Девичья память

– Девчонки, может по пицце? – озвучивает мои мысли Алина.

Вот кто сегодня экстрасенс! Причем в действии.

Идея принимается единогласно. Особенно горячо поддерживают её мальчишки.

Оставив ламам и верблюду Васе купленную про запас капусту, наш подросший отряд двигается на поиски приличного кафе.

***

Спустя два чайника вкуснейшего облепихового чаю, мир за окном общепита кажется мне куда прекраснее, чем с утра. Даже бесконечная Наташина болтовня о ноготках и тряпочках переходит в фоновый шум, перестаёт напрягать. Сытые Вовка с Мишей в детском уголке осваивают не то многоуровневый домик, не то лабиринт и увлечённо делятся опытом прохождения различных игр. Идиллия, да и только.

– Ой, девочки, а мне, наконец, кредит одобрили! Забыла сказать совсем, – прерывает сама себя Наташа, вспомнив, что собиралась поделиться радостью.

Озвучиваю, вслед за Алинкой, поздравления и снова принимаюсь лениво листать ленту, в пол уха слушая историю Наташи о перипетиях её отношений с банком. Однако уже через пять минут я откладываю телефон, и нарастающим удивлением и интересом внимаю Наташиному рассказу. Кредит ей понадобился не для покупки модного гаджета, как я сперва предположила, девушка решила открыть собственное дело – салон красоты, где собирается работать сама и, заодно, дать возможность заработка четверым нынешним коллегам и подругам, тоже специалистам в разных бьюти-сферах. Сообща они уже нашли помещение, условились с его собственником об аренде, собрали часть необходимых инструментов, подали заявку на получение лицензии, прошли дополнительные курсы, каждая повысила квалификацию в своей области, придумали название и даже дизайн вывески разработали. Не хватало только N-ной суммы для внесения арендной оплаты за полгода и улаживания прочих, сугубо материальных вопросов.

– Вот, смотрите, я тут кое-что прикинула, – Наташа вытряхивает из сумочки пухлый блокнот и принимается перелистывать его страницы, подтверждая свои предыдущие тезисы цифрами. Она увлечена. Глаза её горят, щёки раскраснелись без всяких румян, речь утратила жеманность; так выглядит только человек, которому по-настоящему нравится его дело, настолько нравится, что он даже говорит о нём со страстью.

За обсуждением перепланировки помещения, нюансов оформления уголка потребителя и зоны отдыха, способов продвижения страниц салона в социальных сетях, обменом контактами грузчиков, сантехников, типографий и мастерских наружной рекламы, следующие два часа пролетают незаметно. К реальности кафе мы возвращаемся только когда Вовка, потянув Алинку за рукав, сообщает, что его новый приятель не выдержал обилия впечатлений и уснул, уютно свернувшись клубочком в углу домика-лабиринта.

Приходится собираться.

***

Уже у подъезда, прощаясь с подругой и её сыном, благодарю их за прогулку.

– Было здорово, – говорю я, ни на секунду не покривив душой.

– Это точно! – неожиданно поддерживает Вовка, – Надо ещё как-нибудь повторить!

Мы с Алинкой недоверчиво поворачиваемся к нему с немым вопросом на лицах, но пацан в ответ только плечами пожимает.

– Гулять классно, – невозмутимо сообщает он, – Но только когда компания хорошая. Иначе не интересно.

И я второй раз за этот день не могу с ним не согласиться.

Недостатки

Десять лет назад, когда наши Серёжкой отношения только начинались, я наивно удивлялась: «Неужели у него нет недостатков?»

В смысле, таких, которые реально влияют на качество совместной жизни.

Когда я уже напряглась и, собралась было, поискать у своего избранника крылья, мы оказались вместе на рыбалке с ночёвкой. Тут я и выяснила, почему этот ангел оказался вдруг среди нас, смертных…

В ту ночь, на берегу озера не спал никто.

Никто кроме Серёжи.

Он, отработавший накануне ночную смену за рулём, вырубился на свежем воздухе довольно быстро, после заката. Вскоре, окрестности огласил басовитый раскатистый храп. Даже не так. ХРАП.

Проходящая мимо парочка, подозрительно покосившись на машину, из которой раздавались Серёгины рулады, осторожно поинтересовалась что за зверь там прячется и надёжно ли заперты двери.

Через пару часов на звук пришёл сторож. Убедился, что никакой лодки у нас нет, тем более с мотором. Повзлыхал. Ушёл.

Ещё через пару часов умаявшиеся рыбаки, которые пытались всё это время уснуть, игнорируя децибелы, признали, что их попытки потерпели фиаско и начали, тихо матерясь, выползать из своих автомобилей и палаток, по-новой разматывать снасти.

Я сидела на берегу, смотрела на отражённые в чёрной воде звёзды и ждала, когда из глубин озера всплывёт водяной, дабы взмолиться о пощаде. Ну, или оглушенная рыба.

Я почти уверена, что бородавчатая лысина местного Ихтиандра уже показалась над водой в тот момент, когда громовые раскаты вдруг смолкли.

Над озером как раз задрожала предрассветная дымка.

Серый выполз из машины, потянулся с видом отлично выспавшегося человека и, оглядевшись, спросил:

– А вы все что, всю ночь ловили?

Ответом ему были хмурые взгляды не сомкнувшихся за ночь глаз.

– Ну вот, а говорили, здесь ночью клёва нет, – огорчился Серёжа, – Получается, я всё проспал.

– А его и нет, – улыбнулась в ответ я.

Настроение у меня было, в отличие от других, прекрасное, несмотря на бессонную ночь.

К тому моменту я поняла, что мало найти недостатки, надо к тому же понять, готов ли ты с ними мириться.

А ещё поняла, что привыкну.

День рождения

Кто бы мог подумать, что приборов для измерения давления на прилавках окажется такое разнообразие!

Когда Нелька попросила меня заскочить на секундочку в аптеку, взглянуть сколько стоит сейчас тонометр, я и не предполагала, что производители означенных приборов обновляют модели с такой же периодичностью, как компания «Apple». Теперь фотографирую по очереди продукцию неугомонных конструкторов, стараясь захватить в кадр ценники, и отправляю подруге. Зачем он ей понадобился, ума не приложу! Может бабушке решила купить?

 В аптеке прохладно и пахнет свежестью. Девушка-провизор искоса поглядывает на меня сквозь стекло, но ничего не говорит – должно быть привыкла уже к странностям покупателей. У неё вообще контингент специфический…

Закончив фотосессию, выхожу из полумрака и прохлады в яркий солнечный день. В разогретом воздухе уже вовсю ощущается лето, хоть по календарю до него ещё целых две недели. Смахиваю с лица вездесущий тополиный пух и не спеша спускаюсь к набережной, где в нашем любимом кафе уже ждут меня девчонки.

Алина и Нелька трудятся на благо финансовых ресурсов родных фирм, по счастливому стечению обстоятельств, арендующих офисы в зданиях, расположенных по соседству. Так что, девочки имеют отличную возможность посплетничать в обеденный перерыв. Я в нашей компании единственный свободный художник, но оказываясь поблизости от центра города в середине дня, с удовольствием присоединяюсь к подругам за обедом.

***

– Представляете! – возмущается Нелька, яростно тыча ложечкой подтаявший пломбир, – Статья на самом читаемом женском портале и вдруг такое!

Мы с Алиной сочувственно вздыхаем, не отрываясь от кофе. Не то чтобы пить сильно хочется, просто Нельку сейчас лучше не прерывать. Она в запальчивости, как скорый поезд на разгоне.

– "Как прилично одеваться женщинам после 30-ти", – цитирует Нелька, закатывая глаза.

– Что хоть советуют? – осведомляется Алина, похрустывая салатным листом.

Копчиком чую, спрашивает не просто так – она у нас девушка практичная, вдруг да обнаружится крупица смысла в сотне бессмысленных советов?

– Ну, коротко смысл данного опуса  сводится к тому, что после тридцатника надо потихоньку начинать готовиться к погосту и выбросить все стильные вещи, заменив их «элегантными» и «классическими».

У нашей Нельки талант, она может резюмировать в четыре строчки даже «Войну и мир»

– Понятно, – киваю я, – Выбрось кеды, свободные джинсы и все юбки-платья выше колен. Из макияжа позволительны только стрелки и красная помада, что до тридцати было ни в коем случае нельзя.

– Именно! Вот интересно где, в каком нафталином пропахшем справочнике, автор статьи почерпнул информацию?! – кипятится Нелька, – Ведь есть сотни женщин, которые, блин, действительно последуют этим идиотским советам! Интересно, у них в редакции в курсе, что на дворе двадцать первый век?

– Мне кажется, ты заморачиваешься, – скептически поднимает бровь Алина, – какое тебе дело до тех, кто последует глупым советам в журналах? Ты же так не делаешь, значит, порядок.

Нелька как-то странно сопит, размешивая ложечкой остывший кофе.

– Чего тебя вообще на этот сайт понесло? Ты ж такой фигнёй сроду не интересовалась, – Я всё же задаю мучающий меня весь обед вопрос.

– У меня день рождения через три дня, – подозрительно блестя глазами, шепчет Нелька, – Тридцать лет исполнится…

– Всё, отбегала старушка, – хлопает её по плечу Алина.

Шмыгнув носом, Нелька отмахивается и тяжело вздыхает. Мне её становится жаль, уж больно расстроенной она выглядит.

– Ты, кстати, фотографии получила? – я решаю перевести разговор в русло побезопаснее, – Их там с десяток разновидностей.

Нелька кивает и, снова горестно вздохнув, отправляет в рот ложечку пломбира.

– Кого "их"? – интересуется Алинка.

– Тонометров этих, – поясняю я.

Алина округлившимися глазами взирает поочередно, то на меня, то на Нельку.

– Зачем он вам?

Молча пожимаю плечами.

 Нелька усиленно делает вид, будто занята остатками пломбира на дне креманки. Наконец, когда под нашими с Алинкой взглядами её макушка почти начинает дымиться, подруга поднимает голову и, глядя на нас кристально-честными голубыми глазами, выдаёт.

– Ну а что? Я прочитала на одном сайте, там профессор медицины, между прочим, не какой-нибудь литературный негр пишет! Так вот, он утверждает, что стареть человеческий организм начинает уже после двадцати пяти лет, а после тридцати изменения начинают проявляться явственно. Первые ласточки – это метеочувствительность и скачки давления. Он там и советы разные даёт… – голос Нельки звучит с каждым словом всё тише.

Нехорошо смеяться над чужими тараканами, но удержаться нам с Алинкой не удаётся. Ржём так, что из-за соседних столиков начинают оглядываться.

– Ну вот, – ввздыхает Нелька, – подруги называется! Я, между прочим, вам тут душу наизнанку выворачиваю, а вы ржёте, как кони.

– Не обижайся, – вытирает слёзы Алина, – конечно, это всё очень серьезно, раз профессор написал! Слушай, а давай мы тебе на день рождения полное обследование подарим? Хочешь?

Ответить Нельке не даёт внезапно возникший у нашего столика официант, с букетом белых роз наперевес. Он с профессиональной  улыбкой оглядывает нашу компанию и аккуратно сгружает цветы на столик.

– От молодого человека за пятым столиком, – заговорщицким тоном шепчет официант Нельке, водружая рядом с букетом кремовое пирожное.

Мы трое синхронно поворачиваемся к месту, где, по словам официанта, сидит даритель роз.

– Да, мать, рано ты на покой собралась, – тянет Алина, легонько пиная под столом совершенно зависшую Нельку.

За указанным столиком, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, допивает фруктовый смузи гора мышц, обтянутая белоснежной же футболкой. Горе, на первый взгляд, не больше двадцати.

– Симпатичный, – возвращаясь в исходное положение, замечаю я, – Только вот беда, за близкое знакомство с ним и под суд можно ненароком угодить.

Алинка давится смехом, но делает мне знак молчать.

– А знаете что, девочки, – тихо произносит раскрасневшаяся Нелька, осторожно поглаживая нежные лепестки,– Подарите мне лучше, абонемент в SPA. Ну, или духи… Я тут присмотрела одни, «Passion», называются.

Лекарь

Говорят, если кошка ложится на ваше больное место – она вас лечит.

Не знаю, кто и когда это придумал, чем этот некто руководствовался и пробовал ли такое лечение сам.

Матильда всё время пытается улечься мне куда-нибудь, на поверхности, для лежания не предназначенные. Не знала, что у меня столько больных мест.

Серый говорит, чтобы я её не гнала. Она меня лечит. Особенно когда мигрени.

Она забирается под одеяло, где я прячусь от света и звуков внешнего мира, залезает мне на голову, забивая шерстью дыхательные пути и выпуская когти, когда соскальзывает. На больное место бывает не просто попасть. Но она упорная.

Я начинаю ругаться и сбрасывать с себя этот комок шерстяной нежности. Накрываюсь одеялом с головой и наглухо блокирую подходы. Нежность в ответ кусает меня за пятки, они в результате манёвра остаются открытыми.

Я втягиваю ноги под одеяло, как черепашка. Однако Мотю это не дезориентирует. Она просто взбирается сверху на получившийся бугор и садится туда, где находится моя голова, прямо поверх одеяла, для надёжности фиксируя положение тела когтями.

Серёга верит в экстрасенсорику. Он убеждает меня потерпеть и не дёргаться, пока Матильда проводит процедуры. Говорит, уж на что древние египтяне были умные ребята и те поклонялись кошкам.

Я верю в физику. И бубню из-под своего одеяла, что ежедневная уборка лотка вполне засчитывается, как обряд поклонения. А ещё, мы, видимо, не правильно дали этой кошке имя. Нужно было назвать её Пластырем или Подорожником.

На худой конец, Нимесилом.

Когда дышать окончательно становится нечем, приходится снять оборону.

Матильда забирается ко мне под одеяло, укладывается на груди и прижимает лапу к моему лицу, где-то в области третьего глаза. Она мурлычет мне на ухо.

Я незаметно засыпаю.

Проснувшись через пару часов, обнаруживаю, что мой Подорожник давно убежал по своим делам. Серый в кресле пьёт чай и что-то смотрит на Ютубе про древний Египет.

Голова не болит.

Думаю, надо попробовать прикладывать кошку к кошельку.

Яблочный пирог

– Я просто не выдержал, – вздохнул Вадик, обнимая ладонями красную кружку в легкомысленный горошек.

Я молча положила на его тарелку ещё один кусок яблочного пирога.

– Вкусно, – блаженно зажмурился он, – Сто лет не ел домашнего.

Сто не сто, а полгода старый друг на моей кухне не появлялся. Я искренне радовалась этому факту, потому как, появление на пороге грустного Вадика с пакетом провизии всегда означало одно – мой друг расстался с очередной девушкой.

Вадик хорош собой, умён, обладает отличными манерами и неплохо зарабатывает, но в личной жизни ему катастрофически не везёт. Нет, девушки не обходят его вниманием, скорее наоборот. Только вот, к третьему-пятому свиданию с очередной красоткой, обычно выясняется, что им совершенно не по пути. Непременно всплывают различной степени тяжести «непреодолимые разногласия».

– Не ну что я забыл на концерте Бузовой? – вопрошал как-то вечером Вадик, сидя на шатком табурете и поглощая приготовленные мной сочники,  – Я предложил, сходи с подружкой, раз такое дело, но нет. Обиделась. Разрыдалась. Извинения принимает только с новым Айфоном… Или всё-таки надо было пойти?

Тогда я с полной искренностью уверила его, что он поступил правильно. И после, ещё раз тридцать.

Вадик хочет чистой любви и большую семью, но почти отчаялся встретить ту самую. Поэтому, когда в его жизни появилась Инна – умница и такая красавица, что даже девчонки на неё восхищённо заглядывались, все друзья Вадика мысленно держали за них кулаки.

Вадик водил Инну в театры, рестораны и на выставки, возил на выходные в Париж и на Ибицу. Инна цитировала Пруста на французском и брала главный приз в конкурсе «Мисс Бикини» на всех пляжных вечеринках.

Через три месяца Вадик перевез Инну вместе с её многочисленными чемоданами в свою квартиру и начал присматривать семейный автомобиль.

Его друзья с облегчением выдохнули и, разжав изрядно затекшие мысленные кулаки, занялись своими делами. Разумеется, я была в их числе.

Натыкаясь время от времени в лентах соцсетей на яркие фото счастливой пары, я умиленно вздыхала, ставила трехсотый лайк, и листала дальше. Видно же, что всё у ребят хорошо.

Поэтому, когда однажды вечером раздался настойчивый звонок в дверь, меньше всего я ожидала увидеть на пороге Вадика.

– Ничего что я без предупреждения? – прижимая к груди объёмистый пакет, спросил он.

В духовке как раз поспевал пирог с яблоками и корицей, а на плите закипал пузатый старенький чайник.

– Конечно ничего, – улыбнулась в ответ я.

И Вадик потопал на кухню.

***

– Но она же такая замечательная! – Я никак не могла взять в толк какая кошка пробежала между этими двумя.

– Замечательная, – кивнул Вадик, запивая чаем выпечку, – Во многих отношениях Инна настоящий образец. Умна, фантастически красива, а её целеустремленности и самодисциплине можно только позавидовать. Я по сравнению с ней самый настоящий разгильдяй.

– Так, что не так? – продолжала удивляться я.

– Да всё это, в общем-то, –  развел руками Вадик, – Понимаешь, как бы это объяснить… Последние полгода я жил не просто по расписанию, по уставу. В жизни с Инной нет места экспромту, пусть и самому маленькому. У неё даже секс расписан в ежедневнике на месяц вперёд. Можешь представить?

Я честно попыталась, но не смогла.

– Вот и я не мог, – Грустно глядя в окно, вздохнул Вадик, – Пока с ней не познакомился.

За окном уныло, как опытное привидение,  завывал холодный ветер, дёргая за полы и рукава поздних прохожих.

Я долила нам чаю и открыла принесённые Вадиком конфеты.

– Я думал, станем жить вместе, будем больше времени проводить вдвоём.  Хотя бы по вечерам и в выходные, ну знаешь, просыпаться вместе и всё такое…

Я понимающе кивнула. Совместные ужины и завтраки, просмотр старых фильмов под общим одеялом и прочие милые мелочи семейной жизни, простые и понятные, вот на что рассчитывал Вадик, уговаривая Инну на переезд. Не такие уж завышенные ожидания, если честно.

– Три месяца мы жили под одной крышей и знаешь, что изменилось? Ничего. Я по прежнему просыпался в одиночестве, ужинал и обедал тоже один, в кафе, а по вечерам неприкаянно слонялся по квартире, пиная стиральную машину, в ожидании чистых носков.

– А Инна? – Я уже не удивлялась, я недоумевала.

– А Инне было некогда. У неё пилатес. И йога. И тренировка в зале три раза в неделю. А ещё маникюр, педикюр, косметолог, парикмахер, курсы французского, ну, и работа, конечно, – вздохнул Вадик, – Всё расписано по минутам.

– Так ведь у тебя тоже график плотный, – включила женскую солидарность я, – К тому же, будь она социально пассивной домоседкой, ты и внимания на неё бы не обратил. Хотя нет, обратил бы. Чтоб не заметить такую красавицу надо быть слепым.

– Так-то оно так, – согласился поникший Вадик, – Только её активность, как бы это сказать… Очень избирательна и напрямую связана с её красотой.

Я честно призналась, что ничего не понимаю.

– Вот, например, – начал объяснять Вадик, – Зовут нас Кирилл с Леной в поход.  Два дня на природе, среди потрясающих пейзажей, ночёвка в палатке, вечером костер, гитара. Круто?

– Очень круто, – Согласилась я, потому как в упомянутый поход ходила лично.

– Нет, – вздохнул Вадик ещё тяжелее, – Чтобы пойти в лес Инне понадобилось бы отменить десяток записей  и две встречи, а ещё собрать два рюкзака – один обычный, второй с косметикой. К тому же, нужно ехать в торговый центр и покупать одежду и обувь, так как в туфлях в поход не пойдешь. Да и вообще, идти в него ей кажется не лучшей идеей: кожа может обветриться, от солнца появляется пигментация, насекомые кусаются, от костра она пропахнет дымом, а спать нужно ложиться вовремя, вместо того чтобы устраивать ночные посиделки с гитарой. И вообще, нельзя, что ли, найти отель? Обязательно спать в этих ужасных палатках?

– Ну, не любит девушка походы, – пожала плечами я, – Бывает. У всех свои интересы.

– Походы, дикие пляжи, горы, поездки в деревню, домашнее хозяйство, волейбол, теннис, велосипеды, детей, готовку, – перечислил Вадик, загибая пальцы – Кроме того, у неё аллергия на обыденность.

– Это как? – не поняла я.

– Утомительно, – мой друг страдальчески возвел глаза к потолку, – Всё время в поиске эксклюзива. Во всём. Ты бы видела её лицо, когда я себе футболку на распродаже купил! Обычная такая футболка, серенькая хлопковая, очень, кстати, удобная. Никак не могла понять, зачем человеку, у которого в шкафу висят рубашки от Валентино, нужна «эта тряпка». Нет, я понимаю, она знает, что достойна самого лучшего, но, ведь если каждый день есть только фуагра – однажды просто стошнит.

Иногда так хочется обычных котлет. С пюре, например. Или борща, Вадик вздохнул, – Я, кстати, как-то заикнулся об этом – она на меня тааак посмотрела. «Какие котлеты?», – говорит – «Это ж два часа на кухне! И маникюр ещё испорчу! Закажи себе пиццу, если так хочется нездоровой пищи». Вот я и заказывал, пока не почувствовал – всё, не могу больше.

Вадика стало жаль, так что, я не стала читать ему лекцию о женской эмансипации, а подвинула конфеты поближе к нему.

– Что будешь делать? – Спросила я.

Вадик в ответ пожал плечами.

– Возьму отпуск, поеду в Индию. Я давно хотел, но всё как-то не складывалось. Инне вот предлагал, – грустно улыбнулся он, – Но куда там… «Жара, перенаселение, антисанитария. Поедем лучше в Швейцарию или Грецию», – процитировал Вадик.

***

В Индию он всё-таки уехал, через пару дней после того памятного разговора на кухне.

А через месяц вернулся оттуда вместе с Олей – маленькой улыбчивой блондинкой с россыпью золотистых веснушек на вздернутом носике. Они встретились на развалинах храма в Хампи и с тех пор не расстаются.

Некоторые наши знакомые считают Олю простушкой. Возможно, в чём-то они по-своему правы.

Оля не знает французского и даже по-английски изъясняется с помощью онлайн-переводчика, да и на «Мисс Бикини» не слишком похожа. Зато она пишет невероятно тёплые картины и иллюстрирует детские книжки. А ещё Оля с энтузиазмом исследует вместе с Вадиком горы и долины, поет у костра под гитару, ловко удит рыбу и может приготовить потрясающую уху прямо на берегу реки.

Они с Вадиком собираются пожениться в апреле. Потом, наверное, рванут куда-нибудь на Камчатку, за новыми впечатлениями. А по возвращении непременно заедут в гости, на чай с пирогом. С удовольствием испеку к их приезду тот самый, яблочный, с корицей.

Тропинка

Я ещё лежала полусонная в обнимку с кошкой, когда услышала полный неподдельного восхищения голос:

– Мам, смотри какие камни! – малыш остановился на тропинке под моим окном.

Тропинка, протоптана многими поколениями жильцов прямо посреди газона, давно одичавшего и используемого для выгула чихуахуа и прочей собачьей мелочи – им там лес. Камни там – битые кирпичи и щебень, насыпанные кем-то из жильцов дома,  чтоб в дождь не увязать в грязи.

Так вот, эти красно-коричневые пыльные осколки и показались маленькому человеку прекрасными.

Может быть, в тот момент в его голове зарождалась новая концепция современного искусства, которая в будущем может стать откровением для человечества – кто знает? Он увидел красоту, почувствовал её и попытался поделиться с родным человеком.

– Мам, смотри какие камни!

Даже я, улыбнулась, хотя его возглас и разбудил меня окончательно.

– Лёша, – раздался в ответ недовольный женский голос – Ты понимаешь, что мы опоздаем в садик?! Что ты стал, Лёша?

Я встала и подошла к окну, посмотреть на юного, но уже непонятого художника.

– Но мам, камни! Смотри какие!

– Лёша, мы опоздаем!

И Лёша пошел. Бросил через плечо грустный прощальный взгляд на увиденное им великолепие и поплелся за спешащей в садик мамой.

Я натянула джинсы, толстовку и вышла на улицу. Остановилась там, где подпрыгивал от избытка чувств будущий Дали.

Утренние лучи подсвечивали умытые росой кирпичные обломки, придавая им яркость, мрамором блестели кусочки белого кварца. Кто-то высыпал на тропу мелкие осколки старой фарфоровой чашки с синими цветами и позолотой. Всё это вместе блестело и играло красками как самоцветы.

Действительно красиво… Раньше я не замечала. Тысячу раз ходила и не видела под ногами этой радужной мозаики.