким образом, чтобы подобные Денису товарищи не смогли этого сделать.
– Извините, пожалуйста, мы начинаем рулежку, поэтому напитки и еда будут поданы чуть позже, как только самолет наберет необходимую высоту.
Денис вспомнил эту загадочную даму. Его отец – известный в Москве адвокат – знал всех состоятельных и влиятельных людей в городе. Для него статус равнялся жизни. Нет статуса – нет жизни. Без статуса жизнь не жизнь. И все в таком роде. Ирина Дмитриевна Кострова была владелицей крупного издательского холдинга Mediastar, поэтому отец просто обязан был знать ее лично. Дениса тошнило от этого отцовского подхода с ранней юности, когда он стал соображать, что такое имя, репутация и тот самый статус. Даже семья была для адвоката не таким важным, как все вышеперечисленные понятия.
Вспомнив об отце, Денис почувствовал дурноту. Возможно, это перепад давления (самолет стремительно набирал высоту), но себя не обманешь. Именно такое чувство Денис и испытывал, когда речь заходила о Бухарине-старшем – успешном, классном профессионале, но закоренелом эгоисте и отвратительном отце.
Родители развелись сто лет назад, когда Денис еще учился в школе. Это был класс пятый, и до того случая он ни разу не видел человеческой подлости. Именно так он назвал поступок отца, который, придя вечером из ресторана, ударил маму по лицу. Отец выиграл тогда дело какого-то коррупционера и нажрался до свинячьего визга. Он швырял деньги по всей квартире и орал на мать за то, что она имела неосторожность упрекнуть его за позднее возвращение домой в нетрезвом виде. Удар был несильный, но меткий. Кровь хлынула на новый ковер, отец разозлился еще больше и толкнул мать на диван. Дальше Денис помнит отрывками. Он прыгнул на спину отца, тот не удержался и рухнул на журнальный столик. Денис бил отца по голове, спине, потом колотил пол кулаками и наутро проснулся с разбитыми костяшками пальцев. С тех пор отца он ненавидел и жил в неполной семье.
XX
Ася шла по тропинке к реке. Она дошла до бревна, откуда открывался чудесный вид на залив, села покурить и подумать. Мимо проплывала баржа, на которой Асе больше всего хотелось сейчас оказаться. Она не доснимала свадьбу Толика, бросила парочку на ступеньках ЗАГСа, да еще и средний палец показала на прощание. Последней каплей стал момент, когда она выбирала ракурс, а сзади к ней недвусмысленно пристроился свидетель Мордоворот. Этим хмырем оказался вовсе не огромный детина, каким его она представляла изначально. Это был худой, серый коротышка с ужасным запахом изо рта. Он как увидел Асю – так и не переставал к ней клеиться. Кичился ключами от последней модели какого-то китайского псевдоджипа и говорил, что за неделю на заднем сиденье этого корыта побывало не меньше полусотни девок. Когда он стал распускать руки и говорить, что Ася – обслуга на свадьбе друга, ее терпение лопнуло. Мордоворот получил в глаз фотоаппаратом, свадьба осталась без фотографа. Мама обрывала телефон Аси, писала истеричные сообщения, что их семья опозорена, что у нее больше нет дочери, что Фургон – теперь единственный ее ребенок. Последнее было о том, что Асе нужно обратиться к врачу и что отец Олега – умнейший человек. Ася собрала вещи, забежала к бабушке, которая вручила ей пакет горячих булочек, и пошла на реку искать отца.
– Ты что тут? – услышала Ася его голос.
Он стоял с ведерком, откуда торчали хвосты полуживых рыб. Отец сел рядом и покосился на догорающий окурок между пальцев Аси.
– Ты б не увлекалась особо… Лучше водку пей. – Ася затушила сигарету. – Сняла уже все? – Ася отрицательно покачала головой. – А что? Сбежала?
– Ну вот такая у тебя дочь.
Отец посмеялся и покачал головой.
– Я удивился, что ты вообще согласилась снимать этих дурачков.
Ася посмотрела на отца.
– Пап, как ты тут живешь?
Отец пожал плечами.
– А где лучше-то? В Москве загаженной? Или в Америке той, где то негров стреляют белые, то негры белых? Везде ж свои проблемы. Надо делать то, что хочешь. Не хочешь на свадьбу дурачков – не иди. Я вот на рыбалку пошел. Рыбы наловил. А мамка как посерпает сегодня ухи, так сразу орать перестанет.
– Но у меня нет работы. Соответственно, нет денег. А свадьба, как ты говоришь, дурачков могла бы мне их дать.
– На панели тоже работают. И что, ты ради денег туда полезешь? – Папа рассмеялся и положил руку на Асино плечо. Рыбьи хвосты нервно подергивались в ведре.
– Как ты думаешь, почему я уволилась с кафедры?
